Читать книгу: «Подвал на крыше. Парадоксальные пьесы», страница 6
САФАР: – Конкретно кого?..
АМИН: – Кого?.. Например, вас… Ведь мы вам дали время на обдумывание… Конкретно твоим друзьям. Они сказали, что еще подумают, возможно они здесь останутся… Разве не так?..
САФАР: – Да… Все так и есть… И что же нам теперь делать?..
АМИН: – Выбор остается за вами… Если хотите, можете вернуться в свой большой мир. А хотите останьтесь… с нами…
САФАР: – Остались, а что дальше? Воевать?..
АМИН: – У нас самих много храбрых воинов. Они могут справиться с любой сильной армией…
САФАР: – Но это же не по-мужски; не будем же мы равнодушно смотреть на то, как вы воюете… Как бы ни было… В любом случае мы должны защищаться.
АМИН: – Разве мы можете обращаться с луком и стрелами, копьями?.. Это наши основные оружия.
САФАР: – Лук и стрелы?.. Копья? Конечно! Я в детстве всегда стрелял из рогатки. Лук со стрелами одно и то же, что и рогатки. И копья могу метать… Я буду сражаться. По-моему, все наши тоже будут воевать.
АМИН: – Мы обсудим это на своем собрании.
САФАР: – Здесь – и в этом лесу собрание?.. Меня тошнит от собраний.
АМИН: – Наши собрания длятся одну-две минуты. Постой-ка.. Одну минуту!
Амин подходит к людям племени. Подняв руки вверх, начинает кричать. Чо-о-о!..
ДЕВУШКИ: – Чо-о-о!..
АМИН (протягивает руку в сторону Сафара): – Чо-о-о то-о-о ку-у-у!.. Смерть врагам!..
ДЕВУШКИ: – Чо-о-о то-о-о ку-у-у!..
ИБРАГИМ: – Эдцв!..
РЕНАТО: – Nemiko!..
ЖУДАЙ: – Diren!..
САФАР: – Кажется, они дали согласие на мое участие в сражении, да?..
АМИН (оттопыривает большой палец, мол «отлично»): – Чо-о-о!..
САФАР: – Очень хорошо! Пусть будет «чо-о-о». Я согласен. Я готов! Чо-о-о!
АМИН: – А твои друзья?.. О чем они думают? Хотят ли они защитить честь племени?
САФАР: – Я не могу говорить от их имени. (Пауза). Думаю, что если им нравятся эти места, с уважением относятся к племени, значит они тоже согласны. (Жестикулируя, объясняется со своими «пленными друзьями»). Да, кстати, Жудай, Ибрагим, Ренато!.. Ну как, хотите сражаться?! Да?.. Можете противостоять врагу?.. Вы к этому готовы? Эти нас «освободили» по-своему. А сейчас они хотят нас «освободить». Каждый понимает свободу по-своему. Для это стороны свобода на наконечнике копья, а для той – в дуле винтовки. Но в бою ни пуля, ни стрела никого не признает. А что нам делать? Сражаться?.. Хорошо, будем сражаться! Парт-парт, туп-туп… И все… Сволочи… Да?.. Все равно вы решили остаться здесь…
ИБРАГИМ: – Парт-парт?!
ЖУДАЙ: – Парт!..
РЕНАТО: – Парт!.. Туп!..
АМИН: – Чо-о-о.
ДЕВУШКИ: – Чо-о-о то-о-о ку-у-у!..
ВСЕ: – Чо-о-о!.. Чо-о-о-о! Чо-о-о-о!..
САФАР: – Да, значит «чо-о-о»! Пусть будет!
Звуки марша. Все кричат, топают ногами. Входит Нима. Амин подбегает к Ниме, чтобы поприветствовать. Вождь протягивает руку вперед, словно дает команду «смирно». Звуки музыки затихают. Амин, наклонившись к вождю, что-то шепчет ему на ухо; вождь с довольным видом кивает головой, словно благодарит гостей. Амин знаком объясняет «пленникам», чтобы они отошли в сторону; мужчины исчезают.
Через некоторое время появляется Хей; она вооружена копьем, и рядом с ней в цивилизованной гражданской одежде Посланник. Нима пристально изучающим взглядом смотрит на Посланника. Посланника окутывает страх, чувствуется, что он хочет быстрее закончить разговор. Нима вопросительным взглядом смотрит на Амина.
АМИН (Посланнику): – Великий вождь принимает ваше приветствие, и говорит, что готов вас выслушать…
ПОСЛАННИК: – На этих днях четыре гражданина четырех стран исчезли из международного центра отдыха. (Ниме). Моя просьба к уважаемому господину вождю заключается в том, чтобы он нам помог. По полученным нами сведениям, эти люди украдены воинами вашего племени. (Амину). Переведешь?!.
АМИН: – Ты договори все до конца.. Я переведу.
ПОСЛАННИК: – Гм-м-м… Ну что же… Пусть будет так… Если эти люди в результате переговоров не будут возвращены, мы вынуждены будем применить силу…
Амин разводит руками по сторонам, щелкает пальцами, морщится, выпячивает глаза.
