Читать книгу: «Одержимость. Любовь Зверя», страница 2

Глава 3

– Добрый вечер, – Пётр первым делом вручил нам с сестрой по букету цветов, а отцу – большой брендированный пакет, из которого торчала знакомая коробка коллекционного коньяка.

– Здравствуйте, Пётр, – отец резко обернулся и мазнул по нам тревожным взглядом. – Добро пожаловать, проходите…

Моё сердце в пятки ушло. Оно рухнуло, обрывая последние канаты спокойствия. Стояла, как замороженная, прибитая тяжелым взглядом незнакомца. Он как копилка пороков этого мира, страха, страсти. Говорит так четко, вежливо, пытаясь скрыть за мишурой воспитания своё тёмное нутро.

– Ариша, иди к себе, – отец натянуто улыбнулся и зачем-то прижал ладонь к моему лбу. – Моя младшая приболела, поэтому уж простите, но придётся отпустить её.

– Да? А вчера она была бодра и весела, – Ястреб скинул пальто прямо на кресло рядом с гардеробной, явно намекая, что может уйти в любой момент. – Я ненадолго, поэтому не обижайте гостя, Арина, присоединитесь к ужину. Обещаю, что не задержу вас.

– Хорошо, – папа недовольно поджал губы, но так, чтобы гость этого не заметил.

Мы как собачки шли следом. Ещё эти Ларкины каблуки отбивали тревожный такт, и так плохо всем было! Напряжение не просто витало в воздухе, оно зависло над нашими головами грозовой тучей.

Отец сел во главе стола, Лариса уступила мне своё законное место по правую руку от него, а сама села напротив Петра. Сучка продуманная.

Я сразу распознала ее намерения показать себя великолепной хозяйкой. Сестра завела непринужденный разговор, разлила суп, подвинула в центр стола свежеиспеченный ароматный хлеб и пиалу со сметаной.

– Угощайтесь, Пётр. Это фирменный рецепт, а лисички были собраны вот этими ручками, – она рассмеялась и завораживающе махнула перед лицом гостя ладонями.

Это был самый долгий, самый мучительно-тяжелый ужин в моей жизни. Не отрывала глаз от тарелки. Боялась встретиться с ним взглядом.

Мужчины разговаривали, изредка посмеиваясь. И от смеха гостя позвоночник сворачивало в спираль. Но, очевидно, я была одна такая, потому что Лара казалась максимально расслабленной, она игриво крутила бокал вина, закидывал в рот оливки и нарочно медленно снимала со шпажки сыр со стекающими янтарными каплями мёда.

Я была лишней на этом празднике жизни. Посматривала на большие часы над камином, считала минуты, подталкивала часовую стрелку, но она будто застыла.

…– А я согласна. Семья должна быть крепкой, дружной, сплоченной, – закивала сестра, что всеми силами пыталась вырваться из нашей семьи. – Иначе нет смысла. С каждым новым ростком корни семейного древа крепчают. Так, пап?

– Так… Так, – отец осушил залпом рюмку и закусил корочкой пирога. – А когда некому приносить новую поросль, я имею в виду сыновей, то семья слабеет. Силы уходят в чужие дома, чтобы укрепить чужие корни.

Хм… А в этом была правда. Отец так хотел сына, он им грезил! И когда они с мамой решили сделать ещё одну попытку, то при обследовании у неё нашли рак. Запущенной стадии. Болезнь так стремительно убивала её изнутри, но тихо, подло, не давая ни единого признака, чтобы успеть! Это была трагедия. Отец её так любил, о чем и рассказывал каждую новогоднюю ночь. И мы любили маму. Она умела усмирять отца, держала в кулаке его пыл, была буфером. А потом её не стало… И будто добра и понимания в нашем доме сильно поубавилось.

– Ну, раз уж вы сами завели этот разговор, – Пётр отложил салфетку и откинулся на спинку кресла. – У вас, Дамир Ренатович, очень красивая дочь. Умная, скромная, достойная.

За столом повисло молчание. Даже маломальское знание этикета не позволяло подобных выходок. Дочерей было две, а он в комплиментах одной рассыпался. Придурок! Но это и неудивительно, я казалась замухрышкой в сравнении с сестрой в идеальном вечернем туалете. Но мне даже не было обидно. Мне просто хотелось стать призраком, которого никто не замечает.

