Читать книгу: «Тихоня», страница 5

Глава 4
Вениамин

Вениамин был озорным, подвижным и капризным ребенком, его трудно было заставить чем-то заниматься против его воли. Он ленился читать художественную литературу и исторические романы. Его всегда интересовали знания полезные в практической деятельности, поэтому он достаточно усердно занимался физикой, химией и математикой, но на уроках литературы и истории откровенно скучал. Вениамин не понимал, каким образом, вымышленные романы или дела давно минувших дней могли бы ему пригодиться в жизни, хотя, благодаря своей хорошей памяти, не сильно напрягаясь, по этим предметам он тоже не был совсем отстающим. В общем, учился он легко, при этом был заводилой среди мальчишек в школе и в своем дворе, и постоянно попадал в неприятности: то устроит какую-нибудь пакость в школе, типа пожара в туалете или маленького взрыва в кабинете химии, то в драку ввяжется, и тому подобное. Родители, чтобы как-то отвлечь его от озорства, заставляли его заниматься в спортивных секциях по плаванию, боксу и волейболу. Кроме того, Анастасия Федоровна мучила его дома занятиями по французскому и английскому языкам.

После школы Вениамин без всякой помощи папы-генерала поступил в Высшую школу КГБ им. Ф.Э.Дзержинского и стал одним из лучших ее выпускников. По распределению его направили на работу в аналитическую группу пятого отделения комитета государственной безопасности, в так называемую «пятку». Когда Вениамин появился в отделе, начальник и сотрудники решили, что им подсадили очередного папенькиного сынка, с которым придется нянчиться. Через год, однако, за глаза, его называли «нашим принцем крови», при этом многие ему завидовали и постоянно следили за каждым его шагом, пытаясь снять его с воздвигнутого ими самими пьедестала.

Первое дело, которое ему было поручено, было дело группы студентов-химиков, судя по доносам, тайно сотрудничающих с иностранной разведкой и занимавшейся подготовкой взрыва с целью дестабилизации обстановки в стране. Вениамин должен был проанализировать полученные от оперативников сведения и сделать вывод о реальности угрозы. После изучения материалов, Вениамин попросил начальника отправить его «на землю»: поработать вместе с оперативниками. Вениамину удалось войти в доверие к одному из студентов: оказалось, что по заказу их знакомого барыги и на его деньги они покупали в магазинах химических реактивов нужные составляющие и делали смеси для фейерверков. Оплачивалась их работа продуктовыми наборами из копченой колбасы, сыра и конфет. Барыгу арестовали, со студентами была проведена разъяснительная работа, и дело было закрыто.

Появление Вениамина значительно повысило эффективность работы всего отдела: его прогнозы, основанные не только на анализе собранных фактов, но и собственных наблюдениях, оправдывались в девяти случаях из десяти. Оперативники, после нескольких удачных дел, проведенных под его началом, в сложных случаях, просили через начальство его помощи. Карьера Вениамина быстро пошла в гору. Его способность к объективному анализу и умение организовать работу оперативной группы позволяли ему почти всегда добиваться успеха. Недостатком его успешной деятельности было то, что средства, которые при этом использовались, не всегда были этичными.

Если с работой у Вениамина все шло прекрасно, то с «прекрасным полом» все было наоборот: любая смазливая, накрашенная девица вызывала у него желание овладеть ею. Надо отдать ему должное, он играл честно: добиваясь взаимности, он сразу предупреждал, что на замужество его подругам рассчитывать не стоит. Когда ему удавалось найти красотку, соглашавшуюся на свободные отношения, он наслаждался «радостями страсти», совмещая их с летними выездами на природу, с посещениями домов отдыха по выходным и походами в рестораны в рабочие дни. На это уходила вся его немалая зарплата. Девушки, которым он нравился, и которым импонировала его откровенность, видимо, рассчитывали со временем укротить его тягу к свободной жизни и они годами пытались разными хитростями затащить его в загс. Но заканчивались эти истории одинаково: в конце концов, девушки понимали, что, кроме гулянок, им ничего не светит, и бросали Вениамина. За десять лет ему пришлось расстаться с тремя подругами.