АМИН (Ниме): – Тан ту чах…
Нима резкими движениями очерчивает в воздухе линии, словно размахивает мечом.
НИМА: – Чан ти фан!.. Тан ту хан!..
АМИН: – Господин посланник, наш великий вождь говорит, что в нашем племени нет похитителей и воров… но, пришедших к нам по доброй воле любых мирных жителей вселенной, мы принимаем в свои ряды. А что касается применения силы с вашей стороны, мы ничего не боимся, и запугать нас вам не удастся…
ПОСЛАННИК: – Когда успел ваш уважаемый вождь сказать все это?..
АМИН: – Только что, сию минуту…
ПОСЛАННИК: – Он же всего-навсего использовал пять-шесть слов. А вы столько всего наговорили…
АМИН: – Наш уважаемый вождь высказывает свои мысли, сказав минимум слов. Его каждое слово, каждое движение таит в себе глубокую мысль. Его каждое слово для нас лечебное зелье. Мы принимаем его как лекарство. Нельзя допустить передозировки… Не так ли, господин Посланник?
ПОСЛАННИК: – Все правильно…
АМИН: – Вам больше нечего нам сказать?
ПОСЛАННИК: – Сказать?.. Все заключается в том, что вы напрасно подвергаете соплеменников смертельной опасности. Не забывайте, что вы столкнетесь с вооруженными с головы до ног, оснащенными современной техникой, мощной армией. Вы все можете погибнуть… Пожалейте свое племя…
АМИН: – Мы не боимся не оружия, ни угроз. Племя надо завоевать не оружием, а сердцем. У нашего войска сильная воля, бесстрашное сердце, несгибаемые руки. Победа будет за нами! Это говорит наш вождь Нима.
НИМА: – Тан ту чах!.. – Тан ту хан!..
АМИН: – Тан ту хан!.. Нима ху!
ВСЕ: – Тан ту хан!.. Нима ху!
Посланник уходит. Появляется «пленники» и Сан.
НИМА (поднимает руку, сжатый в кулак): – Тан чу чах! Ура!
ЖЕНЩИНЫ: – Ура! Ура! Нима ху!
АМИН: – Ура! Ура! Нима ху!
ДЕВУШКИ: – Тан чу чах! Нима ху!
Амин «переводит» сказанное ими.
АМИН: – Наши отважные, девушки-воины говорят: – смерть врагам! Да здравствует Нима!
САФАР (машет кулаком): – Смерть врагам!
ЖУДАЙ: – Ziyou!
РИНАТО: – Liberta!
ИБРАГИМ: – Щцрриййят!
АМИН: – Мы победим!
ВСЕ: – Мы победим!
ДЕВУШКИ: – Смерть врагам! Смерть!..
САФАР: – Смерть врагам! Мы победим!
АМИН: – Атака! Вперед!
САФАР: – Атака! Вперед!
ДЕВУШКИ: – Атака! Вперед!
ВСЕ: – Атака! Вперед! Ура-а-а!
ДЕВУШКИ:-Атака! Вперед! Ура-а-а!
Подняв сжатые в кулак руки вверх, действующие лица строевым шагом уходят со сцены. Появляется Посланник. Сейчас он одет в мантию. На плече висит ружье. Посланник, забравшись на холм, широко раскрывает руки. Чувствуется, что он обращается к воинам.
ПОСЛАННИК: – Дорогие мои соратники! (Поднимает руки к небу). Нас ждет тяжелое испытание! (Преклоняется на одно колено). Мы встали лицом к лицу с воинами дикого племени (Встает на колени). Мы клянемся, что из этого боя мы выйдем победителями, и уложим врага на лопатки (Встает). Дикое племя, которым мы объявили войну, хотят сбить нашу вселенную с цивилизованного пути, и повернуть колесо истории вспять (Распрямляет спину). Мы не можем вернуться в каменный век под давлением обитателей леса. (Нагинается). Это великое испытание перед нашей историей. (Наклоняется в сторону). Мы не перед кем не согнемся, а если и случится такое, то не сломаемся. (Распрямляет спину). Победа за нами, дорогие мои боевые друзья! Мы не можем допустить, чтобы кровожадные воины этого дикого племени крали людей из цивилизованного мира, подчиняли их себе, своей воле и подвергать их пыткам (Поднимает руки к небу). Смерть врагам! Мы победим! В атаку! Вперед! Вперед!..
Посланник стремительно уходит. На сцене появляются Хей, Ран и Са с копьями в руках. За ними идут Ибрагим, Жудай, Ренато и Сафар. Их копья все окровавлены. Издалека слышны звуки выстрелов, удары мечей; чувствуется, что идут тяжелые бои. Мужчины, усевшись на землю, вытирают пот с лица. Все запыхавшиеся. Ибрагим опустившись на колени, нагинается к земле, читает молитву, затем протягивает руки к небу, словно прося помощи.
