Читать книгу: «Битва экстрасенсов. Алька и её друзья», страница 5

Глава 7

Сон не шёл к Але. Стоило ей закрыть глаза, и она видела Димку, он плакал и протягивал к ней ручонки. Алька встала, пошла в прихожую, взяла свою сумку, в которой лежал альбом семьи Кудриных, и снова зашла в комнату, выделенную Володей ей для ночлега. Вообще-то, это была комната его сына Юрки, но парень уехал на экскурсию в Новгород, вот Владимир Юрьевич и предложил Але переночевать в ней. Аля включила настольную лампу, вытащила альбом и принялась рассматривать фотографии. На первой странице большая свадебная фотография. Павел в темном костюме, белой рубашке, без галстука, ворот рубашки расстегнут. Лицо обрамляли длинные, слегка вьющиеся темные волосы, весёлые и даже слегка хулиганистые глаза смотрели прямо в объектив камеры. Павел обнимал Веру. Девушка была в белом платье, распущенные длинные волосы украшал венок из белых цветов. Паша и Вера были такие молодые, счастливые и довольные жизнью, что Аля невольно улыбнулась. На фотографиях у Павла и Веры менялись прически, одежда, Павел заметно взрослел и из хулиганистого парня превращался в зрелого мужчину. Изменилась и Вера: из юной девушки она превратилась в женщину, миловидную и привлекательную. Но остался прежним их взгляд: весёлый, уверенный и довольный. Вот общая фотография – Павел, Вера и Димка. Судя по всему, снимок сделан совсем недавно. Аля перевернула его и прочитала: апрель, 1978 год. Сама не зная почему, положила эту фотографию в сумку, и стала дальше рассматривать альбом. Незаметно, она уснула.

Утром разразился гром, несмотря на яркое солнце за окном. Владимир Юрьевич, зайдя к Але предупредить, что уходит на работу, обнаружил альбом.

– Что это? – спросил он голосом, интонация которого не предвещали ничего хорошего.

– Фотоальбом, – ответила Аля и натянула одеяло на пол-лица, оставив только глаза.

– Значит, ты прихватила его из квартиры Кудриных? Это за ним ты лезла? Что молчишь? Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Володя, чего ты так нервничаешь? Да, я взяла альбом, случайно. Чтобы искать Димку, нужна его фотография…

– Что ты собираешься делать? – тихо, но зловеще спросил Гришаков.

– В настоящий момент я хочу встать с кровати, пойти в ванную, принять душ, почистить зубы, – рассердилась Аля. – А ты стоишь тут, как столб фонарный! Потом я хочу выпить чашечку кофе и съездить домой. Мне можно домой? Или я теперь должна быть под твоим зорким оком всё время?

– Да, должна! Домой поедешь с Ермаковым, возьмёшь необходимые вещи и вернёшься назад.

– Час от часу не легче! – возмутилась Аля. – Буду делать, что хочу, а если будете меня преследовать, напишу на вас анонимку Тихонову. Скажу, что ко мне пристаете, – Аля замолчала и боязливо посмотрела на Владимира Юрьевича. Его глаза метали молнии, с губ готов был сорваться гром. Аля вздохнула и тихо закончила:

– Как к женщине пристаете…

– Что?! – взревел Гришаков. – Ты меня шантажировать решила?! А ну, собирайся!

– Куда? Ещё рано, сегодня же воскресенье.

– В тюрьму, голубушка! Надо было тебя ещё вчера посадить в КПЗ, да пожалел, думал, поймёшь, одумаешься.

– Володя…

– Я тебе сейчас не Володя, а майор Гришаков, а ты для меня – гражданка Голубева, подозреваемая номер один в убийстве женщины. Не забудь и кражу личного имущества Кудриных…

– Неправда, я у них ничего не брала, – тихо возразила Аля.

– А альбом? Они тебе его сами подарили? Молчишь?!

