Читать книгу: «Тоже люди», страница 4
– Я действительно находился на задании, данном мне Советом Земли. Меня призвали для исследования неординарной ситуации, возникшей в непосредственной близости от родной планеты, как и других капитанов исследовательского профиля, находящихся в этот момент на Земле. Но повторяю, я – не военный, армия в Содружестве изжила себя как совершенно бесполезная организация.
– Так ты, оказывается, совсем не тот, за кого мы тебя так упорно принимали! Неспроста мне показались странными твое мастерство в управлении автономным космическим кораблем и глубокие познания в области навигации. Зачем обыкновенному пилоту катера такие избыточные умения и знания? Ты – настоящий капитан звездолета! Придурок Рич так и не понял, какая «райская» птичка была в его лапах!
Землянин только недоуменно пожал плечами:
– Ну, капитан. Что в этом удивительного?
– Скажи лучше, у тебя действительно имеется звездолет?
– Да.
– И он – твоя собственность, или ты наемник какой-нибудь крупной компании?
– Извините, не понимаю вопроса.
– Ну, кому изначально предназначался корабль, на котором ты командовал?
– Мне, конечно. Исследовательские суда вообще строятся только под конкретного капитана.
– А команда на корабле? Сколько у тебя подчиненных?
– Двое: помощник и штурман. Более для успешного управления и не требуется: все механические работы выполняют киберы. Конечно, чаще всего народу на борту гораздо больше, однако все они считаются пассажирами.
– Твой корабль обслуживают киберы? Значит, ты настолько богат, что можешь позволить себе такое роскошество? Сколько же ты зарабатываешь за рейс?
– Простите, не понимаю вопроса.
– Ну, ладно, спрошу по-другому: с какой целью ты совершал рейсы?
– В основном, с экспедиционной. Редко – экстренная эвакуация людей или доставка грузов.
– Значит, с частниками вообще не связывался, на госзаказе «сидел». Скажи, у тебя есть собственный астероид для «парковки»?
– Не понимаю.
– Где находится база твоего корабля и твой дом?
– Я живу на Земле. Звездолетам же положено находиться на специальных орбитальных причалах.
– Опиши свое жилище на Земле.
– Обычная квартира в городе: гостиная, спальня, кабинет, столовая, мастерская, тренажерный зал, бассейн. Вообще-то, я часто предпочитал ей загородный домик. Там естественная природа и по минимуму роботов и суеты. После многомесячной экспедиции так приятно просто расслабиться, посидеть у костерка или порыбачить.
– Судя по твоим словам, дома ты жил очень неплохо. Можно даже сказать, преотлично жил, как сыр в масле катался. Ну, а какие вещи ты мог себе позволить? Часто ли делал покупки, на которые уходило много денег?
– Всегда брал любые вещи, которые были мне необходимы. Извините, можно задать вопрос?
– Задавай! – Кошечка, увлекшись разговором, не заметила, как перешла с повелительного тона на приятельский.
– Что вы имели в виду, когда употребили слова «покупки» и «деньги»? Эти слова, как и понятия, ими обозначаемые, у нас давно ушли в прошлое, и люди на Земле используют их только в «историческом» контексте.
– Неужели на Земле не существует товарно-денежных отношений?
– Не существует.
– В это просто невозможно поверить. Может быть, на твоем звездолете есть запас редких металлов?
– На данный момент в Содружестве только старинные звездолеты в статусе музейных экспонатов имеют некоторые детали из металлов, некогда считавшихся редкими и потому служившими неким общепринятым эквивалентом материального благополучия. Мой же корабль является современным исследовательским судном.
– Ты меня опять не понял. Я просто хотела узнать, чем ты расплачиваешься, например, за ресурсы для корабля, за снаряжение, за стоянку, за техническое обслуживание. Ведь что-то от тебя за все эти блага требуется?
– Нет.
– Фантастика. Похоже, что у тебя был неограниченный государственный кредит. Ладно. Допустим, у тебя выходной или отпуск, тебе осточертело ходить в стандартной униформе и захотелось приобрести новую куртку, да не такую как у всех. Что ты делаешь в таком случае?
