Читать книгу: «Цветные сны», страница 2

Бабушка была филологом по образованию. Раньше она работала в школе и даже читала лекции в университете, а, выйдя на пенсию, служила экскурсоводом в краеведческом музее города . Она была интеллегентной, деликатной, щепетильной, воспитанной, с хорошими манерами. Мать за глаза называла ее «наша леди».

Василек помнил, как она забирала его маленького сначала из детского сада, потом из школы и приводила в музей. В будние дни там почти не было посетителей. Бабушка усаживалась в свое кресло в углу зала с книгой в руках, а Василек взбирался на спину желейного коня рядом со средневековым рыцарем из центральной экспозиции, и слушал сказки, которые она читала.

В отличие от матери, выросшей в интеллигентной среде, отец Василька вырос в ростовской глубинке, в одной из многодетных заурядных семей типичной степной станицы. В доме много работали, так же много пили,ели бранились.

Талант художника в мальчике в школьные годы заметил учитель рисования. Каждый мазок его был оригинален, игра красок необычна, сюжеты и замыслы детских рисунков не по-детски содержательны, глубоки по смыслу. Учитель и сделал все возможное, чтобы подросток сначала закончил художественную школу в райцентре, а потом поступил в институт культуры. Там юноша и познакомился со своей Музой – будущей матерью Василька.

Когда Василек закончил первый класс, его родители погибли – разбились на машине, попав в аварию, когда возвращались из очередной «богемной» поездки.

Мальчик стал жить с бабушкой и дедом по маминой линии. Но беда, как известно, одна не приходит. Вскоре тяжело заболел дед.Долгое время в доме противно пахло лекарствами. А бабушка быстро состарилась и как-то сгорбилась. Она часто доставала из шкафа узелок, развязывала его и пересчитывала деньги, которых, наверняка было мало , потому что потом она плакала, и капала в маленький стаканчик из пузыречка какие-то капельки, которые зачем-то тоже пыталась сосчитать.

Спустя время дед умер, и они остались с бабушкой одни. Бабушка ходила на рынок и продавала там книги,хрустальные вазочки, серебрянные кухонные приборы. Еще она давала объявления о продаже редких книг и рукописей в газете, и покупатели приходили домой. Подолгу торгуясь, они под безысходный вздох бабушки, уносили и уносили с полок бесценные книжные издания, собранные семьей за долгие годы.

Наконец бабушка приняла решение оставить могилы родных и уехать с внуком в шахтерский край Украины к старшему сыну. Одной Василька ей было не поднять.

Перед отъездом, они пошли в выставочный зал, куда бабушка с дедом сразу после гибели родителей передали в дар картины отца. Теперь Василек смотрел на родную «мазню» по-другому. Взглядом взрослого сына.

В чемодан вместе с личными вещами он сложил книги с материными иллюстрациями . Отцовские «Цветные сны» тоже поехали вместе с ними на чужбину отдельным, бережно упакованным багажом.

Сейчас «они» висят над кроватью в спальне Соколовых, а маленький Васька также, как некогда отец подолгу вглядывается в пеструю цветную гамму, пытаясь разгадать ее тайну.

***

Выпускной вечер, десятиклассники, как полагается, торжественно провели сначала в школе в кругу родителей и учителей. А после полуночи, сбросив традиционные бальные платья и праздничные костюмы, гурьбой пошли к оврагу, в глубине которого бежал широкий бурный ручей. Этот живописный уголок природы был традиционным местом сбора выпускников школ всего города. И не только. Это было место романтических встреч влюбленных, дружеских пикников и других особенных событий людей городка. Горожане называли его фиалковой поляной. Весной вся поляна покрывалась сплошным фиалковым цветом и невероятно благоухала.

… Всю ночь молодежь пила шампанское, жгла костры, орала песни, танцевала, обнималась и целовалась под звездами. Затем все собрались подняться на высокую гору у оврага встречать рассвет.