Аля испуганно посмотрела на Владимира Юрьевича, потом накрылась одеялом с головой и зарыдала. Гришаков смотрел на подрагивающее одеяло, и чувствовал, что опять не сможет остудить её сыщицкий порыв, а значит, придется её контролировать. Конечно, засунув Альку в КПЗ, он избавит себя от головной боли, но вот посадить её у него рука не поднимется. Он подошёл к кровати и уже было совсем собрался похлопать её по плечу и успокоить, как вспомнил бледное лицо и окровавленную грудь. Как же они тогда испугались за неё! Вспомнил брата Егора, потерянного во время войны и найденного благодаря Альке. Вспомнил, как уезжая, Кирилл ночью заехал к нему и попросил присмотреть за ней. Она стала для него такой же родной, как Лариса, Юрка, Галка. И он не мог допустить, чтобы ей угрожала хоть маленькая толика опасности.

– Перестань рыдать, – жестко сказал он. – Даю тебе тридцать минут на водные процедуры и завтрак.

Владимир Юрьевич ещё раз бросил взгляд на одеяло, под которым рыдала Аля, и вышел из комнаты. На кухне сидела Галка, подперев голову руками, и хмурилась.

– А что прикажешь мне делать? – виновато спросил Гришаков племянницу. – Я же переживаю за неё!

– Дядя Володя, ты должен её пожалеть, – тихо сказала Галя. – Мы же одна семья и должны друг другу помогать.

– Знаю, Галочка. Вот посидит твоя тётя Аля в КПЗ, остудит свой пыл, и не будет лезть, куда её не просят.

Галя ничего ему не ответила, а вышла из кухни и прикрыла за собой дверь. Гришаков поставил чайник на огонь и подошёл к окну. Он лихорадочно соображал, как ему поступить с Алькой. Время шло, а она всё не появилась ни на кухне, ни в ванной. Владимир Юрьевич посмотрел на часы, подождал ещё полчаса и пошел в комнату к Альке. Однако кровать была аккуратно заправлена, самой девушки в комнате не было. Не было её ни в ванной, ни на кухне, ни вообще в квартире. Владимир Юрьевич без стука влетел в комнату к племяннице.

– Где она? – спросил он.

– Ушла домой, – спокойно ответила девочка.

– Как ушла? Я же дверь закрыл на ключ, да и не слышал я, чтобы дверь открывали или закрывали.

– Дядя Володя, ты сам виноват! Зачем тётю Алю тюрьмой пугал? Вот она обиделась и ушла.

Гришаков подозрительно посмотрел на девчонку, махнул рукой и подошёл к телефону, чтобы звонить Ермакову. Однако снова потерпел неудачу – телефон не работал. Выругавшись про себя, он заглянул к Гале, приказал ей сидеть дома и направился к двери. Но открыть замок не смог.

– Галина, а ну, иди сюда! – крикнул он.

Галя робко выглянула из своей комнаты.

– Чтобы через минуту дверь была открыта, иначе это воскресенье ты запомнишь надолго, – тихо сказал Владимир Юрьевич.

Галя посмотрела на часы, потом перевела взгляд на дядю Володю.

– Сегодня же воскресенье, зачем тебе куда-то уходить? Давай проведём день вдвоём. Дядя Володя, ты так редко дома бываешь, мы скоро забудем, как ты выглядишь, – бросив опасливый взгляд на своего любимого дядю Володю, девочка осеклась и вжала голову в плечи. Лицо его побагровело, прищуренные тёмные глаза метали молнии, а руки медленно расстегивали ремень. Галя метнулась в зал, затем на балкон, но грозный оклик остановил её.

– Стоять!

Девочка застыла на месте, не добежав до спасительного балкона всего метра полтора. Он подошёл к ней, положил руку на плечо и подтолкнул ее к столу. Полные ужаса синие Галины глаза, понурые плечи и покорность, с которой девочка подставила спину пол его ремень, остудили пыл Гришакова. Вместо того, чтобы как следует выпороть своенравную девчонку, он откинул ремень, за плечи притянул её к себе и прижал к груди.