– Заказываю по каталогу, и ее тут же доставляют по репликатору. Можно также зайти в салон моды, который есть в любом поселении. Ну а если хочется уж совсем чего-нибудь необычного, то можно посетить Дом моды: там тебе изготовят любые вещи по твоему желанию и представлению.
– Значит, тебе сразу же приносят все, что ты ни пожелаешь, и ты за это не обязан что-либо отдавать?
– У нас так делают все.
– Все, о чем ты рассказал, так странно, что я пока не могу представить себе такую жизнь. Мне все время кажется, что есть какой-то подвох. Ну а хотя бы какие-нибудь драгоценные минералы или ювелирные изделия из них ты можешь вот так запросто, как ты говоришь, получить?
– Честно говоря, никогда не пробовал этого делать. Ювелирные изделия из натуральных камней всегда интересовали меня только как памятники искусства. Впрочем, дома у меня есть небольшая коллекция, включающая в себя несколько прелюбопытных камней с многовековой историей. Есть неоспоримые свидетельства, что в старину их очень ценили и гранили вручную, поэтому они по сути своей являются исключительной исторической редкостью.
– И у тебя есть такие прозрачные наитвердейшие камни, ну, алмазы?
– Да. Разного размера, огранки, чистоты и цвета. Еще есть рубины, изумруды, топазы. Но более всего мне нравится одна камея, вырезанная из крупной жемчужины с беспримерным искусством. Это воистину ценнейший раритет.
– По твоим словам получается, что ты ужасно богат! Мой невольник- сказочный миллионер!
– Извините, но не понимаю.
– Он не понимает! Да ты просто нагло врешь мне прямо в глаза, пытаясь уверить в том, что при первой же возможности осыплешь меня драгоценностями. И при этом ты бессовестно набиваешь себе цену, хотя совершенно не похож на богача. Те, кто очень богат, привыкли вести себя совершенно по-другому: они все время приказывают, говорят надменно, всячески выказывая пренебрежение остальным, даже глядят на людей по-другому, как-то свысока, поверх голов. А у тебя вся речь пересыпана словечками типа «извините» и «пожалуйста»!
– Элементарные слова вежливости по традиции закладывают даже в самые примитивные программы для роботов. – Пленный обезоруживающе смущенно улыбнулся. – Грубость и игнорирование формул культурного обращения – первый признак ущербности умственного развития.
– Очень интересно. По-твоему, получается, кто не вежлив – тот однозначно дурак. – Девушка тоже невольно улыбнулась в ответ.
На приемах и встречах сильных мира сего, освещаемых в визорных новостях, тоже было не принято грубить и сквернословить. Там все было торжественно и красиво, как у богов. Только вот от сэра Рича, тоже капитана корабля, она редко слышала слова подобного рода. Наверное, землянин все-таки был гораздо ближе к светскому обществу…
– Старый Лео зовет леди ужинать, – прогремел бас охранника из-за двери.
Кошечка как будто очнулась и настороженно посмотрела на пленника. Тот скромно опустил взгляд и сидел совершенно неподвижно. Тогда она встала (землянин тут же тоже поднялся) и сказала:
– Приятно было поболтать. Пойду-ка теперь подкреплюсь и составлю компанию родителю. – Тут она достала из кармашка горсточку пищевых таблеток и протянула чужаку: – Это тебе. Ты ведь, наверное, тоже голоден.
– Спасибо, – просто сказал пленный.
– Я думаю, тебе недолго здесь сидеть. Скоро мой отец решит, что с тобой делать.
– Разрешите еще один вопрос?
– Спрашивай.
– Как ваше имя?
– Ты должен называть меня «госпожой» или «хозяйкой».
– Но ведь у вас наверняка есть настоящее, данное при рождении имя. Или это секрет, который никому знать не положено?
– А ты настырный. – Кошечка улыбнулась, шутливо погрозив пальцем. – Мама дала мне имя Лилия в честь ее любимого цветка. Она очень любила цветы и даже выращивала их рядом с домом.
