Читать книгу: «Трое на пути в Хель-Гейт», страница 5

4. Кэти

Она уже стала беспокоиться: не пропал ли Толуман, как и Спицын? Наконец появился, но какой-то пасмурный, и со словами: «Я полежу немного» скрылся в своей кладовке. К вечеру как будто пришел в норму, и они все-таки вылетели: лента реки стала темно-синей, а лиловые горы с пятнами снега поднимались слева все выше.

– Где-то там, – Кэти глянула на золотую полосу над горами. – Надо же, я почти в волшебной стране.

Первомайский, к ее удивлению, оказался ярко освещен.

– Странно. Отец говорил, что тут запустение.

– Прииск сильно расширился, – хмуро сказал Толуман. – Теперь это уже не вахтовый поселок.

Среди современных домов все равно стояли юрты, и возле одной Толуман опустил глайдер. Вышел первым и открыл дверцу для Кэти. «Пустячок, а приятно», – вспомнилось ей забавное выражение отца.

– Пойдем, познакомлю тебя с мамой.

Наружные стены были обтянуты шкурами, наверное оленьими, а внутри тепло, в изящном открытом камине горел огонь. Со скамеечки встала стройная женщина с черными волосами, в одежде с каким-то национальным орнаментом. Подойдя к вошедшим, кивнула сыну и обняла Кэти.

– Вот мы и встретились, – сказала она. Голос звучный, хотя и с оттенком грусти, а глаза ярко-голубые, как обычно у рогн.

– Здравствуйте, – ответила Кэти, с любопытством оглядывая юрту: стены из древесных стволов увешаны оленьими шкурами, низкая мебель, застланное мехами ложе. Из современной техники холодильник и телевизор. – Так это вы одьулун моего отца?

– Извини, – слегка улыбнулась та, – так уж вышло. Зови меня просто Рогной, как я тогда назвалась… А ты и Толуман похожи.

– Я не сразу это заметила, – смутилась Кэти.

Рогна рассмеялась, но не стала продолжать тему. – Садитесь. Сейчас Куннэй приготовит чай.

Имя что-то напомнило…

– Отец немного рассказал о вас, правда не вдаваясь в подробности. – Кэти едва не фыркнула, но сумела удержаться. – Что была некая рогна, и ей прислуживала девочка по имени Куннэй. Это она?

– Нет. Та давно вышла замуж. А это другая, тоже воспитываю.

Дверь открылась, вбежала девочка с косичками, торопливо поклонилась и схватила чайник. Кэти чуть не задохнулась от догадки: Рогна не хотела ничего менять! Та же юрта, наверняка та же обстановка, то же ложе и почти та же девочка, что были тогда…

По-семейному попили чая с вкусными лепешками.

– Спасибо, Куннэй, – сказала Рогна. – Иди домой.

Она подождала, пока закрылась дверь.

– Итак, вы встретились. Давно пора.

Кэти подозрительно огляделась, а Толуман слегка улыбнулся: – Бесполезно подслушивать рогн, слишком сильная аура.

– Давно… – не сдержала раздражения Кэти. – Я была слишком занята, устраивая дела отца. Он ушел так неожиданно.

Рогна покачала головой.

– Да, он мог жить еще долго. И месторождение уже разрабатывалось бы. Но он избрал путь Великих.

– И взвалил все на мои бедные плечи, – вздохнула Кэти. – Говорят, что вы, рогны, можете видеть будущее. Я пытала Сильвию, мою подругу, но она всегда уходит от ответа. Что нас все-таки ждет?

Рогна тоже вздохнула. Красные отсветы от очага на миг состарили ее лицо.

– Будущее двоится и троится, далеко не все можно видеть ясно. Но вероятно, ты станешь одной из богатейших женщин мира.

– Да ну его, это богатство, – гневно сказала Кэти. – Я кручусь как белка в колесе, никакой личной жизни. Вот увидела его, – она кивнула на Толумана, – и он мне понравился. А оказался братом.

– Да уж, – ехидно заметила Рогна, – ему придется обойтись другой. А ты не печалься, тебя ждет большой сюрприз.

– Ну-ну… – протянула Кэти. – Ладно, не хотите говорить, не надо. Но как все-таки подступиться к этому месторождению?