– Дядя Володя, она только хочет найти мальчика, – прошептала Галя в его грудь.

– Галочка, миленькая, ты пойми, тётя Аля может погибнуть, если будет одна искать Диму. Это работа милиции – разбираться с преступниками, а не тёти Али, и уж тем более не твоя. Я волнуюсь за неё!

– И ты не будешь сажать её в тюрьму? В тюрьме плохо, там темно, сыро и даже есть тараканы! А ещё там все время сидишь под замком и гулять, когда хочется, нельзя. А тюремщики издеваются над арестованными, бьют их, а женщин насилуют.

Владимир Юрьевич отстранил её от себя и удивленно посмотрел ей в глаза.

– Это ещё ты откуда взяла?

– Я в книге читала…

– Ох, Галина, сдается мне, не те книги ты читаешь. Поверь мне, никто тётю Алю обижать не будет, даже если мне, для её же благ, придется подержать некоторое время в КПЗ. Знаешь, что такое КПЗ?

– Знаю, не маленькая! Но тётя Аля не преступница, она просто хочет найти мальчика, а фотоальбом взяла, потому что хочет узнать их родственников и знакомых, а больше она ничего не брала, я сама проверяла, в сумке у неё больше ничего чужого не было.

Владимиру Юрьевичу снова захотелось взять в руки ремень и выполнить свое первоначальное желание выпороть девчонку, но раздался стук в стенку. Галя встрепенулась, освободилась из объятий дяди Володи и подбежала к телефону. Она переставила кое-какие проводки, и сразу же раздался телефонный звонок. Галя сняла трубку, послушала и протянула ее дяде Володе.

– Володя, не сердись, – услышал он голос Али. – И не волнуйся за меня. Всё, что я знала, я тебе рассказала. И что ещё узнаю, возможно, тоже расскажу, но только как Володе, а не как майору Гришакову, и как Алька, а не гражданка Голубева. Володя, я дома, хочешь меня арестовать, присылай за мной наряд милиции или группу захвата, добровольно я к вам не поеду, так что посадить меня ты сможешь только применив грубую физическую силу. Да и ещё, я сразу не поняла, а теперь, кое-что проверив, хочу тебе сказать, чтобы ты обратил внимание на одну из фотографий в конце альбома, это на ту фотографию, где группа мужчин сфотографирована возле костра. Версию, что Павел преступник, я исключаю. Когда ты внимательно посмотришь на фотографию, поймешь меня, – и Аля положила трубку.

Глава 8

В управление Владимир Юрьевич пришел только к двенадцати часам. Он зашёл к себе в кабинет, и сразу же к нему заглянул Сергей Ермаков. Он молча положил перед майором пару листков бумаги и сел за стол. Гришаков взял в руки листки и стал читать. Брови его поползли вверх от удивления.

– Вот тебе и баба Маня, – проговорил он.

– Алька не видела убитую, ты открыл перед ней дверь ванной, она увидела, что в ванне плавает что-то черное и потеряла сознание, – сказал Ермаков.

– А соседки Кудриных? Они тоже решили, что убитая – старуха. Хотя нет, это я решил, что они думают, что погибшая баба Маня, а сами они называли её ведьмой. Вот что, Сергей, я сегодня ещё раз поговорю с соседями, завтра надо сходить в детский сад и узнать, кто же на самом деле забрал мальчика из сада. И придётся потревожить Альку, хоть это и неприятно, но надо, чтобы она посмотрела на убитую, она же знала бабу Маню, пусть попробует её опознать. Тут такое дело, или у нас две разные женщины, или одна, но почему-то предпочитающая, чтобы её принимали за старуху. Как там Вера Кудрина, в себя не пришла?

– Я сегодня звонил, пока нет. Юрыч, у тебя что, дома телефон не работает? Сегодня целое утро дозвониться не мог.

– И телефон не работал, и замок дверной не работал, вот только Алька непонятно как исчезла из квартиры, – усмехнулся майор. – Знаешь, я сегодня чуть Галку не выпорол…

– Так она же у тебя в санатории! – воскликнул Ермаков.

