Читать книгу: «Следи за знаками судьбы», страница 4

Гештальт-терапия

Всё с вечера к поминкам приготовлено, и с утра Наталья Алексеевна даже картошку почистила и залила водой. Когда Татьяна Ивановна пришла, она только головой покачала: уж эту малость она бы и сама сделала. Тут поминающих-то будет всего-ничего: вдовец, хозяйка дома, трое соседок, Анна Ивановна и дядя покойной. Похороны пришлись как раз на девятый день, раньше тело полиция не выдавала. Беспокоил и раздражал предстоящий приезд дяди. Он позвонил Лёне, тот как-то растерялся. Мычал невнятно, оправдывался. Бабушка протянула руку за трубкой. В вибрирующую от быстрого монолога дяди трубу она вклинилась сухим приветствием и спокойным перечислением аргументов: Архангельск – не родина Гали, если же тело родители потребуют доставить на фамильный уральский погост, то пришлите сопровождающего, у Лёни после отравления и травм постельный режим. Средствами Трашкины поучаствуют. Как, удивился дядя, Лёня не поедет в Архангельск? Даже не дрогнув ни лицом, ни голосом она ответила, что в ближайшие месяцы он будет поправлять здоровье здесь, а работать по возможности удалённо. Длинная пауза, а затем дядя пробормотал «Я перезвоню» и отключился. На недоумённый взгляд внука она ответила:

– По разговору понятно, что ему не покойница нужна, а ты. Или прибить тебя за свою кровиночку, или кровиночкино наследство поделить. Галя богата?

– Ничего у неё нет… не было! Работала в крутой конторе, но мелким клерком, жила от получки до получки. Ни золота, ни бриллиантов, ни жилья, ни образования.

– Вот и понаблюдаем. Если его интерес велик, перезвонит. А я теперь вижу, внучок, в чём ты на меня похож. Ненаходчив и неконтактен. Мы же обсуждали похороны, и ты говорил вполне здравые вещи. Что же при разговоре с этим дядей соображалка тебя покинула?

– Как-то растерялся…

Дядя перезвонил, чтобы сообщить, что вылетает вечерним рейсом до Новогорска. И вот теперь они в ритуальном автобусе стоят при въезде в областной центр и ждут, когда он подъедет. Через десять минут терпение лопается, как ни странно, у Натальи Алексеевны. Она говорит:

– Ну вот что. Я вон там под козырьком остановки присяду, а вы поезжайте и действуйте по графику: сначала в областную судмедэкспертизу за телом, потом на отпевание. Дождусь гостя и на такси подъедем в Христорождественскую церковь.

Таисия Андреевна подымается следом:

– Ань, справишься без нас?

Анна Ивановна с готовностью кивает.

Они сидят в тени с мороженым в руках и говорят о том, о сём. Таисия Андреевна осторожно переводит разговор на сегодняшние события:

– Почему здесь отпевают?

– Анна посоветовала. Сказала, в нашем-то храме полгорода соберётся… после всех-то разговоров…

– А правда! Молодец Анька. А теперь скажите, что за дядька, почему вы раздражаетесь так?

Наталья Алексеевна вздыхает и пытается объяснить. Соседка сочувственно кивает, но видно, что сомнений её не разделяет. Однако обещает «прощупать этого перца».

К отпеванию успели, потому что через час за ними автобус вернулся. Шофёр сказал, что пора ехать, провожающих и так до неприличия мало. Он уже двери закрывал, когда подбежал пожилой человек:

– Вы ведь Трашкины? Ух, успел!

Представились, объяснили ситуацию. Дальше ехали молча. Наталья Алексеевна исподтишка свата разглядывала: вот никакой! Отвернёшься – и не вспомнишь. Такому бы шпионом служить. А вещи на нём недешёвые. Это даже она, с рынка да распродаж одевающаяся, поняла. Значит, не бедствует покойницына дальняя родня. Галина была ему дорога, коли за тысячи километров в последний путь проводить явился. Что ж не помог образование получить, на хорошую работу устроиться? Впрочем, мало ли какие заварушки в чужой избушке!

