Читать книгу: «Тихоня», страница 9

Глава 9
Лучше быть здоровым и богатым

Жизнь Т.Т., всегда была заполнена работой, работой и работой. После того, как он открыл свою психоневрологическую лечебницу, ничего не изменилось. Чрезвычайная занятость отвлекала его от печальных мыслей об одиночестве, хотя, временами, ему становилось так тяжело, что хотелось выть на Луну. В один из таких грустных дней Т.Т. получил известие о том, что, неожиданно, от инсульта умер его дед, который всегда вызывал у Т.Т. восхищение своими выдержкой и силой воли. Это произошло в начале 1992 году, когда Т.Т. занимался ремонтом своего нового жилища – приобретенного им старинного особняка. В том же году его отец, Алексей Федорович, начал работу над книгой, в которую должны были войти записи его отца и знания, накопленные им самим за время работы. Тихон Алексеевич помогал ему с редактированием и систематизацией громадного количества историй болезней и способов их лечения. Тихон Алексеевич опять оказался в ситуации, когда ему приходилось осваиваться в новой области деятельности. Он понимал, что ему требуется поддержка, вспомнил о Сан Саныче и решил переманить его к себе. Сан Санычу к тому времени наскучили занятия практической магией: все эти занятия сводились к тому, что ему надо было помогать людям, которые жаловались на кого-то, кто портит им жизнь, и никто из них не хотел видеть, что во всем, что с ними случалось, почти всегда, была и их вина. Кроме того, он хотел работать садовником, и не совмещать эту деятельность с работой дворника. Поэтому он с радостью согласился на предложение Т.Т. и обустроил в его лечебнице небольшой зимний сад. Т.Т. со своей стороны помог Сан Санычу стать владельцем питомника по выращиванию саженцев садовых растений, что сделало того по настоящему состоятельным человеком. Несмотря на то, что теперь у Сан Саныча было свое хозяйство, большая отдельная квартира и машина марки «Volvo», он продолжал работать у Т.Т., говоря, что любой бизнес дело ненадежное, а алкоголиков, наркоманов и неврастеников всегда будет много и их всегда надо будет лечить. Тихон Алексеевич начал опять проводить время в беседах с Сан Санычем, одновременно, занимаясь вместе с ним обрезкой и уходом за экзотическими растениями в райском уголке живой природы, созданным умелыми руками этого талантливого и, такого же, как Т.Т., одинокого человека.

Однажды, после длительной беседы с Сан Санычем, зимним вечером, выйдя с работы, Т.Т. заметил, как тень отделилась от ограды территории его лечебницы и предстала перед ним в облике сильно накрашенной и, как ему показалось, сильно нетрезвой молодой женщины, одетой в короткое, обтягивающее пальто и сапоги на высоких каблуках. Она посмотрела на него мутными глазами и спросила:

– Закурить не найдется?

– Извините, не курю, – ответил Т.Т. и двинулся дальше.

– Что профессор, не хочешь развлечься? – Спросила женщина. Т.Т. остановился и внимательнее осмотрел ее: она ему напомнила кого-то из его детства.

– Мы учились с вами в одном классе? – Спросил Т.Т., он точно знал, что девушка ждала его долго и ее терзала мысль о том, сможет ли он ей помочь.

– Нет, мы жили в одном дворе, и ты дружил с моим братом.

– Я вспомнил, ты все время бегала за нашей компанией и просила, чтобы мы взяли тебя играть с нами, но брат никогда этого не позволял. Как он поживает?

– Он работает дальнобойщиком, у него жена и трое детей.

– А чем занимаетесь вы, к сожалению, не помню вашего имени?

– Меня зовут Вера, и я торгую своим телом. Вы, наверняка, осуждаете таких женщин, – сокрушенно произнесла девушка.

– Вера, вы заблуждаетесь, меня совершенно не волнует, как человек зарабатывает себе на жизнь, если только он не опасен для окружающих. Мне кажется, что у вас есть какая-то просьба ко мне?

– Да, мне сказали, что только вы сможете мне помочь. У меня есть взрослый сын.

– Сколько вам лет?