…Наташа взобралась вверх раньше других. Она любила здесь бывать, особенно ранней весной, в пору цветения фиалки, потому что очень любила эти цветы. Ожидая одноклассников, стояла и любовалась просыпающимся весенним городом. Панорама сверху была потрясающей. А вот и солнце!

– Здравствуй, земля! – прокричала девушка.

Василек появился неслышно и стал рядом . Ничего не говоря ,крепко взял девушку за руку. Наташа не спеша повернулась, окунулась в синеву его глаз, и руку не вырвала… Так и стояли рядом, рука в руке ,не зная что сказать, боясь спугнуть то ,чего еще не было… Они восторженно смотрели на терриконы шахт, из-за которых выкатился огромный диск солнца.

На следующее утро на подоконнике своего окна девушка увидела горшочек с цветущей фиалкой и записку: «Фиалка моя, жду тебя возле моста под тополем в девять»

** *

…. Как о всякой паре, о них заговорили. Говорили всякое. Говорили хорошо и плохо. Говорили с завистью и с недоумением.

Мать Наташи, Нина Дмитриевна, восприняла ухаживания Василька без особого восторга.

Свою внешнюю суровость, уверенность в себе и волю, Наташа унаследовала от матери. Старшая Русланова на ту пору уже работала заведующей районо и преподавала химию в школе, где училась Наташа. У этой категоричной женщины черное всегда было черным, а белое – белым. Слов «вероятно», «может быть», «а если…» в ее лексиконе просто не существовало. Когда муж с дочерью приносили из лесу грибы, она коротко чеканила: «Не будем рисковать!». Осенний кленовый букет назывался мусором, рыбалка – бессмысленной тратой времени, а снег на зеленых листьях – природным безобразием.

Васильку с его ухаживаниям досталось нечто подобное:

– Блажь это, дочь, дурь! Не пара вы!

Дочь перечить не стала. Да и смысла не было. Вскоре после школы Василька призвали в армию. Наташа поступила в училище культуры и с головой окунулась в учебу.

– Ты все – таки дурью маешься?– не унималась Нина Дмитриевна, заставая дочь с глуповатой улыбкой на лице за чтением его писем. – Не пара вы. Говорю же тебе, выбрось эту блажь из головы!

Но отношения « не пары» вопреки всем прогнозам вскоре завершились свадьбой. Чем движимы поступки мужчины и женщины? В этом разобраться чрезвычайно сложно. Любовью, расчетом или чем – то третьим, только им понятным.

***

Жили дружно, интересно. Съемная квартира Соколовых была открыта для всех. Здесь « плакались в жилетку» друзья Василька и подружки Наташи, просили что-то соседи, собирались ученики Наташи, ближние и дальние родственники, просто знакомые, образно говоря, все, кому не лень.

Жили торопливо, стараясь все успеть, как будто Господь им выделил недостаточно времени.

После смерти бабушки опекуном еще несовершеннолетнего на ту пору Василька стал его дядя. Тому, по большому счету, было все равно, как складывалась судьба его племянника, ибо сам он имел большую семью. До ухода в армию Василек брался за любую работу, помогая ему содержать семью. Поэтому давно привык все планировать и решать сам.

Мечта стать журналистом, как некогда дед, поневоле отступила. Да и денег на учебу, на жизнь в другом городе у парня не было. А в шахтерском городишке ничего, кроме профтехучилища, не было.

Когда юноша вернулся из армии, в городе начали массово сдаваться новые квартиры для шахтеров. Юноша не раздумывая, пошел работать на новую шахту, хоть не черта в профессии шахтера не смыслил и уж, тем более о ней не мечтал. Женившись, поступил заочно в политехнический институт на факультет «горное дело», потому что на получении хоть какого-то образования наставала теща, да и опыт работы, требуемый при заочном обучении у него был только в этой сфере. Зато у него была собственная квартира и он не зависел ни от дяди, ни от родни Наташи. Он неистово изучал ненавистное горное дело , а вечерами читал жене такую желанную и родную его душе поэзию. Но вскоре родился Васька, и Василек с учебой без сожаления распрощался. Разъезжая по сессиям, много не заработаешь. Кто семью кормить будет? Пока у него не было образования, зато было все другое – квартира, работа, которая давала нормальный заработок, жена и сынишка. Со временем, став на ноги, мужчина мечтал все-таки получить специальность журналиста.