Отпевали троих. У двух гробов толпы, у третьего стояли Анна Ивановна и Лёня. Анна Ивановна в церкви как рыба в воде. Суёт им в руки по свечке и по бумажке, отводит дядю в угол, что-то выспрашивает, пишет на листочке. Наверное, поминание. Да, Лёня ведь не знает ничего о семье жены, даже имён родителей, кроме отца, естественно, потому что отчество…

Наталья Алексеевна в церкви бывала только по таким вот поводам: похороны коллег и соседей, пару раз на венчании. К вере равнодушна, даже не уверена, что крещёная. Родители-то точно не крестили, разве что бабушка, да и то вряд ли, Скворцовы из первых комсомольцев были, а дед потом в партию вступил. Поэтому, совершая крестное знамение, чувствовала себя самозванкой. А сегодня и вовсе… она покосилась на окружающих: вокруг двух покойников витало горе. Оплакивали и молодого мужчину, и старуху. А Галя… да ведь дядя вовсе не горюет! Он стоит, склонив голову, а сам нет-нет, да и зыркнет на соседей, больше на Лёню, конечно. А что соседи? Лёня обижен и растерян, старухи здесь, чтобы Наталью Алексеевну поддержать. А она? Она с самого начала испытывала к Гале неприязнь, потому что та приехала лишить её Сашеньки, да ещё таила зло против Лёни. И Наталья Алексеевна истово крестится, мысленно прося прощения у покойной и невольно в то же время упрекая её: ты к нам не с добром, вот и тебя никто не любит.

Когда после отпевания погрузились в душный автобус, Наталья Алексеевна, усевшись на боковое сиденье напротив гроба, почувствовала, что сил почти не осталось. Взглянула на свои отёкшие стопы и вздохнула: а ведь ещё по кладбищу идти. Лёня, севший рядом, несмело притянул её к своему плечу: «Подремли, бабушка». И она провалилась в сон минут на десять. Очнулась, когда машина вырвалась за город и прибавила скорость. Почувствовав себя неожиданно бодрой, она одёрнула на внуке промокшую от пота рубашку и смущённо сказала: «Ишь, как я к тебе прилипла».

Вот и мостовая развязка. Автобус поворачивает направо, и Таисия Андреевна громко удивляется:

– На третье? Почему?

– А куда же ещё, – пожала плечами Анна Ивановна. – У Трашкиных нет в Утятине могил.

– Ань, – возмущается соседка. – Есть же заброшенки между первым и вторым!

– Не по-христиански это!

Лёня поворачивается к бабушке, и она отвечает на его невысказанный вопрос:

– Старые кладбища закрыты. Там можно только подхоронить к своим. Некоторые борзые заявляют заброшенные могилы как своих родственников и подхоранивают туда. Я согласна с Аней, это нехорошо.

– Бр-р, – поёжился Лёня.

Но, когда въехали на территорию кладбища, шокированы были все. Голое поле, по которому тянется полоса могил. Быстро простились, быстро предали земле и погрузились в автобус. Бригадир ритуальной службы сочувственно сказал, подсаживая старух:

– Ничего, через год всё станет по-людски. Несколько месяцев только, как кладбище открыли. Будут памятники, цветы, скамеечки.

Вот таким напряжённым получился вчерашний день. Спасибо добрым людям, которые разделили с ней и внуком эту тяжкую ношу. И на поминках они умело направляли действие, незаметно гася конфликты, переводя разговоры на другие темы, читая молитвы. Особое восхищение как миротворцы и знатоки обычаев вызвали у хозяев бабка Паша и Анна Ивановна.

Можно сказать, единственным источником раздражения был дядя покойной. Вроде бы, всем старался угодить, но как-то всё у него выходило не к месту. Наконец Таисия Андреевна поймала взгляд хозяйки дома и мрачно кивнула, мол, понимаю вашу озабоченность и разделяю её. После этого они с Анной Ивановной взяли гостя в клещи и засыпали вопросами.

