Читать книгу: «Aber Sellenberg. Исповедь контрабандиста. Левобережье Днестра. Темная сторона Луны», страница 2

В открытую дверь лучше не входить

В последнюю неделю августа нас, вновь принятых абитуриентов, отправили в совхоз «Миусский». Во время поездки на электричке я познакомился с Замиром Хутовым и Сашкой Цыганком. Сашка только вернулся после службы в армии. Служил он в Афганистане. А поскольку у нас было кое-что общее, то мы быстро нашли общий язык. Замир же просто попал в компанию благодаря своему, как мне тогда казалось, открытому характеру. По дороге выяснилось, что Саша родом из районного центра Куйбышевский, что в трех километрах от совхоза. Так что, как только мы вышли из электрички, он помчался домой и, пока мы все устраивались, успел многое сделать.

Когда мы подходили со станции к общежитию, то я несколько отделился от толпы, обходя лужу, так как выбрал иное направление – менее короткое, но более сухое. Это поведение не осталось незамеченным.

Вечером были танцы. Часам в восьми приехал Саша и привез с собой целый ящик водки и полную мотоциклетную коляску закуски. А так как я уже перезнакомился со всеми девчонками, то быстро уговорил их накрыть стол в нашей комнате. Часа через два мы были не просто хорошие, но «в стельку». Несколько человек со старших курсов были уроженцами с Кавказа. Казбек из Кисловодска, Зурик из Дербента. Здоровые были ребята – коренастые и мускулистые. Просто Шварценеггеры какие-то.

После такого бурного возлияния, и под воздействием нахлынувших в пьяном угаре воспоминаний, мы с Сашей решили навести порядок «в инженерных войсках». Тут же и Замир прилип. Началась потасовка. Но надо ребятам отдать должное, они с нами справились не сразу. Нас все же угомонили, потом связали и уложили в койки. Но не тут-то было. Мы с Сашей развязались и, прокравшись к окну с криками «ура», выпрыгнули со второго этажа. Второй раз нас помог поймать преподаватель геодезии Юрий Тимофеевич Шкрылев. В буквальном смысле он встал у меня на пути. Сдвинуть его у меня не было шансов – он был просто огромен, и я, разогнавшись, хотел его сбить с ног, но набежавший сзади Сашка все испортил. Мы оба споткнулись и кубарем полетели на Шкрылева и, сбив его с ног, уже втроем оказались в кустах.

Утром следующего дня нас троих: Замира, Сашку и меня отвезли обратно в город. Стоял вопрос об исключении нас из техникума. Как оказалось, дядя Замира был руководителем одного из строительных управлений города, да и мой дядя вмешался. Просто объявили выговор.

Привезли нас 26-го августа, на выходные, так что мы были предоставлены сами себе. В общежитии народу почти не было, и мы были предоставлены сами себе. Надо сказать, что Замир нравился одной девочке по имени Таня из Махачкалы. Она души в нем не чаяла, хоть и была на пару лет старше. И у нее была сестра, которая должна была приехать 28-го числа из Хасавюрта. Вечером этого дня мы сидели в кабинете зама по АХЧ, я рисовал по его просьбе какую-то газету, Замир бренчал на гитаре. Вошла Таня с двумя девушками. Представила Замира, затем меня. Замир в ответ что-то пробубнил, что ему вроде приятно познакомиться, а я со свойственной мне беспардонностью отрезал: «Нахал – Абер», чем вызвал раздражение у девчонок. Одной из них и была ее сестра. Звали ее Эмма.

Добивался я ее долго и серьезно, но об этом в следующий раз.

В апреле 1984 г. мы поженились. В декабре родился первенец. Назвали мы его Владиславом. После родов она взяла академический отпуск, но летом следующего года восстановилась уже в моем потоке. Нам дали комнату для семейных, и, все стало налаживаться. В октябре 1985-го у нее случился приступ, думали аппендицит, но все оказалось хуже, – лопнула киста на яичнике. Была сложная операция, ее спасли. После этого мы взяли академический отпуск оба и уехали к ее родным на Кавказ. В декабре того же года я вернулся в Рыбницу, так как остро встал вопрос о жилье. Приехав домой, я просто не узнал свой город. Он строился, жил, дышал. Новый микрорайон металлургов просто как на дрожжах поднимался. Наш же, сахзаводской, хирел на глазах из-за подъема грунтовых вод, вызванного строительством Молдавского металлургического завода. Но это вовсе и не волновало тогдашних руководителей города и района. Им нужны были показатели. Так что я вернулся уже в трущобы. Жалкое зрелище.