– Мне тридцать шесть – я вышла замуж в пятнадцать из-за беременности и в шестнадцать я уже стала мамой. Мой муж бросил нас, когда встретил очередную «нимфетку». Сыну было в то время шестнадцать, и он пристрастился к наркотикам. Я тратила все, что зарабатывала на его лечение, но денег не хватало. Моя приятельница после перестройки стала содержательницей притона. Она сказала, что у нее я буду зарабатывать намного больше, и пригласила меня к себе на работу. Денег у меня действительно стало достаточно, чтобы устраивать сына в самые дорогие клиники, но никто ему не смог помочь» – сказала Вера и, посмотрев с мольбой, на Т.Т. продолжила, – я готова заплатить любые деньги и сделать для вас все, что вы захотите, если только вы возьметесь за его лечение.

– Ваша жертвенность достойна восхищения, но я не возьму с вас денег, и не буду просить ничего другого. Приводите его завтра с утра. Посмотрим, что можно сделать.

На следующий день в его кабинете появилась скромно одетая Вера с парнем лет двадцати, приятной наружности, но с отсутствующим выражением на лице. Т.Т. попросил своего ассистента заполнить анкету на сына Веры и отвести его в палату. Оставшись наедине с Верой, Т.Т. начал расспрашивать ее, в каком возрасте и какие именно наркотики начал употреблять ее сын. Вера честно рассказала о том, что после ухода мужа, она начала выпивать и связалась с типом, который жил за ее счет и, в тайне от нее, приучал сына к курению травки. Когда она застала их обоих за этим занятием, она выгнала своего сожителя, бросила пить и начала борьбу с наркотической зависимостью сына. Она заставила поступить его в университет, оплачивала его учебу и регулярные посещения лечебных заведений.

Тихон Алексеевич смотрел на Веру и понимал, что ей самой нужна его помощь не меньше чем ее сыну: удовлетворять сексуальные прихоти самых разных мужчин и при этом постоянно испытывать тревогу за сына, все это было слишком тяжелым грузом для ее психики. Она была близка к тому, чтобы впасть в глубокую депрессию, которую будет сложно излечить. Он предложил ей поучаствовать в лечении сына и отказаться на время от обслуживания своих клиентов. Вера должна была расположиться в соседней палате и, в качестве оплаты лечения ее сына, помогать садовнику Сан Санычу по уходу за зимним садом. Таким образом, Т.Т. «убивал сразу двух зайцев»: во-первых, Вера не позволила бы сыну «сорваться», а во-вторых, работа с Сан Санычем в саду не могла не сказаться благотворно на психике Веры и должна была помочь ей восстановить душевные силы. Лечение должно было занять, как минимум, три месяца.

В это время в его лечебницу родители насильно привезли свою дочь с такой же проблемой как у сына Веры. Семья была весьма состоятельной, и у их дочери было все, что можно было только пожелать, а она пожелала связать свою жизнь с мелким торговцем наркотиками. С наркоторговцем разобраться было нетрудно – его поймали и посадили, а дочь к тому времени уже стала наркоманкой. Т.Т. попросил Веру приглядывать и за девушкой тоже. Как ни странно, они подружились. Вера рассказала ей свою историю, девушка в ответ свою. Эти разговоры помогли девушке понять, что ее пронзительные чувства к избраннику были вызваны не столько его достоинствами, сколько наркотическим дурманом, с помощью которого он завоевал ее сердце. Она оказалась сильнее, чем сын Веры и стала помогать той в отвлечении ее сына от наркотиков. Этих молодых людей многое объединяло, и они испытывали друг к другу симпатию. Т.Т., наблюдая за их поведением, решил, что дело сдвинулось с мертвой точки, и теперь можно было начинать курс терапии с применением лекарств и гипноза. Он был убежден, что лекарства и гипноз могли помочь только в случае искреннего желания пациента избавиться от своей зависимости.

Вера была рада, что сын стал проявлять интерес к жизни, и, кроме того, ей нравилось общество Сан Саныча, который рассказывал ей свои истории и не осуждал ее за то, каким способом она зарабатывала на жизнь. Через четыре месяца и сын Веры, и дочь богатых родителей вернулись к своей студенческой жизни, но не забывали друг о друге. Вера стала работать в качестве администратора в плодопитомнике Сан Саныча.