– Уже нет, вчера сбежала, а сегодня помогла исчезнуть из моей квартиры Альке. Надо с девчонкой что-то делать, а то начнёт Альке помогать искать мальчишку. Завтра, нет уже сегодня, позвоню Федьке Мазину, он работает директором школы, в которой Галка учится, отпрошу её, всё-таки ещё две недели учёбы впереди. Вообще-то, она хорошо учится, так что две недели на её знаниях никак не скажутся.

– А зачем? Пусть девочка спокойно учится, будет меньше свободного времени, чтобы дурью заниматься, – Сергей вытащил сигарету и принялся мять её в руках.

– У тебя нет детей, и ты пока не знаешь, что не всегда они делают то, что мы от них хотим и что они должны делать. Я уверен, что школой Галя только прикрываться будет, якобы уходит в школу, а сама будет шнырять по городу.

– Ты думаешь, Алька воспользуется её помощью? – засомневался Ермаков.

– Нет, конечно, Галя о своей деятельности никого в известность ставить не будет, ни меня, ни Алю. Нет, Серега, из города я её увезу, и увезу в такое место, откуда она сбежать не сможет. Вот только договорюсь со школой, чтобы её на второй год не оставили, всё же она целый месяц занятий пропустит. А вот что делать с Алевтиной? Посадить в КПЗ до приезда Иволгина и потом передать её ему на поруки?

– А что? Посадим ее в одиночку, натаскаем книжек разных, пусть сидит и читает. А я буду её навещать, передачи носить, конфетки, прянички. Юрыч, давай посадим её! – загорелся Ермаков.

– Размечтался, передачи он будет носить! Ты не забыл, что у тебя жена есть? Да и кто нам разрешит её долго в КПЗ держать? Тут для настоящих преступников камер не хватает. Нет, Сергей, посадить надолго мы её не сможем, придется контролировать каждый её шаг на воле.

– И как ты себе это представляешь? Ты случай с иконой не забыл? Её тогда контролировали и мы, и КГБ и даже личный охранник был представлен и никто не уберёг. Да и подружки у неё такие же неуёмные, стоит Альке только бросить клич, и сейчас же бросятся ей на помощь.

– Кстати о подругах. Меня удивляет, что она до сих пор не бросила этот клич, и вчера, когда я решил Альку забрать к себе домой, она странно себя повела. Решила, что её обвинять, что она моя любовница, если она у меня ночь переночует.

– Ты думаешь, она с ними в ссоре? Сомнительно. Скорее всего, не хотела быть у тебя под колпаком, вот и несла разную чушь.

– Не знаю, сегодня приедет Лариса, спрошу у неё. Мне показалось, что Алька не собирается просить помощи у подруг в поисках ребёнка. Ладно, звоню Альке, надо же узнать, кто такая на самом деле покойница из квартиры Кудриных.

– Юрыч, а почему мы решили, что убита баба Маня? Ведь эта бабка только несколько раз забирала мальчика из сада.

– Решили, потому что Алька сказала, вот пусть она посмотрит и скажет, похожа покойница на бабку или нет.

Владимир Юрьевич снял трубку и стал крутить диск.

– Алло, Аля? Это Владимир. Нет, не майор Гришаков, а Володя. Да, я обращаюсь не к гражданке Голубевой, а к Альке. Алевтина, мы не дети, которые решили поиграть в сыщиков, мы взрослые люди, и я расследую убийство. Аля, мне нужна твоя помощь. Хорошо, жду. Пропуск будет на проходной. До встречи! – Владимир Юрьевич положил трубку и посмотрел на Ермакова. – Как только услышала, что мне нужна её помощь, сразу выразила желание её оказать. Сейчас подъедет. Надо будет её подготовить, чтобы она не грохнулась в обморок.

– К такому не подготовишь. Она до нас не меньше получаса будет добираться, давай перекусим, пока у нас время есть, – Сергей вытащил пакет с бутербродами.