Глава четвертая

Жена с сыном приехали ко мне в январе 1986-го. В этом же месяце я написал письмо на имя Горбачева М. С. на готовящийся ХХVI съезд КПСС, описав в нем все события, что предшествовали этому и изложив в нем мою просьбу о решении нашего жилищного вопроса (основания для этого были). Я в нем просил (о, сама наивность), чтобы перемены, на которые рассчитывала вся страна, коснулись бы и нашего райисполкома, в частности жилищного отдела. А там творились просто чудеса. Трест, что застраивал поселок металлургов, просто узурпировал власть в распределении квартир и, при прямом содействии властей перепродавал эти квартиры. Так я впервые столкнулся с чиновничьим беспределом.

В апреле мать получила квартиру на себя и сестру. В августе этого же года и я получил жилье для своей семьи. Письмо возымело действие, но поскольку квартиры нам дали сразу, то публичного скандала властям удалось избежать. Да я этого и не добивался. В августе же уволился с ММЗ и перешел работать на Рыбницкий винкомбинат в качестве слесаря – сварщика. Этот комбинат сыграет важную в моей дальнейшей жизни. В тот период его возглавляла Позднякова З. М., но на следующий год ее отправили на пенсию, и новым директором стал Кулик А. А., приехавший с юга. Не помню точно откуда. Начала бурно развиваться антиалкогольная компания. Стране нужны были соки. Мы стали срезать старые линии розлива, перестраивая их под безалкогольную продукцию, начали строить сразу два новых цеха для производства минеральной воды. Вино потихоньку списывалось, как забродившее, и продавалось на сторону. Работа кипела. Слишком близко подойти к этому «ручью» я не мог, но видел и слышал многое, что сильно пригодилось в дальнейшем. Отработав так год, я перешел на работу Рыбницкое МБТИ. Директор Козир Неонила Андреевна его бессменный руководитель была просто «замечательным» человеком.

В 1988-м году стало набирать силу кооперативное движение. Я уже не мог находиться в стороне от этих процессов. В этой обстановке мне удалось образовать костяк кооператива при МБТИ в лице себя, зам. директора, главного инженера и открыть его. «Наша Нелля» в него не попала в силу определенных причин. Раз так, то и работы в районе для нас не было. Но мы сильно не расстраивались, потому что на севере Молдавии началась массовая газификация сел и, им просто необходимо было составить первичную документацию для проектов. За период работы кооператива «Саргас» мы смогли подготовить документы более чем на двадцать сел четырех районов. И все это время я испытывал давление от Нелли и некоторых чиновников из администрации города. Меня она просто уволила с работы, так что я был вынужден, выводя из под удара своих коллег, передать бразды правления другому члену кооператива. Но это не произвело должного эффекта. Она все же получила контроль над ними и благополучно развалила кооператив.

К тому времени я уже был обладателем новенького «Запорожца», закончил вместе с женой, после восстановления, Кишиневский строительный и у нас родился второй сын – Алексей. А мне исполнилось только 24.

В сентябре машину пришлось продать, так как с работой стало хуже, и бензин исчез с заправок. Но уже в октябре 90-го одноклассница, работавшая в турфирме, предложила мне горящую путевку в Румынию. Один из челноков не смог выехать. В напарники мне попался Игорь Шаповалов. Трудились мы славно, на вырученные торговлей деньги, закупили даже партию кожаных курток и немного бриллиантов, но сбыть это все в наших краях уже было трудно, и я обратился за помощью к родственникам своей жены на Кавказ. И полетели мы на самолете в г. Грозный, а оттуда должны были попасть в Хасавюрт. Надо отметить, что и при советской власти в том регионе этой самой власти не было, а уж в начале 90-х, ее остатки совсем смыло. Начался период брожения, и Грозный был полон людей, чье мировоззрение отличалось от нашего.

Самолет аэропорт Грозного не принял, якобы из-за погодных условий, и наш рейс посадили в Минеральных Водах. До Грозного мы добирались на попутках. Надо было видеть лицо моего напарника, когда нас высадили с баулами на площади «Минутка» около 23 часов, а вокруг ходили толпами бородатые люди и косились на нас не по доброму. Мы же были парни славянского происхождения. Все-таки под утро мы добрались до Хасавюрта. Реализация товара заняла много времени, и напарник, не выдержав, забрал свою долю и просто сбежал.

