Читать книгу: «По лепесткам сакуры», страница 3

Глава четвертая
Лепестки сакуры

Что бы ни было причиной участия этих людей в нашей операции, надо отдать им должное – они были настоящими профессионалами. Через час беседы с ними мне стало многое понятно про нынешнюю деятельность Димки Орлова. Он курировал контрабандные поставки подержанных японских автомобилей в Россию и Северную Корею – сначала по линии нашего ведомства, работая под прикрытием, но потом, видимо, почуял вкус к большим деньгам и продался тем, чью деятельность обязан был пресекать.

Сперва он гнал в Центр недостоверные данные, а затем – откровенную дезинформацию. И это была не просто деза. Однажды он передал сообщение о том, что у Сахалина с японского сухогруза, трюмы которого были переоборудованы под перевозку продукции автопрома Страны восходящего солнца, состоится передача партии автомобилей на борт зафрахтованного контрабандистами судна. Перепроверка сообщения подтвердила это, но не смогла установить, что охранять нелегальный груз будет вооруженный катер. В итоге наши пограничники попали под обстрел, и четверо из них погибли.

Так Орлов стал предателем, и его следовало убрать, однако сделать это оказалось не так-то просто. У бывшего детдомовца, бывшего сотрудника спецслужбы появилась амбициозная цель: он решил потягаться с самой якудза, оттяпав у нее изрядный кус нелегального бизнеса. Пользуясь своими связями в среде контрабандистов, Орлов сколотил собственную банду по-военному: субординация, жесткая дисциплина, за малейшую провинность – наказание, причем зачастую непропорционально жестокое. Ни наркоман, ни алкоголик, ни психически неустойчивый человек не мог попасть сюда.

Наверное, поэтому его небольшая армия действовала весьма эффективно – ее преимущество перед якудза заключалось в том, что, при всей дисциплине и единоначалии, на которых держалась группа Орлова, в последней не было клановости и презрения к нижестоящим, да и доходы делились по справедливости. Так что рассчитывать на то, что удастся найти предателя уже среди людей Васи, не приходилось, но можно попробовать выйти на его конкурентов, дабы те оказали помощь в устранении своего соперника – якудза должна быть весьма в этом заинтересована.

Этот план мы и обсудили с бойцами, которые, конечно же, не были обычными боевиками – послушными и тупыми исполнителями чужой воли. Они соображали не хуже меня, а уж в знании местных реалий во многом превосходили, так что эти два японца и японка стали моими проводниками в криминальном мире Страны восходящего солнца и надежным прикрытием. Для начала было решено, что я должен вернуться в Киото и поселиться в небольшой уютной гостинице, хозяйка которой в курсе операции – именно она должна организовать мне встречу с единственным проверенным информатором.

Тем временем мои ребята прощупают выход на местного кумитё – высшего начальника действующей здесь группировки якудза. Затея, надо сказать, рискованная, и это при том, что в Японии мафия существует полулегально, ведя свою деятельность посредством множества подставных, но официально зарегистрированных фирм. Однако нельзя просто прийти в такую фирму и сказать: «Сведите меня с боссом. У меня для него важное сообщение», – служащие фирмы в лучшем случае сделают вид, что не поняли, о чем речь, а в худшем – отправят за твоей головой дэката, рядовых убийц.

Впрочем, это не моя забота – меня проинформируют об исходе, каким бы тот ни был. Если все получится, с кумитё мне придется общаться лично, причем от имени своего руководства, ведь якудза никакой легендой не проймешь; и не просто общаться, а предложить что-нибудь интересное для мафии: например, данные по имеющимся у нашего противника активам, по сути передав его бизнес японским криминальным воротилам. Это не слишком щепетильно, но борьба с местными бандами не входит в задачи нашей службы – мы обеспечиваем безопасность только своей страны.

Распределив обязанности и наметив план действий на ближайшие дни, мы разошлись – ребята сразу покинули школу Уэны-сан, а мне предстояла встреча с ее основателем.

Сдерживая волнение, я переступил порог домика в глубине двора – традиционный японский дом, разве что кровля не соломенная, а из черепицы. Гэнкан – прихожая; васицу – комната, которую делят на две части сдвижные внутренние перегородки фусума – рамы, обтянутые рисовой бумагой; камидана – ниша для ками, небольших фигурок, изображающих традиционных японских божеств – хранителей домашнего очага.