– Спасибо, – отец усмехнулся и посмотрел на красную от смущения Ларису, очевидно, сразу для себя определив, о ком идёт речь. – Она моя верная помощница. Опора. Надежда. Только ей я могу оставить фирму. Ну как вам пирог? Отличный, правда? Мои девочки просто мастерицы. Быть может, вы хотите десерт?

– Я слышал, у вас большие проблемы? – Ястреб проигнорировал бестолковую тираду отца, направленную, чтобы сменить тему. Медленно достал сигарету и взглядом попросил разрешения закурить. Отец задумался на мгновение, а после кивнул мне, чтобы принесла пепельницу и традиционный кофе.

Я буквально с радостью выскочила из-за стола. Руки сами делали то, что было привычным, чтобы поймать немного спокойствия. Вентиляция, хрустальная пепельница, ящик с папиными сигарами. А заодно поставила кофейник.

Достала чашки и разлила ароматную жидкость по белоснежному фарфору.

Поднос звенел, выдавая моё состояние. Шаги давались через силу. Шла по мягкому ковру, а казалось – бреду по углям. Папа взял чашку кофе, передал вторую Ларисе, а вот Ястреб развернулся в мою сторону сам. Его длинные пальцы сжали край подноса, остановив эту дрожь земли, что предательски колыхала изнутри. Пётр открыто осмотрел меня, чуть замедлившись в вороте, сползшем с плеча. Кожу оцарапало лезвием, вздрогнула, расплёскивая кофе по блюдцу.

– Дамир Ренатович, я могу говорить прямо? – наконец-то Пётр взял эту гребаную чашку, закурил только тогда, когда я поставила между ними пепельницу.

– Мы можем пройти в кабинет, – папа дернулся, стиснул челюсть.

– У меня буквально пять минут, – Пётр задрал манжету, посмотрел на золотые часы и продолжил. Всё его поведение было пугающим… Это словно мы пришли в гости к нему домой, мы должны следовать его правилам. – Я знаю, что положение у вас, мягко говоря, плачевное. Долги, расписки, займы и залог всего имущества. Иными словами, вы – банкрот.

– Девочки, идите к себе, – рыкнул отец.

– Я бы хотел взять в жены вашу дочь, естественно, вместе со всеми вашими проблемами и долгами. Сутки… Мне нужны всего сутки, чтобы закрыть вопрос вашего завода, – Ястреб порывисто встал, допил кофе, затушил сигарету. Лупил словами нарочно, чтобы мы с Ларой лично услышали обо всём. Сквозь сизое облако его приторно-сладкого дыма поймала быстрый взгляд.

– Девочки! – отец повысил голос, напоминая о своей просьбе.

Мы вскочили и буквально побежали в сторону лестницы. Я молилась, чтобы просто спрятаться, а вот Ларка дрожала, как ненормальная, путаясь острыми носами туфель в подоле длинного платья.

В голове билась услышанная информация. Что? Отец банкрот? Не то чтобы я зависела от брендов и прочей ерунды. Но уклад жизни… Нас так долго дрессировали, так долго учили соответствовать обществу, что теперь, когда все оказалось мыльным пузырём, стало страшно. Как же мой универ? Я только на третьем курсе! А жить где? Снова вернёмся в нашу квартиру? Тогда хорошо… До учёбы можно и пешком дойти.

– Я возьму в жены Арину, – Ястреб нарочно громко произнес свои убийственные слова почти одновременно с боем курантов. Часы будто специально пытались заглушить его голос, но ничего не вышло.

Мы обе замерли на первой ступени. Как по сигналу обернулись друг к другу. И я так отчетливо увидела ненависть в глазах своей сестры. Она кусала губы, подёргивала ноздрями и тихо скулила от обиды.

– Арина младшая, ей только двадцать два! О каком замужестве может идти речь? Она, кроме отчего дома и учебников, ничего и не видела!

– Дамир Ринатович, – рассмеялся Пётр, шагая в нашу сторону. Был слышен шорох его пальто, поднятого с кресла. – Мы не в бутике. Торг не уместен, выбор я уже сделал. И, кажется, двадцать два – самый оптимальный возраст, чтобы выбрать вектор, по которому будет развиваться жизнь вашей дочери. Ну и, собственно, ваши жизни тоже.

– Она ещё учится! – не унимался отец.