Т.Т. присматривал за ней и ее сыном: посещая его по выходным и беседуя с ними обоими. Сын Веры стал другим: он не вспоминал о наркотиках, начал лучше учиться и даже участвовать в студенческом театре миниатюр и, один раз, его даже пригласили в команду, выступавшую в полуфинале КВН. При этом он продолжал встречаться с той, любовь к которой затмила его пристрастие к наркотикам. Отношения с его подругой закончились свадьбой, правда, после того как выяснилось, что девушка беременна. Отец девушки взял его к себе на работу. Мать девушки направила к Т.Т. своего спивающегося брата, и он после прохождения курса лечения, не только перестал пить, но и организовал клуб археологов-любителей. После изучения древних манускриптов он вместе с друзьями организовал экспедицию, результатом которой стало открытие древнего захоронения вождей кланов Тамерлана, и он прославился на всю страну.

Через два месяца Т.Т. получил приглашение на свадьбу Веры с Сан Санычем, а через год у них родилась дочь.

По городу поползли слухи, что есть доктор, лечение у которого приносит не только здоровье, но и богатство, и счастье, и исполнение желаний.

Т.Т. временами и сам думал, что успешность его деятельности, похожа на дар богов древнегреческому царю Мидасу, от прикосновения которого все превращалось в золото и обогащало всех его приближенных, но, в результате чего, Мидас должен был умереть от голода. Чем бы не начинал заниматься Т.Т., все оборачивалось прибылью и успехом для окружающих, и могло быть пророчеством, как и в случае с Мидасом, его собственной несчастной судьбы.

Глава 10
Борьба за выживание

Вениамин, вернувшись после отдыха на работу, где его встретили поздравлениями и шутками о потере свободы, почувствовал, что его переполняет гордость от осознания своего нового статуса семейного человека. Его самого удивляла такая резкая смена его взглядов: до женитьбы он считал, что семейная жизнь скучна и однообразна. Теперь же он радовался тому, что по вечерам не нужно искать ресторан или ночной клуб, чтобы развлечься с очередной подружкой. Большая часть его зарплаты теперь оставалась нетронутой, и Люба откладывала ее на «черный день». Люба, вообще, оказалась на редкость рачительной хозяйкой: она сама прибирала их с Вениамином комнату, стирала их вещи и каждый день готовила Вениамину ужин. Это сначала не понравилось Анастасии Федоровны. Как генеральская жена она могла позволить себе иметь домработницу и настолько привыкла к этому, что ей казалось странным, что Любе все хотелось делать самой. Однако, поговорив с Любой, Анастасия Федоровна согласилась, что та права: они с Вениамином не имеют права пользоваться привилегиями его родителей – они должны все заработать сами. Вениамин и его родители после долгих лет взаимного недовольства и ссор, наконец, помирились и были счастливы.