****

Василек всегда знал, что нравится женщинам. Наташа, как жена, как женщина, его устраивала во всем, но ему все чаще и чаще казалось, что в их интимной близости не хватало какого-то «перца», а в отношениях – того самого романтизма, трепета и любовного полета, требуемых его натурой . Василек все больше понимал, что Наташа в романтизме не нуждалась от слова «совсем». Как не надрывался мужчина, как не надеялся растопить ледышку, по жена так и осталась «бригадиром». Василек же не мог жить без « возвышенного». Несмотря на то, что теперь он был представителем земной профессии, можно сказать, даже подземной, в мечтах он не переставал искать Музу. Так как в «бомондной» среде рабочему очистного забоя вращаться не удавалось, муз он стал искать в имеющемся окружении. Таким окружением были подруги жены и жены его друзей. Легкий флирт и прочие шуры – муры с некоторыми из них он считал безобидными приятными мгновениями своей, по его мнению, честной жизни.

Он гнал от себя мысль, что такие связи подлы, ибо происходили прямехонько под носом у ничего не подозревающих Наташи и мужей его Муз. Дурные привычки губят. От « честных» интрижек недалеко и до «нечестных».

Первый « грязный » роман Василек закрутил с соседкой по лестничной площадке , Анной, женой друга, который когда-то работал с ним в одном звене, а затем укатил на заработки на север. У нее были длинные, черные , с синим отливом волосы, осиная талия, и большая сочная грудь.

По первому зову, по безмолвному взгляду Василька Анна, принимала душ, выкуривала дорогую ароматную дамскую сигаретку, которые привозил муж, улучив подходящий момент, озираясь по сторонам, перебегала через лестничную площадку в квартиру напротив. Не курящего Василька возбуждал легкий запах ее сигарет, смешанный с запахом импортного мыла и духов и он, не теряя времени, набрасывался на нее прямо с порога.

Затем следовало чтение нескольких стихов, которые Василек исполнял, пожалуй, немного лучше, чем занимался сексом. Так, по крайней мере, думала Анна, украдкой позевывая в койке, становившейся на время «литературной гостиной». С недавнего времени Василек стал пробовать сам писать стихи. Они тоже требовали благодарного зрителя.

Связь не мешала им обоим , как ни в чем не бывало, проводить время вместе с Наташей и мужем Анны, возвращающимся с вахты в конце каждого месяца с большими деньгами и всякими продуктовыми и барахольными дефицитами.

Не устояла перед чарами Василька еще одна подруга Наташи – Юлька, которая работала вместе с ней в школе. Затем знакомая жены, живущая в частном секторе, приносящая Соколовым на дом молоко. В ее лице, Василек получил весьма благодарную слушательницу, которая при чтении стихов возлюбленным изредка от восторга даже всхлипывала. Вытирая слезы, получив массу положительных эмоций от физического и духовного общения, она вновь спешила к своей корове и многочисленным детишкам. А влюбчивый Василек чуть ли не в каждой женщине, появлявшейся в окружении его семьи, в то или иное время продолжал искать свою Музу. Ну что тут поделаешь? Ему просто необходимо было самовыражаться. Должен ведь он кому-то посвящать свою поэзию.

* * *

…Наташа не знала, что такое бессонные ночи. Иногда ей хотелось пострадать таким недугом. Говорят, бессонница – это разглядывание собственного нутра в черном зеркале ночи. А кто не знает, что такое бессонница, тот не знает своей биографии. В состоянии стресса все нормальные люди, как правило, теряли сон, она же впадала в спячку. Сон был защитной реакцией ее организма, неким убежищем от всяких «негораздов».

