Читать книгу: «Роль», страница 2

Глава 2 Джульетта

После того, как в семь вечера позвонил Артём и предупредил, что задержится, мне стало себя так жалко, что я расплакалась. В последнее время я частенько лила слёзы. Но быстро успокоилась и решила выпить вина. Правда не смогла открыть бутылку, не нашла штопор. Пришлось просить помощи у соседей, точнее, у коротко стриженной соседки на вид чуть старше меня из квартиры напротив. Она была очень милой и легко согласилась помочь. Наверное, в качестве благодарности, стоило пригласить её выпить вина вместе, тем более, мне показалось, что женщина была бы не против. Но меньше всего мне хотелось развлекать разговорами незнакомого человека. Как и бабушка, я временами нуждалась в уединённом, срежисированном страдании.

Дома я налила вина в кофейную чашку (бокалы мы ещё не распаковали, видимо, они лежали в той же коробке, что и штопор) и просто начала есть купленную утром икру чайной ложкой. А что? Могу себе позволить! Откупоренную соседкой бутылку я заткнула сложенной салфеткой и поставила в холодильник.

Артём вернулся уже под утро грязный и промокший, с объекта в город их вёз служебный автобус по ужасным раскисшим дорогам, да так и застрял на половине пути, пришлось толкать. Дожидаясь Артёма, я уснула с ноутбуком на коленях, на котором всю ночь смотрела старые советские фильмы – «Служебный роман», «Любовь и голуби», «Гараж».

На следующий день, когда я собиралась в театр, Артём ещё спал. Я надела плащ, берет, повязала на шею шарф, а вместо кед обула осенние жёлто-мимозовые ботинки. Градусник на балконе показывал +8 и это в начале августа.

В театр я приехала ровно в девять. В просторной гримуборной на пятерых, куда меня проводила вчерашняя вахтёрша, никого не оказалось. Я заняла свободный столик в углу, переоделась в лосины, длинную футболку и балетки, завязала волосы в хвост и пошла в зрительный зал, по дороге пару раз свернув не туда. Зал был ярко освещён, актёры и актрисы разных возрастов сидели в бархатных креслах на первых двух рядах перед сценой, громко болтали и смеялись. Мне показалось, что меня они подчёркнуто не замечают. Занавес был задёрнут, как перед спектаклем. Оформление зала кричало о советских временах – дерево с красным, никакой лепнины и изящных орнаментов. Этот театр появился в стране Советов, и у него не было утончённого царского прошлого. Я села подальше от остальных и почему-то чувствовала себя неловко.

Лора появилась ровно в половину десятого. В элегантном брючном костюме и на каблуках, её волосы выглядели, как после салона. Грациозно и легко, словно юная спортсменка, а не женщина за пятьдесят, она вспорхнула на сцену.

– Доброе утро, мои дорогие!

Труппа радостно зашумела.

– Без лишних предисловий, я хочу представить нашу новую актрису Марию Берзиньш. Она приехала с другого конца страны, Маша, иди сюда, детка.

Меня невольно передёрнуло от слова «детка», что за фамильярное обращение, как в глупых голливудских блокбастерах? Однако я поднялась из кресла, которое тут же захлопнулось, точно Венерина мухоловка. Мне кажется, я видела такую через распахнутую дверь театральной библиотеки, пока искала зрительный зал. Растение стояло на зашторенном окне.

У меня появилось странное чувство, словно я новенькая в начальной школе и сейчас учительница будет представлять меня классу. И когда я поднялась на сцену, оно только усилилось. Лора обняла меня за плечи, руки у неё оказались ледяными, и меня передёрнуло снова.

– Как вы все знаете, Рита попала в больницу, конечно, мы все желаем ей скорейшего выздоровления, но благодаря этой трагической случайности, у нашей Маши появился шанс быстрее влиться в коллектив и в репертуар. А потому спешу представить вам ещё одну Джульетту Капулетти.

Секунду была тишина, а потом зал зааплодировал, я растерянно посмотрела на Лору.