– Либо так, либо никак иначе.

– Но Лара… – я обернулась, смело смотря в лицо своему зверю, что, оказывается, пришел по мою душу. Все картинки вчерашнего дня забегали перед глазами. И его взгляд, пронизывающий меня сквозь снующую толпу, и то навязчивое чувство слежки, что не покидало весь вечер, и то нелепое приглашение на танец. – Я не выйду за вас. Мы незнакомы, вы совершенно чужой для меня человек! Вы что такое говорите?

– Арина, – он вдруг сделал шаг навстречу. Казалось, реальность стерлась, растворилась. Нас было только двое. Не слышала ни скулежа сестры, глотающей слёзы, ни пыхтения отца. Видела только его оскал. Угрожающий, опасный. – Я всегда получаю то, чего хочу. Всегда!

– Нет! – заорала я во все горло, надеясь, что он решит, что я чокнутая, но тот даже глазом не моргнул. Только оскал свой пропустил, отчего дышать стало нечем.

– Всего доброго. Спасибо за ужин, было бесподобно. Повторим как-нибудь?

Глава 4

– Папа! – Ларка со всей дури шлепнула меня по голове и рванула вниз. – Что он говорит? Почему Арина? Мы что, банкроты? Ты поэтому меня отстранил от всех совещаний?

– Лара, уймись! Не до тебя мне!

– Сука! Какая же ты сука, сестра! А я всё думаю, почему ты так отчаянно сопротивляешься моему счастью? Мораль читаешь, о свободе вкусной, но бедной рассуждаешь, да? – взвизгнула она и бросилась в мою сторону. Её острые ногти вцепились мне в шею, сжались, и боль растеклась по коже. – Где ты его подцепила? Где? Говори! Такие жеребчики не выбирают наобум, для них это подобие сделки! И не смотри тут на меня тупым оленем, Арина! Говори! Что? Трахались где-то?

– Лара! – взвыл отец, оттаскивая обезумевшую дочь. – По комнатам, быстро! И чтобы до утра я никого тут не видел!

Я поскакала первой. Взлетела на третий этаж и захлопнула дверь прямо у носа сестры, повернула ключ и застыла.

Слышала её вой, стук в дверь и тонны ругательств. Она орала, сыпала проклятьями, будто в том, что произошло, была моя вина. Но ведь её не было?

Кто ты такой, Ястреб? Почему я? Мало девушек в этом городе, готовых отдаться тебе по собственному желанию?

На глаза попался Ларкин планшет, оставленный на кровати. Разблокировала, натыкаясь на бесконечное количество статей о его загадочной персоне. Искала что-то чернушное, подлое, гадкое, чтобы утвердиться в своих подозрениях, но все было чисто. Практически стерильно!

Сказочно богат, немыслимо влиятелен. Под его именем числились заводы, банки, пароходы. Его загребущие лапы по локоть увязли во всех сферах, причем масштаб совсем не областной, а скорее федеральный. И мне жутко стало…

Ощущение того, что он знает цену словам, обещаниям – лупило прямо в виски. Боль сковала череп, руки тряслись, и я просто не могла найти себе места. Бродила из угла в угол, воткнув в уши наушники, чтобы не слышать истерику сестры.

И стало даже интересно, из-за чего она рыдает? Что мы – банкроты? Или потому, что ей впервые предпочли меня?

Лара всю жизнь получает то, что хочет. Ну не было ни единого исключения из правил. Родители баловали старшенькую, верили её слезам, оправданиям. Не помню ни единого раза, когда та получила хоть одно наказание. Нет!

Но в душе не было ни радости, ни злорадства. Сначала мне было страшно за дуру-сестру, а теперь мне очень страшно за себя.

С этими мыслями и заснула.

Мне снилось что-то тяжелое, мрачное.

Я словно путалась в липкой паутине, и с каждой попыткой выпутаться увязала только глубже! И лишь когда дышать стало совсем нечем, мои глаза распахнулись.

Вскочила с кровати. Кожа была влажной от испарины, а в голове – бардак. Мысли хаотично бились о черепную коробку, не желая подчиняться разуму.

Дышала. Глубокий вдох, медленный выдох. Вдох… Выдох…

И лишь спустя несколько минут комната стала обретать реальные очертания.