Сняв обувь, я поставил ее мысками к выходу и шагнул в комнату. Учитель, который, казалось, не изменился за эти годы, сидел на татами. Увидев меня, он, не вставая, сдержанно поклонился. Я ответил ему поклоном, но более глубоким, после чего опустился на колени, а потом сел на пятки. Несколько минут мы молчали: в традиционной культуре Страны восходящего солнца не принято тараторить в первые мгновения встречи, особенно если разлука была долгой – нужно проникнуться величием и глубиной момента.

Потом старый учитель заговорил. Он не спрашивал у меня, зачем я приехал в Японию. Я не уверен даже, что он был в курсе того, что мы устроили в его школе конспиративную квартиру. Никто не собирался обманывать старика, ведь его дом был открыт для всех и каждый входящий имел право не говорить о том, кто он и зачем пришел. Впрочем, совсем уж чужие здесь появлялись редко. Туристы не знают, что этот дом – вернее, несколько домов в одном обширном дворе – школа карате, а местные жители уважают чужую собственность. Иными словами, сюда может зайти только тот, кто знает, зачем идет.

Уэна-сан говорил о другом. Он восхищался наступающей осенью, так, словно никогда ее не видел. Потом начал рассказывать о своих учениках, причем напропалую расхваливал их, будто они уже превзошли наставника. Оставив в покое действительные и мнимые достоинства своих воспитанников, Уэна-сан перешел к музыке, сравнивая ее с голосом ветра, завывающим в зимних ущельях.

Я слушал, стараясь не пропустить ни слова, хотя совершенно не понимал, к чему он клонит, почему не задает вопросов и не рассказывает о себе. Другой на моем месте перебил бы старика и потребовал объяснений, но я знал, что учитель ничего не делает просто так, и надо было запомнить все, что он скажет.

Когда мастер умолк, он поклонился, давая понять, что аудиенция окончена. Я поднялся, согнулся в пояснице и вышел, так и не произнеся ни слова. М-да, задал мне Уэна-сан загадку. Что он всем этим хотел сказать? И почему не дал мне и рта открыть? Неужто в школе могли установить жучки? Вряд ли. А если даже и установили, то наши должны были проверить и найти. Или все тоньше, чем мне кажется, и странная встреча с учителем не имеет никакого отношения к нашей возне? Я ломал над этим голову, когда поднимался по тропе к храму Курама-дэро, спускался по канатной дороге к городку Курама, возвращался на поезде в Киото…

Так ничего и не надумал, да и нельзя было мне сейчас отвлекаться на поиски отгадок: предстояла встреча с информатором, и устроить ее должна госпожа Кояма Химари, хозяйка гостиницы с немудрящим для Японии названием «Сакура». Имя информатора моим людям неизвестно, из чего следует вывод: хозяйка не просто передаточное звено. Значит, к ней нужно присмотреться и быть осторожным. На станции я взял такси и через пятнадцать минут был уже в гостинице. Вернее, возле нее, ибо «Сакура» тоже представляла собой постройку, стилизованную под старинную японскую архитектуру, и просто так зайти с улицы в нее было нельзя.

Что ж, японцы выкачивали из своего прошлого максимальную прибыль, и понятно, что здесь-то случайных людей хватало. Следовательно, среди них мог затеряться кто угодно, в том числе и убийца, подосланный Орловым… Стоп-стоп-стоп! Что это я? Недооценивать противника нельзя, но и приписывать ему всемогущество – тоже. Разумеется, предатель понимает, что контора не ограничится теми двумя бедолагами, которых он уже угробил, не считая Матвея. И еще он понимает, что в следующий раз Центр должен прислать кого-то посерьезнее – может быть, даже меня. Однако ему неизвестно, когда я приду по его душу, и не стоит торопиться извещать его об этом.

Отель «Сакура» только снаружи напоминал дворец эпохи Эдо, хотя и был построен наподобие хонжина – главного здания древней японской столицы, которое служило гостиницей для проезжающих даймё – крупнейших военных феодалов старой Японии – и прочей знати. И теперь в хонжине тоже жили самые богатые постояльцы. В примыкавших к нему зданиях – ваки-хонжинах – жили гости попроще, как и в прежние времена, когда такие постройки служили пристанищем для простых людей. Все эти здания имели отдельные ворота и особые входы, которые вели в приемные комнаты, располагавшиеся со стороны главного фасада. Номера же, как и полагалось, находились на верхних этажах.