Обычно, свекрови и невестки не ладят между собой, но отношения Анастасии Федоровны и Любы складывались на редкость хорошо. Анастасия Федоровна узнала обстоятельства жизни Любы еще до того как познакомилась с ней и история Любиных несчастий напомнила ей ее собственные детские горести. Когда же она увидела, как эта юная красавица залилась краской при знакомстве с ней, она готова была расцеловать ее: так разительно естественность и простота Любы отличались от поведения большинства молодых женщин и девушек из круга их с мужем знакомых. Анастасия Федоровна, кроме того, почувствовала некое подобие «классовой солидарности» с Любой когда та рассказала ей историю семьи своего отца. Любин прадед со стороны отца был из зажиточной, сельской семьи, ведущий свой род от татарских князей. Он женился на девушке из соседнего села из семьи муллы. К своим тридцати шести годам, с того момента как большевики провозгласили новую экономическую политику и раздали крестьянам землю, он уже имел большой дом с двором, огороженным высоким забором, в котором располагались несколько сараев, баня и был вырыт колодец. Семья имела пять коров, три лошади, несколько овец и двадцать кур. Ко времени начала коллективизации в семье было шестеро детей и для сезонной работы приходилось нанимать в помощь поденщиков. Когда в стране был принят курс на коллективизацию и в селе организовали колхоз, председателем которого был избран один из самых ленивых его поденщиков, Любин прадед категорически отказался вступить в него. Через неделю после этого в их дом пришли четверо вооруженных чекистов из города во главе с председателем. Когда прабабка во дворе увидела непрошенных гостей, она все поняла и успела до их появления в доме, скрывшись в спальне, все имеющиеся деньги спрятать в мешочек, который затем подвесила себе под юбку. Чекисты составили акт, по которому все имущество кулацкой семьи отходило вместе с домом и скотиной колхозу, а глава семьи обвинялся в сопротивлении властям и отсылался на строительство Беломорканала. К счастью, обыскивать их не стали, просто, вывели всю семью во двор и, в их присутствии, стали выносить вещи из дома, уводить коров, лошадей и овец из сараев, ловить кур и сажать их в приготовленную клетку. Одну курицу никак не удавалось поймать и, когда она оказалась рядом с главным чекистом, и он протянул к ней руки, она вдруг вскочила ему на голову и начала остервенело ее клевать, он сбросил ее и она осталась, кудахча, около хозяев. Прабабке с детьми для проживания выделили глиняную мазанку с земляным полом, оставив их без каких-либо запасов пищи. Была ранняя осень, по ночам бывали заморозки: надо было как-то утеплить новое жилище и найти способ пропитания. Прабабка, на припрятанные деньги купила печку-буржуйку и уголь для ее топки. Старшие дети собирали выброшенную на свалку старую, ненужную одежду и затыкали ею дыры в стенах мазанки. Новая колхозная власть выдавала жалкие продуктовые пайки детям за собранные в поле оставшиеся после уборки колоски пшеницы. Прабабка еще до рассвета ходила в соседнюю деревню за сывороткой, остававшейся, после того как из скисшего молока, которое не успевали доставлять на молокозавод, делали творог для нужд колхоза. На этом обрате в семье варили щи из крапивы и готовили лепешки из лебеды. Некоторое время детям кулаков даже не разрешали ходить в школу. Но, в 1930 году, после того как партия осудила «левые перегибы» на местах, жизнь более или менее наладилась: младшие дети начали посещать школу, старшая дочь устроилась на работу в колхоз, а старший сын даже сумел поступить в летное училище. После окончания училища, он был направлен на службу в гарнизон военно-воздушных войск. Там он встретил свою будущую жену, она работала в их санчасти медсестрой. Они поженились, и у них родился сын, будущий Любин отец. Ближе к началу войны прадед вернулся домой и через полгода умер от рака желудка. Когда началась война старшего сына и его жену забрали на фронт как военнообязанных, а Любин отец остался жить у бабушки. Вскоре на них пришла похоронка. Выслушав рассказ Любы, Анастасия Федоровна поделилась с ней историей своей семьи, и они вместе всплакнули из жалости к своим пострадавшим родным. С тех пор между ними установились родственные и доверительные отношения.

Анастасия Федоровна взяла шефство над Любой – она ее учила этикету и умению одеваться. Люба унаследовала от своих дедушки и бабушки – мастеров ювелирного дела, художественный вкус, заключавшийся в умении правильно оценивать творения рук человеческих и хорошо отличать гармонию цвета, и изящество их форм от грубых поделок. Анастасии Федоровне пришлось не много трудиться, прививая Любе чувство меры, являющейся, по меткому выражению Гегеля, «Богом всех вещей». Благодаря этому, Люба из провинциальной, стеснительной девушки превратилась в столичную, стильную модницу, но, по- прежнему, легко смущающуюся.

Наступил ноябрь, и Вениамин с женой были приглашены на юбилей его начальника. Вениамин волновался не меньше Любы о том, как пройдет ее знакомство с его коллегами. Люба выбрала себе наряд, состоящий из облегающего фигуру, пурпурного бархатного платья и изящных, обшитых золотой парчой сумочки и туфелек на невысоком каблучке. Ее светлые, волнистые волосы были убраны в тяжелый узел на затылке, слегка подкрашенные коричневой тушью глаза с зеленовато-золотистыми тенями на веках ярко сияли, оттеняя ослепительную белизну ее кожи.

