Читать книгу: «За сто шагов до вечности», страница 3

Шаг 30. Соединяя воедино время

 
Я видел сон – всегда один и тот же:
Зима, вокруг холодный белый дым…
В окне узор, на чей-то лик похожий…
И странный ровный посох рядом с ним;
И ветерок последнею чертою
Полоскою соединяет их…
Не в силах боле совладеть с собою,
Бросался, словно коршун, я на них.
Летел к окну, теплом своим пытался
Стереть рисунка ветреный мотив,
Дышал в него и… просыпался!
А в окнах ночи прежний негатив,
А за окном – голубка белоснежна
В окно стучалась, будто бы звала,
Звала с собой, урлыкая мне нежно,
Сказать пытаясь: «Это я была!»
Но как же – ты, чей образ так надёжно
Внушает мне покой на все века!..
Нет – это сон! Нет – это невозможно!
Близка ты мне, но также далека!
Твой мир другой – он чист, он безупречен:
Там нет порока, фальши или лжи;
Там нет людей, поэтому он вечен…
Ты лучше мне о здешнем расскажи.
Та, что ещё секунду была белой,
Вмиг чёрным вороном предстала предо мной…
Всё изменилось враз пером умелым
Иль чьей-то свыше данною рукой…
Поведал он о том, что свысока
Намного ярче видны все пороки,
Там, где кончается Священная река —
Людские начинаются дороги…
«И на одной я вижу шаг твой ровный —
Ты с посохом в руке идёшь к реке:
Там человек, по сути, он твой «кровный»…
Но друг ли, враг ли – здесь решать тебе.
Без совести советовать иль верить,
Что примешь ты решение своё,
Ведь там, на небе – вздрогнуть не успеешь
И без тебя уж всё предрешено».
Я промолчал… Да мало ли такого,
Что жизнь нам ставит шахматной доской!
И не найдя решения другого,
Я попросил его лететь домой…
Весна грядёт, весна… А это значит —
Узорам зимним близится конец.
Весна и сны мои переиначит!..
Весна дарует посох и венец…
 

Шаг 31. Берёзовы слёзы

 
За городом, где нет той суеты,
Что часто нас по жизни домогает,
Вдруг вырос сад, как будто из мечты…
Вы скажете: «Такого не бывает!»
Хозяин сад свой бережно хранил:
От холода спасал, от короедов,
Он ежедневно по нему ходил,
Гоняя пацанов-«яблокоедов»…
Он, как ребёнка, так любил его,
И дом здесь свой построил не случайно:
Бывало, утром выйдет на крыльцо
И смотрит, смотрит, смотрит нескончаемо…
Под тяжестью сочнеющих плодов
Иль просто ветром – ветку подломает…
Так он её подвяжет «до оков» —
Как лекарь, до последнего, спасает!
Но осенью, конечно, всё не так,
Вся красота у сада враз скудеет…
Нет птиц, плодов, ребят: скучнеет сад…
К тому же, каждый день всё холоднее.
Берёзы – это лучшие дрова,
Их садят красоты ль, корысти ль ради…
Но топят ими печи издавна,
Когда нет боле чахлых древ на гряде.
Прохладным тихим вечером в саду,
Где осень уж сыграла своё дело,
Простуженно качаясь на ветру,
Тихонько о судьбе берёзка пела.
Средь яблонь лишь она одна
Стоит изящно, грациозно, мило,
По-девичьи прекрасна и стройна,
По-взрослому – строга и молчалива.
Ей, видно, счастья нету на веку,
С ней рядом свежесрубленное древо…
Случилось что – не скажет никому,
Коль даже б говорить умела.
Увидеть смерть подруги тяжело,
Но собственную ждать – ещё сложнее…
Садовник снова вышел на крыльцо:
Он шёл – он шёл теперь за нею…
 

Шаг 32. Вспомнилось

 
Шелестя проснувшейся травою,
На которой не сошла роса,
Я бреду привычною тропою
Просто ниоткуда в никуда.
 