Аля приехала через сорок минут. Мужчины вскочили, усадили девушку за стол, перед ней появилась коробка конфет, кружка чая, печенье. Аля подозрительно посмотрела на них.

– Мальчики, что случилось? – спросила она.

– Аля, тут такое дело, понимаешь, мы… – начал Гришаков, осторожно подбирая слова.

– Володя, что-то случилось с Димкой? Вере стало хуже?

– Нет-нет! Вот, читай, но учти, я тебе не должен был давать это читать, – Гришаков протянул Але два листочка, принесённых Ермаковым.

– Так и не давай, – пробурчала Аля, но в листки вцепилась, чтобы Володя не передумал, и стала читать. – Не поняла! Так убили не бабу Маню?

– Соседки Кудриных утверждают, что только очкарик, женщина в черном и милиционер заходили в квартиру. Мы решили, что женщина в черном – это баба Маня, только с твоих слов.

– А что за милиционер? – спросила Аля.

– При нём сняли пломбу…

– Не поняла, – перебила Алька, – так что, квартиру вскрыли официально в присутствии милиционера? Володя…

– Аль, давай не будем сейчас выяснять отношения. Нам нужна твоя помощь. Понимаешь, ты видела настоящую бабу Маню, вот мы и хотим, чтобы ты посмотрела на погибшую. Возможно, это разные женщины, а возможно одна и та же, но по каким-то причинам выдававшая себя за старушку.

– Понятно. Так чего мы сидим и чаи гоняем? Нечего время тянуть, у меня на сегодня ещё много дел запланировано, – Аля встала и вопросительно посмотрела на мужчин.

– Пойду, узнаю на счёт машины, – встрепенулся Ермаков и вышел.

– Аля, это зрелище не из приятных… – Гришаков подошёл к девушке.

– Ничего, майор Гришаков, гражданка Голубева рада помочь следствию, чтобы облегчить свою участь. Надеюсь, за мои старания мне в тюрьме лишнюю кружку кипятка дадут? – Аля ехидно посмотрела на Владимира Юрьевича.

– Аль, перестань, – поморщился майор, – если хочешь знать, то мы действительно могли тебя вчера задержать, и только наше хорошее отношение к тебе не позволило нам этого сделать.

– Ой, но вот этого не надо, ничего вы не имели право…

Договорить она не успела, дверь открылась, и в кабинет вошёл мужчина.

– Добрый день, Владимир Юрьевич, – поздоровался вошедший.

– Добрый, добрый! – ответил Гришаков. – Чем обязан вашему появлению в наших скромных апартаментах?

Мужчины пожали друг другу руки. Появление гостя Алю не обрадовало, скорее наоборот, она помрачнела. Пётр Иванович Вальцев – один из помощников генерала Иволгина.

– Да вот, наши тропинки вновь пересеклись. Алевтина, ты где была сегодня ночью? – вдруг спросил вошедший.

– Пётр Иванович, а вам какое дело? – искренне удивилась Аля.

– Она ночевала у меня, – ответил за девушку Гришаков.

– Что, боишься выпускать её из виду? Правильно делаешь, вот только вам вряд ли это удастся. А это что такое? – Пётр Иванович взял лежащие перед Алей листки бумаги и пробежал их глазами. – Она что, у тебя уже в штате, что ты даешь ей читать акты экспертизы? – мрачно спросил он.

– Нет, у нас возникли проблемы, Аля нам нужна для опознания погибшей женщины.

– А что, она знала погибшую, – удивился Пётр Иванович.

– Пока не знаю.

– Вот что, майор, давай отпустим гражданку Голубеву на все четыре стороны, если вообще ты хочешь её отпустить…

– Что?! – взвилась Алька. – Вначале меня вызывают для опознания тела, а потом оскорбляют! – она вскочила со стула, подбоченилась и вызывающе уставилась на Петра Ивановича.

Вальцев смотрел на неё смеющими глазами, майор Гришаков хмурился.