ИБРАГИМ: – Бисмиллащи-иррeщмани-иррeщим!..
ВСЕ (хором): – Бисмиллахи-ирахмани-ирахим!
(Ибрагим что-то бормочет себе под нос. Затем встает, и начинает громко выкрикивать).
ИБРАГИМ: – Амин!..
ВСЕ (хором): – Амин!.. Амин!..
САФАР: – Амин! Но самого Амина нету…
ВСЕ (хором): – Амин!… Амин!..
САФАР: – Амин воюет… Война…
ИБРАГИМ: – Щэрб…
САФАР: – Слава Богу, все живы-здоровы!..
ВСЕ (хором): – Амин!..
(Появляются Нима и Амин. Все аплодируют.)
РЕНАТО: – Урра! Vittoria!..
САФАР: – Победа!.. Урра!..
ЖУДАЙ: – Ура! Shengli!..
ИБРАГИМ: – Ура! Наср!..
ЖЕНЩИНЫ: – Урра-а-а..
ВСЕ (хором): – Ура-а-а!
НИМА: – Хо на ре!.. Нареха! Ре ха но!
АМИН: – Наш великий вождь в связи с победой вас всех поздравляет. Вас всех ждет самая большая награда племени Хомо. Слава всем! Ура!..
ВСЕ (хором): – Ура! Нима ху!
Ран и Нима уходят.
САФАР: – Слава вашему великому вождю!.. Слава потому, что он в отличие от других не надоедает своей затянувшейся речью.
АМИН: – Наш вождь предпочитает говорить кратко.
САФАР: – А какая будет самая большая награда? Кажется, великий вождь и нас удостоит награды.
АМИН: – Скоро вы сами убедитесь, увидев все своими глазами…
САФАР: – Может великий вождь хочет нас освободить?
АМИН: – Разве вы не свободны? Выкиньте эти дурацкие мысли из головы! Вы возвысили честь племени Хомо! Вы свободные потомки свободного мира!..
ВСЕ: – Ура!..
Появляются Нима и Ран. На подносе у Ран три большие листья. Эти листья подвешены на толстой веревке. Нима берет в руки листья.
НИМА: – Йо-о-о…
АМИН: – Нима – то есть наш великий вождь удостаивает вас премии. Подойдите ближе, и получите из рук самого вождя награду.
Нима награждает по одному – Жудая, Ибрагима, Ренато и Сафара —вешает на них огромные листья деревьев. Музыка. Все аплодируют. Слышны крики «Ура».
НИМА: – Со-о-о.
ЖЕНЩИНЫ: – Со-о-о!
АМИН: – Поздравляем… Со-о-о!..
САФАР: – Благодарю. Со-о-о!
ИБРАГИМ: – Шцкран! Со-о-о!
РЕНАТО: – Со-о-о!
ЖУДАЙ: – Со-о-о!
ВСЕ: – Ура! Со-о-о!
АМИН (Сафару): – Теперь разведем костры… Все должны будут перепрыгнуть через костер!
САФАР: – Ничего страшного! Пускай!…
Музыка. Звучит яллы. Хей, взяв за руку Сафара, начинает танцевать. Музыка становится тише.
Жудай и Ран встают лицом к лицу. Жудай, встав на колени перед Ран, что-то объясняет. Слышится звуки новой музыки – китайской мелодии. Жудай положив руку на грудь, преклоняется. Наклоняется до земли, словно хочет ударить головой по земле. Девушка берет его за руку. Они танцуют. Пара удаляется под затихшие звуки мелодии.
Слышится итальянская мелодия. Появляются Ренато и Са.
Звучит арабская музыка. Появляется Ибрагим с запрокинутым за плечо накидкой. Звучит ритмичная арабская музыка. Все снова собираются вместе, взявшись за руки.
ИБРАГИМ: – Мубарэк!
АМИН: – Мубарэк!
САФАР: – Мубарэк!
НИМА: – Мубарэк!
ВСЕ (хором): – Мубарэк!
АМИН: – Что скажешь, Сафар?..
САФАР: – Кажется, я тоже здесь останусь… Откровенно говоря, я тоже устал от огромного мира, полного лжи и грязи. У меня появилось отвращение ото лжи, клеветы, подтасовки. Я хочу остаться самим собой, Амин. Может, у меня на судьбе было написано это Сафари… Может такова моя судьба?.. Я сам вышел поохотиться, но, вышло так, что завоевали меня и мое сердце.
ВСЕ (хором): – Сафари! Сафари!..
САФАР: – Пусть будет Сафари. Друзья, я тоже остаюсь!..
ВСЕ: – Сафари! Сафари!..
Занавес опускается
Конец
ПРОЩАЛЬНЫЙ МАРШ
(Двухчастная комедия)
УЧАСТНИКИ:
ШАБАН
НИНЕЛЬ
ПЕЧАЛЬНЫЙ
ЛЕВА
СОЛТАН
МАРЛЕН
БИКЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Дом. Музыка. Шабан лежит в углу -на кровати (за тюлевой занавеской). Время от времени покашливает. Чувствуется, что он болен. Нинель прибирается. Подходит Печальный. Туфли, которые он держит в руках кладет на шкаф и начинает кашлять. Нинель неприязненно его оглядывает.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Есть продвижение?
