Читать книгу: «Вторжение», страница 2
Гордон приподнялся на кровати, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Спящая рядом жена перевернулась с одного бока на другой, возмущенно вздыхая. Разговор мужа вывел её из глубокого сна. Теперь ей придется отчаянно ловить призрачную нить, которая могла бы вернуть её обратно в объятия Морфея.
– Надпись парень воссоздал своей же кровью, – продолжил Дэвид, – если верить нашему судмедэксперту, сначала бедолага перерезал себе вены левой руки кухонным ножом, потом сделал неординарное послание, и позже сознательно полез в петлю, где и провел почти трое суток, пока озадаченный сосед не обратился в службу спасения. Я узнал, что Сюзанна последняя говорила с ним по телефону именно в тот момент, когда у неё случился приступ. Никто не обратил на это внимания, ведь следов нападения не было, девушку просто увезли в больницу и положили на больничную койку. За все дни ее навещала только подруга. Именно с ней она виделась перед инцидентом в парке. Никто не обеспокоился отсутствием Джонатана, который уже висел в петле.
– Думаешь, она в разговоре по телефону заставила его совершить суицид, после чего инсценировала какой-то приступ, сознательно ударилась головой об асфальт и договорилась с врачом, чтобы тот всё подтвердил? Похоже на полный бред, не находишь?
– Вот и мне так кажется, только меня не покидает мысль, что все эти события каким-то образом связаны.
– Почему подруга Сюзанны не заподозрила отсутствие её суженого?
– Милый, а можно разговаривать вполголоса? – вмешалась в разговор недовольная жена.
Уэсли встал с кровати и двинулся на кухню, ничего не ответив жене. Его заинтересованность в диалоге была слишком высока, чтобы прерывать коллегу и реагировать на жену. Он подошел к электрическому чайнику и прикоснулся ладонью к стенке. Та оказалась холодной. В это время голос на другом конце провода продолжал:
– Это предстоит выяснить мне, с твоего позволения, конечно же. Я уже поговорил с врачом, и тот дал согласие на небольшой допрос, когда состояние Сюзанны более-менее стабилизируется. Допроси ее ты. Правда тебе в любом случае придется сказать ей, что ее парень мертв. Я встречусь с подругой и постараюсь максимально осторожно побеседовать с ней.
– Мне остается ждать звонка от доктора?
– Нет, я сам тебе позвоню.
– Понял. Будь осторожен, но в меру, если нужно будет, надави. И да, спроси её, были ли какие-то конфликты у пострадавшей с парнем. Это, возможно, прояснит ситуацию с самоубийством.
– Ты все же думаешь, что девушка подтолкнула его залезть в петлю?
– Хоть это и звучит немного абсурдно, но любое предположение может оказаться правдой в будущем. Всё прояснится в любом случае, твоя задача – добыть информацию. Жду твоего звонка.
– Созвонимся.
Дэвид положил трубку, а Уэсли продолжил смотреть на экран телефона, который вскоре погас. Кухня вмиг залилась мраком, что вывело детектива из ступора. После новости о суициде безобидный случай в парке принимал совсем другой оборот. Уэсли решил заварить себе чашечку кофе, и попутно заглянуть в холодильник, чтобы осведомиться, есть ли там ингредиенты для бутербродов.
«Да и перед женой стоит извиниться», – подумал детектив, и, прежде чем приступить к приготовлению завтрака, двинулся обратно в спальню.
«Мертвые не страдают». Что это значит?
Сосредоточенные глаза детектива всматривались в блокнот. Он выборочно подчеркивал слова и обводил в круг вопросы, которые должен был задать Сюзанне. Сидя в гостиной, детектив обеими руками оперся на столик, зеленые зрачки бегали от одного края бумаги к другому, густые брови, унаследованные от отца, изредка вздымались вверх то ли от непонимания, то ли от удивления. Тем не менее, время подумать у него хватало с запасом. Дэвид на связь не выходил, значит ехать в больницу было еще рано, да и, по-видимому, ничего интересного за половину дня так и не произошло. Жена уже давно простила мужа за плохое поведение утром, подошла к нему и нежно поцеловала в лоб.