Последнее было не очень удобно в смысле возможных путей отхода, но зато рядом с отелем находился буддийский храм с примыкающим парком. Портье, увидев мои документы, тут же позвонил хозяйке. И вскоре она появилась в вестибюле – в традиционном кимоно и сабо. Я невольно поймал себя на мысли, что в этом нарочитом следовании старине есть что-то неискреннее, ведь современные японцы на самом деле привержены культуре и образу жизни предков не более, чем другие народы: уважают, чтут, но живут уже по-иному. Тем не менее я поклонился Химари-сан, приветствуя ее по-японски.

– Добро пожаловать! – откликнулась она в ответ. – Пойдемте, я провожу вас к номеру.

Взяв электронную карточку-ключ у портье, я направился вслед за хозяйкой. Мы поднялись в лифте на третий этаж, подошли к двери номера; отворив ее, я пригласил Химари-сан внутрь. Та сняла сабо, сразу став меньше ростом, вошла, я – следом. Щелкнул замок, мы остались наедине. После того как я избавился от портфеля, что вручил резидент, у меня не было чего-то, что бы я нес в руках. Да и в карманах, кроме документов и денег, тоже ничего. Так что я только разулся и снял куртку. Прошел в комнаты. В номере их было две – спальня и гостиная. Хозяйке сесть не предложил – в кимоно удобно сидеть только традиционным способом, – и сам остался стоять.

– Здесь можно разговаривать свободно, – сказала она. – Кроме того, есть все необходимое – вы сами найдете, а при малейшей надобности обращайтесь ко мне. Сейчас вам принесут обед. Вы какую кухню предпочитаете – русскую, японскую, американскую?

– Пусть будет японская, – улыбнулся я.

– Наш друг прибудет через два часа. И будет ждать вас в парке, неподалеку от храма То-дзи.

– Как я его узнаю?

– Он сам подойдет к вам.

Химари-сан поклонилась и вышла. Я первым делом обследовал номер – по профессиональной привычке, а не потому, что не доверял хозяйке. Гардероб был набит одеждой и обувью на все случаи жизни – кажется, случись прием в императорском дворце, и для него бы нашлась экипировка. Самое интересное из обнаруженного в номере хранилось в одной из обувных коробок – «Глок-26», субкомпакт для скрытого ношения, и к нему шесть полных магазинов «люгер» 9 мм. Хорошая штука, но в Японии, помешанной на безопасности, с пистолетом особо не походишь…

В дверь постучали. Я сунул «глок» в карман и пошел открывать. Около порога переминался с ноги на ногу официант из ресторана, с обедом. Пропустил его в гостиную, там он разгрузил поднос, получил чаевые и ретировался. Я оглядел принесенные блюда. Ничего неожиданного: суп мисосиру, лапша удон, мясное – якитори, нику-дзага и рыбное – сашими; ну и пиво. Я не торопясь, со вкусом поел, потом принял душ и переоделся. Посмотрел на часы: до встречи с информатором осталось пятнадцать минут. Пора идти. Лучше прибыть заранее и осмотреться на месте. Пистолет решил оставить в номере – это только в кинобоевиках агент разгуливает по чужому городу вооруженный до зубов.

У моего ваки-хонжина имелся отдельный выход не только на улицу, но и в парк, им я и воспользовался. Парк Тодзи был тоже, разумеется, традиционным: пруды, водопады, ручьи, мосты, древний фонтан и неизменный чайный домик. Над багряными, золотистыми, пурпурными кронами деревьев возвышалась крыша одноименного буддийского храма, черепичная кровля которого напоминала драконью чешую. По дорожкам бродили туристы и монахи – правда, в отличие от праздношатающихся иностранцев, служители храма были заняты делом: они подметали дорожки, собирали опавшие листья, чистили ручьи и пруды. На меня никто не обращал внимания.

До встречи осталось три минуты. Если «наш друг» не опаздывает, он должен находиться уже где-то рядом. В прямой видимости была только семейка туристов: мама, папа и двое ребятишек, девочка пяти и мальчик восьми лет – ну, примерно. Еще я видел обритого наголо монаха в черно-желтом одеянии, который шаркал метлой в двух шагах от меня. И больше никого. Семья отпадает. Неужто монах? Или это ряженый? От Японии всего можно ожидать. Я пристально посмотрел на него, но он не обращал на меня внимания, полностью сосредоточившись на своем деле.