Старый Лео и Кошечка ужинали вдвоем под ажурным абажуром, когда-то собственноручно сплетенным мамой. Кошечка впервые за многие и многие дни ела настоящий мягкий хлеб с мармеладом и запивала его ароматным сладким чаем. Кошечка была рада, что наконец после долгих скитаний была дома. Они всегда так ужинали вдвоем, когда она возвращалась из очередного вояжа. Это была их семейная традиция, своего рода обычай. И еще один человек незримо присутствовал за столом. Это была мама. Ее портрет висел в гостиной на стене, и у стола стоял ее любимый черный лакированный стул. Кошечка и сейчас представляла, как на этом стуле сидит мама. Она в белом платье с золотыми цветами на блестящей шелковой ткани. Волосы ее уложены в венок на макушке, на плечи спускаются золотые локоны, и в одном из них цветок. Цветок петуньи, этакий кокетливый граммофончик.
Лео молчал и разглядывал островки пузырьков от растворимого сахара в чае. Он, конечно, понимал, что сейчас не нужно задавать никаких вопросов. Наконец, последний бутерброд был съеден, и Кошечка встала из-за стола.
– Спасибо, – произнесла она и зевнула.
Старый Лео тоже встал и, поцеловав дочь в лоб, сказал:
– Иди отдыхать, дочка.
Кошечка направилась к двери и вдруг вспомнила:
– Пап, а кто будет убирать посуду?
– Новая служанка, – ответил отец и позвал: – Цыпа!
Из соседней комнаты, служившей кухней, тут же явилась женщина в белом переднике, и Кошечка с немалым удивлением узнала местную звезду кабаре по кличке Цыпочка. Она была почти вдвое старше Кошечки, но, тем не менее неплохо сохранилась, даже несмотря на солидный стаж «изматывающей» работы в «злачном заведении»: смуглая, белозубая, кудрявая, с пышными формами. Помнится, год назад не было ни одного стражника на Джорджии, который бы не прищелкивал языком, сыто лыбясь, стоило упомянуть ее знаменитое «фуэте на шесте».
– Она тебе нравится? – спросила Кошечка, глядя на портрет мамы.
Старый Лео смутился:
– Но ведь надо кому-то заботиться о хозяйстве, а ты все реже бывала дома. Я могу выгнать ее теперь, когда ты здесь.
– Нет. Что ты! – Кошечка улыбнулась. – Я понимаю, что в хозяйстве нужны женские руки. Я спрашиваю просто так.
И она отправилась в спальню, раздумывая об изменениях дома. Сколько она себя помнила, отец никогда не держал служанок. Видно, ее действительно не было дома очень долго.
Утро было, как всегда, ясное и совершенно безоблачное (облака на Джорджии вообще были исключительной редкостью). Солнце осветило первыми розовыми лучами постройки и пыльную всхолмленную «перспективу». На Джорджии не было смены времен года, а сутки делились ровно пополам на день и ночь. Сутки были общепринятые, их продолжительность соответствовала двадцати четырем часам, в точности как на забытой и вражеской прародине. Привычка – вторая натура. И люди везде старались сделать так, как им было привычно. Даже на полуискусственных малых планетах.
Кошечка открыла глаза с первым утренним лучом, умылась и выскочила, как была в спальной рубашке, на крыльцо. Во дворе было пусто, стража успела смениться, и заступившие на вахту, наверное, уже дрыхли в домике-дежурке после ночных похождений «по бабам». Вдруг стукнуло и открылось окно отцовской спальни. Кошечка от неожиданности вздрогнула и спряталась за дверь. В окне показалась заспанная служанка. Цыпочка потянулась, звучно зевнула. Она была совсем голая, и это было отлично видно с крыльца.
– Лео! – пропела она звучным грудным голосом. – Просыпайся, мой мальчик.
«Наглая женщина, – подумала Кошечка, шлепая босыми ногами по коридору. – Вольготно себя здесь чувствует».
Она вошла в ванную и залезла под душ. Прохладная вода хорошо освежала. Девушка, бодрая и уже не капельки не заспанная, натянула на себя домашний костюм и закричала так громко, что эхо прокатилось по коридору:
– Папочка Лео! Твоя дочка зверски хочет кушать! Когда завтракаем?