НИНЕЛЬ: -Какое еще продвижение? О чем ты говоришь?… Он же уже агонизирует?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: -Пока дыхание теплится, надежда есть…
НИНЕЛЬ: – Не говори ерунды. (Передразнивает его). «Есть надежда». Ты что, больше врачей знаешь?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – И что же сказал врач?
НИНЕЛЬ: – « Что сказал врач?» (Передразнивает его и протягивает руки вперед.) Что он должен сказать? Сказал, что он умирает!
ПЕЧАЛЬНЫЙ (плаксиво): Вай, вай, вай… Бедняга дядя Шабан. (Глядя на кровать в углу, вздыхает). Да перейму твои хвори, дядя Шабан…
НИНЕЛЬ: – Ну хорошо, хорошо, не проливай свои слезы, как баба. Кто со стороны посмотрит, подумает, что ты и впрямь души не чаешь в своем свекре.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Он был мне не свекром, а отцом родным.
НИНЕЛЬ: – Не говори ерунды. Какой еще отец? Ты что знаешь отцу цену?.. (Показывая на обувь на шкафу) Это еще что?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Так, ничего …обувь…
НИНЕЛЬ: – Как собака чарыки собирает, так и ты где какое рванье находишь, в дом тащишь…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Это обувь жены Наркома, моего знакомого…
НИНЕЛЬ: -Какого еще Наркома?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Ты что не знаешь Наркома?.. Не знаешь тамаду?…
НИНЕЛЬ: – Тамаду?…А.. ты это о краснорожем говоришь?… Это у которого на свадьбах язык во рту не помещается?…Поглядите на его имя – Нарком… Еще бы его Исполком назвали, или сразу уж – мером.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Нинель, ты хоть знаешь что это за кладезь ума?… Он дарование, талантище!..
НИНЕЛЬ (внимательно осматривает обувь): – А тебе что за дело до его жены?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: Ну как тебе сказать… (Растерявшись). Нет… Приходила не его жена, а
он сам. Мы с ним славно побеседовали. Я сказал ему, что мой свекор собрался на тот свет и перед дальней дорогой просил, чтобы тамадой… э…э… то есть я хотел сказать, что
Нарком может взять организацию меджлиса на себя, и даже на могиле его речь сказать.
НИНЕЛЬ (кладет обувь на место): – Еще чего! Тоже мне Нарком! Что разве у моего отца нет родных? Почему на его похоронах какой- то там бродяга должен выдовать себя
за старшего?!. Тоже мне нарком нашелся… Нет, это надо же назвать себя мером – наркомом?!
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Да нет, Нинель… Ты знаешь у Наркома замечальный голос, и дикция?… (Сконфуженно) Я попросил, что б на кладбище, над могилой дяди Шабана что б он прочел мое стихотворение…
НИНЕЛЬ: – И что это за стихотворение?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Я имею ввиду стих, посвященный покойному. (Показывает на кровать).
НИНЕЛЬ: – А почему ты сам не хочешь прочесть стих посвященный своему свекру? Почему?… Этот Нарком…
ПЕЧАЛЬНЫЙ (растроганно): – Потому что… Я в это время буду скорбеть, Нинель. И потом, нехорошо читать стихи тому, кто в печали.
НИНЕЛЬ: – А почему ты так поздно вернулся домой?… Опять вместе со своими
бездельниками – друзьями кружил по городу?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Нет, Нинель, нет… Послушай, я еще одну мечту дяди Шабана выполнил. (Пауза). Знаешь, что я имею в виду?… Оркестр…
НИНЕЛЬ: – Что еще за оркестр?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: -Ты знаешь, я имею в виду друга дяди Шабана, того кто в оркестре работает? Не знаешь о ком говорю?… Я имею в виду трубу…
НИНЕЛЬ: – А причем здесь труба?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Нинель этот труба другим трубам не чета. Он – труба, труба!
НИНЕЛЬ: – Да… Я слышала о нем… Лева, что ли… Ты его имеешь в виду?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Ну да. А кого же еще? А иначе, какое мне дело до трубы…?
НИНЕЛЬ: – Олух ты этакий, его надо называть не труба, а трубач.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Ну хорошо, пусть будет трубач…. Словом, я сказал Леве, что мой свекор, перед смертью, пожелал, чтобы он сыграл у него на поминках.
НИНЕЛЬ (оглядываясь на кровать): – Что за странный человек… Он, видимо, решил,
перед смертью, опозорить нас среди людей.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: Нинель, не говори так. Дядя Шабан всю жизнь служил в армии. И потому хочет в свой последний путь пройти под звуки военного марша. Что тут плохого?
