Цитаты из книги «Апокалипсис Welcome», страница 4

– Но, Господи… – слабо возразил Авраамович. – Как я мог знать? Ты вообще не подавал никаких знаков о своем присутствии… почему ты не сжег небесным огнем чекистов, взорвавших храм Христа Спасителя?

Бог недовольно постучал распятием по Престолу.

– Я тебе уже, кажется, достаточно откровенно сказал: храмы, по сути, мне ни к чему, – разразился он громовым голосом. – Для чего вся ваша помпезность с золотыми куполами, иконами от пола до потолка и прочими финтифлюшками? Церковь и деревянная может быть, так нет – вам надо отгрохать нечто горбатое и несуразное, подобно гибриду слона и верблюда. Я не Лужков, не Людовик XIV, да и денег мне отмывать не требуется. И с чего я должен проявлять знаки: рисовать крест в небе, заставлять иконы кровоточить, предвещать беду? А без меня трудно понять, что нельзя убивать, воровать и жрать в три горла?

Не психуй, – сурово заметил Бог, и девушка сразу осеклась. – Windows Vista давно получил нелестную рецензию и отвратный рейтинг в «Райском вестнике». Святой Исидор не поленился лично протестировать и отписать, что это одно из самых извращенных изобретений диавольских. Даже иглами под ногтями не причинить людям такой страшной боли, как постоянно всплывающим окошком – «Переустановить снова?».

Трезвость — норма жизни. Молоко ничуть не хуже водки.

Кто сказал, что с возрастом перестаешь бояться темноты? Хотел бы он посмотреть на таких умников. Взять их за шкирку, да бросить в ночной лес — без капли света, чтобы от малейшего шороха сжимало сердце, а каждый ствол дерева рисовался силуэтом чудовища.

Последние сто лет людям объясняли со всех научных точек зрения, что Бога нет. Поэтому большинство не восприняли Апокалипсис серьезно. Они сидят и ждут, пока ТВ им все объяснит: мертвецы вылезли из гробов вследствие мутации спор растений или секретных биологических экспериментов. Людям свойственно верить, что в последний момент все обойдется, поэтому те, кого ведут на расстрел, не бросаются на палачей. О чем ты говоришь, если, согласно опросам, треть всех священников не верит в существование Бога! Я — за «Апокалипсис-лайт». Гнев Божий избирателен, а ты предлагаешь травить их всех поголовно, как тараканов. Перехлестов много, это так. Только что в подворотне на Пушкинской пара кавказцев мне предложила за 10 тысяч евро пропуск в Рай, сделанный на цветном ксероксе. Но, может, они еще прочухаются. Про Апокалипсис твердили две тысячи лет, а он все не приходил. Теперь же, после наступления конца света, многие уверены — это лишь шутка.

Moskau schlaeft mit mir — doch nur fuer Geld [«Москва спит со мной, но только за деньги» (нем.).].

Москва — это, можно сказать, современный Вавилон, огромнейший мегаполис, умудрившийся вместить в себя миллион разновидностей порока.

Прах мертвых должен покоиться с миром, а не выставляться на обозрение досужих зевак.

- Домашние удивляются - есть ли у меня секрет? - бойко рассказывала зрителям крашенная блондинка в фартуке. - Что эдакого я кладу в бульон, делая его таким вкусным? Секрет прост - мне помогает Дьявол! Стоит лишь обратиться к нему с просьбой, и суп уже готов! Запомните - только офис Дьявола принимает ваши молитвы, исполняя заветные желания! Так для чего же тогда нужен Бог? Мой выбор очевиден - я посылаю Рай в задницу! Участвуйте в нашем смс-голосовании: пришлите слово "Дьявол" на номер шестьсот шестьдесят шесть!

Бессмертие — фетиш человечества. Люди исступленно мечтают о нем, но при этом часто не знают, как занять свободный вечер, страдая от скуки. Обреченные жить вечно — хуже прокаженных. Им не найти покоя — они бегут из страны в страну, чтобы не вызвать подозрения окружающих, избежать вопросов: почему они не стареют? Это не дар, а проклятие. Они всегда одиноки. И жены, и дети, и близкие друзья — все, кого ты любишь, умрут. Ты увидишь их смерть, закроешь им глаза, бросишь горсть земли на могилу — но сам будешь жить. Суицид? Бесполезно. Режь себе вены, травись ядом, бросайся с горы — ты не заглушишь и частичку своего горя. Твоя жизнь продолжается — она будет бесконечна, и ты никогда не соединишься с теми, кого любил, в загробном мире: ибо не в состоянии познать счастье смерти. Так они и живут — без страсти, без эмоций, без любви, иссушая тело в скуке и боли, безрадостно глядя на меняющиеся очертания мира.