Войдя в спальню, она прилегла на край кровати, свернувшись калачиком, и сразу провалилась в сон.

Ей часто снились мосты. Они были разные: узкие, дощатые, деревенские, переброшенные через заросшую камышом речушку, подвесные, раскачивающиеся над пропастью, огромные железнодорожные с громыхающими поездами. В своих снах Наташа шла по этим мостам к другому берегу и никогда к нему не доходила.

Удивительное сооружение – мост. Некий символ единения двух половинок чего-то целого: берегов, дорог, городов, людей и судеб.

Наташа проснулась среди ночи от непонятного чувства. Ей впервые приснился черно-белый мост над черно-белой рекой. Словно новый отсчет времени в ее судьбе.

* * *

Утром Наташа, скрепя зубы, проводила на работу мужа, и вновь позвонила Светке. Надо было вернуться в отделение до обхода. Светка сообщила, что ее благоверный муж отвезти свою куму обратно не может – укатил чуть свет на какой-то экстренный заказ. Но она непременно что-то придумает.

– Жди , подруга. К тебе сейчас прикатит такой мачо!

– Вот, сумасшедшая, – только и промолвила себе под нос девушка и принялась тормошить Ваську, за которым уже выехал из дома дед.

Обещанный Светкой мачо действительно прикатил вскоре на шикарной Волге. Сначала он бросил брезгливый взгляд на больничный халат девушки, затем перевел его на лицо Наташи и расплылся в отвратительной похотливой улыбке. Наташа взаимно скорчила ему гримасу и про себя выругалась:

– Черт бы побрал эту Светку! Вечно она полна неожиданностей !

По дороге девушке удалось рассмотреть незнакомца. Невольно встретившись с ним взглядом, она смутилась. «Мачо» оказался действительно красивым крепким мужиком, который даже с первого взгляда воспринимался как быстрый и ловкий покоритель женских сердец.

Наташа возвратилась в отделение вовремя. Мужчина домчал ее быстро, с ветерком так сказать, всю дорогу напевая себе под нос какую-то несуразную песенку. Он откровенно раздражал женщину, и она еле дождалась конца этого вынужденного путешествия.

***

Во время обхода Семен Егорович сразу заметил изменения и в здоровье ,и в настроении своей пациентки. Давление подскочило, от всегда спокойной Наташи, уходящей вчера домой, и следа не осталось. Он только глянул сурово, покачал головой, и тактично промолчал.

Вечером в отделение внезапно пришел навестить жену Василек. Меньше всего Наташа сейчас хотела видеть именно его.

– Что-то случилось? Я ведь только что из дому, – стараясь не смотреть в глаза мужа, – спросила Наташа.

– Ничего не случилось. Разве я не могу прийти к тебе вот так, без предупреждения? Может, у тебя здесь кто-то завелся?

Шутка не удалась. Наташа только болезненно поморщилась и ничего не ответила.

– Ты знаешь, что я придумал? А повезу – ка я Ваську к морю, пока ты здесь валяешься. Сколько ему еще сны свои считать? Весеннее море не такое жаркое и полезное для детей. У меня отгулы скопились, да и деньжат подработал. А ты все равно с нами не сможешь поехать из – за своего последнего звонка. Как в прошлом году, зарядишь «надо готовиться, готовиться». А я не смогу позже, когда сможешь ты. Как ты на это смотришь?

– Справишься один?

– Думаю, да.

Наташа не знала, как поступить. Может, оно и к лучшему. Василек был хорошим отцом, любящим и ответственным. Он справится с Васькой, а ей нужно справиться с собой.

Наташа была уверена, что Василек понял, что она, хоть и виду не подала, а догадалась, что происходило вчера за закрытой дверью.

– Когда хотите ехать?

– Да через недельку и рванем.

– А кормить Ваську ты там чем будешь? Пирожками да конфетами?

