Читать книгу: «Тоже люди», страница 14

– Вы навсегда останетесь для меня самым упрямым и беспринципным в средствах достижения целей человеком и к тому же странным типом, сочетающим в себе, казалось бы, совершенно не сочетаемые друг с другом любовь к наследию далекого прошлого и страсть к самым передовым технологическим новинкам и запредельным скоростям современности, – сказал врач и пожал руку Эмилю. – Я буду скучать без такого интересного собеседника.

– Я тоже буду скучать без наших обеденных разговоров. Такого тонкого знатока древней лингвистики я еще не встречал. – Эмиль слегка склонил голову.

– Вы, как обычно, льстите мне, – покачал головой доктор. – Похоже, что это уже вошло в привычку. Прощайте, милейший юноша, и будьте всегда здоровы.

– А вы, Селена, очаровательная спутница, преданная подруга, красивая и умная девушка, и просто мой чудесный ангел-хранитель. – Эмиль склонился перед ней и поцеловал руку.

– С моей стороны было бы глупой шуткой пожелать, чтобы вы возвратились у нам, – сказала Селена, слегка краснея. – Надеюсь, что мое общество было вам приятно.

– Конечно, приятно! – Эмиль улыбнулся ей. – И в волейбол мы с вами играли просто потрясающе! Мне будет очень не хватать вас.

– Я буду скучать. – Селена нежно улыбнулась в ответ. – Прощайте, мой галантный кавалер.

– Прощайте. Всего вам хорошего. – Эмиль сел во флаер, бросил прощальный взгляд на строения санатория и взмыл в безоблачное небо.

Экспедиция состояла из четырех звездолетов. Это были «Упрямец» и «Сакура» неразлучных друзей-капитанов Эдвина Юраса и Девиса Мияши, «Провидение» капитана Владислава Давыдова и «Удача» Эмилио Алекси, которую в разговорах именовали просто «Семеркой» из-за кормового знака в виде цифры «7» в равностороннем треугольнике. Все корабли были суперскоростными исследовательскими судами дальнего действия, вдобавок оснащенными усиленной внешней защитой.

Состав участников, учитывая обстановку в так называемой «Чернильной» туманности, был немногочисленным и включал в себя кроме капитанов и членов экипажей кораблей специалистов по межпланетным контактам, психологов, космоисториков и врачей.

Сначала начальником экспедиции по единодушному мнению решено было избрать Эмилио Алекси. Все без исключения специалисты, непосредственно связанные с подготовкой экспедиции, и, конечно же, ее члены не только знали его как отличного навигатора и смелого исследователя, но и искренне считали, что лучшего командира просто не сыскать. Ведь, несмотря на свою молодость, капитан Алекси уже имел достаточно командного опыта и не раз и не два участвовал в исследовательских экспедициях далеко за пределы Содружества, к тому же он являлся человеком незаурядных умственных способностей, органично сочетавшихся с целеустремленностью и настойчивостью. Конечно же, добавляло авторитета еще и то, что он был знаком с тем миром, куда они собирались нанести визит, не чисто теоретически и понаслышке, а уже побывал там и видел все своими глазами, и, следовательно, лучше всех своих товарищей оценивал ситуацию. Но, ко всеобщему удивлению, капитан «Семерки» сразу же категорически отказался от «верховной» должности прямо на общем собрании экспедиции, а на вопрос Девиса Мияши о причинах его неуместной скромности ответил:

– Я не достоин подобной чести, потому что не смогу быть до конца объективным и ровным в своих суждениях и поступках. Начальник в первую очередь должен быть нейтральным в своих чувствах, я же на данный момент не могу быть таковым по отношению к миру, который мы собрались посетить.

– Мы недопоняли вас, капитан. Объясни подробнее, друг, откуда вдруг такая щепетильность? – попросил Эдвин Юрас.

