Читать книгу: «Эксперимент», страница 9

Глава 16

Кулла открыл глаза и увидел себя сидящим в своей инвалидной коляске. Вокруг него простиралась равнина, густо, словно дорогой персидский ковер, покрытая желтым лишайником. Он оглянулся, на горизонте, подсвеченном алыми лучами звезды, чернели острые пики скал. Он не знал, в какое время дня попал сюда. Очевидно, он застал закат, потому, что красная звезда быстро уходила за горизонт, сумерки все сгущались, переходя от красных тонов к темно-малиновым. Несколько крупных образований с навесом, напоминающих колодцы, находились в десятке метров от его коляски. Он сосредоточился, и коляску тут же обволокла защитная прозрачная капсула, светящаяся ровным золотистым светом. Он даже слышал ее электрическое потрескивание. Он не знал, насколько враждебен к нему этот незнакомый мир, поэтому защита вовсе не была излишней, и уж тем более для старого паралитика. Кулла никого не звал, не пытался пригласить к общению. Пока только осваивался на незнакомой планете, понимая, что каждую секунду может быть уничтожен. Между тем наступила ночь, коляска мягко и бесшумно катилась по плотному ковру лишайника. Золотистая сфера защитной капсулы, освещала небольшое пространство перед ним. Интуитивно, он старался не подъезжать к колодцам и держаться на больших открытых пространствах. Внезапно его внимание привлекло голубоватое, мерцающее свечение в сотне метров от коляски. С минуту он раздумывал: «Что это? Ловушка? Хотят заманить куда-то? … Если я обречен, какой смысл оттягивать…». И Кулла, словно мотылек, двинулся в сторону неровного свечения. Ехал медленно, осторожно… Конечно, это был мир, созданный в его голове, но это была не его фантазия, а визуальное отражение телепатического канала, который он проложил к планете GR454, в надежде встретить её обитателей. Этот канал имел два входа, и соответственно два выхода, один его, Куллы, а другой свирепых затворников. Сейчас ничто не мешало им проникнуть в этот канал и распорядиться ситуацией по своему усмотрению. Ну, а Кулле оставалось только надеяться на свою защитную капсулу. Он проехал еще с пару десятков метров в кромешной тьме, подсвеченной лишь сиянием капсулы. Голубое мерцание впереди заметно увеличилось в размерах, но какова его природа? что являлось его источником? Кулла так и не смог понять.

Внезапно на него нахлынули воспоминания о прошедшей жизни. Как? Почему? Какие ассоциации вызвали их? Кулла не знал. Но он вспомнил, что никогда не был трусом, и никто из его соплеменников не считал Куллу трусливым. Будучи молодым охотником, он первым шел на хищников, в изобилии обитавших в окружающих их деревню джунглях. Он мог безошибочно указать место, где в густых зарослях затаился дикий кабан, или пугливая антилопа. За много метров он чувствовал их энергетику, страх, волнами исходивший от них. А еще, он чуть ли не с детства исцелял людей. Заговаривал раны воинам и охотникам, лечил стариков, женщин. Не отказывал никому, если чувствовал, что может помочь. А однажды просто понял, что его предназначение быть шаманом, собственно он и был им всегда, сколько себя помнит. Годы шли, тело его дряхлело, глаза перестали видеть, но дар, данный ему при рождении, никуда не делся, а становился только сильнее. Когда физическая немощность уже не позволяла ему помогать людям, он отошел от дел, но был в курсе всего, что происходило не только в их деревне, но и в умах его соплеменников. Стоило ли говорить, с каким трепетом и уважением они относились к нему? Свои дни он проводил в мужском доме, сидя на циновке, а мыслями уносился в далекие дали. Он всегда знал, что мир это не его остров и даже не океан, окружавший этот остров, а голубой, изумительной красоты шар, несущийся с огромной скоростью в черном мраке космоса. Ему всегда хватало фантазии представить себе, что таких миров как наш, великое множество в бесконечности Вселенной. Несмотря на свой, более, чем почтенный возраст, он часто, как мальчишка, грезил посетить их когда-нибудь. Кулла понимал, что это всего лишь мечты, и сам себе удивлялся: жизнь прожита, он почти одной ногой в могиле, а вот на тебе, мечтает еще … и о чем? не о вкусной похлебке, да мягкой лежанке, а о других мирах…. Словно чувствовал что-то, предвкушал… И вот однажды, за ним пришли. Бетельгейзианцы, прилетев на Землю в рамках своей миссии, не могли обойти стороной такого сильного телепата. Он почувствовал их присутствие мгновенно. Сначала обрадовался, как ребенок, не веря, что мечты сбываются даже в конце жизни, когда ждать кроме смерти уже ничего не приходится. Но, чуть позже, уже в ходе общения с ними, он почувствовал какое-то неприятие. Что-то ему не нравилось, интуиция, к которой он прислушивался всю жизнь, предупредила: «Остерегайся….». Бетельгейзианцы, как тонкие знатоки человеческой психики, не жалели красок, расписывая перед ним все перспективы его путешествия. Все это звучало очень заманчиво, но в итоге осторожность перевесила, и он отказался. Они даже не стали его уговаривать, просто предупредили, что камня на камне не оставят от его деревушки, если он откажется. На Земле и не такие катастрофы происходят изо дня в день, кто заметит исчезновение маленькой деревушки на крошечном острове, затерянном в океане. Он знал, что это не блеф, они уничтожат всех, а его все равно заберут, уж очень он им был нужен. Вот так и получилось, что давняя мечта Куллы вроде как и сбылась, но радости от этого он так и не испытал.