НИНЕЛЬ: – Бах, бах… Прапорщик в отставке Шабан Шадманович решил уйти из жизни под звуки торжественного марша…
ПЕЧАЛЬНЫЙ:. Послушай!… (Громко). Говори потише! Стыдно, отец может услышать! (Тихо) Пусть отойдет спокойно…
НИНЕЛЬ: – Этот Лева – трубач, он, что, один придет?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Нет, сказал, что у него есть друг – барабанщик. (Рукой имитирует игру на барабане) и что он придет с ним….
НИНЕЛЬ: – А барабанщику что за дело на похоронах?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Ну, то есть… Ну он тоже в военном оркестре играет… (Жестом показывает).
НИНЕЛЬ: – Да, словом, он ударник… И часто они бывают на похоронах?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Послушай, ну что ты заладила «похороны, похороны»…? Твой отец пока жив и при своей душе. А ты заладила… (Взволнованно, громко) Джан, ай дядя Шабан, джан! (Прислушивается). Не слышно. Вдруг он отойдет, а мы и знать не будем… Иди посмотри, как он?…
НИНЕЛЬ: -Да как ему быть?… Все, уже…
ПЕЧАЛЬНЫЙ:– Жаль, жаль дядя Шабан… Да, чуть было не забыл. Я и Мири позвонил… с почты…
НИНЕЛЬ: – А Мири кто такой?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – « Мири кто такой»?! (Передразнивает ее). Что, разве ты не знаешь Мири?..
НИНЕЛЬ: – Ты имеешь в виду моллу?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Да нет, какого еще моллу? Дядя Шабан терпеть не мог мулл… Я говорю о твоем брате….
НИНЕЛЬ: – О Марлене?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ:– Ну да, о нем, о «Марлене»; язык заплетается пока выговоришь его имя… По мне, лучше звать его «Мири».
НИНЕЛЬ: – Так что ты сказал Марлену?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: Ничего… Сказал все как есть.
НИНЕЛЬ: – То есть, сказал, что отец его находится при смерти?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Нет, сказал, что отец его находится в тяжелом состоянии…. Приезжай, попрощайся.. (Пожимает плечом).У меня сердце обрывается…. Не могу смотреть на него… Я хочу чтобы он в моей памяти остался улыбчивым, жизнерадостным человеком. Оф-ф-ф… Дядя Шабан…
Нинель проходит за тюлевую занавеску, кладет руку на лоб Шабану, справляется о его самочувствии, поправляет его постель, возвращается.
НИНЕЛЬ: – Не дышит…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Правда?… Вероятно, без сознания.
НИНЕЛЬ: – Но пульс прослушивается…
ПЕЧАЛЬНЫЙ? – Пульс прослушивается? …Оф-ф… (Громко) Дядя Шабан…
НИНЕЛЬ: – Ну хорошо, не ори так! Что сказал Марлен?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Он сказал, сегодня вылетаю, но передайте ему пусть подождет.
НИНЕЛЬ: – Передадим. (Иронично). Скажем, Марлен…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Потерпи, дядя Шабан… (Громко) Твой сын приезжает.
НИНЕЛЬ (глядя в сторону кровати больного): Он теперь сражается с роком.
Стучат в дверь. Затем слышны звуки марша. Печальный выходит и возвращается вместе с Левой и Султаном. В руках у Левы труба, у Солтана в руках барабан. Нинель проходит к больному.
ЛЕВА (расстроенно): – О…о… Кого мы потеряли?…
СОЛТАН:– Аллах рехмет елясин!…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Что с вами, он пока жив…
СОЛТАН: – Как, еще не умер? … Не переживайте… Иншаллах, помрет…
ЛЕВА: – Он еще жив? … Да? … Слава богу!… Но раз мы пришли, подождем… Не так ли, браток?
СОЛТАН: – Конечно… А куда нам спешить? … Подождем, конечно… Ведь он же был твоим другом, братом…
ЛЕВА: – И еще каким другом! Карифан он был. (Смотрит в сторону кровати больного). Не думал ни гадал, что потеряем такого человека…
СОЛТАН: – Покойный…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Он пока не помер… Пульс прослушивается…
СОЛТАН: – Поднесите зерколо ко рту…
ПЕЧАЛЬНЫЙ:– Зерколо? … Куда?…
СОЛТАН: -Ко рту… к лицу… Зеркало все говорит… И про мертвого и про живого…
ПЕЧАЛЬНЫЙ (со вздохом): – Нет, я не хочу, чтобы дядя Шабан увидел себя в зеркале.
Он сейчас похудел, обессилел. Пусть он запомнит себя улыбчивым, ласковым жизнерадостным человеком….
ЛЕВА: -Да… Он всегда был, есть и останется оптимистом.
СОЛТАН (Печальному): – Как тебя зовут?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: Меня? Печальный, Печальный… А тебя как зовут?
ЛЕВА: Его зовут Солтан… Солтанчик… Наш друг. Раз наш друг, значит
и друг Шабана Шадмановича…
СОЛТАН: – Отец, мое настоящее имя – Султанмурад…
ЛЕВА: – Солтан? Мурад?.. Как тебя? … Я же не первый день тебя знаю?…
СОЛТАН:. Ну и что? Я Солтанмурад, а мой отец Сафармурад.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Ты сын Сафармурада?