– Майор, ты фотографии смотрел? – вдруг спросила Аля.

– О каких фотографиях идёт речь? – насторожился Пётр Иванович.

– О семейных.

– Аля, перестань, – поморщился Владимир Юрьевич. – Она последнее время не совсем адекватна. Аля, можешь идти и заниматься своими делами, только помни, что я тебе говорил сегодня утром. Если ты нам будешь нужна, мы тебя вызовем.

Аля пошла к выходу, у дверей остановилась, повернулась и печально посмотрела на Вальцева.

– Возможно, у вас государственные интересы, возможно, что эти интересы действительно нужны для защиты нашей Родины от разного рода врагов и подонков. Но вот будь я самым главным правителем на Земле, я бы запретила сотрудникам секретных служб иметь семьи. И даже запретила бы влюбляться! Не только у нас в стране, а во всём мире. Вы, большие и сильные мужчины, плетёте разного рода интриги, играете в войну, а страдают ни в чём не повинные женщины и дети, – голос девушки задрожал, на ресницах появились слёзы. Она часто-часто заморгала и вышла из кабинета.

– Скучает она по Кириллу, вы бы ей хотя бы маленькую весточку передали от него, – вздохнул Владимир Юрьевич.

– Володь, нельзя. Чем дальше она сейчас от него, тем безопаснее для неё и ребёнка. Знаешь, в чём-то она права. Не всегда мы можем защитить родных и близких своих сотрудников. Вот и с Кудриными не успели.

– Он работает на вас?

– Почему на нас? Он работает на государство, и давай больше не будем возвращаться к этому вопросу. Я пришёл сам, а не прислал кого-нибудь из своих ребят, потому что знаю, что в дело влезла Алька. Иволгин приедет через неделю, после случаев с иконой и поиском ребенка, он с ней церемониться не будет, поступит так же, как и с Наташей, увезёт куда подальше и спрашивать не будет. Нам бы тоже не следовало, но что-то меня останавливает. Сам не знаю – что. Скажу тебе честно, где-то подсознательно я думаю, что она выйдет на след преступников, как это было уже не раз, вот только, что потом с ними делать – не знает, поэтому и делает глупости. Майор, дело погибшей женщины в квартире Павла мы у вас забираем.

– А о нападении на Веру Кудрину?

– Забираем всё, что связано с Кудриными, но если твои люди что-то услышат, не проходите мимо. Что же касается Али, то я её отправлю в один из наших санаториев, закрытый, разумеется, так на всякий случай.

– Увы, Петя, это бесполезно. Она уже навострила уши, ищет мальчика. Её теперь никакие закрытые санатории не остановят.

– Слушай, а почему она его ищет? Мальчика забрали родственники, вполне объяснимая ситуация, – недоумевал Вальцев.

– Петя, мальчик у вас? – спросил Гришаков.

– Увы! Вначале все складывалось хорошо, наша сотрудница забрала мальчика из сада не вызвав никаких подозрений, позвонила и сообщила, что ребёнок у неё. И всё! Больше ни её, ни мальчика мы не видели. Сегодня утром узнали, что в квартире Кудриных нашли труп женщины, проверили – это наша сотрудница.

– Аля волновалась за Димку. Ваша сотрудница, забирая парня из сада, придумала легенду о бабе Мане. То есть она переоделась бабкой и под её видом забрала ребёнка. Но вы не знаете, что Маня сектантка и собиралась втянуть в секту Веру с сыном. Вот, почитай, – Гришаков протянул Вальцеву тонкую папочку. Тот прочитал, помолчал и вернул папку майору.

– Ладно, майор, пойду работать. Пока.

– Пока. Передавай привет Марфе, она мне нужна по одному важному для меня делу.

– Передам, она у меня сейчас в педагогику ударилась, скоро уедет в свой лагерь для особо одаренных разбойников, – улыбнулся Вальцев.

– Вот как педагог она мне и нужна, позвоню вам сегодня вечером.

Тревожный телефонный звонок заставил их вздрогнуть.