Читать книгу: «Ночные волки», страница 4

Это был маленький юркий брюнет, который производил странное впечатление: глаза его бегали и, казалось, неспособны были ни на чем сосредоточиться.

Звали вице-президента Антонио дель Пьеро.

— Хочу сразу представиться, — заявил дель Пьеро по-русски, — я вице-президент, то есть коммерческий директор фирмы, в которой господин Грымов является президентом. Являлся, — поправился он. — Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить.

— Да, — ответил Стас.

— Слушаю вас внимательно.

И в подтверждение этих слов на лице итальянца проявилось глубочайшее внимание.

Стас спросил:

— Откуда вы так хорошо знаете русский?

Дель Пьеро едва заметно улыбнулся.

— Я родился и вырос в России, более того — в Москве, почти на Арбате. Это довольно длинная история и к делу, которое вы расследуете, не относится.

— Вы уверены?

— Не понял, — удивился итальянец. — Вы полагаете, что господина Грымова убили из-за того, что я родился и вырос в Кривоколенном переулке?

Стас усмехнулся:

— В расследовании убийств любая мелочь может иметь значение. Даже то, что вы выросли на Арбате.

— История моей семьи к данному делу не относится, — продолжал упорствовать дель Пьеро. — Если у вас есть вопросы по существу — пожалуйста. Если же вас интересует моя родословная, то я, пожалуй, займусь другими, более важными делами.

— Наш разговор не менее важен. Я должен кое о чем расспросить вас, а потом ваши показания занести в протокол. А вернуться к вопросу о вашей, как вы говорите, родословной можно будет и позже. Будьте добры, ответьте мне: с какой целью господин Грымов приехал в Москву?

Дель Пьеро удовлетворенно кивнул.

— Это другое дело. Мне кажется, вы свернули с неправильного пути. Итак, почему мы с Грымовым приехали сюда? Бизнес.

— Подробности, пожалуйста, — попросил Стас. — Как вы понимаете, меня интересуют все детали.

Дель Пьеро поежился: в это время медицинская служба укладывала на носилки тело его шефа.

— До сегодняшнего дня я и представить себе не мог, что такое возможно. Я был уверен, что всякие бандитские разборки, как у вас говорят, возможны только в бизнесе криминальном. А у нас, смею вас уверить, вполне легальный бизнес. Впрочем, итальянские мафиози — дети по сравнению с русскими, — неожиданно добавил он.

— И все-таки, — мягко напомнил ему Стас о сути своего вопроса, — объясните более конкретно, зачем вы приехали в Москву, господин дель Пьеро? Вы и Грымов, разумеется. По каким делам? И к кому?

— Я только сопровождал его, — ответил итальянец. — Сам же Грымов приехал, чтобы подписать договор о намерениях с одной российско-американской фирмой.

— Какой фирмой? — Стас уже строчил протокол допроса свидетеля.

— Она называется «Нью-Мос», — ответил дель Пьеро. — Расшифровывается это просто: «Нью-Йорк — Москва». Вот и все.

— Какого рода намечался договор? Я имею в виду: о какой продукции шла речь? Что конкретно хотели друг от друга ваши фирмы?

— Фирма «Нью-Мос» продает российским фирмам компьютеры. Через свои каналы мы узнали, что продажные цены вполне приемлемы и для нас. Это была бы очень выгодная сделка для нашей фирмы. Для «Нью-Мос», разумеется, тоже. Мы вполне могли договориться.

— Почему вы считаете, что для фирмы «Нью-Мос» эта сделка тоже была бы выгодной?

Итальянец выразил удивление:

— Продают же они компьютеры для России. Какая разница, кому продавать — России или Италии? Проблемы с таможнями были бы нашими проблемами.

— Понятно, — сказал Стас. — И сегодня должна была состояться встреча Грымова — с кем? Кто-то из фирмы «Нью-Мос»? Человек этот пришел на встречу?

На лице дель Пьеро отразился неподдельный страх.

— Понятия не имею, — проговорил он в смятении. — Кажется, нет. Точно, нет. Вы думаете, это они убили господина Грымова?

Стас пожал плечами.