Завтрак был прерван сиреной, оповестившей о том, что кому-то вздумалось просить посадки на площадке Джорджии. После короткого разговора по стерео стало ясно, что старый друг Лео, Толстый Джек, решил наведаться «на чашечку чаю».
Толстый Джек оказался не один, а с дочерью, симпатичной хохотушкой Сарой, бывшей одноклассницей Кошечки. Кошечка очень обрадовалась появлению Сары, с которой еще в школе крепко сдружилась, и весь последующий день они провели вместе, болтая о разных женских штучках.
– Знаешь, – под конец призналась Сара, – ведь мы не просто так сюда заехали. Я попросила отца, чтобы он завернул сюда ради тебя.
– Правда?
– Конечно. Ведь мы давние подружки! – продолжала Сара. – У меня к тебе вполне деловое предложение.
– Валяй! – Кошечка устроилась поудобнее.
– Так вот. Через полтора месяца на Лее намечается праздник 350-летия образования Федерации Семи Солнц. Я представляю, сколько женихов слетится в столицу!
– Ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой на охоту за женихами?
– Нет! Я хочу предложить одну очень неплохую возможность. – С этими словами Сара достала диктофон. – Вот это я записала с правительственного канала стерео Леи-4.
Она включила запись, и устройство поведало, что «по случаю празднования 350-летия Федерации Семи Солнц на столичной планете Лее будет проведен грандиозный парад, в котором будут участвовать лучшие военные суда Федерации, и состоятся юбилейные гонки на планетарных катерах, главный приз которых составит 1000000 единиц…».
– Ты предлагаешь мне погонять на катерах? – весело спросила Кошечка.
– Слушай дальше, – одернула ее Сара.
Диктофон продолжал: «Состоится грандиозный межпланетный конкурс красоты «Мисс Галактика», на который съедутся самые прекрасных девушки со всех концов Федерации. Победительнице будет торжественно вручен бриллиантовый венец стоимостью 30000 единиц и эксклюзивный годовой контракт с модельным агентством «Левекорпорейтед». Также, на столичной планете намечаются…» – Тут Сара выключила устройство: – Дальше чепуха. А вот конкурс красоты – это здорово!
– И ты собираешься в нем участвовать? – Кошечка с удивлением смотрела на Сару.
– А что? – Сара плавно повернулась, держа руки на талии. – Разве я некрасивая? Почему бы не попробовать? Ну а ты уж вообще! – Сара потянула Кошечку к зеркалу: – Посмотри, какая миленькая. Подкрасить, сделать модную прическу и одеть в шелковое платье! – Сара закружилась по комнате. – Ведь мы всерьез можем претендовать на первый приз! Ну как? Нравится такое предложение?
– Ну, я не знаю. – Кошечка пожала плечами. – По-моему, так это не совсем реально.
– Еще как реально! – воскликнула Сара. – Мой отец все равно летит на Лею. Он и доставит нас туда. Все расходы по содержанию участниц фирма-устроительница берет на себя. Нам бы только пройти первый кастинг. Давай соглашайся! А то мне одной страшно.
Кошечка все еще мялась:
– Но я только вчера прилетела после почти годового отсутствия. Что скажет отец?
– Твоего отца наверняка уже уговорил Толстый Джек, – заверила Сара, и она была права: Старый Лео уже знал обо всем.
– Я думаю, что тебе стоит поехать, – сказал он. – Вдруг, да я увижу свою дочь Мисс Вселенной. Тогда мы станем знаменитостями и богачами. К тому же эта поездка обойдется совсем не дорого.
Итак, было решено. Кошечка вытряхнула свой гардероб и уложила самые красивые платья в пластиковую сумку.
– Вот деньги. – Старый Лео протянул ей пачку купюр. – Может быть, и с Ричем помиришься.
– И слышать о нем не хочу!
– Ну, тогда найдешь себе кого-нибудь получше. Ты же у меня умница и красавица. – Старый Лео сгреб ее в объятия и поцеловал в лоб.