А началась эта беспутная жизнь, когда Вениамину исполнилось 18 лет, и он познакомился с девушкой в ресторане, где они с товарищами отмечали успешную сдачу экзаменов в академии. Рыженькая, стройная девушка согласилась пойти с ним танцевать, а вечером она пригласила его к себе домой. Это был его первый опыт – первая близость с женщиной. Они начали встречаться у нее дома. Примерно через месяц, девушка сказала ему, что она беременна и Вениамин решил, что должен жениться. Но его отец и мать, познакомившись с его избранницей, категорически стали возражать против его женитьбы. Генерал привлек своего знакомого следователя, который быстро раскопал незамысловатую историю невесты Вениамина. Как выяснил следователь, девушка, до знакомства с Вениамином, была любовницей своего начальника – женатого мужчины. Следователь узнал, что этого начальника перевели с повышением на работу в одну из союзных республик, поэтому, ничем не рискуя, он смог вызвать девушку в отделение милиции для дачи показаний, якобы по делу о финансовых злоупотреблениях ее бывшего любовника. Она мало, что знала о каких-либо махинациях, но ей пришлось рассказать об их интимной связи и о деталях разрыва. Начальник, соблазняя ее, обещал на ней жениться, но когда она сообщила своему любовнику, что ждет ребенка, он потребовал, чтобы она сделала аборт. Она отказалась, шантажируя его тем, что все расскажет его жене. Тогда он изменил тактику, приласкал ее, и начал объяснять, что дело не в жене и, что у него сейчас трудности на работе. Он предложил ей недельный отпуск, пока будет решать все эти проблемы, причем он не врал: ему необходимо было на следующий же день сдать дела своему преемнику. Когда она вернулась из отпуска, то кабинет начальника был занят другим человеком. Она позвонила по домашнему номеру любовника, но ей ответили, что такой здесь не проживает. Позднее ей удалось выяснить, что он вместе с семьей уехал на Украину, но, куда именно, она узнать не смогла.

После беседы следователь поблагодарил ее и отпустил восвояси. Перед уходом она спросила его, будут ли обнародованы ее показания в суде. На что следователь ответил, что, скорее всего, они не смогут поймать такого матерого преступника, так что ее новый парень не узнает о ее похождениях. Девушка улыбнулась и, довольная, отправилась домой.

Весь этот разговор следователь записал на пленку магнитофона, и генерал дал ее прослушать Вениамину. Вениамин не стал устраивать скандал своей подружке. Он пришел к ней и, положив на стол огромную по тем временам сумму денег, сказал, что прощает ее обман, но она его больше не увидит.

По поводу своей первой неудачи на любовном фронте Вениамин огорчался недолго: настоящих чувств у него не было, скорее это была благодарность за полученное удовольствие. После этой истории Вениамин перестал верить женщинам и никогда не забывал предохраняться.

Это правило спасло его от большой неприятности, когда он закрутил роман с обольстительной красоткой, а также скупщицей краденого. Она была связана с группой, промышлявшей торговлей оружием. В результате блестяще проведенной операции все члены банды были арестованы, в том числе и его «возлюбленная», попытавшаяся его застрелить во время задержания. Позже, когда его приятель, оперативник сообщил, что в тюрьме, при медицинском осмотре заключенных, было обнаружено, что девушка больна сифилисом, Вениамин бросился проверяться в кожно-венерологический диспансер и, выяснив, что здоров, в душе поблагодарил свою первую соблазнительницу, из-за которой он считал большинство женщин обманщицами и вымогательницами.

Несмотря, на кажущиеся аморальность и абсолютный эгоизм, у Вениамина были свои принципы:

при всем его разгульном образе жизни, он никогда не хвастался своими любовными победами, и никому не называл имен своих подруг;

никогда не дрался со слабыми противниками;

никогда не бил детей, женщин или стариков;

никогда ни перед кем не заискивал.

В декабре 1983 года Вениамина отправили в Таллин, где он должен был помогать эстонским товарищам. Он занимался своей работой, как всегда, весьма успешно, но эстонки не отвечали ему взаимностью, ему было скучно и он начал размышлять о своей жизни. Вениамин, за десять лет своей работы, практически, не брал отпусков, и у него накопилось невероятное количество отгулов и невероятная усталость. Теперь, анализируя свое прошлое, он не испытывал былой гордости за блестяще проведенные операции или радости от обладания красивыми женщинами. Ему все это стало безразлично, им овладели разочарование и скука.