– Хорошо. – Эмиль кивнул. – Я попытаюсь объяснить. Дело в том, что в данном случае начальник экспедиции просто обязан быть совершенно беспристрастным, особенно если это касается таких важных вещей, как установление контакта с другим, весьма отличным от нас по социальным взглядам людским сообществом. Я же уже не смогу быть до конца объективным и беспристрастным в силу уже полученного ранее негативного опыта при общении с представителями искомого мира. Ведь вы знаете, что мне пришлось побывать там отнюдь не по своей воле, меня унижали, постоянно угрожали смертью и мучениями, ограничивали подвижность специальными приспособлениями, держали взаперти, принуждали к повиновению непосредственным физическим воздействием и другими варварскими методами, среди которых словесные оскорбления выглядят самыми безобидными. После того как я покинул планету (сделал я это, потому что моей жизни угрожала прямая опасность, исходящая от людей, представляющих власть и порядок в данном мире, и, разумеется, без согласия хозяев планеты и звездолета, на котором я бежал), меня преследовали с явным намерением уничтожить, а потом мне пришлось провести почти полгода в полном одиночестве на умирающем от истощения ресурсов корабле. И нет ничего удивительного, что после таких передряг у меня появились не только конкретные антипатии, но и обобщенные негативные стереотипы, которые могут помешать здравомыслию и объективности восприятия реальности.

После такого объяснения самоотвод был принят, и начальником экспедиции был избран капитан «Упрямца» Эдвин Юрас. Координационный совет тоже не возражал и без проволочек утвердил его кандидатуру, а также назначил окончательную дату старта с лунной базы «Дальник -2»

Двадцатый день экспедиции ознаменовался появлением на сканерах «врат» переходной зоны. Все члены экспедиции (кроме вахтенных пилотов) собрались на головном корабле. По традиции первое слово было за начальником экспедиции.

– Я, как главный, должен начать это наше собрание, – сказал капитан Юрас, когда все устроились в просторной кают-компании «Упрямца» и успокоились. – Но мне пока в сущности нечего сказать, кроме того, что вы и без того знаете: мы находимся на границе переходной зоны, за которой – новый для нас, совсем неизвестный мир, однако населенный такими же, как мы, людьми. За последние пятьсот лет земное человечество расселилось по окрестным системам, а также создало массу искусственных планет и станций, образовав Содружество связанных регулярным сообщением родственных по духу общностей. Экспедиции то и дело отправляются на исследование неизвестных ранее миров, но космос бесконечен, а людей Содружества слишком мало, чтобы проникнуть повсюду и исследовать все без исключения планеты Вселенной. Таким образом, на звездных картах по-прежнему зияют бездонные «черные» квадраты, и это совершенно закономерно. Тем не менее люди Земли стремились к звездам всегда, даже тысячу лет назад, на заре новейшей эры, когда технические средства межзвездного общения были настолько ненадежны, тихоходны и примитивны, что во многих случаях практически не оставляли шансов на «обратную» связь. В те времена было обычной практикой не только потеря «без вести» отдельных звездолетов и экспедиционных караванов в необозримых далях Вселенной, но и безвозвратное исчезновение целых армад звездных кораблей. Последнее такое исчезновение «вникуда» (кстати, оно считается самым массовым во всей истории земного человечества) было около семисот лет назад. Оно как раз совпало с последним военным «мировым» конфликтом, завершившимся полной капитуляцией армии аснаутского узурпатора, после чего Содружество, как государственное объединение родственных и дружественных планет, обрело привычный нам вид. И вот теперь мы стоим на пороге человеческого мира, утратившего связь с первородиной в незапамятные времена, о котором мы до недавнего времени даже не подозревали. И это не маленькая затерянная колония «детей аварии» или «любителей уединения». Это огромный и самостоятельный мир со своей государственностью и историей, причем мы даже не совсем уверены, что их история началась с аснаутского исхода, возможно, корни куда глубже. К чему я все это рассказываю? Да к тому, что, прежде чем распахнуть дверь в чужое пространство, нужно обязательно оповестить хозяев, тем более что мы теперь точно знаем, что они там не только есть, но и в состоянии нас услышать. Настало время подачи оповещающего о нашем приходе сигнала, тем более что мы располагаем достаточно мощными средствами для этого.

– Я не согласен с тем, что подавать сигнал присутствия нужно именно сейчас. До прибытия непосредственно к Семи Солнцам нам осталось никак не менее недели возможно искажение и частичное рассеивание луча, не считая самого главного и опасного «минуса», – вдруг высказался капитан Алекси.

– Тогда подробнее обоснуй свою точку зрения, и поставим вопрос на голосование. – Пожал плечами Юрас и сел в кресло.