На часах было семь утра, в доме стояла странная тишина. Быстро приняла душ, собрала сумку и тихо прошмыгнула на лестницу. Дверь в комнату сестры была приоткрыта, я заглянула. Лара спала прямо в платье поперёк кровати, а у изножья валялась бутылка вина и бокал с отпечатком её красной губной помады.

– Твоя сестра идиотка, – тихий шепот застал меня врасплох. Отец прошел мимо, закрыл дверь и махнул рукой, указывая мне в сторону первого этажа. – Так не должно было случиться… Не должно!

– Пап, ты можешь объяснить? Что он такое наговорил тут? Какое, к чёрту, банкротство? И с чего он взял, что имеет право выбирать себе жертву? Ты же не будешь меня переубеждать, что это просто любовь с первого взгляда? – я бросилась к отцу, сжала его руку и приложила к своей щеке. Хотелось согреться его любовью, но вот только ладонь его была ледяная.

– Арин, не бойся, – он прижал к себе, топя в густом аромате привычного парфюма. – Я всё решу. Мои дочери никогда не будут жертвами.

– А что с фирмой? Это правда?

– Правда. К сожалению, нам придётся продать всё: дом, квартиру, машины. У меня ничего не осталось, дорогая… Ничего.

– Пап! – я оттолкнулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Вот только ничего это мне не принесло… В них была безнадёга, такая холодная обреченность. – Но что произошло?

– Езжай, а то опоздаешь в универ. Я разбужу Лару и поговорю с ней. Всё будет хорошо.

Но в это я совсем не верила. Не было в его словах твёрдости, былой уверенности и силы. Но я почему-то покорно ушла. Села в машину, выехала из гаража и, глотая слёзы, покатилась в город. Не замечала ни красоты выпавшего за ночь снега, ни слепящего солнца, просто механически перестраивалась из ряда в ряд, следуя привычным маршрутом.

Но и стены университета не принесли мне спокойствия. Номинально присутствовала на парах, а когда толпа хлынула в столовую, я схватила пальто и вылетела на свежий воздух. Я задыхалась. Это чувство было настолько реально, что вызывало панику.

В голове скакали обрывки воспоминаний слов отца и Ястреба. И внутренне я ощущала, что в словах врага правды больше. Папа скрывает что-то, боится расстроить, огорчить, но тем самым делает только хуже! Если положение настолько плачевное, то ему сложно будет незаметно вывезти нас из родного дома, в котором мы выросли, забрать машины, подаренные на совершеннолетие. А вот у Ястреба был страшный взгляд. Острый, пронизывающий, а в словах звенела твёрдая уверенность.

– Арина…

Я уже выучила его голос. Он снился мне всю ночь. Всё твердил и твердил, что я очень скоро стану его собственностью. Его…

Обернулась резко, надеясь, что это игра воспаленного мозга, но нет. Передо мной стоял Пётр. Он подпирал спиной черный джип, курил свою сигарету и смотрел прямо в глаза. Пронизывающий февральский ветер пробирался мне за шиворот, под кашемировый шарф, лютовал, подбрасывая волосы вверх, а ему всё нипочем было. Полы его коричневого пальто колыхались, но ему будто и не холодно было. У него была цель. И эта цель была в шаге от обморока.

Мне вдруг стало так ясно, что этот незнакомец знает обо мне всё! Дом, универ, явки, пароли от почты и телефона. Я словно голая оказалась перед ним. Не существует преград, препятствий, сложностей. Он с лёгкой небрежностью перешагивает через всех, кто может помешать.

– Пообедаем?

– Нет…

Глава 5

– Пообедаем?

– Нет! – замотала вокруг головы шарф и стала метаться, пытаясь вспомнить, где бросила свою машину. И увидела…

Сердце просто в пятки ушло, потому что мою малышку грузили на эвакуатор.

– Стойте! Стойте! – взвизгнула и бросилась в самый конец парковки. Кричала до хрипоты, неслась как угорелая, не видя перед собой ничего. – Что вы делаете? Это парковка, здесь нет запрещающих знаков!

– Вот, решение судебных приставов, – сотрудник закрепил последний страховочный трос и вытащил из кармана бумажку. – В машине есть личные вещи? Вообще-то нам запрещено, но я могу и не заметить…

– Нет, – прижала к груди сумку, в которой было все самое важное, а сама вчитывалась в смысл постановления. Куликов Дамир Ринатович… Машина оформлена на отца!