Родной дядя Вениамина – Геннадий Григорьевич, обычно, каждое лето проводил вместе с семьей на Черном море, на охраняемой, правительственной даче. Летом 1984 сын Геннадия Григорьевича вместе с семьей уехал на работу в посольстве далекой страны в Южной Америке. Дядя с тетей скучали без внуков, а отец и мать Вениамина были озабочены ипохондрией сына. Поэтому Петр Григорьевич и Геннадий Григорьевич организовали Вениамину командировку на два месяца, якобы, для помощи в работе местных органов. Реально это означало беззаботное лето на вилле, находящейся на берегу Черного моря.

Дядя был заядлым рыбаком, и дни напролет проводил на катере в море, его жена любила готовить и каждый день выдумывала и стряпала экзотические блюда, чтобы порадовать себя и побаловать мужа и племянника. Вениамин, на взятой из гаража дяди Волге, болтался по окрестностям в поисках приключений. В один из жарких дней, в середине июля, на одном из местных пляжей, после купания, он сидел на песке, разглядывая публику. И тут он увидел ее. Из воды вышла настоящая Афродита – стройная блондинка, с волосами, убранными в узел на затылке, подошла к своим подружкам, распустила свои роскошные волосы для высыхания и осталась стоять спиной к солнцу.

Глава 5
На распутье

Любе не надо было сообщать Вениамину ее адрес: он его уже знал. В первый день их знакомства, когда он вернулся на пляж, приодевшимся и надушившимся дорогим дезодорантом, он не сомневался в том, что сумеет произвести впечатление на эту красивую провинциалку. Но после неудачного общения с ней, он был зол и раздосадован.

– Что она о себе воображает эта глупая девчонка, провинциалка. – Думал он, вспоминая своих московских пассий – красивых, стильных, современных. Они умели нравиться мужчинам и знали толк не только в одежде и косметике, но и в любовных утехах.

– Не чета этой простушке Любе, – подумал Вениамин, удивленный тем, что на лице Любы не было никакого макияжа и ее дурацкий, закрытый купальник «старательно» скрывал достоинства ее фигуры. Но по мере отдаления от Любы, его злость стала заменяться грустью и любопытством: кто она, из какой семьи и почему его так сильно к ней влечет. Кроме того, он решил и, не без основания, что Люба единственная, кто не понимает какое сильное впечатление, она производит на мужчин и как она хороша – это удивило и заинтересовало его больше всего.

До назначенной встречи с Людой и Светой у Вениамина было достаточно времени, поэтому он остался в своей машине, припаркованной на площадке перед магазином, на другой стороне трассы, отделяющей пляж от поселка. Этот поселок расположился под горами и спускался к морю несколькими параллельными улицами. Сверху, вдоль склонов гор, его ограничивал широкий проулок с беспорядочно разбросанными домами. Этот проулок слева упирался в забор всесоюзной здравницы, а справа, в убегающую от моря трассу. Вениамин ждал и, как он и предполагал, вскоре на тротуаре на противоположной стороне показалась Люба в светлом сарафане, широкополой, соломенной шляпе и с цветастой, холщевой сумкой на плече. Вениамин на машине проследовал за ней и заметил дом, в который она зашла. На следующий день он взял из гаража автомобиль марки «Москвич», нацепил на нос очки с простыми стеклами, на голову надел кепку. Остальной его наряд составляли безразмерная майка, просторные тренировочные штаны и старые сандалии. Он приехал на вчерашнее место в девять часов утра. Люба появилась только в десять. Как только она скрылась, спустившись по ступенькам на пляж, Вениамин тронулся к месту ее жительства. Дверь ему открыла приветливая, пожилая женщина. Он спросил, не сдает ли она комнаты отдыхающим, на что женщина ответила, что у нее уже есть жилец. Вениамин продолжил разговор:

– А ваш жилец долго собирается здесь оставаться?

– Она оплатила комнату до середины августа.