– Да, – снова вздохнула Рогна. – Тогда я была юной, и мне казалось: как прекрасно, что такое богатство достанется моим детям (Кэти моргнула). Теперь я лучше понимаю, что большое богатство это большие проблемы, но с этого пути вам уже не сойти. А как… Ты уже прошла необходимую подготовку в «Northern Mining», а Толуману придется учиться на ходу. Проведите более детальную разведку. Конечно, «три километра к северу и три километра к югу» – это скорее поэзия. Когда я была там с Толуманом, то стала опытнее и смогла прикинуть проекцию рудного тела на поверхность. Оно имеет форму овала, вытянутого с севера на юг, не доходит до поверхности плато и уходит на большую глубину под углом примерно семьдесят градусов к югу…

– На какую глубину? – перебила Кэти. – Ведь обычно месторождения платины россыпные.

Рогна одобрительно глянула на нее. – У меня не получилось определить. По меньшей мере, на несколько километров. Конечно, это крайне необычно.

Кэти присвистнула: – С ума сойти!

– Да, – кивнула Рогна, – полмира у вас в кармане. – И добавила, будто цитируя: – «Только не забудьте, что и другие жаждут обладать этим миром».

Не очень понятно, но Толуман вздохнул, видимо ему это что-то напомнило.

– Завтра начнем облеты, – сказала Кэти. – Сначала отсюда, как бы проверяя работу наших геологов, а потом сместимся к северу. Я думаю, что смогу оконтурить месторождение. Главное – мы знаем, где искать.

Она глянула на темные окошки: – Где я буду ночевать?

– Лучше в гостинице рудника, – сказала Рогна. – Я заказала одноместный номер, так что тебе не будут мешать. А Толуман наверное у меня.

– Спасибо, – сказала Кэти и обернулась к Толуману. – Довезешь меня до гостиницы?

– Ну да. Потом поставлю глайдер подзарядить.

Когда вышли, Кэти передернула плечами. – Даже не знаю, что сказать о твоей маме. С одной стороны, вроде милая женщина. А с другой – иногда мороз по коже. И какое чутье на руды!

– Рогны могут применять свои таланты по-разному, – сказал Толуман. – Мама развила чуткость к излучениям металлов и минералов…

Все-таки он казался унылым, довез ее до гостиницы и там расстались. Номер оказался так себе, но хоть без соседей.

Облеты проходили по одинаковой схеме: поднимались по-над речкой (они стекали с хребта Черского на восток и юго-восток), спускались по долине с другой стороны хребта и возвращались поверх отрогов. Кэти работала позади с аппаратурой, а Толуман неспешно вел глайдер, зависая в нужных местах. Тонкие гравиметрические измерения были невозможны с вертолета, а посадки затруднены сложным рельефом, так что глайдеры с их малошумными турбинами оказались идеальны для геологоразведки. Все же для более тонких измерений приходилось садиться, хотя Кэти особо не загружала Толумана. «Это скорее для калибровки аппаратуры», – сказала она. Погода стояла на редкость хорошая, обеды брали с собой и останавливались поесть в живописных местах. Горы тянулись бесконечными зелеными и синими волнами, по ним ползли тени облаков.

– Зеленые холмы Якутии, – заметила как-то Кэти.

– К северу они суровее и еще полно снега, – сказал Толуман. – Кстати, не слишком ли мы беспечны? Помнишь, как нас преследовали по пути из Магадана? В милиции у меня приняли заявление, но на этом все кончилось.

Кэти хмыкнула: – У тебя всегда ружье под рукой. А эти… Мне позвонили из вашей милиции и сказали, что задержала двух… мудаков, что ли, которые гоняли на том глайдере. Особо не отпирались, дескать хотели поразвлечься. Дали им по месяцу, к сожалению боль ше нельзя за хулиганство без тяжких последствий. Пока любуются небом в клеточку.

Толуман усмехнулся и не стал пояснять про «мудаков». – Если бы не ты, милиция вообще ничего бы не сделала. Все равно, через месяц они выйдут.

Но что-то призадумался…

По вечерам Кэти присматривалась к одьулун своего отца.

– И все-таки, как у них вышло? – наконец не выдержала она. – Непохоже, что твоя мать потеряла голову от страсти. Что потом была любовь, это я поняла. Твоя мать даже не меняет ничего в юрте.