— Я только спрашиваю, — сказал он потрясенному итальянцу. — Чтобы максимально точно представить себе картину происшедшего.

На дель Пьеро было жалко смотреть.

— Господи… — пробормотал он. — Ну конечно же… Но почему? За что?

Стас постарался его успокоить:

— Еще не факт, что виновниками убийства господина Грымова являются именно эти люди. Мы только намечаем и прорабатываем различные версии, понимаете? Поэтому прошу вас не распространяться особо об этом деле. Для вашего же блага, поверьте. Вы хорошо меня поняли?

Дель Пьеро потерянно закивал.

— Да, — сказал он, — я хорошо понимаю русский язык. Даже лучше, чем итальянский.

Стас обратил внимание на это невольно вырвавшееся признание — русский знает лучше, чем итальянский. Иногда вот такие ничем не примечательные подробности, которые он запоминал, ему здорово помогали.

— А супруга господина Грымова тоже приехала? — спросил он.

Дель Пьеро даже вздрогнул.

— Что вы, что вы! — воскликнул он. — Нет, конечно. Она беременна, на последнем месяце.

Об этом последнем обстоятельстве Стасу уже было известно от других оперативников. Но ведь и в таком состоянии она могла приехать.

— Она итальянка? — спросил Стас.

— Почему? — удивился дель Пьеро. Русская. Они вместе приехали в Италию.

— Понятно.

Задав еще несколько вопросов, Аленичев оформил протокол и отпустил итальянца. Чуть пошатываясь, тот удалился. Было видно, что все происшедшее — убийство, допрос — произвело на него ошеломляющее впечатление.

К Стасу подошла судмедэксперт.

— Есть что-нибудь необычное, Елена Алексеевна? — спросил Аленичев у молодой красивой женщины с густой копной рыжих волос.

— Налицо факторы близкого выстрела, — по-деловому начала она. — На поражаемый объект воздействовал не только огнестрельный снаряд — пуля, но и пороховые газы, пламя, копоть и остатки зерен пороха. Дульный срез ствола соприкасался с головой. Две пули вошли в голову, обе раны смертельные. Преступник работал наверняка.

Стас был благодарен ей за такой служебно-деловой ответ.

— Да, — сказал он. — Действовал этот тип умело. В холле было полно людей, и никто ничего не видел. Странно, да?

Елена Алексеевна пожала плечами:

— Чему ты удивляешься? Если бы все было ясно с самого начала, следователей и оперативников давно бы заменили на какой-нибудь суперсовременный компьютер.

— Кстати о компьютерах, — вспомнил Стас. — Что, это действительно хороший бизнес?

— Я врач, — напомнила ему Елена Алексеевна, — а не бизнесмен. Хотя даже я могу сказать, что компьютеры действительно хороший бизнес. Все утверждают, что за ними — будущее. Моего племянника от компьютера за уши не оттащишь.

— Да-да, — согласился с ней Стас. — Ну что ж, будем работать.

3

Найти в Москве представительство фирмы «Нью-Мос» оказалось делом несложным. Офис совместной российско-американской фирмы размещался на верхнем этаже гостиницы «Россия».

Аренда целого этажа в такой гостинице, как «Россия», была делом дорогим, гораздо дороже, чем другие для тех же целей помещения. Стас подумал, что это наверняка солидная фирма, если позволяет себе такие траты.

Помощник генерального директора фирмы «Нью-Мос» Лео Берг внимательно изучил удостоверение Стаса и, подняв на него томные глаза, спросил:

— Чем могу служить?

— Мне нужен ваш генеральный директор, — ответил ему Аленичев. — Портнов Феликс Михайлович.

— По какому вопросу?

— Это я сам ему скажу, — жестко ответил Стас, чувствуя, что начинает закипать.

— Должен же я доложить господину Портнову, по какому вопросу его беспокоят, — развел руками Берг.

— Скажите вашему боссу, — посоветовал Стас, — что к нему явился сотрудник Московского уголовного розыска. Думаю, он не станет вас упрекать за то, что вы не смогли остановить такого посетителя.

Спокойнее, сказал себе Стас, что это ты на ровном месте так распсиховался?