Ещё докука: разместить гостя у себя, гостиница в это время года забита отдыхающими. Поселила она его в вагончике. Когда привели Сашу из садика, гость вытащил из сумки и вручил ей красивую куклу, что изменило отношение Натальи Алексеевны к нему, ведь подумал о том, что едет в семью, где есть ребёнок. «Лучше бы боксёрские перчатки», – шепнул с ухмылкой бабушке на ухо Лёня. Саша на удивление вежливо поблагодарила и некоторое время стоически переносила слащавое сюсюканье с его стороны. Но потом терпение её кончилось, и она решительно отстранилась, сказав: «Ладно, я пошла!»

Когда утром бабушка с внучкой отправились в детский сад, гость пытался их остановить, призывая оставить ребёнка дома. У ребёнка вырвалось: «Ни фига, мы с Любой Киселёвой сегодня мальчишкам мстить будем!» Открывая калитку, бабушка, смеясь, спросила: «Ну-ка, с этого места поподробнее!»

Когда вернулась, увидела, что между мужчинами в её отсутствие произошла ссора. Оба выглядели раздражёнными. Спросила, в чём дело, и получила в ответ, что гость ни много ни мало собрался Сашу удочерить! Она только пожала плечами. И гость налетел на неё с аргументами: она старая, Лёня одинокий, оба живут весьма скромно. А дядя состоятельный, они с женой многое могут дать ребёнку. И в память племянницы, которая хотела эту девочку удочерить…

– Вам сколько, простите, лет? Да, мне на шесть больше. Но, учитывая, что у нас в стране средняя продолжительность жизни женщин на 10–11 лет больше, чем у мужчин, скорее всего вы меня опередите на пути к вечности. А насчёт богатства… я жизнь прожила, и знаю, что деньги – это не лишнее. Но и не главное. Сашенька живёт в любви и заботе в комфортных природных и домашних условиях. На всё материальное, что нужно для её развития, отец в состоянии заработать. Ну, а Лёнино одиночество – оно не от него зависит. Первая жена в аварии пострадала, вторая неизвестно зачем за него замуж вышла, если в медовый месяц пыталась его отравить… да-да, и не спорьте! Кстати, вас настоятельно просили к следователю зайти. Там подробности узнаете. А Лёня оправится от травм и разочарований и полюбит достойную любви женщину, создаст семью, в которой Сашеньке будет хорошо, и она станет эту добрую женщину мамой звать.

Гость быстренько собрался, спросил, как дойти до следственного комитета и до автовокзала, пытался вручить деньги, от которых Наталья Алексеевна решительно отказалась, оставил визитку и распрощался. Она повертела карточку в руках:

– Ишь ты, грузоперевозки… прибери, может, доведётся когда бочки апельсинами отгружать. Что, Ильфа и Петрова не читал? Да, поколение… ладно, ты хоть в технике соображаешь!

Таисия Андреевна влетела во двор, громко возмущаясь:

– Нет, вы послушайте! Мы с Анькой его стали про родню Галину расспрашивать, так он заврался весь! То Надежда, то Наталья. То живая, то умерла. Я ведь на диктофон всё в телефоне записала! Сашке дала послушать – ржёт: спьяна, мол, всё на свете перепутаешь! Да кто там пил? На семерых неполные две бутылки красного. Фальшивый какой-то этот дядя!

– Ладно, Таисия Андреевна, уехал он.

А через неделю решилась Наталья Алексеевна с опытным человеком посоветоваться, не всё же колобкам следствие вести. Спонтанно это случилось. Вышла из гастронома и наткнулась взглядом на адвокатскую контору. Вспомнился шёпот понятого по поводу адвоката Ивана Ивановича из бывших полицейских, который знает уловки коллег. И решительно взобралась на ступеньки входа, выгороженного из лоджии квартиры на первом этаже. Звякнул входной колокольчик. В приёмной никого, но из приоткрытой двери выглянул кто-то смутно знакомый. Из-за его спины мужской голос спросил:

– Кто там, Сергеич? Клиент или свои?