Вещи были погружены во флаер, и все отправились на посадочную площадку. Прощание было легким и даже веселым. Старый Лео уже давно привык к тому, что Кошечка болтается вне дома, он даже считал, что так и должно быть, иначе не увидишь настоящей жизни.
…Кошечка смотрела в иллюминатор на удаляющуюся родную планету.
– До свиданья, дом! – Она мысленно помахала рукой. – Я вернусь месяца через три.
Лея была прекрасна, как всегда. На огромном космодроме стояло несметное количество разномастных кораблей и катеров. Сновало множество людей: коммивояжеры, солдаты, члены экипажей, технический персонал и еще масса всякой пестрой публики всех цветов и оттенков.
К празднику готовились заблаговременно: везде что-то строили или перестраивали, владельцы магазинов подновляли витрины.
Толстый Джек прямо на космодроме взял на прокат хороший флаер, и они, погрузив вещи, отправились в гостиницу. Материк, на котором они находились, назывался Нью-Америка, мегаполис звался Нью-Вашингтон и напоминал огромные до полной бесконечности соты, в которых сновали миллионы флаеров, а людей на неисчислимых улицах была просто тьма-тьмущая.
Кошечка не раз бывала на столичной планете, но все-таки каждый раз радовалась и удивлялась этой суете и размаху заново. Сам город был как слоеный пирог с вкраплениями грузовых магистралей, туннелей, полностью крытых улиц и переулков на разной высоте. Острые башни небоскребов тут и там впивались ввысь и терялись за кудрявыми облаками.
И хотя Кошечка ни разу не была именно в Нью-Америке, а посещала только Нью-Европу и Нью-Африку, каких-то особых отличий между этими континентами она практически не ощущала, может быть потому, что бывала только в крупных мегаполисах.
…Флаер остановился у маленькой гостиницы под светящейся вывеской «Зеленая подушка» в каком-то глухом тупике.
– Я хорошо устроился здесь в прошлый раз, – заявил Толстый Джек. – И совсем не дорого. Надеюсь, вам, девочки, тут понравиться.
Они вошли в гостиницу. Джек быстро договорился с портье, и они, пройдя сумрачный, подсвеченный зеленым холл, отправились в свой номер. Тот был небольшой, трехместный. Он состоял из четырех «отсеков»: трех крошечных спален и гостиной со стерео-визором. Сара тут же включила визор, и оттащить ее от него стало невозможно.
– У нас на Ариадне нет постоянной визорной трансляции, – объяснила она. – Слишком дорогое удовольствие.
Кошечке ничего не оставалось, как усесться с ней рядом. Вскоре она тоже увлеклась просмотром.
Кино было из разряда развлекательно-героических блокбастеров, и его сюжет был прост и незатейлив, как все гениальное и приспособленное для массового просмотра. Главный герой – отважный и очень привлекательный внешне космолетчик, попавший в плен к серфихам, жестокой инопланетной нации гуманоидов, очень похожих на людей, но только с черными крыльями за спиной, пытается вырваться с вражеской планеты, но встречает там прекрасную девушку серфиха. У них начинается страстная любовь, но парень вынужден выбирать: или свобода, или любимая. В конце концов, парень выбирает первое и, мимоходом устраивая «погром с фейерверком» и расправляясь с многочисленными врагами, захватывает космический корабль серфихов и возвращается домой, где его ждут овации, почет и любящая женщина модельной внешности, с которой он и связывает свою судьбу, прокляв и забыв вражескую обольстительницу. Хеппи-энд и всеобщее ликование.
Сара была в полнейшем восторге от просмотра.
– Здорово! – Она наконец оторвалась от визора (благо там «зарядили» блок рекламы и потому пока не было ничего интересного). – Какой парень! Как он этих серфихов раскидывал! Прямо как котят! А главный то серфих – какой гад, как жестоко мучил беднягу! А эта черноглазая змея с крыльями! Она его совращала, совращала, но ничего у нее не вышло! Если бы я встретила такого красавца и умницу- космолетчика, да еще такого смельчака, так меня бы от него и клещами не отодрали бы! Кошечка, тебе понравился актер? Такая лапочка, правда?