Капитан Алекси встал со своего места и шагнул к аквариуму с тропическими рыбками, который только что исполнял роль импровизированной трибуны для Юраса:

– Считаю нужным еще раз напомнить благородному собранию о том, что мы столкнемся с людьми, вряд ли изначально дружелюбно к нам настроенными. Слишком раннее предупреждение о нашем прибытии может привести к упреждающе-агрессивным действиям астров, ведь не нужно забывать, что их цивилизация отлична от нашей по социальному устройству и имеет ярко выраженный военизированный характер. Подав преждевременный сигнал, мы можем оказаться в неприятном положении атакуемых военным флотом астров.

– Но ведь наши корабли хорошо защищены, – возразил с места капитан Мияша. – Опасаться последствий нападения нам нечего, мы неуязвимы для их атомных пушек и к тому же, судя по всему, гораздо быстроходнее и маневреннее их самых быстроходных и маневренных кораблей.

– Все это верно, – невозмутимо продолжал Эмиль. – Наша техника гораздо совершеннее, чем их техника. Судя по тем кораблям, которые я видел, мы солидно опережаем их во всех областях звездолетостроения, кроме, может быть, сугубо «оружейной» области. «Щиты» у нас тоже не в пример надежнее и мощнее. Однако в случае атаки нам все равно ничего не останется, кроме как развернуться на сто восемьдесят градусов и убраться восвояси, потому что, как сказал один древний философ «когда говорят пушки, человеческого голоса не расслышать».

– Но ведь в таком случае время подачи сигнала вообще не существенно. Хоть сейчас, хоть позже – если они сразу же вознамерятся с нами воевать, то мы неизбежно окажемся в положении атакуемых, – выразила свои опасения главный врач экспедиции.

– Вы не учитываете одного очень незначительного с первого взгляда обстоятельства: субъекты Федерации Семи Солнц располагаются на огромном расстоянии друг от друга, а, следовательно, и военные силы достаточно сильно рассредоточены по всей Чернильной туманности. Если мы прибудем, можно так сказать, довольно неожиданно, то официальные власти вынуждены будут разговаривать с нами по-человечески хотя бы в течение того времени, которое потребуется для сбора флота в солидный кулак, что нам, в сущности, и требуется…

Эти последние слова Эмиля стали «катализатором» горячих прений.

– Но вынуждать кого-либо на удобные нам действия мы не имеем никакого права! – раздался голос одного из психологов.

– Правильно! Мы не конкистадоры какие-нибудь ископаемые, мы исследовательская экспедиция! – подали свои голоса космоисторики.

– Не подав оповещения, мы нарушим Положение Содружества о межпланетных контактах, – заявил старший специалист-межпланетник. – Мы не должны игнорировать закон даже ради очевидного блага!

– Никто не собирается его игнорировать! Подождем немного с оповещением, а там подадим… – возразил один из штурманов.

Кают-компанию захлестнула волна бурного обсуждения: люди начали спорить между собой, высказывая свои доводы, убеждения и сомнения, капитан же Алекси молчал, с улыбкой созерцая дебаты коллег. Впрочем, был еще один человек, пока ни звуком не поучаствовавший в прениях: капитан «Провидения» Владислав Давыдов. (Этот «старший товарищ» был специально прикомандирован Советом как «консультант», и являл собой весьма своеобразную и даже загадочную во всех отношениях личность. Чисто внешне ничем не отличаясь от представителей мужской части экспедиции, возраст каждого из которых не превышал пятидесяти лет, на самом деле был минимум вдвое старше любого из ее членов. На своем корабле он был единственным живым членом экипажа, ибо его командой были только бортовые киберы, и хотя с другими членами экспедиции был неизменно приветлив и вежлив, но «душевных» разговоров ни с кем не затевал, в развлекательно-приятельских вечеринках не участвовал и, вообще, слыл замкнутым и даже нелюдимым.)

И вот, когда шум споров немного поутих, он неожиданно громко и с расстановкой высказался из своего уютного уголка рядом с витриной различных инопланетных редкостей:

– Не понимаю, из-за чего собственно весь сыр-бор? Я лично совершенно согласен с капитаном Алекси. В предусмотрительности ему не откажешь. Действительно, нам трубить о своем прибытии еще не время, ведь после ранней подачи оповещающего сигнала мы, скорее всего, будем встречены и атакованы собравшимся воедино военным флотом астров. И после этого нам, естественно, придется ретироваться из их мира. И все бы ничего, если только это. Вся неприятность данной ситуации заключается в другом: своим отходом мы спровоцируем реакцию преследования и не только ее. Да что я вам вещаю, об этом гораздо лучше меня расскажет капитан «Удачи», только дослушайте его речь до конца.