– Konnichiwa!

Я оглянулся: позади меня стоял молодой японец. Очки, черный костюм, белая рубашка, темный галстук. С виду клерк из фирмы средней руки, такие заполоняют общественный транспорт в больших городах по утрам и бары – вечерами. С его внешностью нет ничего проще раствориться в толпе. Вот только как он сумел подобраться ко мне незаметно? Ведь я нарочно торчал на открытом месте, делая вид, что любуюсь красотами парка, для чего поворачивался на триста шестьдесят градусов. И все-таки этот очкарик с аккуратно постриженной челочкой подкрался ко мне в те несколько секунд, когда я смотрел в другую сторону.

– Здравствуйте! – ответил ему я, тоже по-японски.

– Меня зовут Ишима, – представился парень. – Я экскурсовод. Поэтому будет выглядеть естественно, если мы двинемся в направлении храма. Жестами я буду показывать на различные достопримечательности, но слова мои будут о другом.

– Я вас понял, господин Ишима.

Мы двинулись вдоль дорожки. Мой «экскурсовод» показал рукой на древний, но неработающий сейчас фонтан и заговорил:

– Интересующий вас господин…

– Васи, – перебил его я.

Ишима кивнул и продолжил:

– Господин Васи должен прибыть в Киото через несколько дней. Его резиденция находится в районе Саке, станция метро «Кокусай-кайкан». Более точный адрес пока сообщить не могу, поэтому потребуется еще встреча. Сейчас в городе много людей господина Васи, он желает обеспечить свою безопасность, поэтому они будут искать гайдзина из России по приметам, которые господин Васи им сообщил…

Неожиданно подул сильный ветер. Что-то прилипло к моей щеке… Я машинально стер это с лица и посмотрел на пальцы – лепесток сакуры. Осенью?.. Ветер усилился, свет вечернего солнца померк. Внезапно разразилась буря, что несла в воздухе мириады розовых лепестков. Мой «экскурсовод» растерянно оглянулся. Он хотел что-то сказать, но лепестки залепили ему очки, ноздри и норовили протиснуться между неплотно сомкнутыми губами. Я его понимал. Мне тоже хотелось разинуть от изумления рот, но я опасался, что захлебнусь ветром вперемешку с лепестками давно отцветших деревьев.

Глава пятая
Во всех подробностях

Я заметил, что буря, несущая лепестки сакуры, удивительным образом не задевает растущие в парке деревья, и даже вода в прудах остается спокойной. Кроме нас с информатором, на аллее никого не было… нет, ошибка: была еще девушка, японка – она шла нам навстречу, загадочно улыбаясь. Ее лицо мне знакомо… Ну конечно! Та самая девушка с катаной, которая в моих видениях стремительным вихрем носилась по додзё, рассыпая лепестки! Ветер, девушка, лепестки… Неужели это не галлюцинация?.. Я оглянулся на своего «экскурсовода». Судя по изумленному взгляду, он тоже ее видел – значит, это происходит на самом деле.

– Кицунэ! – вдруг выкрикнул Ишима, показывая на девушку.

Я снова повернулся к ней. Ветер взметнул подол ее длинного платья, и мне показалось, что это не ткань, а лисьи хвосты, которых было то ли три, то ли четыре. И в следующий миг буря прекратилась, лепестки опали, а девушка исчезла. Выходит, все-таки галлюцинация?..

Мой спутник стряхнул с себя лепестки.

– У вас есть еще что мне рассказать? – спросил я, глядя, как они кружатся, падая на землю.

– Нет, господин, – ответил он. – Сегодня я постараюсь выяснить точное место пребывания господина Васи и завтра в пятнадцать часов смогу сообщить вам.

– Где же мы с вами встретимся?

– В ботаническом саду. У входа со стороны станции метро «Кита ям а».

Мы поклонились друг другу и разошлись, затем я вернулся в отель. Среди вещей, которыми меня снабдила группа через хозяйку гостиницы, был и телефон, но, выходя на контакт с информатором, я оставил аппарат в номере. Разумная предосторожность: современные средства связи легко отследить, и лежащий в кармане телефон вполне может служить маячком для тех, кого очень интересует маршрут передвижения агента.