Кошечка закивала в ответ. Сара всегда восхищалась просмотренными фильмами так бурно, что ее трудно было успокоить, оставалось только поддакивать. Теперь она наблюдала за Сарой и размышляла: какое же это мальчишество, как же все славно-просто и весело-понятно в этих глупых боевиках, кто – враг, а кто – друг. В настоящей жизни все гораздо сложнее и грустнее.
Сара продолжала восхищаться актером, играющим главную роль. Кошечка рассеянно кивала, пытаясь понять, кого же этот бравый киногерой ей напоминает. Выкрики Сары мешали сосредоточиться, и мысли упрямо зацикливались на капитане Ричардсоне. Нет, сэр Рич конечно же не мог быть подобным космолетчиком, слишком уж много в его характере было коварства, цинизма и злобы. Но кто же? Персонаж казался подозрительно знакомым.
– Киса! – заныла Сара. – Поехали, посмотрим город, пока еще не стемнело. У меня от визора голова разболелась, и не терпится снова увидеть Лею в ее вечернем великолепии. Ведь в последний раз я видела столицу четыре года назад, когда приезжала сюда на каникулы.
– Я дурно вожу флаер, – призналась Кошечка.
– Зато я довольно прилично, – ободрила ее Сара. – Только вот правила движения почти уже забыла. Но это ничего, мы ведь не поедем в центр.
Они быстро переоделись в прогулочные платья и уже через десять минут летели над вечерним городом.
– Красиво, правда? – Сара обернулась к Кошечке, которая сидела на заднем сиденье и поправляла развевающиеся волосы. – Сейчас мы прогуляемся в пригород.
Кошечка согласно кивнула. Навстречу им проносились флаера, некоторые из них были буквально набиты полупьяной молодежью, которая орала песни и размахивала руками, приветствуя всех пролетающих. Кошечка тоже посылала им воздушные поцелуи.
– К нам, к нам, девочки! – неслось из флаеров. – Мы умеем развлекаться!
Но «девочки» уже не обращали на них никакого внимания, продолжая свой путь. Наконец, они вылетели из небоскребного мегаполиса и полетели над живописной равниной, занятой чудесными виллами богатеев. Все это были резиденции членов правительства, посольские территории и частные владения разной богатой публики.
– Давай немножко снизимся, – предложила Кошечка.
Стало быстро темнеть, а ей хотелось получше рассмотреть прекрасные дворцы среди изумрудной зелени.
Они снизились и полетели почти над самыми деревьями, стараясь не залезать на частные территории и следовать по намеченным нейтральным маршрутам.
– Смотри, строят что-то новенькое. – Сара кивнула влево.
Кошечка присмотрелась. Действительно, там находилась огромная строительная площадка. Множество людей копошилось на ней, а по сторонам стояло оцепление из солдат с бластерами. Черные овчарки рвались с поводков, охрипнув от лая. На этой стройке работали невольники. Кошечка прекрасно знала, что рабства на Лее официально не существует, но власти часто смотрят на нарушение законов сквозь пальцы и сами частенько пользуются дармовой рабочей силой, называя невольников или заключенными преступниками, отбывающими наказание, или военнопленными отщепенцами, ссылаясь на нескончаемую войну за отделение от Федерации на некоторых планетах Второго Солнца. На самом деле все эти оправдания были сплошной «сказкой». Кошечка это прекрасно понимала и относилась к этому как к должному.
«Без этого не было бы этих прекрасных дворцов. Иначе и быть не может, -думала она. – Ведь кто-то должен выполнять всю грязную работу».
Она все еще смотрела на удаляющуюся стройку, когда ей в голову пришла неожиданная мысль: «А ведь на того героя из «Узника серфихов» похож вовсе не сэр Рич, нет! Пленный земляшка, вот кто похож! Только, пожалуй, у него физиономия поулыбчивей, с этакой до смешного доверчивой наивностью во взгляде».
Кошечка улыбнулась свое догадке, продолжая созерцать блистающие роскошью виллы, проплывающие внизу.