– Клиент Трашкина, – ответил Сергеич.

Теперь она его узнала. И немудрено: его особняк на улице Чирка, Правда, по-соседски не пересекались, он пешком не ходит. Зато в новостях на областном телевидении физиономия примелькалась. Но на экране он как-то посвежее. А она его помнит Серёгой. Сергей Сергеевич, значит.

– Так я войду? – сухо спрашивает она.

– Да ради бога, – говорит Сергеич. – Я тут не по делу, так, поболтать зашёл. Если у вас что-то конфиденциальное, так я вас покину. Хотя мне страшно любопытно, что вокруг вас творится. Ведь четверть века тихой мышкой прожила.

– Ох, да всё равно, – отмахивается Наталья Алексеевна. – Я действительно всю жизнь тихая мышь. Только с весны начались вокруг меня уголовные происшествия. И весь город их обсуждает. Собственно, я сюда пришла, чтобы их тоже обсудить, но со специалистом. А то полиция что-то из произошедшего за преступления считать отказывается, что-то квалифицирует по менее серьёзным статьям, а всё прочее просто не раскрыто. Сразу предупреждаю: защитник при таком раскладе мне не требуется, частное расследование я финансово не потяну. Мне нужна мало-мальски разумное объяснение происходящему. И совет, как действовать.

– Ну, небольшое расследование, Иваныч, я оплачу, – подаёт голос Сергей Сергеевич. – Мы с твоей новой клиенткой… э… как сказать… ну, словом, квартирами менялись.

– Понятно, облапошил ты её в своё время, – улыбается Иван Иванович, мужчина не очень привлекательной внешности, и улыбка делает его внешность ещё менее привлекательной, если не сказать хуже.

– Нет, – перебивает она. – Жизнь меня била когда ключом, когда и отбойным молотком, но были и удачи. Менялись мы погорелищами. Мой дом – моя удача. Да, я не представилась. Наталья Алексеевна.

– Ага, Сергеич, тут ты гештальт не закроешь.

– А это уж мне решать. От своих слов я не отказываюсь.

– Излагайте. Мне уже заранее интересно.

Она описала события последних двух недель, начиная со смерти Гали и до отъезда дяди. Её ни разу не перебили ни вопросом, ни возражением. Когда замолчала, адвокат сказал:

– Значит, с этими придурками она познакомилась сама на речке? Дала лекарство и деньги, попросила вызвать из дома вашего внука якобы компьютер проверить и напоить его вином с добавлением лекарства? А они, получив значительную сумму, пожалели денег на вино, отлили стакан водки, и весь флакон туда влили? Ей нужно было просто увести мужа из дома и отключить на время, чтобы встретиться с кем-то? Но ведь скорее всего этот кто-то был не местный? Хотя…

– То-то и оно. Через всю страну за этой моделью тащиться ради того, чтобы в чужом огороде украдкой перепихнуться – не жирно ли будет? Если только деловой интерес. А какие дела с дамой, что, по утверждению Лёни, без образования, небогата, трудится на незначительной должности?

– Ага, по словам. Значит, прежде всего слова надо проверить, – включается в разговор Сергей Сергеевич. – Полиция Архангельск запрашивала?

– Да что там, понятно, что проверка будет поверхностной. Копать глубоко стал бы наш, если бы его туда послали. А вот факт, что не послали, – отвечает адвокат. – Кстати, что вы так о внешности молодой? Некрасивая?

– Да вот, взгляните.

Иван Иванович, полистал фотографии, потом переслал несколько на свой адрес и открыл компьютер. Глядящий через его плечо Сергей Сергеевич удивился:

– Безвкусица полная. Неужели такие могут кому-то нравиться?