– Джульетту должна была играть Рита, но поскольку вчера с ней приключилось несчастье и теперь она в больнице, я хочу поставить вас в дубль, – объяснила Лора и улыбнулась. Как и вчера, её губы словно поползли к ушам. Я зажмурилась.

***

Уже в гримёрке, где мне выделили бесхозную кружку с розовыми сердечками и угостили растворимым кофе, я узнала, что актриса Рита Суворовская двадцати пяти лет, вчера попала в аварию на такси. К счастью, осталась жива, но получила сотрясение мозга и перелом ноги. Оказалось, я её уже видела, это была та самая девушка за роялем, с волосами, как у диснеевской Русалочки и затравленным взглядом. Но за последнее я не могла ручаться, ведь всё здесь казалось мне странным. Так же выяснилось, что к репетициям спектакля уже приступили, но прошла всего пара читок пьесы, и именно премьерой «Ромео и Джульетты» планировали открывать сезон.

Меня поздравляли наперебой, но как-то пафосно и наигранно. А я не знала, куда себя деть и что чувствовать. С одной стороны я не доверяла происходящему, ведь всего один день в театре и уже главная роль. Мне было неловко, словно я чья-то протеже, хотя это было не так. К тому же я занимаю место человека, с которым случилось несчастье. Но с другой стороны, роль у Риты никто не отбирал, нас же поставили в дубль. Это распространенная практика, когда два актёра играют одну и ту же роль в разные дни. Бывает, что у одного спектакля сразу два состава актёров, а иногда только некоторые персонажи имеют замену или дублёра. Хотя это и не совсем верное слово. Если в кино дублёр – это каскадёр или кто-то похожий на основного исполнителя, только снимают его, например, издалека или со спины. То дублёр в театре – полноправный исполнитель роли. В любом случае, теперь я – Джульетта! Джульетта Капулетти! Да каждая молодая и даже не очень молодая актриса мечтает о такой роли. Сара Бернар, например, играла Джульетту в семьдесят! Хотя, конечно, то была совсем другая эпоха. Мне уже тридцать два, а у меня ещё никогда не было ролей такой величины. Но и не это важно. Важно, что шекспировская влюблённая была пределом моих мечтаний ещё несколько лет назад. И теперь мне хотелось топотать ногами и кричать от восторга, но я не могла потерять лицо. А поскольку внешнее – отражение внутреннего, все неприятные люди вокруг неожиданно показались мне прекрасными.

Следом за коротким перерывом была читка пьесы. Лора оказалась не только директором театра, но и нашим режиссёром. Словно спрут, она запустила свои щупальца во всё, казалось, в театре просто нет угла, свободного от её влияния. А вот Ромео был приятным парнем, лет на пять моложе меня, который, тем не менее, всю репетицию неприятно вытаскивал кончик розового языка и облизывал губы. Это могло выглядеть мерзко, если бы ситуацию не спасало его мощное обаяние ловеласа. Довольно комично.

Я старалась максимально погрузиться в образ, и потому в конце читки была вполне собой довольна. Стопка с ролью Джульетты стала моей драгоценностью, которую я заботливо упаковала в папочку.

Мы закончили около трёх. После застольной репетиции я отнесла документы в отдел кадров и вернулась в гримёрку, когда остальные уже ушли. И, признаться, я была этому рада, ведь в одиночестве могла тихонько напевать и наслаждаться своими чувствами, не отвлекаясь на посторонних. В районе солнечного сплетения у меня что-то приятно щекотало, видимо, те самые пресловутые бабочки, о которых любят болтать ванильные барышни. Однако эти воздушные создания внутри большими порциями, словно живой аккумулятор, продуцировали энергию. И я готова была на все.

Пританцовывая, я стянула футболку и надела свитер, а джинсы застегнула прямо поверх лосин. В окно назойливо постукивал дождь. Но вот когда я заглянула под стол, моих жёлтых ботинок там не оказалось. Хотя я совершенно точно помнила, что оставила обувь под столом рядом с мусорной корзиной. Вся радость моментально улетучилось, словно с левой стороны груди, где-то между ребрами у меня проткнули крохотную дырочку.