– Наташа, там кафешки на каждом шагу, с голоду не умрем.

– Хорошо. Пусть мама поможет вам собраться. Возьмите побольше теплых вещей. А перед отъездом ко мне на контроль приедете. Ну и попрощаться.

– Есть, товарищ бригадир!

* * *

… Раннемайская Алушта встретила отца с сыном теплым морем, криком чаек, сравнительно немноголюдными пляжами, цветущими клумбами, зелеными аллеями, парками и скверами.

Сравнительно недорогое жилье Васильку удалось найти прямо на вокзале, где круглосуточно расхаживали хозяева квартир и коттеджей с табличками «Сдам комнату» на груди и в руках . Вида на море оно не имело, но зато было в трех шагах от пляжа. В соседней комнате небольшого домика с массандрой и с уютным тенистым двориком вскоре поселилась милая женщина с дочкой. И Василек подумал, что все складывается просто наилучшим образом. Женщина была из западной Украины, ее родственники жили в Италии, где она сама неодократно бывала. По вечерам мать с дочерью спускались во двор, который женщина называла на итальянский лад «патео». Дети качались в гамаке, а взрослые пили чай и мило беседовали.

Васька впервые в жизни видел море, и его восхищению не было предела. Он ни на минуту не расставался со своим дельфином, купался, строил на пляже замки из песка, собирал ракушки и гладкие морские камешки, уплетал сладости и фрукты, которые продавали местные жители прямо на берегу. Время, которое ему приходилось проводить с отцом и новыми знакомыми не на пляже, было для него пыткой.

Но отец поставил себе цель выполнить программу минимум и максимум. Минимум – для себя и сына, и максимум – для мамы и бабушки. Он таскал сына по разным достопримечательностям, чтобы отчитаться перед женой , а особенно перед тещей о содержательно проведенном досуге. Да и опыт его собственного воспитания родителями всегда сказывался, если это касалось приобщения сына к каким бы то ни было культурным ценностям.

Васька был почти возмущен таким поворотом дела. Взбираться на башни сохранившихся средневековых крепостей – еще куда ни шло. А вот любоваться всякими там ротондами и слушать монотонные рассказы экскурсоводов «из глубокой истории» в дворцах давно умерших князей и княгинь – это уже слишком.. Кроме того, отец велел ему запоминать разные трудные слова, чтобы по приезду он мог блеснуть знаниями перед мамой и бабушкой – «готическая церковь», «дом-усадьба», «дворцово-парковый ансамбль»…

А в это время на берегу моря плещутся такие манящие теплые волны, а из них, может быть выпрыгивают дельфины… Ему непременно надо было увидеть дельфинов, иначе мечта его не осуществится в полной мере. А вдруг они зайдут в прибрежные воды именно тогда, когда он будет расхаживать по музеям.

* * *

А Наташа тем временем выписалась из больницы. Жизнь потекла своим чередом. Работа, заочная учеба в университете, отнимающая много времени.

Василек изредка звонил и докладывал, какая в Алуште погода, чем он кормит сына, где они гуляют по вечерам. Васька вырывал трубку и, захлебываясь, рассказывал о море, о камешках и ракушках, о дельфинах и многих, на его детский взгяд, очень важных вещах: о диковинных фруктах, которые он впервые попробовал, о высоких волнах и горячем песке.

Наташа часто разлучалась с мужем и сыном, когда ездила на сессии, и переживала эти периоды без особых эмоций. Эта разлука была другой – она впервые осталась одна с болью и отчаянием.

Ей всегда нравилось, что муж, коллеги и друзья считали ее волевой и сильной женщиной. Ей , пожалуй, всегда нравилось быть «бригадиром». Но сейчас ей очень хотелось обратного: стать слабой, поплакаться, выговориться, рассказать кому-то, что чувствовала, услышать слова утешения и участия.