Вернувшись домой, я еще разок съездил в Венгрию, но на этом моя челночная эпопея закончилась.

Глава пятая

Полное приднестровье

Заканчивался 1991 год. Страна рушилась, и мы вместе с ней. Сумасшедшая инфляция только усугубляла ситуацию. В это время я уже работал в кооперации с Любовью Ивановной, которая в свою очередь составляла компанию с председателем сельского совета села Б. Молокиш Виталием Андреевичем и его супругой. Странная она женщина, на мой взгляд, но познакомила меня с председателем Рыбницкого РАПО – Цурканом М. С. Им удалось взять деньги под закупку топлива для молодой Приднестровской республики. Деньги под их фирму были перечислены в Кишинев, мы организовали мех. секцию продовольствия и отправили это в Сибирь, в маленький город, расположенный на границе сразу трех областей. Там жил и работал мой отец. А вот топливо должны были поставить его хорошие приятели. Но не теми приятелями они оказались. Приехав туда, я быстро понял, что вообще денег могу не увидеть, так как мне называли различные сроки выполнения договора по реализации продукции. Готовилось «кидалово». Тогда я предложил им свой план, чтобы избежать прямого расчета, да пока все готовилось, появились первые ростки таможенной службы. В общем бензин бы я и не получил, но вернувшись домой, встретился с Ивашкевичем А. А. – большим другом моего деда. Он уже не был директором Рыбницкого Сахспирткомбината, так как до провозглашения ПМР получил назначение в Кишинев, в Минсельхоз, на должность зам. министра. А после известных событий Ивашкевич все же вернулся домой и стал директором Агроснабсбыта. Так вот я и попросил его о помощи. Он пошел навстречу, но при условии, что на эту сумму, я привезу ему лес.

Приехав снова в Сибирь, я всеми правдами и неправдами вынудил «приятелей» отдать мне лес. А в то время не все они умели просчитать перспективу. В общем, я и лес привез, и за недополученный бензин рассчитался. Информация действительно дорого стоит. На почве этих событий я Анатолием Андреевичем познакомился ближе. Мы стали чаще встречаться. В мае 1992 года Любовь Ивановна со товарищи после удачно проведенной сделки попросили меня еще закупить бензина. На этот раз я обратил свое внимание на Таганрог. Внутри их компании уже возникли трения, но пока они держались вместе. Дядя к тому времени уже вышел на пенсию и работал в какой-то фирмочке, открытой совместно с отставными ментами. Я предложил туда отправить водку. Тамошняя цена меня вполне устраивала. Зная уже их связи среди админаппарата, я не сомневался в том, что это удастся. Сумма сделки составляла по их подсчетам миллион рублей. Даже при той инфляции это было много.

Я, вместе с Любовью Ивановной, приехал на Рыбницкий винзавод, и мы заключили договор о покупке большой партии водки. Здесь мне и пригодился тот опыт и знание людей на этом предприятии. Так что наши машины загрузили в первую очередь. Мои компаньоны были этим обстоятельством приятно удивлены.

Завод уже в то время был в сфере влияния криминальных кругов не только нашего города, да и в руководстве самого предприятия не было никакого согласия. И директор Кулик А. В. уже себе не принадлежал. Вот в этой обстановке я и полез туда. Я умел находить общий язык с людьми, и при определенном напоре мне удалось вытащить всю продукцию по договору и без взяток. Чтобы такое сделать человеку со стороны, необходимо было выложить приличную сумму в долларах. Или привезти давальческое сырье. Но об этом чуть позже.

Снарядив караван, я уехал. Дорога была «веселая», но поскольку я ее хорошо знал, то мне удалось довести караван до места назначения без потерь. Я сделал немалую глупость, взяв с собой в дорогу семью. Жена собралась погостить в Хасавюрте летом. Несмотря ни на что, через двадцать часов мы прибыли в Таганрог.

Встретили нас радушно. Жена с детьми на следующий день уехала дальше на поезде, а я остался реализовывать продукцию. Заняло это в первый раз около недели. Деньги по сделке были у меня (целый миллион!). Это было что-то. Мой личный заработок составил около тридцати тысяч в рублях. Чувствовал себя прекрасно. Но вот с деньгами в поезде ехать не рискнул. Позвонил Виталию Андреевичу в Рыбницу. Он тоже волновался, и мы договорились, что за деньгами кто-то приедет от него. И приехали четыре человека из Рыбницкого уголовного розыска при оружии. Как их через две границы пропустили даже и не знаю. Одного из них я знал лично, в одной школе учились, так что получив расписку в получении денег, я их отпустил. В общей сложности мне удалось заработать за два месяца около трехсот тысяч рублей. Объем продаваемой водки рос. Между компаньонами в Рыбнице возник конфликт при дележе прибыли, и они разбежались. Каждый из них пытался перетащить меня на свою сторону, но я решил все делать самостоятельно.