Я сверху до низу обшарила гримёрную, заглядывая во все углы, даже открывала чужие ящики, но ботинок не было. И вдруг Лорин голос так отчётливо загремел в моей голове, что я невольно сжала уши: «Мой вам совет, прячьте обувь получше, убирайте в личный ящик и закрывайте на ключ».

Стало не по себе и, закусив губу, я взяла в руки телефон, чтобы заказать такси, не пойду же я по лужам в тряпочных балетках? Я подошла к окну, потому что в театре и мобильная связь, и интернет ловили одинаково плохо. Сквозь зыбкую плёнку дождя, бросила взгляд на сосну, растущую так близко, что я могла бы дотянуться до неё рукой, и застыла. Мои ярко-жёлтые ботинки, как коньки, связанные шнурками, висели, перекинутые через толстую рыжую ветку. Я разозлилась: Проделки, как в детском саду, мы же взрослые люди!

Рядом с раковиной нашлась простая деревянная швабра. Вооружившись ей, я взобралась на подоконник и открыла оконную створку, на меня совсем не по-летнему пахнуло промозглым воздухом. Я выставила швабру из окна, аккуратно подцепила ботинки за шнурки и потянула к себе, но с черенка они соскользнули и свалились вниз. Когда несколькими минутами позже я в промокших балетках, но зато с ботинками, возвращалась в театр, вахтёрша покачала головой.

– Я же предупреждала насчёт обуви! Инженюшка не дремлет.

Я обернулась: Да кто такая эта инженю?

Вахтёрша вздохнула: Иди сюда, выпьешь, а то заболеешь, вон мокрая вся, а я тебе как раз расскажу.

В следующие полчаса в тесной подсобке, в которой мерзко воняло разогретыми в микроволновке котлетами, я пила дешёвый коньяк с пожилой вахтёршей и слушала байки о привидениях. Точнее я выпила всего грамм пятьдесят, чтобы согреться, а вот вахтёрша, которую звали Аллой Борисовной, хорошо хоть Барановской, а не Пугачёвой, опрокидывала в себя рюмку за рюмкой и вкусно заедала копченым сыром.

– Она была одной из тех, кто сюда приплыл тогда, после шторма, – начала вахтёрша, – совсем молоденькая актрисулька. Она всегда мечтала о главных ролях, но из-за своего крохотного росточка и тоненького голоска играла только юных девочек или юных мальчиков. Инженюшечка, светленька, смазливенькая, вот как ты.

– Тот, кто играет мальчиков и девочек, скорее, травести, – зачем-то поправила я, но Алла Борисовна не обратила на меня внимания, как огромный слон не обращает внимания на мушку.

– Так эта бедняжка повесилась после того, как главная роль опять досталась не ей, – продолжала вахтёрша, снова от щедрот души плеская себе коньяку и проверяя, сколько ещё осталось в бутылке.

– И вот с тех самых пор каждой новой приме или инженюшечке, такой как ты, она пакостит. Шпильки ворует, например, но особенно обожает обувь. Туфли может перед самым спектаклем утянуть.

Я покачала головой, но промолчала, ясно же, что всё это простые театральные бредни. Актёры вообще люди суеверные, если текст роли упадёт, они его не подбирают до тех пор, пока не усядутся сверху, иначе, роль не получится. Коллекционируют найденные в театре гвозди – это, якобы, к роли, и шпильки – к поклонникам. Перед выходом на сцену даже в туалет не ходят, ибо одна из заповедей актёра гласит: Артист всегда должен чего-то хотеть. Потому история про местного призрака совсем не произвела на меня впечатления.

– Кстати, с ролью я тебя поздравляю, конечно, но не будет тебе от неё добра, – добавила Алла Борисовна и, словно демонстрируя, что засим разговор окончен, включила радио, там как раз шёл выпуск новостей.

– Сегодня возле детского сада №1 в микрорайоне «Сероглазка», местные жители видели медведя, косолапый рылся в мусорных контейнерах.