Когда Вениамин ввел жену в зал ресторана, там уже собрались почти все сотрудники. Начальник с супругой приветствовали Вениамина восторженными словами по поводу «чарующей прелести» Любы и пожеланиями им счастья в семейной жизни. За весь вечер никто из самых дерзких, дамских угодников не решился сказать Любе комплимент или отпустить какую-нибудь шутку. Сияющая свежесть лица и стройность стана делали ее неотразимой – ее красота подавляла и превращала мужчин в восхищенных болванов, не знающих, что говорить и как себя вести. Вениамин был доволен. Он торжествовал, но, одновременно, в его душу впервые вполз «червь сомнений»: он был уверен, что найдется много желающих занять его место рядом с Любой. К счастью для него, в тот же вечер, уже дома Люба почувствовала себя плохо: ее мутило, тошнило и «выворачивало наизнанку». Анастасия Федоровна высказала мысль, которая позже подтвердилась, что Люба беременна. Люба мучилась от токсикоза еще пару месяцев, а еще через шесть, прошедших без всяких осложнений, родила здоровую девочку, которую назвали Юлией. Все счастливое семейство теперь было занято заботами о новорожденной.

Начиная с 1986 года, Вениамин внимательно следил за новыми веяниями в стране и, хотя, ему было понятно, что геронтологический клуб под названием ЦК КПСС, вряд ли сумеет удержаться у власти, он верил, что мощная организация, в которой он служил, никуда не денется. Но все обернулось невесело – после провала попытки переворота, устроенного ГКЧП, было упразднено пятое отделение КГБ, и Вениамин с товарищами остался без работы. За год до этих событий, в 1990 году, Геннадий Григорьевич, младший брат его отца, большой знаток партийных интриг вышел на пенсию и посоветовал, то же самое, сделать своему старшему брату. Генерал Толоконников послушался и ушел в отставку с положенной ему генеральской пенсией. Кроме того, Геннадий Григорьевич собрал ваучеры у всех членов их с братом семейств. Когда же, все советские трудящиеся обменяли свои ваучеры на акции предприятий, на которых они работали или обменяли на водку, он обменял их на появившиеся в последний день раздела государственного имущества акции предприятий нефтяной и газовой промышленности.

Оказавшийся на улице в августе 1991 году, Вениамин уже в сентябре вместе со своими потерявшими работу друзьями организовали частное охранное агентство, которое официально зарегистрировал как ЧОП в апреле 1992 года, после появления соответствующего закона. Они предоставляли охрану, как отдельным лицам, так и частным организациям, типа торговых ларьков, магазинов и ресторанов. Здесь их интересы пересекались со страстным желанием бандитов подмять под себя весь частный и торговый бизнес. Вначале бандиты брали верх: люди их боялись и не шли на сотрудничество с законным охранным бизнесом. Однако, со временем хорошая боевая, физическая подготовка, лучшее техническое оснащение и жесткая дисциплина, царившая в агентстве Вениамина, позволили им завоевать свое «место под солнцем». После нескольких вооруженных разборок, в результате которых несколько «бойцов» Вениамина и он сам получили, к счастью, несерьезные ранения, а количество бандитов в самой авторитетной в районе группировке резко уменьшилось, главари организованной преступности восприняли нового конкурента всерьез. На сходке, на которую были приглашены Вениамин с его заместителем, были проведены мирные переговоры. В результате они договорились поделить сферы влияния: охрана легального бизнеса доставалась Вениамину, а сфера услуг, связанная с подпольной торговлей «левой» продукцией, с игорным бизнесом, наркотиками, проституцией, и другой незаконной деятельностью оставалась в руках бандитов. Дела агентства наладились, появились деньги и связи. Вениамин пропадал на работе сутками.