На работе заметили, что с настроением Наташи что-то, мягко говоря, не то, но к концу учебного года здесь было не до душевности. Матьже Нина Дмитриевна на такие мелочи, как настроение людей, никогда внимания не обращала. Ни матери, ни коллегам, ни подруге Светке, с которой она раньше делилась практически всем, девушка почему то так и не смогла довериться. Ее боль все копилась, копилась, ширилась, обрастая все новыми и новыми переживаниями.

…Отгулов у Василька было немного, дни отдыха пролетели быстро, и вскоре Наташа уже тискала в объятиях Ваську. Он загорел и, как показалось соскучившейся матери, даже подрос. Не разжимая объятий , перекрикивая шум вокзала,он тут же начал рассказывать ей о том, как замечательно было на море. Василек стоял в стороне и улыбался, ожидая своей очереди.

– Наташка, как я по тебе скучал! Никогда больше без тебя никуда не поеду! – он, наконец, сгреб жену в охапку и приподнял над землей. Но жена, с какой – то подчеркнутой брезгливостью, отстранила его и подхватила часть багажа:

– Идем скорей, наш троллейбус!

И оглянувшись на оторопелого мужа, которого чуть ли не врукопашную оттолкнула, спокойно добавила : « Душины с детьми должны в гости прийти».

***

Наташа познакомилась со Светкой в университете, когда перевелась на заочное отделение после рождения Васьки. Знали они друг друга, как говорят, постольку – поскольку: учились на одном факультете, даже в одной группе, были привязаны к одной кафедре, а виделись только в период сессий. Заочники ведь.

Наташа знала, что Светка живет с семьей в Донецке. Какое же было ее удивление, когда она столкнулась с ней на вокзале в очереди за билетами на свой автобус.

Как оказалось, муж Светки, оставив бесперспективный по получению жилья областной центр, приехал в их город, услышав о жилищных льготах новой шахты от случайного попутчика в автобусе. И теперь Душины жили в том же микрорайоне, что и Соколовы. И теперь Светка работала в одной из школ города. Мир, как оказалось, действительно тесен.

В отличие от Наташи, ее подруга никогда не была «бригадиром», она была «женщиной до мозга костей» со всеми вытекающими из этого последствиями: с капризами и истериками по поводу и без повода, яркими модными шмотками и проблемами их систематического обновления, флиртами, интригами и еще многими другими слабостями, которые позволяют женщине быть женщиной. Она умела прикинуться совершенно беззащитной, когда видела в этом нужду, и воспользоваться любой ситуацией в кругу мужчин в свою пользу.

Девушка любила быть центром Вселенной, и чувствовала себя хорошо только тогда, когда вокруг нее вращался мир. Если по какой – то причине это вращение ослабевало или , не дай Бог, останавливалось, Светка знала много способов возвратить расположение звезд. На худой конец, начинала вращать этот мир сама. Казалось, у нее не было проблем, кроме тех, которые она сама себе создавала.

Светка была красавицей, знала это и пользовалась этим. Завидя ее в толпе, мужчины оглядывались вслед, муж, идущий рядом, негодуя, оглядывался вслед мужчинам, а Светка величественно несла свое ладное тело дальше.

Блондинка от природы с огромными серо-зелеными глазами, гладкой молочной кожей, с естественным румянцем, сочными губами, ослепительной белизны зубами, Светка невольно приковывала к себе взгляды: восхищенные – мужчин и завистливые – женщин. Так уж повелось, что люди могут простить человеку ум, даже талант, а красоту-никогда. А она – с картинной внешностью, длинноногая, с узкой талией, широкими бедрами и высоким бюстом, была просто идеалом женской красоты.

Появление ее в небольшом шахтерском городке не осталось незамеченным. Местные ловеласы то и дело пытались завести с ней знакомство. Стоило только девушке застучать каблучками по асфальту, редкая машина проезжала мимо, не затормозив и не распахнув перед ней дверцу.

После окончания занятий дверь 1- А класса в новой школе микрорайона, где теперь работала Светка, атаковали папаши, желающие войти в состав родительского комитета класса,поражая своей активной жизненной позицией руководство школы.