Люди затихли и, как по команде, устремили взгляды на Эмиля.

– Так вот. – Алекси облокотился на аквариум. – Как я уже и говорил, подачей слишком раннего сигнала мы практически спровоцируем атаку, ведь подобное сообщение наверняка вызовет у астров мысль о том, что мы явились с дурными намерениями, то есть чтобы напасть на них, ограбить и подчинить. Такова психология их общества, построенного на агрессии и страхе, она заставляет всех и каждого перманентно опасаться всех и вся. Есть такая старинная пословица: «Лучшая защита – это нападение». Уверен, они так и поступят при благоприятных условиях. Но это еще не все неприятные «издержки воспитания» этих людей. После того как мы развернем корабли восвояси, уступив их нелюбезным атакам, они погонятся за нами, так как неизбежно возомнят, что раз мы отходим, не принимая боя, то, значит, испугались их военной мощи. Далее последует логичный, с их точки зрения, вывод: раз не деремся, значит, – слабы и трусливы, и, следовательно, с ними можно легко разделаться, а с Содружеством можно успешно воевать. Таким образом, одним несвоевременным нажатием на кнопку сейчас мы можем спровоцировать мировое противостояние и даже серьезную войну с человеческими жертвами в будущем.

– Но как же тогда поступить, чтобы и астров не спровоцировать и законов Содружества не нарушить? Дилемма очень серьезная! Не пересматривать же нам прямо здесь в ограниченном кругу общепринятые положения о межпланетных контактах! – сказал один из специалистов-межпланетников.

– Я не предлагаю нарушить или и тем более пересмотреть закон, – продолжал Эмиль. – Однако нам придется несколько поступиться своей прямолинейностью и подзабыть прямой маршрут непосредственно к Семи Солнцам. Ведь в Чернильной туманности более сотни звезд, и, в сущности, только я один знаю, у каких из них базируется та самая людская цивилизация, к контакту с которой мы сейчас стремимся. Но и мои сведения про искомый мир очень скудны, поверхностны и неточны. Ведь в первый раз более двух третей дороги я провел в грузовом трюме, а обратный мой путь сначала был смертельной игрой «в прятки», а потом звездолет, на котором я находился, практически «ослеп», поврежденный касательными выстрелами преследователей, и внешние устройства наблюдения, а также некоторые блоки бортового компьютера, как раз связанные с навигационной памятью, были необратимо утеряны. Так что мое возвращение домой скорее божественное чудо (уж не знаю, какой ангел направлял меня, когда я выбирал вручную обратный курс), но никак не полностью осознанный и хорошо знакомый маршрут. Исходя из всего этого, мы с полным правом можем считать взятый на Семь Солнц Чернильной туманности лишь условным поисковым направлением, пусть и весьма перспективным по ожидаемому присутствию цивилизованных, технически развитых поселений людей. «А как же чужой звездолет?» – спросите вы. Так вот, звездолет астров, на котором я прибыл, неоспоримо доказывает только их существование, но практически никак не помогает в определении их местоположения, ведь ведение электронно-навигационного дневника моего обратного путешествия на нем, к сожалению, не представлялось возможным в связи с повреждением оборудования, а сохранившееся звездные карты в блоке управления «Счастливой звезды» отражают только внутренние просторы Федерации, и то, судя по всему, далеко не все и с очень посредственной точностью (хозяин мало использовал звездолет вообще, а уж путешествий за пределы ближайших к родному астероиду двух-трех звезд, судя по всему, вообще никогда не совершал). Так что мы формально не нарушим никаких законов, даже если пошлем сигнал присутствия уже находясь в системе Семи Солнц, «узко-прицельно» обнаруженным по напряженности информационного поля обитаемым планетам, а далее проведем переговоры по установленной форме. Таким образом, мотивировка поздней подачи сигнала может быть предельно простой, убедительной для всех, включая Совет, и совершенно без обмана: в связи с отсутствием сведений о точном местоположении искомого объекта и незакартографированностью данных территорий, включая переходную зону. В сущности, это все, что я хотел сказать.