В свое время, родители Вениамина подарили к рождению их с Любой дочери автомобиль – четвертую модель «Жигулей». Вениамин, пока работал в комитете, почти не пользовался им: у него в распоряжении был служебный транспорт. Люба, по просьбе Анастасии Федоровны, научилась вождению и получила права. Анастасия Федоровна хотела, чтобы они с Любой могли без привлечения их вечно занятых мужей заниматься поездками по магазинам, к знакомым и для прогулок с Юлией в парках. Эти самостоятельные выезды очень нравились Любе, они скрашивали однообразие бесконечной, домашней рутины. Осенью 1991 года Вениамин отобрал у «своих самых любимых, милых дам», как он выразился, автомобиль необходимый ему в его новой деятельности. С этого времени Люба с Анастасией Федоровной проводили время, играя с Юлией в их дворе или прогуливаясь с ней по близлежащим улицам. Юлия была ученицей первого класса, считала себя взрослой и отказывалась от постоянного контроля со стороны родителей, хотя, опеки дедушки с бабушкой, несмотря на ее протесты, ей не удавалось избегать: они продолжали посвящать ей все свое время. Люба радовалась проявлениям независимости Юлии и всячески поддерживала ее желание делать все самостоятельно. Также Люба была рада, что Вениамин не потерялся в новой реальности, и зарабатывает большие деньги, но из-за его постоянного отсутствия и освобождения от постоянной заботы о дочери, ей становилось все скучнее сидеть без дела дома. Люба решила пойти работать и сообщила об этом Вениамину, он не стал возражать, решив, что это освободит его от постоянных придирок и требований: проводить больше времени с семьей. Помыкавшись по Москве в поисках вакантного места учителя русского языка и литературы, она смогла найти работу только в школе на окраине города. Ей приходилось тратить не меньше часа на метро, чтобы добираться на занятия, но это ее не смущало: она, наконец, смогла вырваться на свободу из узкого семейного круга, которому она подчиняла все свои устремления и силы в течение последних восьми лет. Зарплата у нее была мизерной по сравнению с доходами ее мужа, но эти деньги давали ей сознание собственной значимости и независимости. От участия в общественно полезном труде возрастало ее чувство собственного достоинства, зависящее, прежде всего, по мнению ее родителей, от мастерства в своем деле, трудолюбия и способности прокормить себя.

Ее отец – Марат Асхатович после освобождения из тюремного заключения был радостно встречен другом его свекра, Цыганом, который к этому времени уже имел несколько легальных предприятий пищевой промышленности и был депутатом городской думы. Отец Любы знал, что Цыган очень помог его дочери, и считал своим моральным долгом отплатить благодарностью ему за это. Цыган – теперь многоуважаемый Михаил Семенович, вернул Любиному отцу ключи от обеих квартир и сказал, что ему нужны верные и честные помощники. Они договорились встретиться через две недели, когда Марат Асхатович освоится со свободной жизнью и новыми реалиями этой жизни.

Отцу Любы потребовался один день, чтобы откопать все припрятанные им в погребе полуразрушенного деревенского дома деньги, золотой лом и вернуться в город за рулем автомобиля «Волга», оставленного им в сарае того же дома. Благодаря этим деньгам, он быстро привел в порядок свою квартиру и написал жене и теще о том, что ждет их скорейшего освобождения. Через две недели он сидел в приемной Михаила Семеновича и тот предлагал ему на выбор должности – либо его помощника, либо директора хлебобулочного комбината. Марат Асхатович выбрал первое: он привык работать под началом кого-то более опытного и старшего. Когда через год были амнистированы его жена и теща, они вернулись уже не в свои хрущевки, а в громадную, прекрасно обставленную и оборудованную по последнему слову техники, трехкомнатную квартиру в новом доме, в престижном районе города. Теперь им было нестыдно пригласить в гости дочь вместе с их новыми родственниками.