Какое-то время Берг пристально смотрел на Стаса, а потом стал медленно подниматься со стула.

— О’кей, — сказал он. — Я доложу боссу. Как вы сказали? Как ваша фамилия? Петров?

— Аленичев, — спокойно поправил его Стас, поняв, что его хотят вывести из равновесия. — Майор Аленичев.

Ему показалось, что Берг улыбнулся, но ручаться за это не стал бы.

— Прошу подождать минуту, — сказал Берг. — Надеюсь, что господин Портнов примет вас.

— Даже уверен в этом, — пробурчал Стас в спину уходившему Бергу.

Ждать пришлось недолго — ровно минуту, как и обещал Берг.

Стас вошел в кабинет.

Портнов сидел за столом и просматривал стопку документов. По левую его руку стояли несколько телефонных аппаратов.

Увидев вошедшего муровца, Портнов не встал с места, а только небрежно кивнул на кресло напротив себя — садись, мол.

Стас сел.

— Майор Аленичев? — посмотрел на него Портнов. — Помощник сказал мне, что вы из милиции.

— Я из МУРа, — уточнил Стас.

— Конечно, конечно, — согласился Портнов. — МУР, милиция — не богадельня. Итак, я вас слушаю. Только, пожалуйста, покороче. У меня совсем мало времени. Дел — невпроворот.

— Дело, с которым я к вам пришел, — сказал Аленичев, — может принести вам больше волнений, чем все остальные ваши дела, вместе взятые.

Стоп, сказал себе Стас, что-то ты начал больно круто. Спокойней, Стас, спокойней.

— Вот как? — выгнул бровь дугой Портнов. — Очень интересно.

Стас перешел к делу:

— Сегодня утром вы должны были встретиться в отеле «Балчуг» с неким господином Грымовым. Это так?

— Грымов? — удивленно посмотрел на него Портнов. — Погодите-ка… Это итальянец, кажется? «Грымов и сын»? Или я ошибаюсь.

— Не ошибаетесь, — сказал Стас. — Если я правильно вас понимаю, вы с ним не встретились. Почему?

— А почему я должен был с ним встречаться именно утром, именно в отеле?

Хорошо держится, сукин сын, подумал про себя Стас. Если врет, то он просто великий артист.

— Мы располагаем информацией, — спокойно проговорил Стас, — что вы должны были встретиться с господином Грымовым сегодня утром в отеле «Балчуг». Можете вы это подтвердить?

— Одну минуту, — попросил Портнов и нажал на кнопку перед собой.

Почти сразу же в дверях появился Берг:

— Слушаю вас, босс.

— Когда я должен по расписанию встретиться с Грымовым? — жестко спросил у него Портнов. — Я имею в виду этих итальянцев — «Грымов и сын».

— Я только что обнаружил… — взволнованно заговорил Берг. — Прошу простить меня, босс, но я каким-то странным образом перепутал даты. После ухода господина из милиции, вот этого, я собирался напомнить, что завтра у вас с господином Грымовым встреча — в отеле «Балчуг», как он настаивал. Но, просматривая свои записи, я вдруг увидел, что встреча должна была состояться не завтра, а сегодня. Сам не понимаю, как это могло произойти. Прошу меня простить, босс.

— Встреча должна была состояться сегодня? — спросил Портнов.

— Да, босс.

— И по вашей вине она не состоялась?

— Да, босс, — с несчастным видом ответил Берг.

Портнов коротко вздохнул и ровным голосом, как само собой разумеющееся, сказал:

— Вы уволены. С этой минуты вы в моем штате, Берг, не числитесь.

И движением руки показал, чтобы Берг убирался из кабинета.

Силен, черт, с восхищением подумал Стас. Кажется, он начинает мне нравиться. Неслабый противник.

Внезапно Портнов чуть слышно застонал. Стас внимательно пригляделся к хозяину кабинета. Портнов схватился за сердце.

— Вам плохо? — спросил Аленичев.

— Ничего-ничего, — хриплым голосом ответил Портнов. — Сейчас пройдет.

Он выпрямился за столом и вперил в Аленичева вопросительный взгляд.