Глава 3 Пеликен и туфелька

Дождь, наконец, перестал, и солнце казалось умытым, точно кто-то долго начищал его до блеска дождевой водой. Я решила дойти до съёмной квартиры пешком, знала, что дорога займёт минут тридцать, а ещё можно воспользоваться интерактивной картой в телефоне. Однако затея оказалась провальной, поскольку вращающиеся стрелочки всегда сбивали меня с толку и я заблудилась. Конечно, язык до Киева доведёт, но по пути мне никто не встречался. Мимо проезжали машины и автобусы, но вот пешеходов не было совсем. В итоге я решила уточнить дорогу в магазине с необычным названием «Пеликен». Может быть, опечатка в слове «пеликан»?

Застучали бамбуковые трубочки, задетые открываемой дверью. Здесь они были вместо привычного колокольчика. Ноздри заполнил аромат благовоний, такой сильный, что в носу противно засвербело. Мне пришлось пригибаться, потому что с потолка свисали ловцы снов всех размеров – от крошечных до огромных. Ещё вошедшего пугали большие деревянные маски, развешанные по стенам. Устрашающие, с раззявленными дырами ртов, с пустыми глазницами, украшенные мехом и перьями. На полках стояли чёрные во́роны и пузатые человечки из глины и дерева. В глубине магазинчика за высоким прилавком я увидела молодую женщину лет тридцати пяти. В ней сразу угадывалась кровь одного из коренных народов Камчатки – вытянутые глаза, подведённые стрелками, острые скулы, чёрные и прямые волосы. Женщина была красива и одета в народное платье из мягкой коричневой кожи, которое очень ей шло. На лбу сидел обруч с меховыми помпончиками, которые раскачивались и танцевали при малейшем движении головы.

– Добрый день! Я могу Вам помочь? – голос у женщины оказался мелодичный и звонкий, я сразу подумала о том, что она, наверное, хорошо поёт.

– Добрый день! Да, я хотела спросить дорогу, у меня открыта карта, но я запуталась.

Женщина вышла из-за прилавка и направилась ко мне, от неё сладко повеяло цветочными духами. Помпоны на обруче раскачивались и били её по щекам, я почти физически почувствовала мимолётное прикосновение меховых шариков. Нежное, словно котёнок трётся мордочкой. Я показала женщине карту. Несколько секунд она вглядывалась в экран протянутого ей смартфона, а потом быстро объяснила, как мне добраться до дома. Назвала даже номера автобусов.

Я поблагодарила, но вместо того, чтобы развернуться и выйти из магазина, спросила, что это за во́роны и пузатые человечки стоят на полках.

– Это кутхи и пеликены, – женщина качнула головой, от чего помпоны на её обруче снова пустились в пляс.

– По верованиям каряков и ительменов кутх – это воплощение духа во́рона, прародителя человечества, – было видно, что она получает огромное удовольствие, рассказывая эту легенду покупателям снова и снова.– Когда-то давно в мире было темно и холодно, потому что солнце и луну в волшебных мячах прятала женщина-дух. Тогда кутх превратился в хвоинку и упал в воду. Женщина-дух зачерпнула воды и выпила вместе с хвоинкой. А потом забеременела и родила во́рона. Он стал играть с её волшебными мячами, порвал их клювом и выпустил светила. А его самого опалило солнце, потому он чёрный.

Женщина сняла с полки одну из фигурок во́рона и протянула мне. Когда я начала рассматривать глиняную статуэтку, она продолжила.

– А вот пеликен – это талисман, в переводе с чукотского «раздутоживотый». Однажды очень несчастный человек нашёл его фигурку, и с тех пор ему стала улыбаться удача. Пеликен сам выбирает человека, надо только вглядеться в мордашки фигурок и к одной из них вас обязательно потянет. Значит, пеликен вас выбрал.

Я перевела глаза на полку, заполненную пеликенами – большими и маленькими, в меховых шапочках или в обручах с помпонами.

– Пеликену нужно тереть животик по часовой стрелке, – женщина улыбнулась своими густо накрашенными в тон к платью губами.

А я уткнулась взглядом в особенно пузатого человечка в мохнатой шапочке, с узкими глазками и с длинным шрамом вспоротого дерева вместо рта, он словно меня гипнотизировал.

– Почти в каждой семье есть свой пеликен, он действительно приносит удачу и передаётся из поколения в поколение, – женщина сняла пузача с полки.