 
Хорошо, свежо, легко и дышно
В солнце это утро… ветерок.
Пенье ранних птах так чутко слышно…
К сапогам прилипший лепесток.
 
 
Всё знакомо, но до боли жалко,
Что проходит день, за ним другой,
А в душе по-прежнему не жарко
Лепесток прилипший, как конвой.
 
 
Ты не спутник мне, не провожатый —
Ты не ждёшь, чтоб повстречаться вновь,
Ты – мой одиночества глашатай.
Солнце, небо, ветер – вот любовь!
 
 
Бог старался: кистью осторожной
Выводил мой шаг, рассвет, росу.
В мире этом нету невозможней,
Чем одной ценой крестить красу.
 
 
Как же так случается порою —
Мы идём, пред нами красота,
Мы идём привычною тропою,
А за нами остаётся пустота?
 
 
Те же капли: дождь, роса с деревьев
Иль хотя бы тот же лепесток
Не шепнули мне: «Постой мгновенье»,
Чтоб услышать тёплое «сынок».
 
 
Может быть, тогда порывом ветра
Нервы, как натянутой струной,
Мне б пропели рифмою куплета:
«Ты вернись, вернись домой, родной!»
 

Шаг 33. Калиновый мост

 
В чистом поле с ветром в ссоре
Тучи, молния и гром,
Бросив наземь в росах море —
Пролились ночным дождём.
 
 
По травинкам, по иглинкам,
Мелким щебнем шурудя,
Ручейки бегут к низинам,
За собою всё снося.
 
 
Задышало, зазвенело
После стольких жарких дней!
Поле кланялось и пело,
И шептало: «Лей же, лей!»
 
 
Мост Калиновый поднялся
Между небом и землёй…
С первым солнцем он вздымался
В виде радуги рябой…
 
 
Вдруг всё смолкло, всё обычно:
Я здесь, я дома за окном.
Но до чего же непривычно, —
Ведь кто-то там идёт с зонтом.
 

Шаг 34. Наедине с собой

 
Я вышел ранним утром в поле.
От молчаливости до сна
Оно насыщено, как море,
Своей стихийностью ума.
Мой шаг – волна травы примятой,
Как часовой идёт за мной.
А я иду, иду куда-то…
Иду куда-то сам не свой.
Иду и думаю: «Ведь где-то,
Сегодня здесь, а завтра там —
Жужжанье, шелест, пенье лета
Уступят место холодам.
Что станет с этим дивным полем?
Уж колосок не бросит семя.
Но нет, оно ведь, как и море,
Не умирает – спит на время»…
 

Шаг 35. Как же жил я до этого дня?

 
Я растоптан дневной суетой.
Вечер веки мои опускает,
К роднику с живою водой
С осторожностью губ припадаю.
 
 
И тропинками память ведёт
Вдоль берёзовой рощи покоя.
Старый дом давно меня ждёт,
Где оставил я время лихое.
 
 
В доме том – образа в рушниках
Молчаливостью ликов взирают
На входящих, погрязших в грехах.
Силой неба грехи отпускают.
 
 
И в пыли остаются следы,
Как свидетели канувших лет.
Стены веру в меня сберегли,
Излучил меня верности свет!
 
 
Как же жил я до этого дня
Без покоя в миру городском?
Я блуждал, но а свет для меня
Я нашёл в этом доме пустом.
 
 
Здесь разлилась ромашка в лугах,
Ветви древ в паутинки одеты…
И в лазури небес облака
Зацепились за радугу лета.
 
 
Надышаться простором невмочь!
И рассвет уже в окна стучится,
Помахала мне памятью ночь,
Чтоб мне в дом, где мой свет, воротиться.
 

Шаг 36. Русь моя

 
О, Русь моя, мелодия рассвета,
Гармоника, что вторит соловьям,
Ты в синь озёр, как девочка, одета,
Берёзкой поклонилась ты церквям.
 
 
Непостижимая ты, Русь моя родная,
И непонятная для гениев – умом!
Любимая от края и до края,
Ты обитаешь в сердце молодом.
 