***

По первому диплому Светлана Васильевна Душина была учительницей начальных классов. Имела небольшой опыт работы, включая декретный отпуск. После переезда, найти работу в переполненном безработными переселенцами городе да еще в разгар учебного года было практически невозможно.

Но, несмотря на, отсутствие знакомых и родственников и якобы, полное отсутствие вакансий, девушка вышла из кабинета заведующей гороно с направлением на работу после первого же визита. Потому что Светка была рисковой. Она не думая согласилась на работу, на которую кто-то не соглашался наотрез, а кто-то в лучшем случае, собирался подумать. Логика ее была проще простого – пусть сначала будет так, а потом я непременно что-то придумаю.

Включив все свое обаяние, Светка на первый взгляд так же легко добилась получения места для сына в детском саду. Из-за наплыва молодежи так называемого детородного возраста во всем городе сложилось катастрофическое положение с местами в детских садах.

Первый построенный ведомственный детсад в микрорайоне. предназначался для детей работников преславутой градообразующей шахты. Мест в нем было много, но крайне недостаточно для всех детей работающих на предприятии шахтеров. И тогда в профкоме шахты решили выделять эти места в качестве поощрения детям « передовиков производства». Кто и по каким критериям определял эту категорию рабочих, скандальным мамашам, штурмующим шахтоуправление с жалобами, руководство комментировать отказывалось. Сергей неоднократно обращался в профком, мотивируя свое превосходство перед другими рабочими тем, что он устроился на работу одним из первых. Но тщетно.

И тогда «покорять» эту инстанцию, несмотря на протест мужа, взялась Светка. И она, эта вершина айсберга, сдалась. Артема определили в санаторную группу с усиленным питанием и льготной оплатой, потому что иногда у ребенка была положительная реакция на пробу Манту, которая подтверждалась соответствующими документами из больницы по прежнему месту жительства. Любую ситуацию пробивная Светка могла повернуть в свою сторону.

***

Интернат в одной из самых отдаленных окраин города оказался настоящей Тмутараканью. Заведение встретило красавицу убогими классами учебного корпуса, темными коридорами спального корпуса со стойким запахом испражнений, вшивыми ,сопливыми детьми, громыхающим автоклавом в саду под грушами, в котором проводилась дезинфекция их постельных принадлежностей.

По официальным данным в интернате учились школьники, чьи родители работали посменно по круглосуточному графику, и не могли обеспечить детям должную заботу. Но вскоре Светлана поняла , что окружать этих детей заботой их мамы и папы не спешили даже в выходные. Некоторых из детей не забирали домой по несколько месяцев. И даже не навещали.

Многие горе – родители были лишены родительских прав. Изредка соответствующие службы таким родителям все же давали разрешение на свидания со своими детьми. Светке иногда приходилось на этих встречах присутствовать. Когда время, отведенное на общение, заканчивалось, начинались душераздирающие сцены. Учителю надо было увести рыдающего ребенка от родителя, иногда нетрезвого или грязно бранящегося. Для детей эти опустившиеся на дно жизни люди были все равно самыми лучшими в мире. Светка слышала, как они придумывали и рассказывали друг другу красивые небылицы из жизни своих пап и мам, в которых те были не иначе , как капитанами и артистками.

Светке припоручили третий класс. Она приняла его от наскоро сбежавшей, учительницы, приехавшей в поселок по направлению учебного заведения и обязанной отработать здесь положенные государством три года. Бедолага даже документы не забрала. Наверное, она была не первой беглянкой, потому что больше половины класса учеников еще совсем не умела читать. Когда возмущенная Светка, набрав в легкие воздуха от возмущения , пристыдила некоего Ванечку: «Как?! Ты до сих пор не умеешь читать?», тот без промедления со злостью и презрением в голосе прошипел: «А тебя волнует ,читаю я или не читаю?» Вместо слова волнует он, без раздумий употребил крайне матерное слово, а затем с силой громыхнул крышкой парты, так и не дав ей выдохнуть.