– И что вы там под таким слоем штукатурки разобрали, – пробормотала с досадой старуха.

– Думаете, камуфляж? Да, цвет волос абсолютно не соотносится с типом лица. Перекрасилась бы посветлее – выглядела бы привлекательнее. И макияж какой-то грубый, – задумчиво сказал адвокат. – Ладно, ясно одно: причины происходящего надо раскапывать от личности покойной. Но я чувствую, что было ещё что-то, иначе вы бы ко мне не обратились. Расскажите о том, что, как вы сказали, полиция за преступления считать отказывается.

Кажется, не зря она сюда пришла. А специалист-то понимает!

– Да. Позавчера был детский праздник в «Озёрном». День рождения подружки моей правнучки. Столы были на открытой веранде, той, что со стороны озера. Там сбоку ещё детская площадка. Детей аниматоры развлекали. Но в какой-то момент Саша с Васей, это…

– Таськин внук, – отмахнулся Иван Иванович, – Не объясняйте, мы же в Утятине!

– Ну вот, они пошли к площадке, через некоторое время за ними полетела именинница и стала кричать, что нельзя разговаривать с незнакомыми. Детей вернули на террасу, но мать Любочки забеспокоилась и вызвала полицию. Полицейский пообщался с детьми и пришёл к выводу, что это просто детская фантазия. Саша с Васей сначала говорили, что никого не было, потом утверждали, что красивая тётя обещала им дать игрушку. Люба по части проказ даже этих двоих опережает, поэтому родители ей не поверили и успокоились. Но, когда я детей забирала, меня в известность о происшествии поставили. Я дома Сашу допросила. Тётя была, обещала им дать дрон запустить. И какая она была красивая, рассказала… вся в розовом и очки бабочками тоже розовые.

– Так, а дрон – это ведь не случайно?

– Они с Васей им бредят в последнее время. Я уже настроилась купить, но Лёня предложил не покупать детский, а он сам закажет квадрокоптер с радиусом до ста метров и хорошей камерой. Но тут это всё случилось, и я не знаю, заказывал он или нет.

– Так, – адвокат схватил телефон. – «Озёрная»? А Степана как мне найти? Александровича, да… здравствуй, Стёпа, мне с камер ваших запись нужна… с детского праздника… а ты не шуми, Стёпа, я и через полицию запрос могу оформить… только послушай, Стёпа, там у тебя такая красивая тётя должна быть на записи. Розовые джинсы со стразиками, розовые очки со стразиками, а кофточка, Стёпа… сам догадался? Дочка, небось, у вас выпрашивала куклу Линь Ди? Вот и посмотри!

– Не затрёт от греха? – спросил Сергей Сергеевич.

– У него дочь чуть постарше Саши. Похоже, эту куклу он ей уже купил. Я бы на месте того полицейского тоже решил бы, что ложная тревога, но есть одно но. Это ведь вашу девочку весной цыгане украли? Получается, не две недели назад всё это началось. Так, Наталья Алексеевна, мне, пожалуйста, эти ваши видеоматериалы с телевидения и с регистратора и аудио от нашей Таисии Андреевны. Потом желательно мне с вашим внуком пообщаться о Гале, потому что вы о ней вообще ничего не знаете. Я почему-то думаю, что о детском празднике вы ему не говорили?

Наталья Алексеевна кивнула, поёжившись. Да, этому специалисту есть смысл оплатить расследование. Она только собралась оговорить условия, как ему пришлось ответить на звонок:

– Да, Стёпа, я тебя понял. Ну, посылай, я твои пятьдесят на пятьдесят пересчитаю… нет, нашим бывшим коллегам я пока ничего говорить не собираюсь. А зачем? Они, как и ты, не любят ходить нетоптаными тропами. А у нас с тобой дети есть… нет, Стёпа, если она снимет свой чудовищный прикид, а она его сразу сняла, поверь, ты её нипочём не узнаешь, – при этом он щёлкал мышкой. – Ты приглядись, эта тётя совсем не юная. Всё, пока! Глядите на экран! Видите, машина подъехала? А вот она уезжает. Как вам?