В конце июля я созвонился с женой, и на переговорах был ее брат Жора. Он сказал, что есть тут машинка у него во дворе на ремонте, можно приобрести.

Так я стал обладателем почти нового «Алеко» ярко – красного цвета. И в середине августа мы с женой и детьми отправились домой. Ехали через Ставрополье, где уже в то время начали появляться блок – посты. В воздухе запахло грозой.

Остаток денег вложил в свою уже водку, но поскольку еще не был достаточно осторожен, то попал в поле зрения ребят, из моего же города, которые умели считать чужие деньги. И внимание их ко мне все росло и крепло. Во время сделки с Агроснабом ко мне прибились два человечка: Олег Дидуб и Сергей Плугар, со странной кличкой – Франц. Оба они жили в сахзаводском поселке, а Сергей даже ту же школу заканчивал, что и я. Одному было тяжело, так что после недолгих раздумий я согласился поработать вместе. Олег умел подбирать ключики.

На празднование Нового 1993-го Года он напросился к нам в гости вместе с женой. Сказал, что приедет не один, хочет сделать сюрприз. Когда они приехали, то в квартиру вошел, кто бы вы думали, – Сергей Васлуяну. Он только что уволился из армии – отслужил два года в Афганистане. Я был рад нашей встрече. Приехал он вместе со своей женой Светланой и друзьями Зятковскими – Вадиком и Леной. Вадик заканчивал Тюменское инженерное. Нахлынули воспоминания. Хорошо встретили Новый Год.

В конце января я, вместе с Дидубом и Францем, поехал в Таганрог. После первой же поездки у меня возникло чувство какой-то тревоги. Но они вели себя тихо, и я отогнал от себя подозрения. В Таганроге картина изменилась, начала работать таможня, а дядя под давлением своих компаньонов начал ставить невыполнимые условия. Пришлось искать другие точки сбыта. Так мы нашли рыжую Аллу. У нее было несколько ларьков по всему городу. Муж ее уже тогда начал заниматься компьютерами и электронной биржей. Мы нашли точки согласия, и работа не стояла.

Однажды они предложили поехать с ними в баню, предупредив, что с нами будет отдыхать еще одна пара. Они живут вместе и бизнес у них общий, но не расписаны, так что по просьбе Аллы, Франц не должен был оказывать Наде, так звали ее подругу, никаких знаков внимания. Я и Олег были женаты, и она за нас была спокойна. А Франц уже как-то имел возможность продемонстрировать свою любвеобильность, приставая в пьяном виде к самой Алле. В назначенное время мы все собрались у сауны. Нас представили. И мы всей гурьбой прошли в помещение. Надо сказать, что место было отделано со вкусом, и было уютно и тепло. Мы все переоделись, и первыми пошли в парилку мужчины. Сидя на полках говорили ни о чем. Разговор не доставлял удовольствия, пришло расслабление, которого так не хватало в последнее время. Попарившись, мы вышли в душ, тем самым освободив место для женщин. Когда мы обменивались местами для отдыха, я, выходя из душа, столкнулся с Надей. Она была невысокого роста, так что даже смотрел на нее сверху вниз. Я извинился, за что получил одобрительный кивок от ее мужа, а она, глядя на меня снизу вверх, открыла шире глаза и чуть приоткрыла рот. Убийственный прием. Через минуту мужчины сидели за столом и, воспользовавшись отсутствием женщин, налили себе коньяку. Когда женщины вышли из парной, спутник Нади был уже под «шафе». Она недовольно вздернула носик, но никак больше не отреагировала на это обстоятельство. Я же, заметив мимику ее лица, невольно улыбнулся. Повернувшись ко мне лицом, она пронзительно на меня посмотрела, но это меня нисколько не смутило. Я выдержал ее взгляд. А он говорил мне о многом. Разгоряченные коньяком и паром все, кроме меня и Нади, снова стали говорить о текущих делах. Картина выглядело несколько комично: сидящие в простынях люди с красными лицами разглагольствовали о будущем бизнеса в бывшем Союзе. Тема ни для меня, ни для нее была неинтересна, и мы сидели друг напротив друга со скучающими лицами. Вдруг она встала и, посмотрев на меня, пошла в парилку. Через минуту и я вошел туда. Было жарко. Несмотря на то, что места там было предостаточно, она подвинулась, как бы указывая на место рядом с собой. Я присел, скинув простынь, до пояса. Она тоже сидела с оголенной грудью. Так прошло не больше минуты, как вдруг она наклонилась и поцеловала мне грудь. Потом резко, обхватив мою голову руками, завалила на полок и стала бешено целовать мое лицо, грудь, руки… Я лежал безучастно и наблюдал эту картину. Она отстранилась и посмотрела на меня. Тут уже я, резко поднявшись, обхватил ее за талию и притянул к себе…