Многие малыши страдали недержанием мочи, а одна из воспитанниц, в буквальном смысле слова «ложила в штаны». Весь урок Светка следила за выражением лица ребенка, боясь пропустить «потуги» ,предшествующие непроизвольной дефекации, но удавалось ей это не всегда. Чаще о случившемся ее оповещал жуткий запах с третьей парты у окна. Светка, бросив детей, бежала за подмогой к воспитательнице в жилой корпус. Та бранилась и обещала , что если Светка еще раз не уследит за девочкой , будет мыть ее сама . Когда учительница возвращалась, дети уже успевали надавать рыдающей девчушке тумаков. На перемене Светку вызывала директор и долго порицала за оплошности в воспитательном процессе .

Само собой разумеется, что до анализа качества знаний, путей внедрения в учебный процесс новинок педагогики, каких-либо экперементальных программ, больших детских праздников и других проектов в интернате дело не доходило .

Один раз в неделю все учителя, ведущие уроки, обязаны были сутки отдежурить в жилом корпусе. На первом дежурстве Светлана Васильевна опешила, когда после отбоя обнаружила добрую часть детей спящими по двое – мальчиков с девочками. Причем, спали вместе, обнявшись, даже маленькие дети. Напарница по смене, пожилая медсестра, проработавшая в интернате много лет, так сказать, видавшая виды, посоветовала Светке:

– Ты их, деточка, не трогай, пусть спят, лишь бы не шумели. Теплее так, да и надо же им, сердешным, кого-то любить. Ты своих деток, небось, голубишь, а им каково?

Летом, выполняя разную организационную и методическую работу, Светка составляла какие-то списки, выбирая информацию из личных дел детей. В графе «Причина выбытия из учреждения» у многих девочек значилось

« выбыла по беременности и родам».

После работы в одной из школ областного центра, куда она попала по распределению как жена щахтера, работа в интернате стала для нее боевым крещением, после которого Светке расхотелось рассуждать на тему, что педагогично, а что нет. Она понимала, что по сути является соучастницей целой кучи преступлений и незамедлительно приняла решение : «Надо делать ноги».

Чтобы «сделать ноги», надо было сформировать тылы и продумать пути отступления, чем девушка занялась немедленно. Она развернула деятельность, направленную на то, чтобы ее ум, образованность и профессионализм, заметил еще кто-то, кроме помешанного на этих обездоленных детях руководства интерната.

Безусловно, сердобольной Светке было жаль детишек, как всякому нормальному человеку, как матери, но чаша весов перевесила в пользу собственной карьеры и собственного психического здоровья. Она внесла свою лепту в это трудное дело, пусть и другим достанется.

***

На войне, как говорят, все средства хороши. Свое главное оружие – красоту девушка тоже не забыла взять на вооружение. И, конечно же, свое умение рисковать, которое не раз ее выручало.

Когда летом учителям предложили работу в городском межшкольном трудовом лагере, Светлана Васильевна дала согласие первой, хоть работа со старшеклассниками вовсе не входила в круг ее обязанностей. Отправив сына к родителям, Светка заверила мужа, что отказаться от такого назначения было невозможно. Работа есть работа, согласился Сергей и сам отвез Светку с огромным чемоданом вещей в лес, недоумевая после осмотра «объекта», где же они могут ей здесь пригодиться.

Лагерь располагался в живописном сосновом лесу. Отряд интернатовцев, к которому была приставлена Светка, поселили в дощатых летних домиках возле кухни и столовой. За длинным рядом жилых домиков тянулись умывальники и туалеты. Впереди – танцплощадка, стадион и место сбора детей на утренние наряды и вечерние поверки. Со всех сторон к лагерю подступал лес с бесконечным числом тропинок, проторенных детьми. Никакого тебе ограждения, никакого штата охраны. Каждый воспитатель сам отвечал за своих детей, их здоровье и безопасность.