Жизнь родителей Любы наладилась, а ее жизнь с Вениамином начала разлаживаться: Вениамина почти никогда не бывало дома, а когда он появлялся, то часто нетрезвым и раздраженным. Временами, ей казалось, что от него пахнет не только алкоголем, но и женскими духами. Люба молчала, но Анастасия Федоровна сама догадывалась, что у молодых не все в порядке. Она пыталась несколько раз поговорить с Вениамином о том, что он не уделяет должного внимания семье и его часто не бывает по вечерам дома, но тот только отшучивался, что теперь он, как и главный персонаж популярного, советского фильма – пес Мухтар «матереет и спит на морозе». В 1993 году Вениамин купил квартиру и перевез туда семью. Через полгода после переезда Юлия объявила дедушке с бабушкой, что хочет жить с ними, потому что папы и мамы никогда не бывает дома. Вениамин и Люба были вынуждены согласиться с решением дочери. В конце 1993 года Вениамин купил себе новый автомобиль марки «Мерседес», а «жигуленок» вернул Любе и, теперь, она могла использовать его для поездок на работу, но она, по прежнему, предпочитала метро: в нем не бывало «пробок».

В один из июньских дней 1994 года Любе позвонила Анастасия Федоровна и попросила свозить ее на похороны ее родного брата, которые должны были состояться через два дня. Для этого случая, Люба купила себе черную шляпку с вуалью, надела строгое, черное платье в стиле Шанель и черные шпильки. Анастасия Федоровна оделась в черные, шелковые жакет и удлиненную юбку, украсила свои седые волосы черными кружевами ручной работы и взяла в руки шесть роскошных, белых роз. Когда Юля увидела наряды матери и бабушки, она тоже захотела поехать с ними. По пути к зданию института, в актовом зале которого проходило прощание с покойным, Люба спросила Анастасию Федоровну о том, кем был ее брат. Когда свекровь назвала фамилию Тихонин, Люба чуть не врезалась в остановившуюся перед светофором машину впереди них. Люба с трудом нашла место для стоянки автомобиля и они минут десять пробирались через толпу к входу в институт. Когда они, наконец, вошли в зал, Анастасия Федоровна отдала Любе две розы и, взяв Юлю за руку, дойдя до стола на котором располагался гроб, постояла некоторое время глядя на покойного, затем, положив рядом с гробом розы, и, подождав пока Люба сделает то же самое, двинулась вместе с ней и Юлией не к выходу, как все прощавшиеся, а прошла к сидевшей с другой стороны вдове и стоявшему позади нее сыну усопшего. Татьяна Марковна встала поприветствовать свою золовку, с которой, незадолго до смерти, Алексей Федорович познакомил ее. Они втроем договорились о прогулке в парке и после двух часов, проведенных на свежем воздухе за приятной беседой, решили встречаться чаще. С того момента прошла неделя, и Анастасия Федоровна вновь встретилась с женой брата уже на его похоронах. Посмотрев друг на друга, они обе горько расплакались. Затем, взявшись за руки, сели на подставленные им стулья и, вытирая слезы, печально смотрели на процессию людей, отдававших последнюю дань уважения покойному. Люба с Юлией остались стоять рядом с Тихоном Алексеевичем, который, казалось, ничего не замечал вокруг, настолько он был поглощен своими грустными мыслями. Наконец, поток людей, желавших проститься, закончился и гроб в сопровождении идущих за ним людей с венками и цветами, вынесли на улицу, погрузили в катафалк, и процессия двинулась по проулку в сопровождении оркестра, исполнявшего траурный марш Мендельсона. Процессия остановилась перед поворотом на оживленную трассу. Организаторы похорон в рупор объявили, что поминки состояться после похорон в столовой института и все желающие поехать на кладбище могут разместиться в автобусах, выстроившихся рядом на улице. Анастасия Федоровна с Любой и Юлей сели в автобус вместе с Татьяной Марковной и Тихоном Алексеевичем. На кладбище Тихон Алексеевич произнес короткую речь, в которой он высказал глубокую скорбь о кончине своего отца, служившего для него всегда примером добродетели, мужества и честности. Было еще несколько выступлений коллег, благодарных пациентов и студентов, затем гроб был спущен в могилу и люди начали бросать в нее землю. После поминок Тихон Алексеевич, дал Анастасии Федоровне свою визитку, и та обещала позвонить, чтобы узнать номер телефона Татьяны Марковны. Уже прощаясь, Анастасия Федоровна представила Татьяне Марковне свою невестку и внучку, а та, в ответ, познакомила их со своим сыном. Тихон Алексеевич, взглянув на Юлию, улыбнулся и сказал, что она вырастет в замечательную красавицу. В момент знакомства с Любой на лице Тихона Алексеевича на секунду появилось удивленное выражение, но тут же исчезло. Люба подумала, что Т.Т. был удивлен встрече с ней и, надеялась, что никто, кроме нее, этого не заметил. Никто этого и не заметил, но удивление Т.Т. было вызвано не тем, что он узнал Любу только во время представления ее, Анастасией Федоровной. Т.Т. обратил внимание, на двух изысканно одетых дам и прелестную девочку, в момент, когда они возлагали цветы у гроба и без труда, и безо всякого внутреннего трепета узнал в красивой женщине под вуалью, бросившую его когда-то невесту. А удивлен он был тем, что Люба, подавая ему руку для пожатия, вся залилась краской смущения. Он не помнил, чтобы во все время их первого знакомства она хотя бы раз покраснела. Т.Т. эта метаморфоза в поведении Любы очень его заинтересовала. Он начал размышлять, вспоминая все обстоятельства их знакомства, и пришел к выводу, что Люба в то время, находилась в почти сомнамбулическом состоянии из-за постигшего ее семью несчастья, и не совсем отдавала себе отчет в происходящих вокруг нее событиях. Она смотрела на Т.Т., разговаривала с ним, но при этом его не видела. Он был для нее явлением из другой реальности, таким же каких создают себе дети, когда чувствуют себя обиженными или несчастными. Видимо, эта скрывающаяся за маской веселости и беззаботности Любина скорбь, больше чем ее красота, вызвала в Т.Т. такой живой отклик и его чувства. Теперь он понимал, что тогда его так поразило в Любе и так тянуло его к ней: ее психическая фрустрация была такой полной и всеобъемлющей, что любого способного к сопереживанию человека она должна была увлекать за собой. Он был искренне рад тому, что теперь Люба так преобразилась и, по всей видимости, была счастлива.