Наталья Алексеевна ничего не видит необычного. А вот Сергей Сергеевич говорит:

– Знает где камеры, падла. И крутится, чтобы его видели только сбоку. Хотя, конечно, там наверняка и номера фальшивые. Давай, суку эту показывай… извините, Наталья Алексеевна.

Как и машина, дама проскочила боком буквально за несколько мгновений. И так же быстро через некоторое время мелькнула в обратном направлении. И что можно выжать из этих изображений? Но адвокат был доволен:

– Сейчас мы договор подпишем, и идите с внуком объясняться. А я к вам вечером заскочу.

Сергей Сергеевич увязывается за ней и настаивает, что довезёт. Старуха уже изрядно устала, поэтому не возражает. Он заходит за ней следом во двор, оглядывается, садится за стол под старой грушей и говорит:

– Вы только не смейтесь как Ванька-каин. Мне врач посоветовал в себе покопаться, чтобы найти, чем мой организм недоволен. Я сейчас болею… ну, серьёзно болею. Вот он сказал, когда что-то из давно совершённых поступков в голове надолго застревает, это значит, что надо разобраться, перепрожить всё это и закрыть гештальт. Я за свою жизнь… ну ладно! Оказывается, засели у меня в мозгах не самые мои страшные грехи. Но сидят! И вот я съездил к сестре, денег ей предложил. Она не взяла, но догадалась, поплакала. И ни в чём меня не винит. С бывшей женой поговорил, с дочерью. Ещё с одной женщиной поговорил, мы с ней в бараке соседями были в детстве. Эта мне грехов не отпустила. И вот вы. Честно признаюсь: я тогда был уверен, что вы помрёте. Вы же отказались бороться! Ну, и облапошил я вас. Потом, когда видел вас у мусорных баков… ну, думаю, недолго осталось. А вы жили. А уж когда я увидел, как мужики на этой развалине крышу кроют, тут и меня накрыло…

– Да бросьте, – улыбнулась Наталья Алексеевна. – Помню я, как вы соседу тогда предложили свою старую кровлю мне на внешнюю ограду. До сих пор верно служит. Вы вложились в быструю, починив квартиру и её продав. А я – в долгую, постепенно восстанавливая дом. Если внуку случится его продать, он получит гораздо больше, чем за ту квартиру.

– Спасибо, что не проклинаете. Ну вот, что я вам посоветовать хотел. Спрячьте детей! Вас никто не трогает, значит, что-то им от внука нужно. Пусть Ванька в ваших делах разбирается, а вы их из-под удара вывезите.

– Куда я их? Может, в санаторий?

– Паспортная система. Найдут. Может, родственники какие?

– Нет совсем.

– Я вам сказал про женщину, перед которой я больше всего виноват. Вы её знать должны, операционной медсестрой она была.

– Маша Огородникова? Очень хороший человек. Только я её давно не видела.

– Она уже несколько лет живёт в соседней области, в деревне, где жителей человек десять. Несколько лет назад река Тихая Ряса внезапно поменяло русло и потекла по оврагу, разделив село Рясово на две неравные части. Так появилось село Второе Рясово с оставшимся десятком домов. У тёти Маши дом небольшой, но есть во дворе два летних домика, таких, знаете, как на турбазе. Их у неё городские рыбаки иногда снимают. Отличное место, чтобы спрятаться. Со всех сторон деревня водой окружена. Если дожди, то становится островом. Ни один шпион не пройдёт незамеченным. Ну? Решаетесь? Звоните с моего телефона! И вообще, забирайте его. Пользуйтесь, чтобы вас по геолокации не отследили. Вот!

Он вытащил из кармана согнутый вдвое конверт, распрямил его, написал: «Я обещаю: всё будет хорошо!», сунул в него аппарат и пошёл к калитке.