Три месяца пролетели совсем незаметно. Праздник был в самом разгаре, но Саре и Кошечке было не до пустого глазения по сторонам. Они все-таки добились своего: попали в число претенденток на звание «Мисс Галактика» и усердно готовились к основному конкурсу. В этом им помог один довольно симпатичный мужчина, с которым они познакомились в бесконечных коридорах «Левекорпорейтед», которая и была главной устроительницей кастингов. Он оказался одним из младших судей.
Подготовка к конкурсу оказалась настолько изнурительной, что ее можно было сравнить только с подневольным трудом на каких-нибудь плантациях. Весь день был расписан до последней минуты: тренажерный зал, танцевальный зал, специальная диета, бесконечные репетиции, улыбки, фотосессии и разговоры (и не только они) со многими «нужными» людьми. Все это так изматывало, что Кошечке временами хотелось бросить все это и улететь домой.
Толстый Джек то улетал, то появлялся: у него были какие-то торговые дела. Когда начался массовый наплыв туристов, он переключился на их перевозку с ближайших густонаселенных планет.
Кошечка уже несколько раз порывалась наплевать на конкурс, но Сара каждый раз уговаривала ее остаться. Те редкие часы, когда Сара и Кошечка были свободны, они гуляли по паркам Нью-Америки, и неутомимая Сара успевала познакомиться с несколькими мужчинами сразу.
– Четыре года сидела дома безвылазно! – оправдывалась она. – Надо же теперь как следует поразвлечься!
Кошечка тоже знакомилась с мужчинами, но гораздо менее охотно, чем ее подруга.
– И чего ты киснешь? – удивлялась Сара. – Вот недавно к тебе подошел такой симпатичный мальчик. Будь я на твоем месте, я бы обязательно завела с ним роман. А ты: «Я ожидаю здесь супруга, он должен явиться с минуты на минуту».
– У этого «симпатичного мальчика» взгляд был пустой, как выпитая бутылка, – отвечала Кошечка, морщась. – И в голове ни ума, ни фантазии. Зачем терять время с таким убожеством?
От непонятной тоски Кошечка даже стала украдкой покуривать наркотические сигареты. Это на краткое время расслабляло и казалось любопытным и приятным. Она сидела в пустом номере, пока Сара проводила время с очередным своим ухажером, и вдыхала сладко пахнущий дым. И тогда ей представлялось, что у нее есть крылья, почти как у фантастических серфихов, и она поднимается на них все выше и выше, к солнцу и облакам, равнодушно взирая на бескрылых людишек внизу. А иногда ей казалось, что она – владелица одной из роскошнейших вилл, которые видела за городом, одетая от самых дорогих и модных кутюрье, вся в блистающих бриллиантах, и принимает именитых гостей под руку со своим возлюбленным, прекрасным, благородным и сказочно богатым… Наряду с подобными иллюзорными мечтаниями в одурманенном воображении появлялись и другие картины. Иногда возникало ухмыляющееся лицо Ричарда, и тогда девушке не терпелось еще раз затянуться, чтобы это видение исчезло. Все чаще и чаще стал вспоминаться пленный землянин. Сначала Кошечка взирала на это, как на чистейшее недоразумение – равнодушно, потом привыкла и даже желала увидеть его вместо наплывающего на сознание грозовой тучей образа капитана Рича. Бесстрашная наивность в сияющих странной смесью интеллекта и простодушия глазах, да и поступки, удивительные своим непрактичным бескорыстием, увлекали ее воображение в область приятных девичьих мечтаний на «сказочные» темы о рыцаре без страха и упрека. Постепенно она смирилась с мыслью, что чужак вовсе не опасный враг и не имеет никаких тайных умыслов, могущих ей повредить. Да и какой он был враг сейчас, когда полностью зависел от своих хозяев?
Наконец, подошло время главного конкурса. Тут уж мечтать было некогда. Показы моделей платьев, фото для рекламы, интервью для стерео, выходы в купальниках и без них перед компетентными судьями и комиссиями – все завертелось с утроенной силой. Сара «отсеялась» на четвертом туре и была очень расстроена.