– Пообедаем? – вновь раздалось сзади. Я даже не слышала, как Ястреб подъехал почти вплотную и уже стоял у распахнутой пассажирской двери, будучи уверенным, что будет так, как он того хочет.

– Это ты? Да? Это ты? – я фурией бросилась на него и в каком-то странном порыве стала колотить кулаками по груди, вот только ему и это было безразлично. Стоял и даже не шелохнулся, принимал каждый удар с пугающей стойкостью.

– Нет, это не я, – он воспользовался мгновением растерянности и закурил. Стоял в центре толпы, принимал унижение и просто курил. Его нервная система, что, из титана? Откуда столько спокойствия?

– Арин? Тебе нужна помощь? – мой однокурсник Рустам подошел со спины, и я готова была поклясться, что Ястреб зарычал. Так громко, пугающе… Рустам даже отпрыгнул, его взгляд стал бегающим, грустным, трусливым.

– Все хорошо, не парься, – отмахнулась от парня. Он-то тут ни при чем, а от этого зверя можно ожидать чего угодно. – Иди, Русь, иди!

– Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что банковские счета уже заблокированы? Это просто обед, после чего я обязуюсь доставить тебя домой.

– А его не снесли ещё?

– Пока нет, – Пётр усмехнулся моей колкости, а сам пристально следил за удаляющимся Рустамом, и лишь когда расстояние стало удовлетворительным, дернул головой, сталкиваясь со мной взглядом. И это было действительно столкновение! Столько в нём было ярости, что аж жутко стало. Он отошел в сторону, махнул водителю, и тот пулей вылетел, пересаживаясь в чёрный танк, где сидела охрана. – Садись, Арин.

Не знаю, что мной двигало, но я послушалась. Каблуки сапог скользили. Ноги подкашивались, шла как овечка на бойню. Добровольно, безропотно, шарахаясь от любого шороха. Чувствовала пристальное внимание однокурсников, высыпавших на улицу на перекур, но всё равно шла.

В салоне пахло свежестью цитруса, табаком его сигарет и сладостью парфюма. Ястреб захлопнул мою дверь и размеренно обошел машину, дав несколько указаний охране. За руль сел сам, очевидно, чтобы прибить меня без свидетелей.

– Я могу позвонить отцу? – прошептала, сжимая в руках сумку, как последнюю нить к реальности. – Нужно сказать, что вы меня украли, и машину мою забрали.

– Звони, – он пожал плечами и резво вырулил со стоянки, вклиниваясь в плотный поток.

Пальцы дрожали, еле попадала по кнопкам, но справилась. Длинные гудки доводили до истерики, а когда услышала раздавленный голос отца, сердце оборвалось.

– Арина, мне некогда!

– Пап… Пап! У меня машину забрали, – выдохнула я, и слёзы сами закапали. – Слышишь? Забрали! Дали мне судебное постановление, и все!

– Приезжай домой, – сказал и отключился.

Сидела в машине незнакомца, вознамерившегося жениться на мне, и рыдала. В голос… Не так, как делают чопорные леди, чтобы пробить брешь в каменном сердце принца, а от души, до икоты и судорожных всхлипов. Казалось, сейчас ему надоест, и он вышвырнет меня из своего дорогого авто, но нет. Ястреб лишь свернул крышку на бутылке воды и протянул мне.

– Что вам нужно? Что вы ко мне прицепились? – завывала я, утираясь шарфом. Глотала воду, пытаясь справиться с истерикой. – Что, вам девушек мало?

– Арина, я всегда держу своё слово. Согласись, и все ваши проблемы, причиной которых был не я, закончатся, – Пётр снова закурил, открыл окно и выдохнул облако дыма. – Я не буду обсуждать моральную сторону моего предложения, можешь считать меня самодуром или больным.

– А что мне ещё остаётся? Что?

– Думай о том, что ты можешь спасти свою семью, – Пётр резво свернул на подземный паркинг, и мне жутко стало… Темнота, лишь тусклая подсветка диодов, делающая его профиль только жестче. Он не смотрел на меня, не распускал руки, не было пошлых предложений, требований. А когда мы выехали на парковочную площадку ресторана, в котором мы часто отмечали праздники, выдохнула. Здесь меня все знают и уж точно не дадут в обиду этому зверю.