– Ты, как и всегда, весь в работе? Даже в свой выходной…
Вопрос риторический, и Уэсли понял это, лишь разводя руками и мило улыбаясь жене. Детей у них не было, двенадцать лет назад молодая пара узнала причину: всему виной гормональное бесплодие Лизы. Щитовидная железа работала немножко не правильно, что в свою очередь сводил к нулю шанс на беременность. Пораженная такой новостью Лиза долго не могла выйти из глубокой депрессии, несколько раз пыталась наложить на себя руки, а потом старалась найти малейший повод, чтобы уйти от Уэсли, в истерике подкрепляя это своей женской бесполезностью. Практически год Уэсли боролся с припадками жены, старался поддерживать ее и даже предложил усыновить ребёнка, на что Лиза ответила резким отказом, не желая воспитывать чужое чадо. Тогда Уэсли перехватил инициативу, и дал жене право выбора: либо мы усыновляем ребенка, либо живем дальше и любим друг друга так же, как в беззаботные студенческие годы. Таким незатейливым образом Уэсли изменил ход её мыслей, и она со временем пришла в себя, хоть и отказалась от похода в детский дом. Сейчас ей тридцать восемь, а ему сорок один. Больше подобных разговоров у них не возникало, и Уэсли никогда не жалел о таком выборе, а Лиза в свою очередь поняла, что он готов любить её такой, какая она есть.
Детектив взял ручку и обвел самый, по его мнению, важный вопрос. Помнит ли пострадавшая о том, что случилось в парке? Конечно, ответ мог быть очевидным, девушка в очередной раз могла бы сослаться на плохое самочувствие и приступ, но Уэсли казалось, что дело тут совсем не в этом. Помимо этого: о чем она говорила со своим парнем, и как в целом проходил их диалог? Замечала ли Сьюзи за ним странное поведение или необдуманные поступки? Вопросов было слишком много, но все сводилось к одному: ему придется сказать о смерти Джонатана. Уэсли задумался, тяжело вздыхая. Ему снова придется скорчить серьезное лицо, чтобы просто сообщить о смерти чужого человека. Подобное действо проворачивалось не один раз, но конкретно в этой ситуации Гордон поймал себя на мысли, что ему грустно. Детективу нужно не только оповестить о страшной новости, от которой и без того бедная девушка может впасть в жесткую депрессию, но и правильно опросить, чтобы во всем разобраться. И несмотря на то, что вопросы – вот они, перед глазами, он все равно не мог справиться с их последовательностью: с чего начать, и как продолжить. Стоит ли давить, или действовать умеренно? За всю свою карьеру он провел много допросов, раскрыл кучу дел, но здесь, казалось ему, ситуация нетривиальная. На явных преступников есть свои методы, но в этот раз, он понятия не имел, как строить диалог с уязвимой девушкой. При всем при этом, был подвох, будто его обманывали. Ему не нравились обстоятельства, в которые он ввязывался. Что-то здесь было определенно не так.
Лиза копошилась на кухне: резала овощи на салат, жарила гренки по собственному рецепту, попутно попивая кофе. Иногда из кухни до Уэсли доносились вопросительные фразы, на которые тот отвечал коротко и лениво: «да» или «нет». Из столь информативного диалога Лизе стало понятно три вещи: первое – её муж не голоден; второе – он будет кофе, ну и третье – он совсем не в настроении и слишком озадачен.
«Дэвид всегда подбрасывает ему сложные дела, потому что сам не способен их раскрыть» – думала Лиза, заваривая кофе. Дэвида она любила, конечно, он нередко заглядывал к ним на ужин, но всегда считала, что у него не получится стать таким же хорошим детективом, как Уэсли Гордон.
«Он слишком ленивый», – сказала однажды Лиза, на что тот удивленно уставился на жену, – «а еще, – подкрепляя первую фразу, продолжала она, – мне кажется, что он примитивно мыслит», – тут Уэсли не выдержал, и залился смехом. Он был не согласен с ней, но понимал, почему она так говорит, поэтому, успокоив истерический смех, тут же её поцеловал.