ЛЕВА: -Я этого не знал… Ой, ой, ой… Солтанчик….
СОЛТАН: -Вы знаете моего отца?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: -Его имя на слуху.
ЛЕВА – По телевизору его часто показывают. По моему у него есть и кличка…
СОЛТАН: -Дорогой друг, да мой отец давным —давно скончался… Лева, ты же знаешь: я с пеленок —сирота.
ЛЕВА: – Сейчас многие сироты, имея, к тому же, и мать и отца…
СОЛТАН: – Ты намекаешь на своих детей?..
ЛЕВА (смеется): – Да… Три раза был женат. Детей у меня четверо.
СОЛТАН: – Если три жены, то и детей должно быть трое. А четвертый ребенок откуда?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – А что у одной женщины разве не бывают двое детей?
СОЛТАН: – Не суди по нас, у ихних жен больше одного не ребенка не бывает.
ЛЕВА: -Солтанчик, ты прав. Последняя жена одного ребенка с собой принесла…
СОЛТАН: -Я же говорю! А наши… У моего соседа – Имангулы ровно одиннадцать детей.
Пять лет, как он уехал в Москву и там женился на женщине по имени Лена. И теперь и от нее у него четверо детей. Одиннадцать плюс четыре сколько делает?…
ЛЕВА: Пятнадцать… Он что, коллекцию собирает?…
СОЛЬТАН: – Это же стыд какой…
Подходит Нинель. Она гневно оглядывает Печального.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Ну что, отдал богу душу?..
СОЛТАН: – Ну и слава господи. Говорю же нога у нас легкая.
НИНЕЛЬ: – О чем вы?
ЛЕВА: – Я не понял. Он что уже скончался?… (Рыдает) Ой-ой-ой!…Шабан Шадманович до конца жизни ты оставался настоящим мужчиной… Аллах сеня рахмет…
НИНЕЛЬ: (Леве): – Он пока не умер… Не плачьте! Пульс прощупывается…. А его отец!
ПЕЧАЛЬНЫЙ: Чей отец?… Сафармурада?.
НИНЕЛ: – Нет! Я говорю про твоего отца.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: -Послушай Нинел, не начинай, неудобно. В доме гости, а отец к тому же того… Какое тебе дело до моего отца?…
НИНЕЛЬ: – Над бедным Имангули издеваешься; говоришь, что у него одиннадцать детей, и что это позорно. А твой родной дед Гуррбангули тринадцать детей народил, а это не безобразие?…
ЛЕВА (смеется): – Вот это здорово! (Смотрит на кровать больного и становится серьезным) Ай-ай- ай!… Прости, Шабан Шадманович…. (Нинель). Как вы думаете, барышня, он нас слышит или нет?…
НИНЕЛЬ: – Будет лучше если он вообще не будет слышать, болван этакий.…
ПЕЧАЛЬНЫЙ:– Болван твой… (Смотрит на кровать больного). Твои родные…
ЛЕВА: – Эй, барышня, мы сюда явились для благого дела…
СОЛТАН: – И потом наш друг, не ровен час… Иншаллах…
ЛЕВА: (Печальному):– Вы муж и жена?… То есть она твоя жена?..
СОЛТАН: – Кажется, все наоборот.
НИНЕЛЬ: – Что наоборот?
ЛЕВА: -То есть Солтанмурад имеет в виду, что…
НИНЕЛЬ: – Послушайте… Теперь мне не до Солтанмурада и не до Сафармурада… Я такого отца теряю…
ЛЕВА: – Значит ты дочь моего брата… (Расчувствованно держит Нинель за руку). Как тебя зовут?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: -Ее зовут Нинель.
ЛЕВА: -Нинель?.. Какое хорошее имя! Прости. Нинельджан… (Показывая в сторону кровати). Ты тоже прости, Шабан Шадманович…
НИНЕЛЬ (отходит назад): Хорошо, Рашададдин, я с тобой после поговорю.
СОЛТАН: – Рашаддин -это кто?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Рашаддаддин —это меня так зовут.
ЛЕВА: – Где Печальный и где Рашаддедин?
СОЛТАН: – А где Лев и где Лева?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: И еще удивляешься: где Солтанмурад, где Солтанчик?…
ЛЕВА: – Да, братцы, нет слов… (Нинель) Печальный мне сказал, что мой корифан и браток Шабан Шадманович хотел напоследок услышать музыку Льва Александровича. Правильно?…
НИНЕЛЬ: – А это кто?… Лев… Алексанрович?…
ЛЕВА: – Это я… Мое настоящее имя не Лева… а Лев Саныч… А его Солтанчик…
СОЛТАН: – Мое настоящее имя Солтанмурад…
ЛЕВА: – А как настоящее имя Печального? Раша… Рашадат?… Черт побери…
СОЛТАН: -Рашададдин.