Кулла не знал, сколько времени прошло, так глубоко он был погружен в воспоминания. Очнувшись, наконец, он мгновенно вспомнил, где он, и что делает. Впереди по-прежнему маняще мерцал голубой свет. Но что-то переменилось во всем телепатическом пространстве, он вдруг понял, что не один в этой кромешной тьме. Кто-то большой и мощный, сливающийся с окутавшей Куллу чернотой, наблюдал за ним, изучал его. Кулла призвал все свое умение, но так и не смог нащупать энергетический профиль незнакомца. Информация была скрыта от него под непроницаемой маской. Кулла собрав все силы, не позволил панике и страху взять верх над ним. Капсула по-прежнему защищала его, но он молился своим языческим богам, чтобы ему не пришлось проверять ее надежность. Он огляделся, пытаясь увидеть кого-то, но везде было одинаково темно. Никто не обращался к нему, да и он сам никого не звал. Никто не пытался ему навредить, за ним просто наблюдали. Ему ничего не оставалось делать, как идти дальше. Коляска его проехала еще немного и остановилась у невысокого скального выступа. Чуть выше, на плоской как стол скалистой возвышенности, раскинулась небольшая колония светящихся в темноте лишайников. Именно отсюда исходил мерцающий голубоватый свет. Это было очень красивое и завораживающее зрелище. Кулле вдруг захотелось прикоснуться к ним, ощутить руками это чудо. Он знал, что любое его движение может быть расценено неизвестным наблюдателем как угроза. Он понимал, что прикосновение, пусть и телепатическое, к инопланетным светящимся организмам может серьезно повредить его сознание. А еще он помнил о людях на корабле, которые ценой своей жизни заплатят за его промах. Но вполне могло статься, что судьба его уже решена, могучий наблюдатель просто оттягивает момент его гибели, и тогда у него совсем немного времени, чтобы ощутить, пусть и телепатически, что это значит: пройтись по поверхности чужого мира, прикоснуться к его загадочным созданиям. Не исключался вариант и благополучного исхода переговоров, тогда он в своем физическом теле продолжит полет на орбите, потому, что Винс его ни за что не отпустит погулять по этому миру. В любом случае, это была его единственная попытка поближе познакомиться с планетой GR454. И тогда детская любознательность, которую он так и пронес через всю свою жизнь, одержала верх. Недолго думая, он встал с коляски и сделал несколько шагов вверх по скале в сторону колонии голубых лишайников. Тут, в телепатическом мире, он не был слепым паралитиком, он даже не ощущал себя стариком, тут он всегда был молодым и сильным, но всегда осторожным и рассудительным. Правда, последнее его действие немного расходилось с основной концепцией, но на то были причины, изложенные выше. Итак, он стоял на плоском скалистом пятачке, заросшим светящимся лишайником. Защитная капсула по – прежнему оберегала его от невидимой опасности. Он посмотрел назад, коляска едва видимым силуэтом осталась у подножия скалы. Кулла заметил, что при его приближении, свет, исходивший от растений, стал ярче, и замерцал интенсивнее. Казалось, будто колония почувствовала его приближение. Он попытался прощупать энергетику, исходившую оттуда, и не заметил ничего угрожающего, это была колония живых организмов, наделенных свойством биолюминесценции и не более того. Тогда он приблизился почти вплотную и попытался прикоснуться к мелким, покрытым тончайшим резным узором, голубовато – бирюзовым лепесткам. По колонии опять прошла волна интенсивного мерцания, и цвет ее из голубоватого перешел в синий. Кулла стоял, пораженный завораживающей игрой красок, не в силах отвести глаз от этого великолепия. Впрочем, прикоснуться к ним он так и не смог, для этого нужно было убрать защиту, но осторожность не позволила ему сделать это.