– Вот как? – глянул на нее Толуман. – Да, разве что телевизор появился… Ну, тогда тебе можно сказать. Ей указала сойтись с отцом старшая рогна. Моя мать по сути вынудила его взять себя второй женой. Это было нужно, чтобы появился ребенок, то есть я. Причина… ты узнаешь о ней позже, хотя возможно, дело не только в этом. Так что брак по расчету. А потом… но я не хочу говорить об этом.

– Ага, – кивнула Кэти. – Непредвиденные последствия, заранее не предугадаешь. Что ж, понятно.

Наконец настал черед той реки.

– Дай-ка я поведу глайдер, – попросила Кэти. – Интересно, как запомнила. Конечно, потом нашла по карте, но это скучнее… Так, вот две островерхие сопки.

Они поднялись над долиной, миновали остатки каких-то строений и вышли под перевал. Тут Кэти приостановилась.

– Здесь путаница ложбин, – сказал Толуман. – Найдешь нужную?.. Кстати, мать с отцом ночевали тут.

Кэти лукаво глянула на него: – И зачали тебя?

Толуман слегка покраснел. – Нет. Но в этих местах.

– Вот сюда! – объявила Кэти.

С перевала открылось вздыбленное море сопок, на многих лежал снег. Кэти опустила глайдер в долину. – Начнем считать притоки, – весело сказала она.

Миновали котловину, на которую Толуман поглядел с улыбкой. Слева потянулось мрачное плоскогорье, поверху блестел снег.

– Четвертый приток… – считала Кэти. – И, чуть погодя: – Вот он!

Глайдер повисел над озерком, куда спадала бурная речка из верховьев долины. Потом Кэти повела машину вверх, а Толуман оглядывал берега. Они поднялись над крутым склоном, и открылось обширное пространство, покрытое снегом. Кэти направила глайдер к снежному бугру в центре плато и приземлилась. Вышла из машины и сразу накинула капюшон, пронизывающий ветер свистел среди огромных камней.

– Нет входа в волшебную страну, – грустно сказала она. – А папа рассказывал, что провалишься в дыру, как Алиса в «Стране чудес»…

Обернулась к Толуману: – Дальше ты поведи глайдер, а я займусь аппаратурой. Сначала круг над плато.

После облета (внизу угрюмые скалы и снежные поля, ветер раскачивал машину) Толуман спросил:

– Ну, есть что-нибудь?

– Я оконтурила некую гравитационную аномалию, – сказала Кэти. – Но мы встретили таких уже не одну. Сделай несколько посадок по периметру.

Видно было, что садиться трудно: ветер так и норовил снести глайдер на скалы. Толуман лихорадочно управлял векторами тяги. Кэти сочувственно глянула на него:

– Теперь в центре, нужна хотя бы примитивная сейсморазведка.

Толуману пришлось выкопать яму. Потом вдвоем (снежинки секли шею Кэти, холодными каплями стекая по спине) установили тяжелый цилиндр.

– Прощай, половина заряда аккумуляторов, – вздохнула Кэти. – Но при наших скудных возможностях электроискровой метод лучший.

Толуман еще побегал, расставляя датчики. Потом отвел глайдер в сторону, и Кэти тронула клавишу. В воздух взлетело облако пара, в ушах зазвенело. Кэти пересела назад и принялась сводить данные в единую картину.

– Что-то есть, – устало сказала она. – Необычное, раньше такого не попадалось. Но платина это или нечто другое, так не определишь. Нужна основательная разведка.

Они полетали над соседней долиной (как будто более пологие склоны) и вернулись обратно к перевалу. Толуман посадил глайдер, а Кэти перебралась вперед и перекусили. Ветер так же уныло свистел среди каменных останцев, и выходить не хотелось. За несколькими отрогами тускло блестело озеро, и Толуман кивнул в его сторону.

– Там у матери и отца произошла очень странная встреча. Потом расскажу.

Кэти усмехнулась: – Похоже, ты перенял мамину привычку. Тоже любит говорить «потом расскажу» и «потом объясню». Что думаешь насчет дороги сюда?