ЛЕВА: – Роша… Нет… Не получается… Лучше – Печальный (Нинель). Ты значит жена Печального, правильно?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Да… Я Шабана зять…
ЛЕВА: – Я знаю, что ты зять Шабана Шадмановича. Но… Я не знал, что Нинель твоя жена… Приятно познакомиться!
НИНЕЛЬ (Печальному): – Предложи гостям сесть и скажи, что я сейчас им принесу чаю…
СОЛТАН: – Может… (В сторону кровати) Посмотри, как там больной…
ЛЕВА: – В последний раз… Это наш долг…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Нет… Я не хочу… Вероятно, дядя Шабан и сам бы не хотел, чтобы его друзья видели его на смертном одре… Ведь он… всегда… (Расстроено) … был
таким приветливым, улыбчивым…
ЛЕВА: – Ну ладно, ладно… У меня сердце разрывается…
СОЛТАН: – Аллах рахмет елясин… Царствие небесное..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Пока пульс бьется…
СОЛТАН: – Ну тогда, нет надобности в зеркале…
ЛЕВА: – Конечно. Кому нужно твое зеркало?… Никому!…
НИНЕЛЬ (Печальному): – Скажи гостям, пусть присядут. Не слышишь?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Садитесь.
Гости садятся. Нинель выходит. Лева садится, Солтан, стоя, разглядывает барабан.
СОЛТАН: – Постарел…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Да нет… Не очень-то он и старый…
СОЛТАН: – Я говорю о своем барабане…
ЛЕВА (протягивает руку к ударнику): – Мой ударник тоже постарел… Все мы постарели… Старость не радость…
СОЛТАН: – Наши предки хорошо сказали…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – И у меня по поводу старости есть слова…
СОЛТАН: – И что это за слова?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Я их скажу стихами…
СОЛТАН: – И ты тоже как Махдумгулу пишешь стихи?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Нет… Какой еще Махдум, какой еще Гулу? У меня своя дорога. Свой стиль. Вот послушайте. Я сегодня написал стихотворение. (Поднимается и вытаскивает из туфель, стоящих на шкафу, бумажку).
Человека старость сгибает,
Но старость – его и возвышает.
Не перевелись в стране мудрецы,
Но их не любят подлецы.
Старики не знают, где покоя дверца,
Когда и мы постареем, пусть не стареет сердце.
Словом, молодость люби, братан.
Живи с почетом и умри, как дядя Шабан.
НИНЕЛЬ (голос ее раздается): – Бедняга, отец!…
ЛЕВА: -Пах1Пах! Негодяй ты этакий, я чуть не заплакал! Просто прелесть! Ты действительно сам написал этот стишок?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Да… Я собираюсь опубликовать его в газете…
СОЛТАН: – Нет слов, Рашададдин… И мой сосед – поэт. Иногда он зовет меня, кладет на стол водку, начинает читать стихи и плачет.
ЛЕВА: – Вот дурак! И почему он плачет?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: -Почти всех поэтов гложет печаль…
СОЛТАН: – Это так… И у моего соседа есть своя боль. Он семь раз был женат…
НИНЕЛЬ (из-за тюлевой занавеси слышен ее голос): – Пепел ему на голову!…
ЛЕВА: – Наверно, у него уже семь пацанов?…
СОЛТАН: – Нет… У него только один ребенок, да и то последняя его жена с собой его привела…
НИНЕЛЬ: – Бедняга. Наверно он это по ней убивается.
ЛЕВА: А у тебя сколько, Печальный?..
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Что? Детей?… Пятеро…
СОЛТТАН: – Здоровья им… Мало…
НИНЕЛ: – Достаточно…
СОЛТАН: – Твое стихотворение мне напонило про Махтумгулу.
ЛЕВА: – Прочти еще один стишок, браток Печальный…
Нинель приносит на подносе чай и кладет на стол…
В дверь стучат.
ПЕЧАЛЬНЫЙ:– Кажется, кто-то пришел. Иди, открой, посмотри кто это…
Нинель открывает дверь. Входит Бике. Звук трубы. У нее в руках маленькая банка с мацони.
БИКЕ: – Бый, а эти кто?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – А ты сама кто, женщина?…
БИКЕ: – Я?… Я знакомая Шабана…
НИНЕЛЬ: – Ты продавщица мацони?…
БИКЕ: – Да… Ты как об этом узнала?…
НИНЕЛЬ: – Отец недавно говорил, мол давно что-то Бике не видать, мне уж больно мацони хочется.
БИКЕ: – Правильно говорил… Все некогда было… А где Шабан?…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Дядя Шабан на смертном одре…
БИКЕ: – Не говорите так… Он же в тот день жив-здоровехонек был?… (Косо смотрит на гостей и музыкальные инструменты). Что это с ним вдруг случилось?… (Слышен кашель Шабана).