Ястреб вышел из машины, а пока я не слушающимися руками пыталась отстегнуть ремень безопасности, открыл мою дверь. Он быстро сообразил, что я беспомощно дёргаю крепёж, но ничего не происходит, поэтому протянул руку, нажал, и ремень пополз по плечам.

– Ну не съем же я тебя?

Но у меня не было уверенности и в этом. Руку я его проигнорировала, самостоятельно вышагнула и направилась к дверям. Мне бы быстрее добраться до людей. Шла и оборачивалась. Ждала подвоха, удара… Но Ястреб чувствовал это, мысли читал мои и лишь улыбался.

Нас проводили за столик у панорамного окна, Пётр подвинул для меня стул и сел напротив.

– Давай поговорим? – он медленно исследовал меню, а потом захлопнул папку и отложил в сторону.

– Не хочу, – буквы просто расплывались, не могла сложить их в слова, хотя это меню знала уже наизусть.

– Почему? Ведь ты вчера сама сказала, что не знаешь меня. Вот я и решил дать тебе шанс познакомиться с будущим мужем.

– Ну что вы говорите? – вспыхнула я, явно перебарщивая с громкостью голоса, но тот снова оказался невозмутим и спокоен. – Мужем моим вы никогда не станете. Можете мечтать!

– Одно другому не мешает, Арин, – он махнул официанту, и через мгновение на стол стали выставлять закуски. – Я и помечтаю, и женюсь.

– Вы чокнутый, да? Маньяк? Или вам просто нравится охотиться? Вы не принимаете отказов? И мысли не допускаете, что просто можете не нравиться?

– То есть не нравлюсь? – он хмыкнул и снова оскалился, а во взгляд его вернулись холод, смертельная опасность и угроза. Я будто дошла до предела его лояльности к моим выходкам. Но пусть знает! Даже если он за волосы меня потащит к себе домой, то ничего не изменится.

– Нет, Пётр, вы мне не нравитесь. Всё? Я свободна?

– Арин, давай я тебе ещё раз повторю? Вдруг ты вчера прослушала мои слова? Я всегда получаю то, чего хочу. А сейчас я хочу тебя.

– Тогда и вы услышьте, я никогда не выйду замуж по расчёту, даже если наша семья по миру пойдет!

– А вы уже… Твой отец не просто потерял весь свой бизнес, он должен такую сумму, что не сможет выплатить никогда, при условии, что имущество заложено ещё три года назад. Да, Арин. Твой папа уже три года как безработный. Это хобби такое у членов нашего знатного сообщества – пыль в глаза пускать. Эти праздники, свадьбы, юбилеи – это ж круговорот денег, подарков и повод продать отпрысков. Неужели ты сама об этом не знаешь? Он Ларису уже несколько лет пытается пристроить потеплее…

– И что? Неужели до сих пор не нашёл желающих? Глупости! Моя Ларка любому голову вскружит, если очень захочет, – усмехнулась я, делая вид, что слова его меня не убивают. Хотя я просто умирала… Трусилась, дрожала и готова была сдохнуть! Была правда в его словах. Последние годы отец просто не пропускал ни единого мероприятия, придирчиво собирал старшую, будто в дом мод вёз, не иначе.

– А никто не хочет брать балласт. Эти свадьбы – сделки. Баш на баш. Только дать твоему отцу теперь нечего. Нет резона брать твою сестру, Арин. Нет… Оттого он и вьётся ужом.

– А вам, значит, ничего давать не нужно? Вы сказочно богаты, поэтому можете в благотворительных целях спасти нас от позора? – яд разъедал кончик моего языка. Хотелось орать, плакать, винить его во всех бедах.

– Именно. Я готов закрыть все вопросы по делу твоего отца. Раз и навсегда. Часть, кстати, я уже решил.

– Что? Что вы имеете в виду? – вдох застрял в горле, причиняя боль. Медленно повернулась, сталкиваясь с твердостью в его взгляде. Ястреб так нагло шарил по моей шее, на которой остались следы от ногтей любимой сестрёнки, и едва слышно порыкивал. – О чем вы говорите?

– Твоя сестра выйдет замуж за моего старшего брата, Ярослава…

– Вы… Вы… Больной? – вскочила так резко, что стул с грохотом шлёпнулся на пол. В мою сторону ринулись официанты, но Ястреб одним жестом остановил их. – Никогда! Этого не будет никогда…