– Кажется, он вас выбрал. Возьмите и никому больше не позволяйте его трогать.

– Спасибо! – я отдала ей во́рона, приняла новую фигурку и воткнулась в неё глазами, – Сколько он стоит?

– Это подарок

Я подняла голову, но женщины рядом не оказалось. Я обернулась, ожидая увидеть за спиной абсолютно пустой зал, с заколоченными окнами и с хрустящей на полу штукатуркой. Однако магазин никуда не делся, как и продавщица, она просто отошла к соседней витрине и уже раскладывала на одной из полок брелки с медвежьими когтями, невероятно дорогие, судя по ценникам.

– Меня Машей зовут, – сказала я.

Женщина посмотрела на меня, улыбнулась, но ничего не ответила.

Мне стало неловко и я поспешила уйти, а уже возле двери обратила внимание на высокий столик на тонкой ножке, на котором стопками лежали глянцевые листовки.

«Танцуй до упаду! Ительменский обрядовый праздник «Алхалалалай». 25 сентября, этнографическая деревня Пимчах, Елизовский район».

– Я буду участвовать, хочу побить свой прошлогодний рекорд – 12 часов без перерыва.

Я обернулась. Женщина в народном костюме вдруг коротко и звонко взвизгнула, её руки взлетели птицами, торс вился лентой в руках гимнастки. Она танцевала, танцевала ярко, самозабвенно, казалось, она слышит бой барабанов и двигается в точном ритме. А на каждый такт плечами ставит точку, словно в конце музыкальной фразы и дышит звонко, страстно, как в руках любовника. В какой-то момент я поняла, что у меня открыт рот и поспешила его захлопнуть. Женщина перестала танцевать так же резко, как и начала. Она заговорила с тихим придыханием, запыхавшись после пляски.

– Наши танцы – это имитация физической любви. Вы знали?

Я покачала головой, а потом вдруг сказала совершенно идиотскую фразу: А мне дали роль Джульетты.

***

Бросив ключи на полочку возле входной двери, я неторопливо стянула ботинки и размотала шарф. Артём обещал вернуться к полуночи, до его прихода как раз успею сварить суп. А в одиннадцать позвоню бабушке, у неё будет семь утра, в этот час она ещё должна быть трезвой.

Я вымыла руки, переоделась в домашние штаны и старый свитер с красными кедами на груди, а потом отнесла фигурку пеликена в спальню и поставила на комод возле кровати. Выудила из одеяла ноутбук и отнесла его на кухню. В интернете нашла подборку диснеевских мультиков, пусть мультяшные герои болтают и поют, пока я буду готовить. Первой в списке оказалась Золушка 1950-го, когда она вышла в прокат, моей бабушке было всего четыре. Диснеевская золушка прямо идеал американской жены той эпохи. Волосы медовые, характер кроткий и хозяйка от бога. Я же хозяйка от чёрта, ненавижу уборку. Неплохо готовлю, но и тут мне не хватает элементарного опыта. Я постоянно путаюсь в граммовке, боясь недожарить – пересушиваю, а потом приходится вычищать противень, например, от подгоревшего теста. Артём злится, считает, что театр – глупая блажь, что это и не работа вовсе, а утешение моего эго. И раз зарабатываю я немного, да и работаю ради удовольствия, вести хозяйство – моя прямая обязанность, с которой я, по его мнению, увы, не справляюсь.

Я насыпала в кастрюлю колотый горох и залила его водой, над жёлтой крупой поднялась пена, похожая на мыльное ожерелье у стока душевой. За моей спиной на экране ноутбука птички пытались разбудить Золушку. Мультфильм дублировали, жаль. В моём детстве все персонажи разговаривали одним и тем же гнусавым голосом, словно переводчик страдал хроническим насморком. Ностальгия.

