Реклама
Читать книгу: «Кто вы, мистер Конаки?», страница 4
– Мэриам…
– Джек, – она коснулась его руки, потом взяла его ладонь в свою, – Джек… все в порядке?
Да, это была она, её глаза, её взгляд, голос и интонация, её руки. Джек ощутил себя так, будто он совсем маленький ребёнок, которого после страшной обиды кто-то наконец заметил, пожалел и погладил по голове, его лёгкие сдавило, глаза наполнились слезами.
– Мэриам…
– Джек?
Он притянул её к себе и стиснул в объятиях.
– Да что с тобой? – она отстранилась, заглядывая ему в глаза.
– Всё в порядке, это так… так я рад тебя видеть. Просто рад тебя видеть. Домой, может, пойдём?
– Конечно, пойдём.
Они пошли по аллее как когда-то много лет назад. Пусть он не был уже молод, но она держала его под руку так, будто он все тот же единственный, самый главный человек, наконец-то появившейся в её жизни, а ему снова, как в юности, было радостно и одновременно неловко.
6.
Три месяца Джек был снова счастлив. Будучи владельцем крупной дистрибьютерской фирмы он впервые за 20 лет взял отпуск на целых четыре недели, рискуя существенно подпортить свои финансовые показатели. За это время они успели облететь сразу несколько стран, были на Бали и в Новой Зеландии, провели прекрасную неделю на Мальдивах. Вернувшись, они гуляли, ходили в рестораны и кино, читали друг другу книги вслух. Они даже посетили ночной клуб, где Джек убрался, как в молодости.
Мэриам опять писала стихи и Джеку казалось, что это самые настоящие ее стихи и ни на секунду он не усомнился в этом. И да, они любили друг друга в постели, может быть даже лучше чем раньше.
Так было три месяца. Пока Мэриам, новая Мэриам, которая не является субъектом права и не может считаться разумным существом, фактически высокотехнологичный механизм без сознания, не начала снова изменять Джеку.
7.
За постепенно темневшим окном, занимавшем всю стену в их гостиной, холодный ветер трепал листья пальм. На море, которое начиналось буквально в паре сотен метров за их крыльцом, пенились тревожные белые буруны. В воздухе ощущалось то особое неуловимое напряжение, после которого непременно должен грянуть ливень.
– Где ты была?
– Не сходи с ума, Джек, – Мэриам сидела на их полосатом диване, обхватив колени и отвернувшись от него, и смотрела куда-то в угол. Ее кожа в наступающих сумерках казалась очень бледной.
– Я спрашиваю, шлюха, где ты была весь день?
– Джек, ты пожалеешь о своих словах, – Мэриам говорила очень спокойно, по-прежнему не глядя на него.
Джек заметил свежий синяк на её голом бедре, который был оставлен в порыве страсти кем-то из любовников. Но особенно сильно его бесило не это, а ледяное спокойствие Мэриам, которой, как и когда-то давно, он был полностью в этом убеждён, было совершенно не стыдно за то, что происходит.
– Ты должна была быть дома. Я специально вернулся из офиса днем, и тебя я почему-то не застал. А твой телефон еще и выключен. С кем ты была? Отвечай, сука.
– Джек, ты сам виноват.
– Я?!
– Да, ты!
– Ну ка расскажи мне, в чем я виноват.
– Джек, ты сам знаешь.
– Говори, тварь!
– Джек, ты просто слабак. И никакие бабки тебе не купят того, что есть у других, у нормальных мужиков. Ты скучен в жизни, скучен в постели, от тебя не прёт. От чего я ушла когда-то давно – впрочем, этого я не помню, или, если точнее, не знаю – к тому я вернулась сейчас.
Джек ощутил как поле его зрения вдруг сузилось до белого пятна её лица, такого ему сейчас ненавистного. Кровь хлынула ему в голову, гулко застучав в висках. Он схватил тяжелую хрустальную вазу со столешницы и со всей силы замахнулся, в последний момент увидев, как она обернулась на него с совершенно детским выражением, полным беспомощного ужаса. Но Джек не успел нанести удар – ток из воткнувшихся в спину электродов полицейского шокера охватил судорогой и выгнул дугой все его тело. Ваза выпала из руки мистера Конаки, а сам он рухнул у ног Мэриам, разбив губы и испачкав кровью ковер.
8.
Следователь Майк Дуглас, когда-то лейтенант полиции, а теперь 45-летний умудренный опытом майор, достал сигарету из помятой пачки и закурил.