 
Живи, мой край, – живи и не сдавайся,
И не гаси любви своей костров!
Ты на Господню волю полагайся,
Верь в силу верности отечеству сынов!
 
 
Ты взглядом на тебя в себя влюбляешь
Тех, кто с тобою не был и знаком.
И я, как многие, в любви тебе признаюсь
Моим простым и искренним стихом!
 

Шаг 37. Весенняя ворожба

 
Постелила зелёный ковёр на планете весна,
И дождями апрель выбивает в деревьях листву,
Задремавшей природе сейчас уже не до сна…
Всё свободное время она отдаёт волшебству.
 
 
Осторожной колдуньей сводит судьбу к судьбе,
Заплетает, как в косы, в сердца одиноких – любовь.
Расстилает для таинства встреч из ночи колыбель,
И срывает в страсти с себя пеньюар новь.
 
 
Ах, как хочется жить, оторвавшись в ночи от земли!
И творить, и любить, и не падать, и не сожалеть!
Оттолкнуться всем телом от будней, как птица парить —
И в полёте к тебе никогда ни за что не слабеть!
 

Шаг 38. Осенний бриз

 
Печальный берег… Мимолётный бриз
Дохнул в лицо свежительной прохладой.
Природы незатейливый каприз
В осеннем море зарябил отрадой
Моей тоске, что в пору разошлась.
Кому-то в небе, видимо, так надо,
Коль притчей во языцех повелась
Тоска да грусть – как осени награда.
Мои следы, как грубые мазки,
Рисуя цепи волооких линий,
Ложатся на холодные пески,
Петляя рядом с беспределом синим.
Далёкий парус врезался в закат,
Ножом отточенным кроя его на части.
Как грома неожиданный раскат,
Шальная чайка крикнула на счастье
И в море бросилась, как будто наугад —
Но миг спустя над бездною застыла,
Трофеем хвастаясь подругам белокрылым…
Ах, море, как же быстро ты остыло!
Да я и сам, как хворый за теплом,
Уже успел стать берегу постылым.
Какими рифмами, каким пером,
Я повторю печальные мотивы
Осенних дум, что спрятали приливы
В песках унылых!? Разродясь дождём,
Шальная осень птицею крикливой
На землю бросилась, как чайка на волну…
Но миг спустя, с улыбкою счастливой,
Подарит небо берегу весну —
Всё оживёт во власти новой силы!..
 

Шаг 39. Дворы нашего детства

 
Старинный двор. Дома пустые
Для воронья – благой насест.
Лишь тополей стволы прямые,
Как признак жизни этих мест,
Торчат, как вышки часовые,
Оберегая сон земли.
Их корни помнят дни былые.
Вот только люди не смогли
Принять присягу старым стенам.
Но стены приняли измену,
Чтоб те, кто жив ещё, могли
Придти сюда и прикоснуться
К остывшим вехам детских снов:
Закрыть глаза и окунуться
В просторы сказочных миров,
Где можно было босиком
Гулять по лужам дружным маршем,
Где называли «вожаком»
Того, кто был хоть на день старше —
Миров, где первый поцелуй
Вгонял девиц в густую краску,
Где самый скромный сабантуй
Вседворовой кончался пляской.
У жизни самый прочный след —
Наш беззаботный детский мир.
Но никаких не хватит лир,
Чтоб воскресить его на свет!
Лишь память будет наряжать
Былое время, как невесту.
И эту дань святому месту
Всяк приходящий будет отдавать.
 

Шаг 40. Ещё одна ночь…

 
Опустилась с ночью тишина,
Контур сосен подпирает небо,
В облаках запуталась луна,
Начертав созвездий умный ребус.
 
 
И в распахнутом окошке ветерок
Заигрался с сигаретным дымом.
В темноте мелькает уголёк,
Утомлённой Музой мне даримый.
 
 
Сколько лет, как спорю я с судьбой,
Собирая счастье по крупицам.
Ну а небо опытным судьёй —
Шепчет мне, что надо примириться.
 
 
Я мгновенье каждое ценю
И надеюсь, что в конце пути
Счастья колесницу погоню,
Чтобы Бога в небесах найти…