Вдруг он весь напрягся, вслушиваясь в эфир. Со спины его раздался едва слышный чавкающий звук. Обернувшись, он увидел прямо перед собой силуэт человека, он был почти наг, и лицо его скрывалось в темноте. Коляски позади него уже не было. Защитная капсула стала плотнее и ярче, Кулла оборонялся, пока не зная от кого и от чего. Незнакомец продолжал неподвижно стоять, но теперь капсула осветила его лицо, и Кулла с ужасом узнал в нем самого себя. Человек не двигался, лицо его было беспристрастной маской мертвеца, уставившегося на Куллу холодным, пронизывающим взглядом. Капсула, обволакивающая Куллу, поблекла и истончилась. Он понимал, что незнакомец еще не приложил никаких усилий, и сопротивление при сложившемся перевесе сил не имеет никакого смысла. Но он заинтересовал хозяев, иначе его давно бы испепелили, не пытаясь проникнуть в лабиринты его сознания. Тогда Кулла выдохнул и снял защиту. И двойник узрел все, что Кулла хранил в своем багаже. За доли секунды человек увидел Землю, деревню, бетельгейзианцев, вынужденное путешествие на корабле, остальных членов группы, условия, поставленные Винсом и компанией. Это не было диалогом, двойник просто открыл книгу его сознания и пробежался по её содержимому, быстро перелистывая страницу за страницей. Кулла ощущал только мощнейшее поле, заставившее его показать незнакомцу все, что хранилось в его голове. Странно, но прикосновения к своему сознанию он мог бы охарактеризовать как вежливые, деликатные. Это не было грубым, унижающим достоинство вторжением, хотя, надо признать, что и разрешения у него никто не попросил. Когда все было кончено, Кулла ощутил странную смесь облегчения и спокойствия. Удивительно, но он был все еще жив, и надо полагать в своем уме, раз осознавал, что с ним только что произошло. Капсулы вокруг не было, да и смыл в ней отпал несколько минут назад. Кулла вдруг с удовольствием почувствовал влажное, нежное прикосновение лишайников к своим обнаженным ступням. Он посмотрел вниз и увидел под ногами густой, светящийся ярко синим, ковер. Потом опять глянул в мертвое лицо своего двойника. Человек сделал неопределенный жест рукой, и в следующую секунду Кулла уже сидел в коляске, находящейся в медицинском отсеке. Тело его затекло, и теперь ныло от долго нахождения в неподвижности. Напротив него сидел Винс и внимательно вглядывался в выражение его лица.

– Живой и пока еще в своем уме…. Меня отпустили…

– Вас не было больше пяти часов, каков итог? – сухо поинтересовался Винс, снимая с него шлем с датчиками.

– Пять часов? Я отсутствовал пять часов? Непостижимо…. – изумился Кулла, а так как Винс все еще ожидал ответа, то он продолжил:

– Нет никакого итога, согласия от них я не получил, но при этом меня никто не убил, вот так обстоят дела. Мне кажется надо ждать, это не последняя моя встреча с ними.

– Ну что ж вы живы, значит, есть вероятность благополучного исхода.

Винс оставил Куллу одного и наверняка отправился обсуждать это со своими, а Кулла так и остался сидеть в кресле, переживая вновь и вновь, случившееся с ним.