Борьба с бандитами за сферы влияния привела Вениамина к мысли, что они не могут существовать друг без друга: если бандиты не будут заниматься рэкетом, охрана никому не будет нужна, а рэкетирам необходимо было сотрудничество с легальным охранным бизнесом, поскольку оно прикрывало их криминальную деятельность. Кроме того, условия общего беспорядка и хаоса, в стране, в умах, в делах и в деятельности правоохранительных органов не могли царить долго, и воспользоваться неразберихой нужно было немедля. Понимая все это, Вениамин пошел на сотрудничество с уважаемыми и авторитетными главами нескольких преступных группировок. Схема их взаимопомощи была простой: сначала бандиты пугали очередного частника, а затем на сцене появлялись охранники из фирмы Вениамина. В свою очередь, Вениамин оформлял контракты с бойцами банд о найме на работу в его агентстве, что не давало милиции возможности предъявления им обвинений в незаконной коммерческой деятельности. Успешно проведенные совместные операции, заканчивающиеся заключением выгодных контрактов о охране новых организаций отмечались с большой помпой в дорогих ресторанах. Такая жизнь напоминала Вениамину его молодые годы, и он на время увлекся этой кажущейся свободой и вседозволенностью. В одно из таких празднований он встретил свою бывшую любовницу. Теперь она была владелицей массажного салона, как потом выяснилось, не только массажного. Она выглядела сексуальной и привлекательной в своем коротком, красном, обтягивающем платье с глубоким декольте. Ее яркий, вызывающий макияж и откровенно зовущий взгляд всколыхнули в Вениамине былые чувства. После ресторана он оказался в постели своей бывшей подружки, но после близости, слегка протрезвев, сразу поехал домой. На следующий день она пришла к нему в агентство с просьбой заключить договор об охране ее салона. Вениамину было неудобно смотреть ей в глаза, и он отправил ее к своему заместителю, попросив его заняться этим делом. Когда договор был оформлен, его бывшая пассия вернулась в его кабинет, поблагодарила и сказала с томной улыбкой, что она всегда будет рада развлечься с ним. Вениамин ничего не ответил, но в душе был готов к повторению «вчерашнего приключения». С этого дня он, иногда, появлялся на ресторанных сходках вместе со своей любовницей.