И капитан Алекси слегка склонил голову в знак окончания своего выступления и отправился на свое место, а «трибуну» опять занял начальник экспедиции:

– По-моему, капитан «Удачи» говорит дело. И я полностью согласен с его доводами и не настаиваю на немедленной подаче сигнала, – сказал он. – Однако теперь нужно выяснить, согласны ли с Алекси все остальные члены экспедиции. Поэтому, я предлагаю проголосовать…

Когда собрание закончилось, капитан Юрас нагнал капитана Алекси в коридоре перед самым переходником и дружески похлопал по плечу:

– А ты, Эмиль, молодец! Ты прямо просчитываешь всю нашу партию на много ходов вперед. Одно мне до сих пор непонятно, что конкретно заставило тебя отказаться от места начальника экспедиции.

– Ты бы лучше «зашел» ко мне на партию шахмат, а то друг называется! Все некогда, да некогда! – с шутливым укором проговорил Эмиль.

– Опять пытаешься увильнуть от прямого ответа? Хорошенькую ты себе выбрал позицию, ничего не скажешь: видите, какой я неадекватно-небеспристрастный, нести тяжесть командования не в состоянии, зато вот так вдруг предупреждать «из кустов» в состоянии! – Юрас скорчил обиженную мину. – Я – то думал, он мне настоящий друг, а он, вишь, еще один «консультант» на нашу голову! Может и меня лично о чем-нибудь предупредишь?

– И предупрежу, ты сам напросился. – Эмиль дружески обнял Юраса за плечи. – Лично ты должен очень опасаться местных женщин.

– Что? – Юрас взглянул на Алекси удивленно. – И на что это я им, скажи на милость, сдался?

– А ты, Эд, как-нибудь повертись перед зеркалом, посмотри на свое отражение повнимательнее. – Эмиль улыбнулся и развернул его лицом к зеркальной панели на стене. – Иноземцы подобного вида сразу привлекают внимание женского пола в этих краях своей экзотической внешностью и необычностью манер.

– Интересно, почему это ты предостерегаешь меня именно от этого?

Эмиль перестал улыбаться и взглянул на друга, как тому показалось, совсем серьезно и даже с какой-то потаенной грустью:

– Потому что я сам попался на эту удочку.

– Ты? – Лицо Эдвина тоже посерьезнело. – Но ведь тебе там, судя по всему, жилось совсем несладко. И когда ты только успел? Как же так? Как же теперь твои отношения с Евой?

– Отношения с ней были чистейшей воды иллюзией близости, мы с самого начала не подходили друг другу, просто характерами не сошлись, и все дела. А теперь она вообще улетела на постоянное жительство к Алголю вместе с мужем и ребенком. Знаешь ведь, там большую искусственную планету-город построили, абсолютно все по последнему слову техники и моды, назвали Столицей Прогресса.

– А здесь, значит, сошлись характерами? Но когда же ты успел? Ведь мы все смотрели сканофильм твоей памяти, правда, конечно, не от и до, но все-таки самое существенное вряд ли пропустили.

– Ну, уж тебе, наверное, не надо объяснять, что такие вещи люди по возможности стараются не выставлять на всеобщее обозрение. Я постарался сделать так, чтобы она как можно меньше фигурировала крупным планом.

– Ну да, конечно. – Эдвин опустил глаза. – Ты-то у нас – мастер на такие штучки. И неужели сильно влюбился?

– Похоже, да. Такого чувства я еще никогда не испытывал, даже с Евой все было совсем по-другому, не настолько остро, а как-то легче и спокойнее, что ли. А тут… Снится она мне каждую ночь… грезится, что мы целуемся, обнимаемся. Только закрою веки, вижу ее милое лицо, глаза, губы, волосы, руки. Слышу нежный голос… И просыпаться не хочется… – Эмиль грустно вздохнул.

– Да ты не унывай! – Юрас дружески толкнул Эмиля. – Теперь все с тобой понятно! Ты, наверное, и в состав экспедиции вошел из-за нее?

– И из-за нее тоже. Но не знаю, увижу ли ее еще когда-нибудь. Скорее всего, она уже давно смирилась с тем, что мы более никогда не встретимся, и теперь старается забыть о нашей связи как о глупом недоразумении. Она ведь даже точно не знает, жив я или умер. Наверное, она давно считает, что меня нет в живых.

– Но ты-то жив, дружище!

– А вдруг я для нее уже умер даже в памяти? Ведь любовь не вечна… Тем более такая странная, как у нас. Мы из разных миров, у нас разное воспитание и само отношение к жизни и окружающему. Мы были близки и чувствами и телами, но так и не смогли до конца понять поступков друг друга…

– Не паникуй! – Эдвин взял Эмиля за руку. – Ты ведь всегда был оптимистом.