— Объясните-ка мне вот что. — Голос его оставался таким же хриплым. — С каких это пор МУР интересуется предпринимателями, по тем или иным причинам не явившимися на договоренную с партнерами по бизнесу встречу?

Стас ответил на этот вопрос не менее обстоятельно:

— Причины, которые заставили меня прийти к вам, достаточно серьезные. Сегодня утром Грымов вышел из номера в холл отеля, чтобы встретиться с вами, и — был убит.

— Что?! — вскрикнул Портнов и тут же, снова схватившись за сердце, протяжно застонал: — А-а-а-ах!

— Убит, — повторил Аленичев, спокойно глядя на Портнова, хотя известие, похоже, потрясло хозяина кабинета. Он даже испариной покрылся.

Портнов глубоко вдохнул, набирая в грудь побольше воздуха, и вдруг коротко выдохнул. Силы к нему прибывали на глазах.

— Как же он был убит? — довольно деловым тоном спросил он у Стаса.

— Его застрелили, — ответил Стас.

— Кто? Вы поймали убийцу?

— Пока нет. Но надеемся сделать это с вашей помощью.

Портнов развел руками:

— Чем же я могу помочь вам? Вы же в курсе, меня там даже не было.

— Да, — согласился Стас, — думаю, что вам несложно будет доказать свое алиби. Я не считаю, что именно вы убили Грымова. Но сейчас меня интересует другое.

— Слушаю вас.

И снова Стас подивился странному этому Портнову. Только что чуть ли не умирал, но что-то произошло или, наоборот, не произошло — и он уже спокойный, уверенный и вполне здоровый. У него, кажется, даже щеки порозовели.

— Какие дела связывали вашу фирму с фирмой Грымова?

Портнов поднял брови, словно что-то припоминая:

— Да никаких, в сущности, дел у нас общих не было. Я только знаю, что Грымов собирался закупать у нас довольно крупную партию товара. Сейчас я действительно вспомнил, что он настаивал на суперконфиденциальной встрече. Меня это тогда удивило и слегка позабавило. Но особого значения всему этому я не придал. Бизнес мой вполне легальный, бояться мне нечего.

— И вам ничего не показалось странным?

— Нет, почему, — задумчиво проговорил Портнов, вперив свой взгляд куда-то в сторону. — Показалось, конечно. Но… как бы вам это поделикатнее сказать…

— Да уж говорите как есть.

Портнов вдруг широко улыбнулся:

— Понимаете, мы с ним оба — и я и Грымов — были когда-то гражданами Советского Союза. Почему мы уехали в свое время — это никого не волнует. У него свои причины, у меня — свои. Но тут мы встретились, и мне показалось, что дела свои Грымов делает по-советски в худшем смысле этого слова. Какие-то загадки, тайны. Я стал подозревать: не проходимец ли он? Но, повторяю, бояться мне нечего. И я согласился на встречу с ним — из чисто человеческого любопытства. И знаете, я не удивлен, что его убили. Мне показалось, что его бизнес имеет какой-то криминальный оттенок. — Портнов немного помолчал. — Вот я поделился сейчас с вами своими сомнениями и понял, что не стану я увольнять своего помощника. Он ведь забыл об этом человеке, наверное, потому, что Грымов этот самый ничего особенного из себя не представлял. Пустое место. Интуитивно Берг это понял. И забыл, с кем не бывает. Может, и к лучшему, что я не пошел на эту встречу. А Бергом я доволен, так что нечего неплохому работнику портить жизнь.

Запись показаний Портнова заняла у Аленичева не более двадцати минут.

— Ну что ж, — поднялся он. — Спасибо за беседу.

— Всего хорошего, — кивнул ему Портнов.

Он опять не стронулся с места.

Стас понял, что этим Портнов намеренно пытается его уязвить, но никакой досады от этого не испытывал. Ничего-ничего — следствие еще только начинается.

4

Доклад об осмотре места убийства и оперативно-следственных мероприятиях занял более часа. Врио начальника МУРа Вячеслав Иванович Грязнов не любил халтуры и халтурщиков в своей среде.

Был поздний вечер, когда Аленичев вернулся домой. На кухне горел свет. Стас прошел сразу туда.