Глава 17

Эти несколько часов в группе царило смятение. Все ждали конца неопределенности. Они понимали, что исчезновение Куллы, который не явился утром на завтрак, и отсутствовал на обеде, связано с ними напрямую. Заур несколько раз задавал вопросы Винсу по поводу сроков посадки, и про исчезнувшего Куллу, но тот всякий раз отвечал уклончиво. Это был плохой знак, значит пока ситуация не разрешилась, и в любую минуту чаша весов могла качнуться вовсе не в их пользу. Ожидание изводило, отнимало силы. Люди старались поменьше общаться, пока нет свежих новостей. Каждый сидел в своей каюте, пережидая и приготовившись ко всему. День на корабле клонился к концу, по сложившейся традиции в семь вечера все собирались на ужин в столовой. Вот и сегодня они все пришли вовремя, ужинали молча, стараясь не смотреть в глаза друг другу. Неожиданно в отсеке появился Кулла. Как ни в чем не бывало, он заказал Якову что-то из еды и уселся ужинать за соседний стол. В эфире царила тишина, все ждали, когда старик поест и может быть хоть что-нибудь скажет им. А он не спеша, с наслаждением пережевывал любимое пюре и думал о том, что наверное все же находился на волосок от смерти. И что означала эта встреча? Им дали последний шанс убраться живыми или что-то другое? Собственное лицо, похожее на маску, все еще стояло перед его глазами. А взгляд! Этот взгляд смотрел прямо в душу… Кулла наконец поел, он чувствовал общее напряжение в группе и думал о том, что сможет им сказать в условиях полной неопределенности. Людей нужно было подбодрить, а Винс не помог ему даже в этом.

Как всегда, первым нарушил молчание Заур:

– Вас сегодня с утра не было, плохо себя чувствовали?

– Нет, ты удивишься, но со здоровьем полный порядок. А вот вопрос с теплым приемом на этой планете пока не решен. Мне не сказали ни «да», ни «нет». Правда отпустили восвояси, кто знает, можем это и есть верх их гостеприи.....

Кулла не договорил, лицо его дернулось, брови взлетели вверх, нижнюю часть лица свела судорога, и в следующий момент голова его бессильно свесилась на грудь. Все вскочили со своих мест и кинулись к бедному старику. Кто-то аккуратно пытался встряхнуть сухонькое тельце, кто-то бил по щекам, и что-то кричал в лицо.

–Тихо! – заорал Яков и попытался нащупать пульс.

– Винс у нас проблема! – в отчаянии звала Алиса….

Через минуту Винс уже бежал с безжизненным телом Куллы в медицинский отсек. Пульс у него едва прощупывался, губы подергивались в судороге.

– Все-таки добили старика…суки…– чуть не плача простонал Заур. Все столпились у прозрачной переборки медицинского отсека, боясь пошевелиться.

А Винс уже активизировал робота, которого группа в шутку называла Айболит. Черное, с выпирающими ребрами тело Куллы покоилось на медицинской кушетке. К нему уже был подключен аппарат искусственной вентиляции легких, подключены другие системы жизнеобеспечения. Айболит экстренно проводил реанимационные мероприятия, орудуя многочисленными манипуляторами. Пара минут, и грудь его задышала ровно и глубоко, губы перестали подергиваться и из темно-синих стали розоватыми. Вскоре состояние Куллы стабилизировалось, хотя по- прежнему было тяжелым. Он продолжал лежать на кушетке под мониторингом Айболита, укрытый термопледом. Казалось, непосредственная опасность отступила, но люди не расходились, внимательно наблюдая за ним через переборку. Заур попытался прощупать сознание старика, и ничего не почувствовал. Похолодев от ужаса, он попытался снова, и опять тишина, ноль активности. «Неужели это конец? …» – закусив губу от отчаяния, он постарался не пускать мысли дальше своей головы, но выражение его лица говорило само за себя. Он встретился глазами с Яшей и Гораном, и они тут же все поняли. Вскоре вся группа уже понимала, что Кулла в глубокой коме.

*******************************

Жас Хэ экстренно докладывал руководству положение дел.

– Вы полностью уверены, что процесс необратим? – в сотый раз поинтересовался Кхан ГвЭ. Уж очень не хотелось ему и в этот раз сворачивать проект и переносить на неопределенное время.

– Это кома, и я пока затрудняюсь ответить, насколько она оказалась губительна для его мозга. -терпеливо отвечал Жас Хэ.

Возникла пауза, Кхан ГвЭ взвешивал, так и эдак, и в итоге решил:

– Это последствия общения с затворниками. Давайте дадим ему время, кто знает этих землян? порой они бывают удивительно живучи. Свернуть проект мы всегда успеем, и начальство нас за это не поблагодарит.

Так Кулла, а вместе с ним и остальные члены группы, получили небольшую отсрочку. Если раньше неопределенность давала хоть какой-то шанс на успешное разрешение ситуации, то теперь, с учетом его состояния, этот шанс был практически сведен к минимуму. Все прекрасно осознавали свое положение, и это не придавало им оптимизма.