Не с первого раза, но я зажгла конфорку, бухнула на неё кастрюлю и тут в коридоре гаденько заскрипела дверца обувного шкафа. А вслед за скрипом что-то брякнулось на пол один раз, второй, третий. Я очень далека от эфемерного мира потусторонних сущностей. Ещё в моём родном городе, когда мы только начинали встречаться с Артёмом, но у него уже были ключи от моей квартиры, произошла забавная история. Он захотел сделать мне сюрприз на Новый год и притащил искусственную ёлку, но чтобы я ничего не узнала до 1-го января, спрятал её под кроватью, а точнее в пространстве между каркасом из дерева и матрасом. Делал он это в спешке, пока я стояла в пробке. И когда я вернулась в пустую квартиру, на прикроватной тумбочке меня ждал забытый Артёмом кухонный нож, которым он разрезал липкую ленту, стягивающую хвойные лапы. Однако тогда мне даже в голову не пришло, что это происки барабашек, обнаруженный нож я списала на собственную рассеянность.

Услышав грохот в коридоре, я, конечно, тоже не подумала о чём-то потустороннем. Вместо этого я спокойно вышла из кухни и включила свет. Дверца обувного шкафа была распахнута, а на полу валялись мои зимние сапожки, Артёмовы кеды и одна босоножка на тонком каблучке.

***

Я – Джульетта, Джульетта Каулетти! – такие мысли шли лейтмотивом моих будней, вызывали глупый детский восторг, и я неосознанно начинала потирать руки. Забавно, как муха, сидящая в складках горько пахнувшей тюли у бабушки на кухне. Сейчас я думаю, что в моём жесте было больше психологии, чем казалось. Я потирала руки в предвкушении, а предвкушала я интересную работу и что уж лукавить – скорый триумф. Я всегда мечтала сыграть именно Джульетту. Моя мечта – это что-то сродни литературному штампу, как небесно-голубые глаза, например. Таких мечт, как моя, по сто штук на каждом курсе в каждом театральном ВУЗе. Но я всё равно мечтала именно об этой роли. Возможно, потому что неосознанно хотела такой любви. И хотя в тридцать мне и пришло понимание, что назвать любовью чувства, описанные Шекспиром, нельзя никак, моя мечта осталась, наверное, по привычке.

Помню, в старшей школе мне для какого-то праздника поручили написать пьесу. И я не придумала ничего лучше, чем переписать Шекспира на современный лад. Я страстно мечтала сыграть именно Джульетту, которую в моей интерпретации звали Юлей. Но роль мне, конечно, не досталась, да и моя легендарная постановка не увидела свет, потому что заставить старшеклассников в свободное время ходить на репетиции, а не курить за школьной теплицей, мне было не по силам. А взрослого куратора мне почему-то не назначили.

Потом были вступительные на актёрский с монологом Джульетты. Меня даже в шутку прозвали Джулей. Дальше – больше. У выпускников актёрского нет диплома, вместо него дипломные спектакли. И одним из них, по многочисленным просьбам, был «Ромео и Джульетта». Я не спала неделю, ждала назначения. Ведь я – инженю. Моя внешность однозначно подходит под это амплуа. Я невысокого роста, женственная, выгляжу моложе своих лет. А потом на доске объявлений в нашем корпусе вывесили список артистов. Главную роль отдали дочке директора местного театра, я в массовке. Тогда впервые я прогуляла репетицию, но никто даже не заметил.

Мечта сыграть Джульетту следовала за мной все эти годы. Однако в двадцать восемь я, наконец, смирилась. Но нужно было дожить до тридцати двух и уехать на другой конец света, чтобы она вдруг осуществилась.

В гримёрке я не упоминала о розыгрыше с ботинками. Успокоила себя тем, что, возможно, это был своеобразный ритуал принятия в труппу. Тем более, с новыми коллегами мы общались достаточно дружелюбно. Период застольных репетиций, когда актёры садятся в круг и читают роли с листа, закончился быстро. И уже через неделю мы, если выражаться профессиональным языком, «встали на ножки», а Лора объявила, что через несколько дней придут журналисты, снимать сюжет о будущей премьере.

Вторая Джульетта по имени Рита, которая попала в аварию, так и не появилась, более того, я ни разу не слышала, чтобы о ней разговаривали или, например, собирались навестить её в больнице. Меня это смущало, но только самую малость, всё же я не была с ней знакома.