Ахмет жарил яичницу.

— Неужели отпустили? — спросил Стас.

Ахмет повернулся к нему, и Стас увидел, что сосед вдребезги пьян.

— Стас! — громко поприветствовал его Ахмет. — Здорово, Стас! А меня, видишь, отпустили.

— Вижу. Зря напиваешься, Ахмет. Тебе сейчас нужно быть трезвым как стеклышко.

Ахмет поднял вверх указательный палец и стал водить им из стороны в сторону.

— Нет, Стас. Нет. Ты думаешь, это легко? Я человека убил, Стас…

— Иди проспись, Ахмет. И не пей больше.

— Они отпустили меня, они, — он мотнул головой куда-то в сторону, но Стас понял, кого он имел в виду, — они меня поняли. Но ты думаешь, мне от этого легче стало? Нет, Стас. Мне легче не стало. Знаешь, что я сделал? Нет, Стас, ты не знаешь, что я сделал…

— Что?

Ахмет перегнулся через стол и, дыша на Стаса перегаром, произнес, еле выговаривая слова:

— Я его дочь вызвал. Понимаешь? А? Я дочь его позвал! Нашел телефон у него в записной книжке, позвонил и вызвал.

— Правильно сделал. Должна же она похоронить отца.

Ахмет застонал.

— А как я в глаза смотреть ей буду? Что я скажу ей? Что за миллион батьку ее убил? Что он ее любил и звонил ей каждый день, а я его за это на тот свет отправил?

— Ты не виноват, Ахмет, — пробовал успокоить его Стас. — Это был несчастный случай. Ты находился в состоянии аффекта.

— А! — махнул рукой Ахмет. — Все равно теперь. Сколько жить буду, любой скажет: Ахмет убийца.

— Иди спать, Ахмет, — уговаривал его Стас. — Иди, тебе надо успокоиться.

Ахмет тяжело встал из-за стола.

— Успокоиться… — повторил он. — Что ты понимаешь… Успокоиться…

И он пошел в свою комнату. Стас встал и выключил газ под сковородкой.

Через пятнадцать минут старший оперуполномоченный МУРа майор милиции Станислав Аленичев крепко-крепко спал.

Снов он никогда не видел.

Глава четвертая
Из записок Турецкого

1

Ограбление Бета-банка поражало своей дерзостью. На моей памяти не было ничего подобного. Какой-то Дикий Запад посреди Москвы.

Прежде чем ехать к руководству банка, я побеседовал с Костей Меркуловым, заместителем Генерального прокурора России и моим другом.

Он сказал:

— Понимаешь, Саша, мне это кажется не просто ограблением. Слишком все эффектно. По-киношному как-то. Словно глумится кто-то над нами.

— Почему — над нами? — удивился я. — Ты имеешь в виду — над Генпрокуратурой?

— Не совсем так. Я бы сказал, над всеми нами, в том числе и над Генпрокуратурой, а значит, и надо мной, и над тобой в том числе.

— Опять не понимаю, — сказал я. — Нельзя ли попонятнее?

Костя стал объяснять:

— Вот смотри. Почти в центре Москвы устраивается нечто такое, что могло бы стать предметом зависти настоящих киношников. Трюки, взрывы, стрельба, ограбление, и в результате — крупная сумма как в воду канула. Это тебе не обыкновенный «скачок», не просто — «кошелек или жизнь».

— Ну, это понятно.

— Хорошо, что понятно. Теперь смотри дальше. Пострадал не один банк, а несколько — и все мощные, с солидной клиентурой, словно застрахованные от неприятностей, пользующиеся уважением и у клиентов, и у партнеров, так?

— Сто процентов. И что?

— Как ты думаешь, для чего создана наша специальная оперативно-следственная группа «Пантера»?

— Но ты ведь говорил нам с Грязновым. Опасность велика, да и Портнов этот…

Меркулов вдруг обрадовался, словно я чем-то его порадовал.

— Вот именно, Саша! — воскликнул он. — Опасность! Ты даже не представляешь, насколько ты прав. Этот Портнов представляет самую настоящую опасность, причем не только для этих банков конкретно, но и для экономики страны в целом.