– И остаюсь им. Потому что я все еще надеюсь на счастливую встречу с ней. Ладно, пора мне, люди в переходнике ждут. А ты, если мне друг, «приходи» сегодня вечерком и сыграем в шахматы, – улыбнулся Эмиль и крепко пожал Эдвину ладонь.

– Ты же опять меня прилюдно обставишь. Я все-таки начальство теперь, мне нужно сохранять статус мудрого и прозорливого руководителя, а с тобой позора не оберешься. – Эдвин взглянул на Эмиля искоса, хитро прищурившись. – Хотя ты мог поглупеть за то время, пока мы не играли. Грех не воспользоваться таким удачным случаем и не взять реванш… Решено! Жди сегодня вечерком у стерео, непременно «приду», сыграем и посмотрим, на чьей стороне будет победа в этот раз.

– По рукам! – воскликнул Эмиль. – Ловлю на слове!

И друзья капитаны еще раз дружески пожали друг другу руки и разошлись по своим делам.

При входе в Чернильную туманность решено было разделиться для уточнения звездных карт. Основная часть экспедиции осталась на командном корабле, который шел на средней скорости по маршруту, выверенному до мельчайших подробностей. Остальные три корабля со своими капитанами и минимальным экипажем разлетелись в разные стороны на предельных скоростях, пытаясь расширить границы знаний об окрестностях данного мира. Договорились встретиться через сорок восемь часов и связываться каждые два часа.

Первые сутки прошли без всяких сенсаций и сюрпризов. Разведывательные корабли регулярно передавали на командное судно уточняющую информацию. Вторые же сутки ознаменовались неожиданным появлением на сканере неопознанного объекта, который с самого начала показался бесплотным и призрачным, да и проявился как-то очень неожиданно и почти параллельно по курсу. После короткого наблюдения за объектом и прицельного анализа его параметров, не осталось никаких сомнений, что это «местный» звездолет. Вероятно, на его борту тоже заметили землян и теперь пребывали в молчаливом замешательстве.

Меж тем земляне отреагировали по инструкции. Вахтенный пилот сейчас же активировал щит на полную мощность, сбавил скорость, передал краткий оповестительный сигнал и вызвал команду. По «универсуму» была глубокая ночь, и сигнал тревоги поднял начальника и большинство других участников экспедиции из постели, но не прошло и трех минут, как капитан Юрас и вся навигационная команда, немного взъерошенные спросонья, были в рубке на своих штатных местах. Чужаки тоже не бездействовали: начав маневр торможения, вдруг исчезли со сканеров совсем, оставив от себя только высчитанную компьютером траекторию движения.

В рубке «Упрямца» воцарилось тревожное молчание. Чужой корабль, только что сближавшийся с землянами, испарился точно мираж. Но реальное наличие этого загадочного «миража» был документально подтверждено корабельным компьютером. Напряжение все возрастало, пока чувствительнейшие датчики, буквально обшаривающие пространство, наконец не засекли коконообразное искривление, соответствующее вычисленной ранее траектории движения чужого корабля.

Капитан тут же приказал повторить сигнал оповестительного «приветствия». Чужой опять не ответил, хотя, судя по датчикам «наполненности» пространства находился уже совсем рядом.

«Звездолет – призрак. Что-то подобное было два года назад. С такой хорошей маскировкой и впрямь легко остаться незамеченным, особенно в такой относительно тихой и пустынной провинции, как окрестности Земли, – подумал Эдвин Юрас, следя за примерным силуэтом чужого корабля, плавно двигающимся по виртуальному пространству космической пустоты. – Помнится, Алекси говорил на ученом совете как раз про такие одиночные затемненные корабли, которые используются астрами как пиратские. Ну и выразился же он! Так и сказал: «пираты»! Далеко не каждый сейчас поймет, кто это такие. Термин старинный, чтобы найти ему определение, нужно хорошенько порыться в информационных источниках того отдаленного периода, когда люди Содружества еще были размежеваны по «племенному» признаку, а их общности были настолько несовершенны в социальном и экономическом устройстве, что вынуждены были бесконечно конфликтовать между собой по специально выдуманным поводам. Эмиль достаточно подробно поведал тогда о своем пребывании на таком пиратском корабле и нравах, царящих в его коллективе. Рассказ был подкреплен сканограммой его памяти, которая была похожа скорее на кошмар, порожденный больным воображением сумасшедшего любителя узкоспециализированной исторической литературы о всяких там зверствах и издевательствах. Судя по всему, насилие и даже убийство для членов экипажа такого корабля вовсе не является чем-то из ряда вон выходящим, а наоборот, они относятся к данным ужасающим действиям так же по-будничному спокойно, как, например, к принятию пищи. «Они убивают так же легко, как другие, подобные им, могут расправиться с ними, потому что в этом мире насилие и даже его крайнее проявление – убийство в обыденном порядке вещей» – сказал тогда Алекси. Из всего этого логический вывод: нужно быть готовым к любым неприятным поворотам».