Вернувшись в номер, я тут же проверил поступившие сообщения. Их было два: одно было о том, что послезавтра состоится подписание контракта на поставку зерновых (я все еще по легенде был бизнесменом с сельскохозяйственным уклоном), что означало прибытие через два дня в Киото главного объекта, то есть Орлова; второе сообщало о сумме, переведенной на мой счет некой фирмой. Это SMS тоже не имело отношения к бизнесу, потому что содержало информацию о количестве взрывчатки, завезенной в порт Нагасаки.

Иными словами, противник действовал: готовился к совершению крупного теракта; вряд ли с политическим целями – какое дело Орлову до политики?.. Скорее, с коммерческими: убрать конкурентов с рынка либо через уничтожение активов, либо через серьезный подрыв деловой репутации, а возможно, и тот и другой способы вместе. Подрыв, взрывчатка… Сто тонн – это очень много. Если подорвать ее в порту, будут не только жертвы, но и серьезные разрушения. Нужно понять вот что: действует ли Васи по собственному почину либо выполняет заказ, и если так, то кто заказчик?

Устранить предателя мало, надо не дать ему совершить задуманное – в ином случае победа не будет полной. Значит, мне нужно больше данных, пусть наша разведка потрудится. И я написал ответное сообщение: «Деньги получены, спасибо, но срочно требуется детализация данных движения по счету».

Теперь оставалось только ждать. Лишь со стороны кажется, что наша работа – это погони, стрельба, слежка, уход от преследования… Врать не буду, все это тоже случается, но больше всего приходится ждать, вернее выжидать, так что главное качество разведчика – терпение.

За окнами номера стемнело, и теперь разглядеть можно было лишь россыпь городских огней. Ночью все города мира выглядят одинаково – различия видны только при свете дня. Ответа все не было, это и понятно: пока не собрана и не зашифрована должным образом конкретная информация, никто попусту отвечать не станет.

Я поужинал, посмотрел телевизор и лег спать пораньше. Снилась мне бегущая вода, качающая на своих волнах розовые лепестки и смутное, колеблющееся отражение девичьей фигурки. Я знал, что это та самая девушка, которую я видел сегодня в парке храма То-дзи. И информатор тоже ее видел – значит, она не пригрезилась.

Утром, когда я размышлял, заказать ли мне завтрак в номер или спуститься в ресторан, в дверь постучали. За дверью оказалась Кояма Химари – хозяйка и, как выяснилось, моя связная. Теперь на ней был современный деловой костюм, а волосы собраны в пучок на затылке. Я посторонился, пропуская женщину внутрь и не спрашивая, что ее привело ко мне в столь ранний час: раз пришла – значит, надо. Телефон я проверил, едва проснувшись: новых сообщений не было. Может, Химари-сан что скажет? Она прошла в гостиную, села в кресло. Я воспринял это как приглашение к беседе.

– Извините за непрошеное вторжение, – произнесла хозяйка, – однако полученная по вашему запросу информация настолько ценна, что ее нельзя доверять даже зашифрованной связи.

– Да-да, слушаю вас! – подбодрил я связную.

– В Нагасаки построили новый терминал для перекачки сжиженного природного газа, принадлежащий компании «Тайё». Хранилища сейчас заполнены на пятьдесят процентов, но к концу месяца будет уже семьдесят пять.

– Это все?

Химари-сан кивнула.

– Благодарю вас!

Она поднялась, я тоже – и опять поклоны… Да, здесь у них радикулит не наживешь.

Оставшись один, принялся размышлять. Если судно со взрывчаткой подогнать к терминалу с СПГ вплотную и подорвать, взрыв будет многократно усилен детонацией газа в хранилищах, и тогда снесет не только порт, но и город. А это, с учетом плотности здешнего населения, десятки тысяч жертв, как при бомбардировке в 1945-м, только без радиации. И весьма серьезный актив компании «Тайё» перестанет существовать, и обвинить в катастрофе можно будет иностранное государство – Северную Корею, например… Или, что гораздо хуже, Россию.

Вот куда ты метишь, Димка Орлов! Тебе мало отбиться от рук, ты еще хочешь нагадить Родине! Ну уж нет, не выйдет у тебя. За все придется ответить: и за Матвея, и за других ребят, и за остальные художества. Теперь понятно, почему именно меня Суходольский рекомендовал Гриневу. Знал отставной генерал, как я реагирую на угрозу своей стране. Неоднократно им проверено, и не на словах, а на деле.