–Жаль: день, два я бы перекантовался где-нибудь. А так, придется продолжить поиски. – Сказал Вениамин и попросил воды. Женщина вошла внутрь и Вениамин направился за ней. Слева от входа находилась открытая дверь, ведущая, видимо, в комнату хозяйки, дальше по коридору, также слева, была видна закрытая дверь, справа находился большой открытый проход в просторную кухню, куда как раз вошла хозяйка и за ней Вениамин. На кухне, справа от входа, вдоль стен тянулись полки с различной утварью и всевозможными съестными припасами, типа банок с вареньем и пакетов с крупой, дальше стояла газовая плита и скамейка, со стоящими на ней ведрами с водой. Слева от входа стоял стол с несколькими табуретками, дальше холодильник и шкаф с посудой. В конце была дверь, ведущая в сад. Хозяйка зачерпнула кружкой воду из ведра и дала ее Вениамину, тот выпил ее с жадностью, поблагодарил и спросил:

– Скажите, а вы не могли бы продать мне пару, тройку килограммов яблок из вашего сада. Я заметил, там их много.

– Почему же не продать. Сейчас соберу, – сказала женщина и взяла небольшую корзину. Вениамин спросил:

– Может быть, я помогу вам?

– Нет, я сама справлюсь, а ты пока попей чаю, я только что заварила, – ответила женщина, налила ему чаю, поставила варенье и домашние лепешки, затем вышла в сад. Вениамин бросился к запертой двери в конце коридора, быстро справился с английским замком и оказался на застекленной веранде с видом на сад. Летняя веранда была переделана в комнату для гостей: там находилась кровать, стол со стулом, платяной шкаф и этажерка с книгами, в основном, детективами. Вениамин, посмотрел через тюль на хозяйку в саду, заглянул в шкаф и извлек оттуда дорожную сумку, на дне которой обнаружил все Любины документы: паспорт, свидетельство о рождении, диплом и прилагаемым к нему вкладышем с оценками за все годы обучения, а, также распечатанное решение суда по делу о хищении государственного имущества. Вениамин сфотографировал эти документы, а когда возвращал все на место, заметил завернутый в платок, еще один пакет, в нем были письма Т.Т. и отрывки из его романа. Поглядывая в сад, он успел прочитать все письма и часть отрывков из романа, до того как заметил, что хозяйка возвращается в дом. Быстро вернув все на свои места и захлопнув дверь, Вениамин влетел на кухню и, сев на табурет, стал пить чай. Когда Вениамин увидел полную корзину спелых, красных яблок, он рассыпался в благодарностях и спросил:

– Сколько все это будет стоить вместе с корзинкой?

Хозяйка подумала и ответила:

– Десять рублей.

Вениамин положил на стол двадцать пять рублей и, не обращая внимания на слова женщины, что это слишком много, двинулся с корзиной к выходу. Остаток дня он пытался созвониться со своим знакомым следователем, именно с тем, который, по просьбе генерала, открыл Вениамина правду о его первой подружке. Дозвонившись, он попросил его, не сообщая никому, навести справки о деле семей Киреевых и Аратюняна из города N. Вениамин мог все это выяснить гораздо быстрее через друзей из своего отдела, но сам, не зная почему, решил держать это в секрете от них. Следующий день он провел в ожидании ответного звонка и размышлениях о прочитанных им письмах Т.Т.. Вениамина поразили не столько высокий стиль изложения этих писем, сколько благоговейный восторг перед Любой, сквозивший между строк и говоривший о невероятной силе чувств писавшего. Ему было странно, что такой умный и грамотный человек мог до такой степени увлечься женщиной.

Следователь позвонил ему только вечером из своей квартиры и рассказал все детали дела, даже то, что дочери, осужденных оказывал покровительство местный бандитский авторитет – Цыган. Вениамин задумался о том, что лучше ему будет отступить от намерения завоевать Любу, так как эта связь могла плохо сказаться на его карьере.

В пятницу Люба весь день провела в сомнениях, появится ли Вениамин. Тем не менее, к пяти часам она была готова. Она надела свое самое нарядное, зеленое платье и туфли в тон к нему, подкрасила глаза и убрала волосы в красивый узел на затылке. Ее наряд дополняла сумочка, расшитая зеленым и голубым бисером. Посмотрев на себя в зеркало, Люба осталась довольна. Как только она закончила приготовления, на улице раздался гудок автомобиля. Она вышла на крыльцо и увидела стоявшего около машины марки «Волга» франтовато одетого Вениамина. Когда они сели в машину, Вениамин, ни слова не говоря, тронулся с места и, молча, повел машину. Люба тоже молчала. Каждый из них думал о своем: Люба о том, как Вениамин узнал ее адрес, а Вениамин о том, что такая красавица достанется не ему.