– Скорее, это будет просека. И кое-где придется выравнивать бульдозерами. Наверное и в самом деле лучше по соседней долине, а то здесь крутовато для платформы на воздушной подушке. Но надо еще посмотреть профили высот.

Кэти аккуратно собрала остатки обеда.

– Кое-что ты соображаешь, – сказала она. – Кроме того, из соседней долины удобнее пробивать разведочную штольню, если рудное тело падает к югу. Но без буровой установки не обойтись, так что нужна большая платформа. В общем, дел хватает.

Однако вечером разговор зашел о другом. Кэти вывела на карту предполагаемые контуры месторождения, и все смотрели на дисплей. Кэти нахмурилась.

– Конечно, это меньше, чем шесть километров на шесть километров. Но нужно еще место для рудника, промышленной зоны и поселка, ведь подземную добычу можно вести и зимой. Хотя под поселок могут выделить муниципальную землю. Итого, желательно около двенадцати квадратных километров. И как такой кусок земли можно выкупить? Я узнавала, земля в этом районе, как почти везде, в собственности Колымской администрации.

Рогна грустно улыбнулась. – Когда-то я говорила твоему отцу, что коренной житель Автономии может обратить в собственность любой незанятный участок земли, оплатив по твердым расценкам. Мне это не нужно. А вот он… – Она кивнула на Толумана.

– А! – воскликнула Кэти. – Так вот зачем был нужен этот брак… Ох! – от неловкости даже выступили слезы. – Извините, – пробормотала она.

– Ничего, – вздохнула Рогна. – Ты для меня, как член семьи. Я тоже поначалу была возмущена. Но старшие рогны… с ними не поспоришь. А в результате все вышло хорошо.

Кэти постаралась вернуть себе деловой вид.

– Тогда о расценках, – сказала она. – Какие они?

– Не очень низкие, – ответил Толуман, – иначе всю землю разобрали бы про запас. Если не сельхозугодия, то один гектар обойдется чуть меньше ста тысяч рублей, то есть квадратный километр будет стоить десять миллионов, это около двухсот тысяч канадских долларов. Соответственно, двенадцать километров обойдутся в два миллиона четыреста тысяч долларов. Лучше выкупить землю в равных долях, хотя мне как коренному жителю должно принадлежать не менее пятидесяти одного процента участка. У тебя в сумочке найдется миллион двести тысяч долларов?

– Если поскрести, то найдется, – хмуро сказала Кэти. – А ты откуда возьмешь столько?

– Я одолжу, – улыбнулась Рогна. – У меня доля в прииске, нашла им золотую жилу. Любой банк даст кредит под такой залог.

– Тогда остается мелочь, – вздохнула Кэти. – Собрать денежки и подать заявку. Я наскребу послезавтра.

– И я наверное тоже, – сказала Рогна. – Завтра наведаюсь в отделение банка, им надо связаться с Магаданом, но думаю, что проблем не будет.

Интересно, что станет с банком, который откажет в кредите рогне? Хотя они вряд ли часто берут взаймы.

И в самом деле, проблем не возникло, хотя Кэти была не в духе: пришлось продать часть акций не по лучшей цене, и притом Прескотту. Старая лиса наверняка что-то заподозрит. Они записались на прием и в назначенное время подъехали к администрации Усть-Неры, неказистому двухэтажному зданию. Для подобных транзакций была выделена специальная комната. Толуман и Кэти вошли: никого, стол с большим монитором и несколько стульев.

– Приветствую вас, – раздался нейтральный мужской голос. – Я искусственный интеллект администрации Колымской автономии. Присаживайтесь. Что желаете?

Они сели. Толуман сказал:

– Я коренной житель Автономии и хочу обратить в собственность участок земли.

– Приложите свою карточку к сканеру… Верно, у вас есть такое право, без объявления торгов. Обрисуйте участок на карте (на мониторе появилась карта Колымской автономии) или выведете карту на дисплей своего устройства. Расценки показаны в нижнем правом углу.

Кэти достала из сумочки планшет и высветила карту, над которой вчера долго работали.

– Разрешите соединиться с вашим устройством для скачивания изображения?

– Разрешаю, – сказала Кэти. На большом мониторе появилась копия карты с границами участка.