Но тогда и приоритеты меняются. Предотвратить обычный теракт – это одно, а теракт, чреватый серьезными международными осложнениями, – другое. Международные осложнения – это казус белли. Я взял телефон, в список контактов которого были внесены три номера, и отправил всем троим абонентам по три звездочки: ***. На нашем языке это означало срочный сбор. Так как явочной квартирой в Киото был мой номер в отеле «Сакура», мне опять оставалось только ждать. Вскоре от каждого из своих бойцов я получил по звездочке, подтверждающей, что вызов принят и вся троица едет сюда. Я решил, что успею позавтракать, а заодно предупредил хозяйку: будут гости. Она кивнула, и этот жест означал не только то, что она меня поняла, но и то, что примет меры, если нам попытаются помешать.

Через час все трое были в моем номере. Мы расстались только вчера, но у меня возникло ощущение, что я и эти молодые японцы перестали быть чужими друг другу: нас сблизили общая задача и общая тревога. Думаю, они не хуже меня понимали всю серьезность угрозы, осталось только проверить на деле, насколько мы заодно. Я попросил ребят выключить телефоны и свой тоже отключил. Несколько минут мы молчали. Японцы были так воспитаны: ждали, пока заговорит старший. Я же обдумывал, с чего начать.

– План меняется, коллеги, – произнес наконец я. – Сначала нужно предотвратить саму возможность взрыва и только потом приступать к выполнению главной задачи.

– Разве устранение Васи не решает проблему взрыва, сэнсэй? – спросил Нода Хирота.

– К сожалению, нет, – сказал я. – В данном случае гибель босса сама по себе не предотвратит теракт. Еще вопросы есть?

Бойцы промолчали.

– Предложения?

– «Тайё» курирует Ямагути-гуми, – сказала Мацумото Мэй. – Выйти на ее босса можно через Всеяпонское общество содействия развитию погрузочных и разгрузочных работ. Меньше всего якудза заинтересована в уничтожении порта, тем более терминалов СПГ.

– Принимается, – сказал я. – Если сумеете обеспечить меня соответствующим контактом, буду благодарен. Тем не менее исходим из того, что мы останемся одни против подпольной армии Васи. Какие действия мы еще можем предпринять?

– Предупредить портовые власти, – предложил Уэда Ямато.

– Правильно, – кивнул я. – Хотя это почти то же самое, что предупредить Ямагути-гуми. И тем не менее это нужно сделать, но не самим, а через надежного человека, который не имеет к нашей операции никакого отношения.

Все трое кивнули, что означало и согласие со мною, и то, что мои слова приняты к исполнению.

– Теперь о судне со взрывчаткой, – проговорил я. – Что нам известно?

– «Цусима-мару», бывший транспорт времен Второй мировой, – начала рассказывать Мэй. – Водоизмещение – шестьсот тонн. Принадлежит компании «Тако». Фирма явно подставная. Экипаж – сорок человек, в основном малайцы. Скорее всего, беглые преступники, ибо компания «Тако» занимается разными сомнительными перевозками.

– Как же оно оказалось на внутреннем рейде Нагасаки?

– Взятки.

– Понятно, – сказал я. – Выходит, портовые власти закрыли глаза на содержимое трюмов «Цусима-мару». Тогда предупреждать их не только бессмысленно, но и опасно. Можем спугнуть. Судно уйдет в неизвестном направлении. Ищи-свищи…

Последние два слова я произнес по-русски, и ребята меня не поняли. Ну да ладно.

– Можем мы побывать на борту?

– Я могу, – сказала Мэй.

– Почему именно вы?

– Матросов не отпускают на берег. Они в международном розыске. А я девушка! – как нечто само собой разумеющееся произнесла она.

Признаться, я опешил от такой откровенности. Она это серьезно?!

– Как вы это представляете?

– Если вы пойдете со мною.

– В качестве кого?

– Сутенера.

– А их не насторожит, что я русский?

– Если они имеют дело с Васи, то к русским должны уже привыкнуть.

– Допустим, – буркнул я, все еще не веря, что девушка, пусть даже работающая на нашу контору, может спокойно рассуждать о таких вещах. – Как мы осуществим эту вылазку?

– Захватим с собой побольше алкоголя, – принялась объяснять боец Мэй, – разумеется, со снотворным. Я соберу их в кубрике, буду перед ними танцевать. Они начнут пить, вы будете меня охранять, пока они не уснут. Дальше корабль окажется в нашем распоряжении.