— Минутку! — перебил я. — Во-первых, никто еще не доказал, что за всеми этими ограблениями обязательно стоит Портнов. Во-вторых, про экономику страны: трудно поверить, что Россию может погубить какой-то ничтожный уголовник, пусть даже и вор в законе.

— Он не ничтожный уголовник, — возразил Костя. — К сожалению. У него большие возможности и, как это ни прискорбно, самые тесные связи где-то наверху.

— Господин заместитель Генерального прокурора! — остановил его я. — Вы понимаете, что я впервые в жизни слышу от вас пока ничем не подкрепленные утверждения? Как насчет презумпции невиновности?

Меркулов не улыбнулся, хотя я этого ждал, и серьезно смотрел на меня.

— Именно из-за презумпции невиновности, — сказал он, — Портнов до сих пор на свободе. И мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что доказать его виновность в совершении преступлений на территории нашей страны будет очень сложно. Это дело повышенной трудности, так сказать. Именно поэтому, Саша, и была создана «Пантера».

— Столько человек только для того, чтобы доказать причастность одного человека к преступлениям последнего времени?

— Хочешь — называй это так, — согласился со мной Меркулов. — Но я хочу, чтобы ты отчетливо понимал всю серьезность ситуации. Портнов — очень опасный противник. Сейчас ты занимаешься конкретно преступлениями в банковской сфере, которые так переполошили наших банкиров. Формально ты занимаешься этими преступлениями, и, как мы уже когда-то говорили, никакой связи между этими делами и деятельностью Портнова нет. Но ты, Саша, должен уделить особое внимание этой личности. Ты понял меня?

— Можно вопрос?

— Конечно.

— Что ты так волнуешься, Костя? Ты никогда так не убеждал меня в серьезности того или иного дела. Имелось в виду, что я все понимаю. А сегодня ты просто затерроризировал меня своими предупреждениями. Что ты так волнуешься, Костя?

Меркулов вздохнул и ответил:

— Иди работай, Саша.

2

Председатель Бета-банка Александр Аркадьевич Горшенев выглядел растерянным.

Он даже не заметил, когда я вошел в его огромный, размером с баскетбольную площадку, кабинет. Держал в руках какую-то бумагу и читал ее, шевеля губами.

— Здравствуйте, — сказал я.

Он поднял на меня глаза и вскочил.

— Здравствуйте! — выдохнул он. — Извините меня, но… Знаете, это уже слишком.

— Что именно?

Он протянул мне то, что читал:

— Только что получили по факсу.

Я взял в руки лист и прочитал следующее: «Если вы хотите получить полную информацию о том, кто грабит ваши банки, приготовьте сто тысяч долларов. В милицию заявлять не советую. Так вы никогда свои денежки не вернете. Следующее сообщение — в восемнадцать часов. Доброжелатель».

Я машинально посмотрел на часы: половина второго.

— Вы действительно получили это только что? — спросит я Горшенева.

— Да.

Собственно, не верить ему у меня не было оснований.

— Интересно, — пробормотал я. — Прямо рояль в кустах, не правда ли?

— Мне это только что принесла секретарша, — сказал Горшенев. — Обычно сообщения, пришедшие по факсу, она приносит мне к концу обеденного перерыва, если они заслуживают внимания. Обед у нас с часу до двух, а эту бумагу она принесла сразу, как только та вышла из аппарата.

— Я понимаю ее, — сказал я. — Это и впрямь срочное сообщение.

Интересный поворот, думал я. Если банки грабит Портнов, значит, в его окружении появился человек, которому срочно понадобились деньги, и он хочет продать информацию о своем шефе. Если все, что мы знаем о Феликсе Михайловиче, соответствует истине, таких он не держит, хотя ручаться нельзя ни за кого. Тем более сто тысяч долларов — большие деньги, очень большие.

А собственно, чего я философствую? Работать надо.

— Можно воспользоваться вашим телефоном? — спросил я Горшенева.

— Конечно.

Я быстро набрал номер Грязнова:

— Алло, Слава, это Турецкий.

— Слушаю тебя, Саша, — ответил Грязнов.