– Земли общего назначения, – констатировал ИИ. – Разрешено любое использование в рамках законодательства Колымской автономии. Произвожу расчет. Как видите, необходимо внести сто двадцать миллионов восемьсот тысяч рублей. Допускается рассрочка, вывести условия?

– Не надо, – сказал Толуман. – Расчет сразу. Я вношу пятьдесят один процент суммы. Сорок девять процентов вносит моя сестра и получает право на соответствующую долю участка.

– Мадам, – сказал ИИ (Кэти слегка прыснула), – приложите вашу карточку… Так, вы гражданка Канады. Мне нужно некоторое время, чтобы получить подтверждение родственного статуса. Без этого приобрести землю можно только на общих основаниях.

Толуман усмехнулся: – Теперь будет связываться со своими родичами в Канаде. Надеюсь…

Но ИИ уже заговорил:

– Я получил подтверждение, что вы дочь Юджина, или, что то же самое, Евгения Варламова. Но у вас значится другой брат, Ивэн Варламов, и больше никого. Я не усматриваю родственной связи.

Кэти покосилась на Толумана, тот вздохнул:

– Я сын Евгения Варламова, что подтверждается заявлением, заверенным в правлении поселка Первомайский. Кэти Варламова его дочь, что следует из гражданского реестра Канады. Можешь связать эти факты?

ИИ взял паузу на раздумья, а Толуман повернулся к Кэти:

– Если до него не дойдет, придется оформить все на меня. Тогда на тебя сделаю дарственную, налогом это вроде не облагается.

Кэти фыркнула: – А не сбежишь, как единоличный владелец участка?

Снова заговорил ИИ:

– Действительно, вы сестра Толумана Варламова по отцу. Статус близкого родственника, поэтому имеете право приобретения доли на льготных условиях. Как иностранке, допускается владение не более чем сорока девятью процентами совместной недвижимости. Поскольку вы не резидент Колымской автономии, будете платить земельный налог по повышенной ставке. Расценки в нижнем правом углу дисплея.

Кэти глянула. – Ладно, – буркнула она.

– Для расчета поочередно приложите карточку к сканеру и одобрите перевод средств на счет Колымской администрации. Сначала Толуман Варламов, как мажоритарный владелец. Пятьдесят один процент общей суммы.

Сначала Толуман, а потом Кэти приложили и одобрили.

– Поздравляю с вступлением во владение, – завершил процедуру ИИ. – Получите распечатанные свидетельства о праве собственности и проверьте их правильность.

Принтер вытолкнул два листа, проверили.

– Вот я и стала на миллион двести тысяч беднее, – вздохнула Кэти, когда выходили. – А вообще все гладко, даже не ожидала. Ты его быстро убедил.

Надо же иногда похвалить мужиков.

– Если бы ты оформляла владение одна, – довольно сказал Толуман, – пришлось бы создавать совместную фирму и объявлять торги. Тебе повезло, что у отца случился роман на стороне.

– Ну-ну, – фыркнула она. – Расскажи это своей будущей жене.

– Теперь всё в публичном доступе, – задумчиво продолжал Толуман. В земельном отделе в Магадане, наверное, переполох. Какие-то Варламовы оформили в собственность двенадцать квадратных километров. Небось думают, что нашли золото.

– Не помешают?

– Не думаю. Это в прежней России власти попытались бы отхватить кусок, а то и лишить собственности. Сейчас Братство жестко следит за соблюдением законов. Сама видела, ИИ ни у кого не запросил разрешения, а значит для Колымской администрации сделка абсолютно законна. Конечно, Координатору доложат, но нам и так надо будет открыться. Кстати, ты им даже выгодна, для иностранцев выше земельный налог, да еще тридцать процентов с прибыли.

– В Канаде я плачу больше, – вздохнула Кэти. – Ладно, мне надо в Магадан, устроить дела в «Northern Mining». Нужно подбирать специалистов для разведки, оборудование. Когда вернусь, прикинем трассу дороги.

– Мне отвезти? – спросил Толуман.

Кэти хмыкнула: – Чтобы опять кто-нибудь привязался? Есть у вас воздушный транспорт? Отец рассказывал, что прилетел в Усть-Неру на самолете.

– Есть даже воздушное такси, – улыбнулся Толуман. – У тебя деньги остались?