****************************

Глава 18

Шли третьи сутки, с того момента, как Кулла погрузился в кому. Датчики, подключенные к нему, демонстрировали минимальную мозговую активность. Время работало против людей, это понимали все. Чтобы остаться в живых, нужно было что-то предпринимать. Вечером третьего дня все, кроме Винса, собрались на обзорной площадке. Внизу все так же безмятежно плыла планета загадочных созданий, так жестоко расправившихся с их Куллой. Теперь, вместо восхищения она вызывала у людей животный страх. Никто не хотел вот так бесславно помереть после стольких трудностей, выпавших на долю каждого из них. Нужно было что-то экстренно решать, не дожидаясь, пока Кулла придет в себя. Тем более, что, либо это могло не произойти вовсе, либо он мог вернуться в реальность, мягко говоря, не в рабочем состоянии. Кто-то должен был пойти туда вместо Куллы. Эту мысль первым высказал Каримыч, и сначала вызвал бурное негодование.

– Это самоубийство, Ринат, с любым из нас, кто сунется, туда они поступят так же – чуть не плача, возмущалась Марь Ванна.

– Маша, ну как ты не понимаешь, самоубийство – это оставаться тут дальше и ждать непонятно чего – пытался он возразить.

– Он прав, мы можем не дождаться Куллу, и тогда всех нас ждем один конец – выразил свое мнение Горан.

– В общем, нужно голосовать, кто пойдет, хотя можем решить и без голосования. Пойду я! – подвел итог Заур. Поймав взгляд Алисы, он добавил:

– Какая разница, где умирать? там хоть я погибну как человек, а тут нас уничтожат в миг, как колонию бактерий. Не хочу так.

– Тогда я пойду с тобой, тут без тебя не останусь – глаза Алисы говорили живописнее ее мыслей.

– Я с вами – подумал Яков – троим не так страшно умирать.

– А пошлите все вместе - вдруг предложил Горан.

– Нет, кто-то должен тут остаться, Кулле может понадобиться ваша помощь – резонно заключил Яков.

– Мы с Ринатом приглядим за ним – решила Марь Ванна. Каримыч перехватил ее умоляющий взгляд и промолчал.

– Горан, останься, пожалуйста, ты тут тоже можешь понадобиться – попросил Яков.

В общем, решено было, что пойдут трое: Заур, Алиса и Яков. Четверо остаются на борту, наблюдать за Куллой и ухаживать за ним, если понадобится. В последний момент Дана дала понять, что пойдет с ними. Винс в их совещании не участвовал, но был в курсе всех подробностей. Его несколько удивило мужество, с которым земляне приняли решение бороться до конца. Не то, чтобы это вызвало какое-то уважение с его стороны, но он вдруг понял, что многолетние наблюдения за этой расой, как на их родной планете, так и вне ее, все же не смогли предоставить исчерпывающую информацию о психологии их поведения в экстремальных ситуациях. Об удивительной способности землян, будучи индивидуалистами по сути, сплачиваться при необходимости в команду, объединенную коллективным мышлением, направленным на достижение одной цели. Винса устраивал такой поворот событий, он был бы весьма обескуражен, если бы ему пришлось уничтожить землян, одного за другим, пассивно наблюдающих за тем, как время, великодушно подаренное им Кхан ГвЭ, вышло. Он немедленно послал всем троим материалы по планете GR454, которые до них передал Кулле.

– Какой красивый и зловещий мир …- подумала тогда Алиса.

Отважная троица решила не тянуть с выполнением принятого решения. Они сели в удобные кресла кинозала, на всякий случай попрощались друг с другом и с оставшимися.

– Ребята, помните про сейфы, мы будем молиться за вас – по щекам Марь Ванны текли слезы.

– Зовите на помощь, если что, нам тут все равно терять будет уже нечего – справедливо заметил Каримыч.

А в это время, пока взрослые совещались и решали, кому кидаться на телепатическую амбразуру затворников, а кому ждать своей участи на корабле, маленький норвежский мальчик Томас сидел возле койки старого Куллы, сжимая своей бледной ручонкой его иссохшую черную кисть.

– Спаси нас, дедушка, спаси, пожалуйста, не умирай, слышишь?! – крупные детские слезы, катились его щекам, а он их не замечал, и только повторял про себя:

– Мне очень, слышишь? Очень – преочень страшно, когда я думаю о том, что больше никогда не увижу свою мамууу….– его тихий детский плач перешел в рыдание, но Кулла был сейчас слишком далеко, и слишком занят, чтобы увидеть и почувствовать всю глубину страданий ребенка.