— Тут кое-что важное, — сказал я, глядя на верхнюю половину листа, где были выходные данные факса, который отправил это послание. — Не мог бы ты помочь мне определить местонахождение одного факса?

— Диктуй, — отозвался Грязнов.

Я продиктовал ему цифры с листа и напомнил:

— Это срочно.

— Ты где? — спросил он.

— У Горшенева.

— Понятно. Жди.

Я положил трубку и повернулся к Александру Аркадьевичу. Тот смотрел на меня так, будто я только что арестовал грабителя его банка.

— Вы хотите вычислить его, да? — спросил он.

Я сделал уклончивый жест рукой:

— Работаем. У меня есть к вам кое-какие вопросы, Александр Аркадьевич.

— Охотно отвечу.

— В день, когда произошло ограбление вашего банка, вы обналичили большую сумму денег.

— Очень большую, — согласился Горшенев. — В рублях и валюте.

— Сумма составляла…

— Семнадцать миллиардов рублей и восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, — подсказал Александр Аркадьевич.

Прочитав эту цифру в материалах дела, я уже пережил ее величину, поэтому сейчас воспринял ее спокойно.

— Немалые деньги, — заметил я.

Горшенев промолчал.

— С какой целью вы обналичивали эти деньги? — спросил я. — Разве нельзя было их просто перевести на нужный счет?

— Дело вот в чем. Неплатежи в наше время стали самым настоящим бичом. Зарплату людям не выдают по нескольку месяцев…

— Да уж, — не удержался я.

— Как вы знаете, — продолжал он, — в Приморском крае создалась крайне неблагоприятная ситуация. Еще немного — и там отключат электроэнергию. Люди останутся без электричества, встанут предприятия и так далее в этом духе. Я не буду читать вам лекцию про энергетический кризис и последствия, которые он может вызвать…

— Не надо.

— Ну вот. Правительство послало им деньги, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию, но они, эти деньги, не дошли до адресата. Затерялись в дороге. Где-то на каком-то этапе их просто бессовестно прокручивают.

— И вы так спокойно об этом говорите?

— А что я могу?

— Да. — Я был недоволен собой, что перебиваю его не совсем по существу. — Вы правы, это дело скорее нашей епархии, чем вашей.

Горшенев продолжал:

— Недавно губернатор края был у нас. Мы заключили с ним договор, подробности которого я пока опущу, это сейчас не важно. Важно то, что мы договорились кое о чем на взаимовыгодных условиях. Губернатор предоставил для перевозки денег свой личный самолет и охрану. Но инкассаторская машина, как вам известно, до аэропорта не доехала.

— Сколько человек было посвящено в подробности сделки? — спросил я.

Горшенев пожал плечами:

— Я и наш генеральный директор — с нашей стороны. Ну и Кондратенко, естественно. Губернатор.

— И все? — недоверчиво спросил я. — А охрана, экипаж самолета были не в курсе того, что им предстоит перевозить?

— Абсолютно! — твердо ответил Горшенев. — Мы подготовили наличные и практически за минуту до того, как начали грузить их в инкассаторскую машину, произвели на компьютере необходимые операции. Никто бы не смог их проследить, а даже если бы и смог — не успел бы ничего организовать. Это просто физически невозможно.

— Вы не поняли, — сказал я. — Я спрашиваю вас об охране и экипаже самолета.

— Они просто должны были сопровождать Кондратенко, — покачал головой Горшенев. — Он как бы летел обратно, домой. Никто не был в курсе того, что именно могло быть в самолете. Кроме нас троих, разумеется.

— Я хотел бы поговорить с остальными двумя.

— Нет ничего проще. Кондратенко, разумеется, не уехал никуда, остался в Москве. Живет он в гостинице «Рэдиссон-Славянская». Что касается нашего генерального директора, то он подъедет в банк где-то часам к трем.

— Как его зовут?

— Меркурьев Олег Васильевич.

Я записал это имя.

— Спасибо, — поблагодарил я Александра Аркадьевича. — Он сможет зайти к нам в прокуратуру?

— Если это нужно…

— Разумеется, нужно.