Тут Эдвин посмотрел на индикаторы «щита» (внешняя защита была активирована полностью) и сказал:

– Вызывайте, пока не ответят.

Однако это указание осталось без исполнения, ибо ответ «поступил». На экране вдруг отчетливо проявился корпус чужого корабля, озаренный яркими вспышками, «Упрямец» слабо встряхнуло, уровень энергии его «щита» одномоментно упал процентов на десять, но тут же восстановился. Бортовой компьютер, уже разобравшийся в ситуации, спешно выдавал какую-то информацию, но на него пока не обращали внимания. Все взору были обращены на экран живого обзора: там развернулось во всей своей грозной красе магически завораживающее зрелище. Среди черного многоглазого космоса вспыхнула и засияла цветными переливами стремительная комета.

– Что это? – спросил один из пилотов. – Откуда она взялась?

После полуминутного молчания и изучения информации, выданной компьютером, капитан Юрас ответил, четко и громко выговаривая каждое слово:

– Чужой корабль дал по нам прицельный залп. Энергетический заряд, отраженный от нашего «щита», рикошетом ушел обратно в ту сторону, откуда был пущен, а затормозившийся чужак не успел сманеврировать и увернуться от своего же удара. Его задело по обшивке, об этом свидетельствует видимое свечение…

– Там же люди! Нужно немедленно спасать этих несчастных! – воскликнул штурман и замолк, глядя на капитана.

– Выслать спасательную команду, – отдал приказ капитан, в этот момент он был, как никогда, хладнокровен и уравновешен. Долг обязывал его не поддаваться эмоциям и мыслить спокойно и рационально.

Итак, контакт с астрами должен состояться прямо сейчас, конечно, если они остались живы. Как начальник экспедиции капитан Юрас не имел права на ошибки и промахи.

«Вот только жаль, что Эмиля сейчас здесь нет. Он бы помог разобраться в деталях. Он знает, как вести себя с этими людьми, и предчувствует, чего они хотят и на что способны, – пронеслось в его мозгу. – Ну, ничего, мы готовы к встрече, какой бы она ни была странной и неожиданной».

Спасено было одиннадцать человек, среди них одна беременная женщина. Когда спасенных доставили на «Упрямец», все они находились в шоковом состоянии. Хорошо, что земляне подоспели вовремя и успели облачить уже потерявших сознание беспомощных людей в спасательные декомпрессионные емкости до того как в смертельно поврежденный и утративший герметичность корабль вселилась ледяная космическая пустота.

Спасательная операция была завершена, чужой корабль покинут, и врачи уже приступили к осмотру пострадавших в медицинском боксе, когда датчики зафиксировали взрыв двигателя чужака.

Четверо астров были тяжело ранены, и врачи сразу занялись спасением их жизней. Остальные же во время атаки находились в отдаленных от эпицентра поражения местах, отделались легкими травмами, полученными при падении, и временной потерей сознания. Корабельного журнала найдено не было ни в каком виде, поэтому земляне не знали, все ли обитатели чужого корабля спасены или только часть.

Первым очнулся кареглазый мужчина с очень мужественным и красивым, но, пожалуй, слишком холодно-резким лицом. Вероятно, это был сам капитан чужого судна (судя по его куртке с нашивками и эмблемами, очень напоминающей земной капитанский китель старинного образца). Он упорно молчал, не задавая вопросов и не отвечая на приветствия, и довольно долго даже не глядел на землян впрямую, всем своим видом демонстрируя отчужденность и враждебность. Потом очнулась беременная женщина (к счастью, она почти совсем не пострадала: только локти слегка поцарапала и ноготь сломала). Она напротив сразу спросила:

– Где я? Где все остальные?

Получив на свои вопросы исчерпывающие вежливые ответы, она почему-то испугалась и даже заплакала.