Это продолжалось около получаса, затем мы вышли в душ, и там продолжали целовать друг друга до боли в челюстях. Когда мы вернулись к столу, то на меня только Алла и посмотрела исподлобья. Остальные просто продолжали разговор ни о чем.

Олег после двух поездок купил «восьмерку», а мой «Алеко» начал уставать. Все это время они вели за моей спиной двойную игру и в Таганроге, и в Рыбнице.

Однажды, проезжая мимо винзавода, я увидел машину из Кишинева, которая привезла пустую первичную тару под розлив водки. Но ведь тара может быть и вторичной, подумалось мне. А что, если мой «Алеко» поменять на эту тару. Подсчитав все расходы, я убедился в том, что иду в правильном направлении. И обратился к документам. Путем определенных действий мне удалось сдать на завод необходимое количество тары. Так что «Алеко» мой полностью окупился. И я смог приобрести себе «девятку». А Олег и Франц уже полностью подготовили почву для того, чтобы отодвинуть меня от моего же канала поставок. Для этого Олег использовал своего брата Вилли, так как не хотел идти на прямую конфронтацию. По прошествии лет, я понял, что это было, но тогда ничего серьезного противопоставить не мог, а вот в тюрьму попасть не хотелось.

Глава шестая

Расставшись с приятелями, я недолго был в одиночестве. Налаженный канал сбыта никогда не пустует. Сначала пришлось вновь познакомиться с братьями Ласкерами – Сашей и Геной. И хотя они бизнес раздельно, нужно было знать, кто и чем из них, чем дышит. Гена начал гонять водку в Калининград, а Саша спирт перевозил на Кишинев из Чечельника.

Почему вновь? Да потому, что наши матери учились вместе в одном институте, мой отчим и их отец дружили, но я с ними до этого времени практически не общался. У Генки был достаточно налаженный бизнес, своя команда. Сашке было сложнее, любил выпить, а в таком состоянии много не наработаешь. Не знаю уж как так получилось, но однажды я и Саша встретились в городе, разговорились. Он пожаловался, что его бизнес хиреть начал. Предложил поработать вместе. Мы ударили по рукам, и снова начались поездки в Таганрог. Но мне уже хорошо сели хвост, и однажды, когда забрал деньги у очередного покупателя, ко мне подъехал некий Эдик. Дело происходило в районе ДК Авиационного завода города Таганрога. Он передал мне привет от общего, как оказалось, знакомого в Рыбнице. Я не был сильно удивлен, но насторожился. По приезду домой я отогнал машину на профилактику к мастеру Валентину, которого знал весь город. В ожидании осмотра я просто стоял и курил возле мастерской. В этот момент подъехала вишневая девятка, и из нее вышел человек маленького роста с темными волосами в перхоти. Представился Володей Штейном.

– А, это ты тот самый Абер, что водку в Таганрог гоняет? – спросил он.

– Предположим, а тебе что за дело? – ответил я.

– Да вот, – говорит, – ребята недовольны, что ты ездишь к ним в город, а ничего и никому не платишь, ни им, ни нашим.

– Это кто же придумал такое двойное налогообложение? – спросил я.

Он что-то промямлил, но толком ничего не ответил. У меня не было желания разговаривать с ним. Как оказалось, он был «добрым знакомым» для всех, в том числе и для Сашки Ласкера. Используя его алкогольную зависимость, Вова смог его убедить в том, что лучше справится с той работой, которую мы с ним, с Сашкой, делали. И Ласкер повелся. А Штейну вовсе не он нужен был, но я. С ним Саша прогорел на первой же сделке. Я же возвращать разорванные отношения не захотел. А потом тот и вовсе в Израиль уехал. Что с ним теперь я не знаю.