Дядя Вениамина был большим человеком в партийном руководстве страны, и одним из направлений его деятельности было развитие физической культуры населения и привлечения молодежи к занятию спортом, поэтому он с супругой вошел в ресторан первыми. Затем организаторы торжества пригласили руководство области в лице первого и второго секретарей обкома с супругами, затем тренера, врача сборной и спортсменов с сопровождающими их женами и подругами.

В зале уже были накрыты столы и на каждом из них были поставлены таблички с именами гостей, для которых эти столы предназначены. Когда все победители расселись, Вениамин сначала привел из холла Людмилу и Свету, и подвел их к столу, за которым в одиночестве сидели два парня. Света посмотрела на него с недоумением, но он, не обращая на это внимания, представил девушек повеселевшим спортсменам, пожелал им всем весело провести время и удалился. Проходя мимо стола, за которым сидели только его дядя с тетей, он спросил разрешения посадить рядом с ними еще одну гостью, они не возражали, и Вениамин подвел к их столу Любу. Дядя встал, чтобы поприветствовать ее, а тетя ласково улыбнулась и протянула Любе свою руку для рукопожатия. Люба смутилась, покраснела и, растерянно улыбнувшись, села за стол.

Дядя Вениамина Геннадий Григорьевич Толоконников поблагодарил спортсменов за победу, первый секретарь вручил им всем, включая тренера и врача ценные подарки – в основном, переносные радиоприемники и магнитофоны. Весь зал дружно поаплодировал победителям, на этом торжественная часть закончилась, и начался концерт. Гости могли одновременно наслаждаться хорошей музыкой, вкусной едой и тремя видами вин. После окончания концерта артисты были приглашены в зал, для них тоже были накрыты столы. Руководство области и дядя Вениамина вместе с женами покинули торжество, пожелав молодежи хорошего вечера. После этого свет в зале был приглушен, и со сцены зазвучала томительно призывная мелодия аргентинского танго в исполнении местного вокально-инструментального ансамбля. На танцевальной площадке, расположенной между сценой и столами, появилась пара танцоров. Партнер был одет в строгий черный костюм с белой рубашкой, а партнерша в обтягивающее, расширяющееся к низу красное платье. Они исполнили танец страсти не слишком профессионально, но с большим чувством. Подвыпившая публика долго и громко им аплодировала, хотя сама не была еще готова к оргиастическому веселью: только немногие решались выйти потанцевать под музыку популярных в то время шлягеров Аллы Пугачевой и Маши Распутиной. Однако вино, лившееся рекой, сделало свое дело. Большая часть гостей, через некоторое время уже отплясывала цыганочку, семь сорок и лезгинку. Все это веселье проходило без участия Вениамина и Любы.

Во время концерта Вениамин очень недолго оставался за столом рядом с Любой, а затем его отозвал с сторону милиционер и они ушли из зала. По просьбе дяди, Вениамин помогал местному дежурному наряду милиции следить за порядком во время проведения торжественного мероприятия. После того как дядя и тетя Вениамина покинули ресторан, и Люба осталась в одиночестве, она начала осматривать зал в надежде увидеть Вениамина, но того нигде не было видно. В это время официант принес ей кофе и пирожное, она подумала, что, скорее всего, это Вениамин сделал для нее заказ и начала есть пирожное, которое показалось ей чересчур сладким. Люба отпила кофе, вкус которого ей не понравился. Какой-то худой мужчина подсел к ней и предложил отвезти ее домой. Решив избавиться от него и найти Вениамина, она встала из-за стола и, в глазах у нее помутилось, она бы упала, если бы этот мужчина не подхватил ее за талию и, поддерживая, не повел к выходу. В это время Вениамин находился в холле гостиницы, уговаривая вместе с молодым лейтенантом, сильно нетрезвую девушку не пытаться постоянно приглашать танцевать гитариста «Синей птицы». Он заметил Любу в последний момент, перед тем как она скрылась со своим сопровождающим за дверью гостиницы. Вениамин бросился вслед за Любой, оставив девушку с лейтенантом. Догнав, он оттолкнул мужчину, подхватил едва держащуюся на ногах Любу и повернулся к сопровождавшему ее типу, чтобы узнать, что произошло, и увидел только его мелькнувшую за кустами спину. Вениамин посадил Любу в машину, подозвал двух дежуривших милиционеров, и попросил охранять ее, пока не вернется: ему нужно было предупредить своего напарника – молодого лейтенанта и забрать Любину сумочку. Когда он увидел на столе недопитый кофе и оставшийся кусок пирожного, он взял льняную салфетку завернул в нее остаток пирожного и засунул его в чашку с кофе. На выходе из зала он отдал эту чашку лейтенанту с просьбой отправить ее в лабораторию на токсикологическую экспертизу. Вениамин на недоуменный вопрос молодого человека объяснил:

– Необходимо проверить содержимое чашки на наличие сильно действующих седативных препаратов.

Лейтенант записал это на салфетке, чтобы не забыть. Вениамин отвез Любу в больницу, там ее осмотрел пожилой и, видимо, опытный в таких вещах врач. Он сказал:

– Скорее всего, она приняла флунитразепам, но, к счастью, без передозировки.

– Ей придется остаться в больнице? – Спросил Вениамин.

– Не думаю, что в этом есть необходимость. Пульс у нее четкий, реакция зрачков нормальная. Ей просто надо выспаться. Но, на всякий случай, лучше ее не оставлять одну.

– Спасибо вам.

– Да, еще, завтра у нее будет жуткая головная боль, плохая координация и приступы слабости.

Вениамин подумал о том, что в доме Любиной хозяйки нет телефона, и решил отвезти ее в дом дяди. Ворота на территорию дядиной дачи им открыл охранник и он же подержал входную дверь, когда Вениамин вносил в дом спящую Любу. По дороге она окончательно отключилась. В доме все уже спали, и Вениамину пришлось отнести ее в свою спальню. Он положил ее на кровать, повесил ее сумочку на кресло, включил настольную лампу и посмотрел на нее. Она спала беспробудным сном, и даже не шевельнулась, когда он снимал с нее туфли и расстегивал длинную молнию на платье. Когда он, осторожно, стягивал с нее платье, колготки вместе с трусами и снимал бюстгальтер из-под белой, прозрачной комбинации, то единственной ее реакцией было бормотание и безуспешные попытки открыть глаза. Он положил вещи на кресло, и опять посмотрел на Любу. Затем, нежно погладил ее грудь, бедра, поцеловал в губы, вздохнул, укрыл ее одеялом и пошел в душ. После душа он надел майку и шорты, почистил зубы, вернулся к кровати и задумался о том, где ему лучше лечь спать. В комнате был диван, но он не смог удержаться от желания быть ближе к Любе, поэтому, выключив лампу, он улегся с другой стороны кровати и захрапел.

Люба проснулась рано утром от головной боли, с трудом приоткрыв глаза, она сначала не поняла, где находится. Свет едва пробивался сквозь просвет между тяжелыми шторами на окнах, в комнате царил полумрак и в этом полумраке, она заметила свою одежду на кресле и, повернув голову, увидела спину мужчины, лежащего рядом с ней. Ее охватила паника, от страха она покрылась холодным потом, и боялась пошевелиться, так как мужчина начал поворачиваться к ней. Она закрыла глаза и с ужасом ждала, что будет дальше, но ничего не произошло, повернувшись, мужчина продолжил храпеть. Приоткрыв глаза, она увидела рядом с собой лицо спокойно спящего Вениамина – страх сменился гневом и отчаянием. Она осторожно выползла из-под одеяла на пол, стащив с кресла свою одежду и завернув в нее свои туфли и сумочку, на четвереньках двинулась к двери. Когда она поднялась с колен и попыталась одеться, ее охватила слабость, и она прислонилась к косяку, чтобы не упасть. Через некоторое время ей все же удалось надеть трусы и платье. Колготки и бюстгальтер она засунула в сумочку, повесила ее на плечо и, держа в одной руке туфли, другой осторожно приоткрыла дверь. Выскользнув из спальни, она попала в громадную залитую утренним солнцем гостиную. Ее глазам стало больно смотреть и, закрыв их, она постояла некоторое время, не шевелясь. Когда она, наконец, добралась до входной двери, она опять почувствовала слабость и уронила свои туфли на пол, стук от их падения отозвался в ее голове ударом колокола. Выйдя из дома, она встретила охранника, который сопроводил ее до ворот. Оказавшись на свободе, Люба надела туфли и, нетвердо ступая, двинулась прочь от дома, по красивой дороге, окруженной лесом.