– Побольше, чем у тебя, – фыркнула Кэти. – Заказывай. Только заедем домой за вещами.

– Пожалуйста, веди себя осторожнее, – попросил Толуман. – На твоем месте я бы нанял охрану.

– Еще чего? – отмахнулась Кэти. Но стало приятно, давно о ней никто не заботился.

5.Толуман

Он проводил взглядом красно-синий самолетик и задумался. Не решился сказать Кэти, что на него напали в этом бараке, у сестры и так сложилось неважное впечатление о России. Что же он услышал: «не тот» или «не та»?.. Память в прямом смысле отшибло. Хорошо еще не убили, а лишь стукнули по темечку. Вообще, чувствуется профессиональный подход, в отличие от бандитов, что встретились во время путешествия с отцом Маркелом – те сразу начали палить. Похоже, что-то нужно именно от Кэти.

Ладно, пока ничего не предпримешь, что же делать пару дней? Ах да, Элиза… Всю неделю был занят и не звонил. Та тоже помалкивала, небось стесняется из-за помятого глайдера. Как у нее дела с экзаменом на права?

Позвонил, и Элиза откликнулась сразу. – Думаю, что готова. Не проверишь меня?

– Хорошо, – согласился Толуман (даже не заметил, что она тоже перешла на «ты»). – На том же месте?

– Ага! – радостно откликнулась Элиза.

Толуман из любопытства запросил местоположение абонента, но то оказалось скрыто.

Глайдер Элизы голубым камешком упал с неба, и Толуман улыбнулся: форсит девочка. И принарядилась: темно-синее платье с жакеткой, впрочем сегодня было почти тепло.

Погонял ее по тренировочным заданиям, все правильно. «Змейка» и разъезд в узком месте (Толуман опять рискнул своим глайдером) – и тут хорошо.

– Молодец, – сказал он. – Позвоню в ГАИ, может сегодня примут.

Дежурил Палыч. – Приезжайте, – сказал он. – Делать все равно нечего.

В отделении усадил Элизу за руль тренажера и нахлобучил шлем ВР.

– Поехали!..

Толуман вышел на улицу: первый действительно теплый день, хотя на горах еще не стаял снег. Пожалуй, завтра можно слетать и на рыбалку, в этот раз подальше… Наконец появилась счастливая Элиза, размахивая пластиковой карточкой.

– Сдала с первого раза! – гордо объявила она. – Спасибо.

Отпраздновали в ресторане, правда без кумыса. От котлет Элиза отказалась, а строганину из любопытства попробовала. – Довольно вкусно, – без особого энтузиазма сказала она. – А ты далеко живешь?

– Рядом. Если хочешь, зайдем.

С чего это Элиза напрашивается в гости?

Девушка с интересом глядела на невзрачные дома поселка, а по квартирке Толумана прошлась, как и Кэти – все оглядывая. Увидела женское платье на спинке стула.

– Ты женат?

– Нет, – Толуман поколебался. Кэти не хотела, чтобы узнали об их родстве, хотя после визита в администрацию это вряд ли останется тайной. – Одной знакомой.

– А… – Элиза поскучнела и отбыла, не попив чаю

Толуман смотрел, как она ведет глайдер по улице, уже на законных основаниях. Где-то за городом опять поднимется в небо, и куда?..

Следующий день провел скучно, на рыбалку не полетел. Сидел за компьютером, вымеряя профили высот по речным долинам. Не хотелось выглядеть в глазах Кэти профаном. Элиза не звонила, да и зачем он ей теперь?.. Получалось, что путь по долине Эльги, а потом Адычи длиннее, чем с Индигирки, но доступнее из-за меньшего перепада высот. Тем более, на старых картах там был показан зимник.

Этим он и поделился с Кэти, когда та прилетела, опять на воздушном такси. Видно, денежки и в самом деле остались.

– Хорошо, – хмуро сказала она. – Завтра полетим на разведку. А то мне надо обратно в Канаду.

Утром снова оделись по-рабочему, прошли над трассой «Колыма» и свернули направо по долине Эльги. Река с песчаными островами текла по широкой долине, и бывший зимник лишь местами угадывался среди леса. Иногда был виден отчетливее – полоса грязи с лужами воды. Миновали остатки строений – то ли лагерь сталинских времен, то ли золотопромышленной артели.