— Конечно, он придет, — с заметным напряжением в голосе проговорил Горшенев.

Честно говоря, мне его тон не понравился.

— Если нужно, — заявил я, — я пришлю ему повестку. Это обязательно?

Он посмотрел на меня испуганно:

— Ну что вы. Конечно, нет.

И в эту минуту на его столе заговорил селектор, причем весьма приятным голоском молодой девицы:

— Александр Аркадьевич! Вам звонят из Московского уголовного розыска. Спрашивают господина Турецкого.

Горшенев снял трубку и передал ее мне.

— Мы нашли его, Саша, — услышал я голос Грязнова. — Некий Хащенко Алексей Алексеевич.

— Адрес?

— Не гони лошадей. Мы поедем туда вместе.

— Я собираюсь это сделать прямо сейчас.

— Не сомневаюсь, — ответил Грязнов. — Я уже на полпути к тебе. Звоню из машины.

— Это что — так серьезно?

Вопрос мой остался без ответа.

— Если ты там закончил, — распорядился Грязнов, — то можешь выходить к подъезду. Мы будем там через семь-восемь минут.

— Слушаюсь.

Перед тем как уйти, я вспомнил кое-что и попросил Горшенева:

— Передайте, пожалуйста, Меркурьеву, что, прежде чем собраться ко мне в прокуратуру, ему хорошо было бы позвонить и условиться со мной о времени. Боюсь, меня может не быть на месте.

— Хорошо, — кивнул Горшенев.

Судя по настроению Грязнова, я вполне могу задержаться. Что, интересно, он там надыбал?

Я спустился по лестнице и вышел на улицу.

Ждать мне пришлось недолго — Грязнов был точен.

3

После того как я пристроился на заднем сиденье около Грязнова, Слава хитро на меня посмотрел и спросил:

— Известно ли тебе такое имя — Алексей Хащенко?

— Нет.

— Я так и думал, — довольный, произнес Грязнов. — Что он там написал Горшеневу?

— Откуда ты знаешь, что он что-то там ему писал?

— Нет ничего проще. Ты звонил мне из Бета-банка, не так ли? Звонок был срочный, значит, послание пришло в банк: в ином случае ты бы позвонил мне из другого места. Логично?

— Пока да.

— Я и подумал, — продолжал Грязнов, — что ты пришел к Горшеневу, а он озадачил тебя каким-то необычным посланием, и ты сразу же бросился названивать мне, чтобы узнать, откуда был послан факс.

Я усмехнулся:

— Приятно видеть, что в МУРе еще не разучились думать. Все правильно.

— Так что это было за послание? — повторил Грязнов свой вопрос.

Я пересказал ему содержание присланной по факсу бумаги.

— Звучит по-идиотски, — заметил Грязнов.

— Ты думаешь?

— Уверен. Особенно если учесть личность того, кто послал эту бумагу.

— Кстати, — сказал я, — ты ничего не хочешь мне сообщить?

Грязнов расплылся в улыбке.

— Хащенко Алексей Алексеевич, — сказал он. — Прописан в той самой квартире, откуда был послан факс. Но я уверен, что он этого не делал.

— Что-то мне сложно следить за твоими мысленными процессами. Поясни, пожалуйста, — попросил я.

— Это отец его, — ответил Грязнов.

И замолчал. Чего он добивается? Чтобы я умолял его просветить меня?

— Дальше. — Я уже еле сдерживал себя.

— Сам Алексей Алексеевич Хащенко, — сказал Грязнов, — является средним, по нашим данным, бизнесменом. Все до мелочей мы узнать пока не успели, но нам известно, что он занимается сбытом финской бумаги. Но не он должен нас интересовать в первую очередь. Тем более что самого его в настоящий момент в Москве нет. Не далее как вчера он отправился в Хельсинки.

— Неплохо, — сдержанно похвалил я Грязнова. — И все это — за те несколько минут, что я ждал у Горшенева?

— Так точно! — шутливо козырнул мне Грязнов. — Кое-что мы умеем.

— Еще есть что? — спросил я, уверенный в том, что не ошибаюсь, — давно не видел Славу в таком радужном настроении.