– Я понял. Завтра дам ответ. В любом случае выход на якудза надо будет отработать. Связь с портовыми властями отменяю. Все, расходимся.

Мне тоже пора было собираться. Покопавшись в гардеробе, выбрал одежду, которая изобличала меня как туриста-одиночку. По этой причине не стал брать пистолет, а вот телефон взял: не мешает для виду сделать с десяток бессмысленных фотографий, турист все же…

Я вышел из отеля за полчаса до назначенного времени. Пешком добрался до станции метро «Годзё», по дороге фотографируя что попало. Станции на красной ветке Киотского метрополитена закрытого типа, как некоторые в Питере. Подходит поезд, и одновременно раздвигаются двери и на платформе, и в вагонах. Я вошел с толпой других пассажиров.

Метро в Киото сравнительно новое. Дизайн станций скромный. После всей этой вычурной исторической экзотики на поверхности глаз отдыхает на полированном металле и строгих линиях.

Я обдумывал предложение Мэй; уж очень отдавало оно дешевым кинобоевиком… И все же идея была соблазнительной. Можно было попытаться разом покончить с затеей Орлова. Скажем, если затопить судно на рейде, открыв кингстоны. В крайнем случае жертвами станут четыре десятка подонков, по которым тюрьма плачет, если не хуже.

Все это было не так-то просто. В том числе и в моральном смысле. В любом случае требуется разрешение Центра. Однако чтобы его запрашивать, план нужно разработать в мельчайших подробностях. Как мы попадем на судно? Варианты отхода? Кто нас прикроет, если все пойдет не как надо? «Цусима-мару» наверняка охраняется. Если я возьму ствол, у меня его обязательно отберут при обыске. Конечно, мы с Мэй умеем драться и без оружия, но, если у охраны «калаши» или американские «М-16» либо израильские «Узи», нам ни карате, ни джиу-джитсу не помогут, потому что реальная операция – это не кино…

Я что, уже готов согласиться на такой дикий план? Надо выбросить всю эту чушь из головы! По крайней мере, пока не встречусь с информатором. Эх, как мне не хватает сейчас Мотьки – вот бы с кем посоветоваться… Как же он не уберегся? Знал же, с каким подонком имеет дело! Впрочем, а кто бы уберегся – один, против целой банды? Последнюю пулю в Орлова всажу от имени Матвея Александровича Кислицына, пусть земля ему будет пухом.

Объявили станцию «Китаяма». Я вышел на платформу, поднялся по эскалатору. Наверху поток пассажиров разделялся: местные разбредались по домам и магазинам, туристы спешили узреть здешние достопримечательности – храмы Камигамо и Кинкаку-дзи. Самый жидкий людской ручеек направлялся к ботаническому саду. Для посетителей сад работает до пяти вечера, а пускать перестают и того раньше. Много ли за пару часов успеешь осмотреть, даже при всем желании? Ведь территория этого красивейшего места огромна! Я после встречи с информатором и сам с удовольствием погуляю до закрытия: в таком месте хорошо думается.

Я пришел вовремя, но Ишимы у входа не было. Опаздывает? И позвонить нельзя: не знаю его номера. Придется ждать, и лучше зайти внутрь ограды, чтобы не торчать на улице у всех на виду… Минуты шли, а информатор не появлялся. Несколько раз мне казалось, что среди японцев, которые проходили мимо, я вижу Ишиму – все-таки молодых очкариков, одетых как среднестатистический клерк, в городе хватало, – но каждый раз это был не тот, кого я ждал. Видимо, с ним что-то случилось. Я постановил себе прождать в общей сложности час и возвращаться в гостиницу; теперь уже не до прогулок…

Случайно посмотрев под ноги, я увидел лепестки на дорожке. В ботаническом саду обычное вроде зрелище, вот только это опять были розовые лепестки цветущих плодовых деревьев, которые называют в Японии «сакура», объединяя сразу несколько видов растений, а осень – неподходящее для цветения время…

Лепестки не валялись где попало, а узенькой полоской уходили в глубь сада. Они словно на что-то указывали или заманивали куда-то. И хотя это было довольно глупо, я пошел по следу. Видимо, придется привыкать к мистическим совпадениям и галлюцинациям, что сопровождают мое несентиментальное паломничество в Страну восходящего солнца.