Свернули на север по одному из притоков Эльги, пересекли лесистый водораздел и оказались на Адыче. Горы стали выше, и вокруг смерклось – или были уже в Лимбе, или из-за хмари, заволокшей небо. И тут вполне можно было расчистить дорогу для ТНВП. Наконец достигли долины, над которой нависали обрывы их плоскогорья. Сначала она была пологой, а потом начинался крутой подъем в ледниковый цирк. На дне лежало озеро, куда спускались конусы осыпей. Толуман посадил глайдер на берегу.

– И за это мы отдали два с половиной миллиона? – вздохнула Кэти, оглядывая скалы, по которым сползал туман.

Толуман был озабочен другим: – Если будем пробивать штольню из цирка, дорогу сюда придется вести серпантином. Без бульдозеров не обойтись, но все же приемлемее, чем в той долине.

– Скорее всего, штольню поведем отсюда. – Кэти разглядывала карту на планшете. – Над цирком как раз высшая точка плато. И верхняя граница аномалии где-то тут, посередине склона.

– Затащить сюда буровую непросто, – усомнился Толуман. – Хотя есть и на гусеничном ходу.

– Доставим платформой на воздушной подушке, – отмахнулась Кэти. – В Магадане у «Northern Mining» есть две. Только пригнать ее сюда будет морока. Вот этим и займешься. Да еще место для бурения надо определить.

Пошли к утесам. Толуман делал замеры, а Кэти лазила по камням – красное пятнышко куртки на фоне мрачных обрывов. Туман спустился ниже, начало моросить

– Где-то тут будем пробивать разведочную штольню, – сказала Кэти, вернувшись, – но сначала надо провести точные геофизические измерения. Это уже работа для геологов. Ну, вроде определились. Можно возвращаться, а то холодно.

Действительно, промозглый холод забирался под одежду. Но когда вылетели из горной долины, посветлело. Увидев остатки строений, Кэти указала вниз.

– Давай спустимся. Хочу поглядеть, что это было. Да и перекусить пора.

Внизу обнаружились остовы бараков и проржавелые бочки. Толуман пнул одну, и та рассыпалась в прах. Потемневшие бревна из лиственницы сохранились лучше. На фоне унылого пейзажа глайдер Кэти казался инопланетным кораблем. И здесь опускался туман.

– Похоже, бараки еще сталинских времен, – сказал Толуман. – Заключенные мыли золото. Я видел остатки таких лагерей, когда возили на экскурсии из Усть-Неры.

– Золото и платина часто сопутствуют друг другу, – задумчиво сказала Кэти, – но из того месторождения не должно быть выносов, там другая речная система.

– Ты прямо профессионалка, – Толуман стал доставать из багажника контейнер с обедом. – А может, полетим дальше? Не нравится мне этот туман…

Он не договорил. Над головой взревело, небо словно обрушилось на голову, и крышка багажника ударила по темени так, что перед глазами заплясали огненные круги. Ощутил, что вокруг бушует воздушный вихрь, а потом все померкло…

Очнулся от хлестких ударов по щекам, замычал и с трудом открыл глаза – перед ними плавали какие-то пятна. Затылок болел, и Толуман хотел потрогать его, но обнаружил, что не может пошевелить рукой. Зрение постепенно сфокусировалось…

Он сидит на земле, привалившись к стене барака. Ноги связаны веревкой и, похоже, руки за спиной тоже. Неподалеку у стены полулежит Кэти, тоже связанная, а перед ней стоит невысокий мужик с рябым лицом. Второй отходит от Толумана, потирая ладонь.

– Ну, будешь говорить, сучка? – спрашивает конопатый. – Чего здесь искали?

Второй встает рядом – худощавый, лицо землисто-серое. Тонкие губы кривятся:

– Мы тебя распялим и поимеем, а потом будем засовывать в… кое-что поострее, – в руке появляется нож. – Говори!

Кэти поворачивает голову и сплевывает, похоже и ей досталось. Наверное глайдер преследователей вынырнул из низкой облачности и упал прямо на них, сбив вихрем от турбин. И это явно бандиты, хватает таких на Колыме.

– Золото, – отвечает Кэти. – Отпустите, вам тоже хватит.