– Ничего! – утешала она сама себя. – Просто другие как-нибудь улестили судей и нужных людей.
Кошечка попала в «золотую сотню» претенденток, но дальше и у нее дело не пошло. Сара, к этому времени совсем успокоившаяся, стала утешать и ее, правда, с некоторой долей скрытой радости по причине того, что исчез повод для зависти, и они были снова равны.
– Призов мы не получили, – говорила она. – Ну и пусть! Мужчины итак знают, что мы – красивые от природы. А вот те кобылы силиконовые прошли отбор только по тому, что их папашки – миллионеры и занимают высокие посты в правительстве.
Финал конкурса подруги досматривали уже по визору. «Мисс Вселенной» была объявлена некая Гейл Карелл, длинноногая белобрысая девица в веснушках и с лошадиной, как казалось Кошечке, улыбкой.
– Ее отец, – язвительно комментировала Сара, – крупнейший промышленник Леи и имеет богатейшие рудники в районе Четвертого Солнца. Ей было легко стать первой красавицей с папиной золотой руки.
Кошечка кивала. Она почти с самого начала осознавала, что их стремления и надежды были всего лишь пустой тратой сил.
Девушки пробыли на Лее еще около недели, пока Толстый Джек был занят делами. Все это время они использовали для развлекательно-познавательных экскурсий по столичной планете.
И вот наступило время расставания с блистающей столицей, где все еще бушевал праздник и вовсю работали сувенирные магазины. На прощание Кошечка прикупила себе золотое колечко с символикой праздника и два яблока в прозрачной, сохраняющей их упаковке, перевязанной розовыми лентами (самых что ни наесть настоящих, выращенных на деревьях в натуральном саду и потому жутко дорогущих): одно – себе, другое – папе. Сара же умудрилась успеть «серьезно» обручиться с каким-то лихим вихрастым участником гонок на катерах. Вечером этого же дня они покинули планету на корабле Толстого Джека.
Кошечка снова ужинала с отцом в родной гостиной. На столе помимо традиционных галет с витаминным повидлом и чая были чудесные шоколадные конфеты (от Толстого Джека) и одно нарезанное тонкими ломтиками, просто волшебно пахнущее яблоко.
Старый Лео как-то неудачно отхлебнул глоток чаю и закашлялся. Кошечка даже аккуратно постучала ему по спине, подумав поначалу, что он просто подавился, но кашель не думал утихать. Лео достал трясущейся рукой платок из кармана и, прижав его к губам, долго ждал, пока кончится приступ, а потом сказал, успокаивая испуганную Кошечку:
– Ничего, дочка, просто стар я стал, вот хвори и привязываются. Угораздило же так подавиться, что до сих пор в горле першит.
Лицо его стало бледным, и Кошечка поняла, что болезнь, которая так сильно распространена среди людей на руднике, прогрессирует и у ее отца.
– Ты часто бываешь на руднике? – в тревоге спросила Кошечка.
– Нет, дочка. Почти совсем шахту не посещаю. Месяцами носа там не показываю. Только иногда проверяю, что там делается, ну и отчетность просматриваю.
Кошечка сразу же поняла по виноватому тону, что отец пытается солгать для ее успокоения.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, и девушка удалилась в свою спальню. Легла в постель и вдруг разрыдалась. Какая-то необъяснимая тоска захлестнула, как приливная волна. Последнее время с ней это стало происходить особенно часто. Может быть, она скучала по Ричарду? Пожалуй, нет. Рич был тут почти совсем ни причем. Скорее эта беспокойная тоскливость образовалась на месте утраченных «розовых очков». Она, сама того не замечая, вдруг посмотрела на свою жизнь серьезно и по-взрослому, и увиденное обескуражило и потрясло ее. Сейчас ей не хватало кого-нибудь совсем постороннего и малознакомого, чтобы он мимоходом ободрил ее, просто поболтал с ней о чем-нибудь интересном. Сейчас она, как никогда, нуждалась в человеке, который бы открыто и честно посмотрел в ее глаза, и тем как бы невзначай помог выбраться из этой пропасти скуки и разочарования.