Вениамина разбудил какой-то стук в гостиной, он хотел продолжить спать, но тут вспомнил вчерашние события и, обнаружив Любино исчезновение, бросился наружу. Охранник с понимающей улыбкой сообщил ему, что ночная гостья ушла минут десять назад. Вениамин влетел в дом, взял ключи и, сев в машину, оставленную им ночью перед входом в дом, поехал за Любой. Он догнал ее недалеко от поворота на большую трассу. Выйдя из машины, Вениамин, весело спросил:

– Куда это ты направляешься в такую рань?

– Куда угодно, только подальше от тебя, – как-то вяло ответила Люба, затем со злостью посмотрев на него, так же невыразительно, продолжила, – Какой же ты подонок! Что ты мне подсыпал, почему я ничего не помню?

– Интересно, раз ты ничего не помнишь, почему ты обвиняешь меня?

– Потому, что я не могла сама оказаться голой в твоей постели.

– Но может быть тебе просто не хочется вспоминать свои ночные подвиги…

– Если даже это так, ты все равно – подонок и мразь! – Сказала Люба и хотела идти, но тут ее опять охватила слабость и она прислонилась к машине.

– Ну ладно, не дури, пусть я и подонок, и мразь, но я не хочу, чтобы другие подонки воспользовались твоим одиночеством на пустынной дороге. Садись, я отвезу тебя домой.

Люба, не глядя на него, молча села в машину. Вениамин вел машину всю дорогу, не проронив ни слова: ему было обидно, что Люба его оскорбила вместо того, чтобы отблагодарить. Когда Люба, не попрощавшись, ушла в дом, он остался в машине, размышляя: стоит ли открыть Любе правду или оставить ее в убеждении, что она потеряла свою честь.

Обида на Любу за нанесенное ему оскорбление была лишь верхушкой громадного айсберга недовольства, таящегося в его подсознании, в котором он даже себе не хотел признаваться. Это недовольство было связано с его дикой завистью к жениху Любы, с тем, что даже если бы этого жениха не было, он все равно не мог быть с Любой, так как тогда ему бы пришлось распрощаться с карьерой. Все эти размышления привели его к четкой формулировке трех вариантов развития этой ситуации. Вариант первый: он говорит Любе правду, она счастливая выходит замуж за своего идеального жениха, а Вениамин, страдая от безответной, несчастной любви, остается со своей карьерой. Во втором варианте Вениамин говорит Любе правду и прикладывает все силы, чтобы добиться ее взаимности, если это удастся, то его карьера, скорее всего, закончится, но зато Люба будет с ним. Третий вариант, который в его теперешнем настроении казался ему наиболее приемлемым, отдаленно, напоминал трагедию Шекспира «Отелло», в которой Вениамину доставалась роль «доброго Яго» и, одновременно, Родриго безответно влюбленного в Дездемону. Вениамин после прочтения писем Т.Т. понимал, что отношения между Любой и ее женихом были идеально-романтическими, и был убежден, что Люба никогда не решиться написать своему жениху о своем позоре и не сможет выйти за него замуж, считая, что она недостойна его. «Доброму другу Яго», в этом случае, не нужны были другие персонажи или платок, ему было достаточно оставить Любу убежденной в том, что она потеряла свою честь и, в силу своей гордости и своих предрассудков, она откажет своему жениху и, естественно, ему. Все участники: и Дездемона, и Отелло, и Яго-Родриго испытывают горечь потерь и страдают, но, в отличии от трагедии Шекспира, в трактовке Вениамина, остаются живы. На этом он успокоился и поехал сначала домой переодеться, а затем в милицию, узнать результаты экспертизы.

Мысль о временной интрижке с Любой, какие случались у него со всеми другими девушками, даже не посетила его голову.