– Врет, – с сомнением говорит конопатый. – Эту долину всю обшарили.

– Тебе это надо, Рябой? – Его сообщник как будто потерял интерес и скучающе поигрывает ножом. – Будешь корячиться, намывая золото?

– А ведь правда, Серый, – отвечает тот, кого назвали Рябым. – Золото нам без надобности. Надо сделать дело и уматывать. Только дай я с ней позабавлюсь.

Он наклоняется и начинает расстегивать куртку Кэти. Та извивается, но не может освободить рук – те примотаны веревкой к бревну. Толуман тоже дергается – бесполезно!

– Постой, – говорит Серый – Ты кондом припас?

– Зачем? – Рябой начинает ржать. – Забеременеть она не успеет.

– А затем. Если трупы не сгорят, могут сделать вскрытие и найдут в ней твою сперму. Все равно, что оставишь визитку. Зачем нам это?

– Надо же, – Рыжий чешет голову. – Не подумал.

– С тобой это бывает, – хмыкает его собеседник.

Кэти как будто чуть опомнилась.

– Послушайте, – говорит она. – Я дам вам денег. Много денег, вы в жизни столько не видели.

Конопатый выжидающе смотрит на Серого, но тот качает головой.

– Не выйдет, сестренка, – с сожалением говорит он. – Нам после этого не жить. – И поворачивается к напарнику. – Чего стоишь? Ищи, что нам надо.

Затем подходит к Толуману. Тот слушал, скрипя зубами, но ничего не мог сделать. Просить и умолять бесполезно, он встречал таких людей с тусклыми глазами убийц, словно в них вселились души палачей, витавшие на Колыме со времен сталинских лагерей. Серый сплевывает:

– Совсем забыл…

Он обшарил карманы Толумана (в нос шибануло дешевым одеколоном) и вытащил телефон. Вернулся к Кэти и сделал то же самое. Положил ее телефон на камень и ударил по нему булыжником, такая же участь постигла и телефон Толумана. Потом бандит сложил осколки в карман и стал ходить взад и вперед, пиная гальку. Что же делать?! В глайдере Кэти есть радиомаяк, по нему их легко найти. Только зачем будут искать, улетели ведь на целый день? А вот если удастся нажать кнопку тревоги…

Наконец вернулся Рябой.

– Нашел! – радостно объявил он. – Место, что надо. – И подошел к Кэти: – Сама пойдешь, сучка, или поволочём? Тогда и мордашку испортить можем.

– Сама пойду, – буркнула Кэти.

Развязав ноги, ее схватили под руки и повели куда-то. За все время она так и не поглядела на Толумана. И верно, какой с него прок?

Спустя некоторое время вернулись за ним.

– У тебя тоже есть выбор, чувак, – скучно сказал Серый. – Или бьем по яйцам, пока не взвоешь, или мирно идешь куда надо.

– Я пойду, – сумрачно сказал Толуман.

«Ну, я вам сейчас покажу!»

Когда повели, тоже крепко взяв под руки, улучил удобный момент и сделал шаг пошире, будто переступая кочку. Не касаясь ногой земли, резко ударил каблуком назад, по голени конопатого. Тот взвыл и выпустил руку Толумана, а он изо всей силы толкнул шедшего слева Серого, и оба покатились по земле. Не вступая в драку с двумя противниками сразу, Толуман вскочил и бросился к глайдеру. «Сайгу» достать не получится: руки связаны, да и не успеет. Но можно нажать тревожную кнопку, хоть носом…

Однако добежать не дали. Серый нагнал волчьими прыжками и рванул за связанные руки так, что Толуман кубарем покатился по земле. Следом несколько раз саданул ботинком в поясницу, грязно ругаясь. Но когда, прихрамывая, подбежал конопатый и тоже стал пинать Толумана по ребрам, остановил:

– Сломанные ребра нам на хрен нужны. Вот привяжем, побьешь, но аккуратно.

Беглеца вздернули на ноги. Серый встал сзади, и Толуман почувствовал нажатие сквозь одежду и холодный укол в поясницу.

– Выкинешь еще фокус, всажу перо в почки, – пригрозил Серый. – Так что иди, и не дергайся.

А конопатый харкнул Толуману в лицо и потащил за собой.