ЛЕВА: – Шабан Шадманович там…
НИНЕЛЬ: – Садись, тетушка… Я угощу тебя чаем…
СОЛТАН: – Может эта тетушка хочет пройти к Шалбан Шалбановичу?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: -Да не «Шалбан» он…
ЛЕВА: -Да какая теперь для Шабана Шадмановича разница: Шадман или Шалбан?
БИКЕ: – Не говорите глупостей… Как это «какая разница»? … Разницу межды Шабаном и Шалбаном, Шабан сам вам покажет…
НИНЕЛЬ: – Тетушка, хотите, пройдите к отцу… Сами увидите, что отец мой обессилел.
Слышен звук кашля. Затем звучит труба. Все удивленно смотрят друг на друга. Бике помахивая рукой проходит к больному.
ЛЕВА (смотрит на трубу): – Ни хира себе!… Я ничего не понимаю…
БИКЕ (на ходу): – Интересно, а до сих пор где были его дети?
НИНЕЛЬ: – Принести вам чай?…
БИКЕ (на ходу): – Принеси, два стакана принеси…
НИНЕЛЬ: – Но он не пьет…
БИКЕ: – Не пьет, так выпьет…
СОЛТАН: – Кажись о том, что Шалбан Шалбановичу нужно, эта женщина знает больше других.
ПЕЧАЛЬНЫЙ:– Опять вы называете моего тестя «Шалбан»?..
СОЛТАН: – Простите, язык заплетается…
ЛЕВА (Солтану): – Что нам делать?..
СОЛТАН: – Немного подождем…
Нинель относит за тюлевую занавесь три стакана чая.
ЛЕВА: – Печальный, ты все еще продолжаешь работать сапожником?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Да, я все еще работаю в той самой «захудалой» будке…
СОЛТАН: – Тогда дела твои неплохи…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Но и не так хороши, как хотелось бы. Теперь все сами чинят свою порванную обувь.
СОЛТАН: – Но тем не менее после того как раза два рвется, эти люди все равно несут эту обувь к тебе.
ПЕЧАЛЬНЫЙ:– Конечно… Да будет всем нам ниспослано аллахом благоденствие..
СОЛТАН: – Аллах рехмет елесин…
ЛЕВА: – Ты что? Он еще жив…
СОЛТАН: – Я не о нем…
ЛЕВА: – А кого ты имеешь в виду?..
СОЛТАН: – Я вообще говорю… Я хочу сказать, что музыкант это теперь самая дурацкая профессия. И знаете почему?… Мы сидим и днями, месяцами ждем клиентов, а они, то есть, то их нет…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Какие еще клиенты?…
СОЛТАН: – Как это какие клиенты? У этих заразных мертвецов, что никого разве не бывает —детей, родных? Есть же!… И хорошо, если к некоторым на ум приходит идея -позвать оркестр. Но многие этого не понимают…
ЛЕВА: – В основном, к нам обращаются военные люди.
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Да… И дядя Шабан был военным… Потому, вероятно, так упрямо твердил, мол «когда я умру прозовите, оркестр». Про Леву особо вспомнил.
ЛЕВА: – И вот мы пришли… Как положено…
СОЛТАН: – Посмотрим, что нас ждет в конце? Больше месяца нас никуда не зовут…
ЛЕВА: – Все к лучшему… Богу виднее…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Посмотрим… Что бог решит, то и хорошо…
Показывается Бике. Берет полотенце с вешалки и вновь быстрыми шагами возвращается.
БИКЕ (на ходу): – Конечно, как решит Бог, так и будет. Да буду я жертвой его советов. Шабан здорово простыл. Надо на спину ему банки положить или же кирпич…
СОЛТАН: – Кирпич хорошо… (Глаза его замечают туфли на шкафу). Лучше кирпич… Эти туфли ты сам сшил?… (Берет туфли, внимательно рассматривает). Какие странные… Посмотри, Лева…
Лева берет туфлю и внимательно его рассматривает.
ЛЕВА: – Интересная вешь, браток… наверно импортный сувенир…
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – Вы, кажется ничего не поняли… А ну дайте, покажу. (Забирает обувь), Это и туфли и… бокалы…
ЛЕВА: – Елки- палки, как это может быть?…
СОЛТАН: – Бокалы?… Где бокалы?…
Солтан берет в руки туфлю и снимает каблук. Лева и Солтан удивленно смотрят на него.
ЛЕВА: – Это же гениально…
СОЛТАН: – Вот, смотрите, чудо века.
ЛЕВА: – Практичная вещь. Клянусь… Башка у тебя работает, браток… Это откуда, браток?
ПЕЧАЛЬНЫЙ: – В тот день я на работе сидел без дела. Немного пописал, и вдруг увидел к моей будке подошли двое моих знакомых. Они послушали мои стихи, похвалили. Один из них сказал, такое произведение искусства грех не обмыть. Я сказал, мол у меня ничего нет. А один из них сказал, что у него, мол, что-то есть. И вдруг, вижу, он вытаскивает из кармана отличную русскую водку. Я тоже выложил на скатерть немного хлеба, творога и две отличные луковицы. Но как на грех в будке оказался всего один бокал…
