Читать книгу: «Только не рядом», страница 12
Перевожу взгляд на ВИП-ложу, где сидят Барон и Кукла. К моему облегчению, он не пристает к ней, а о чем-то спорит с рядом сидящим мужчиной. Это хорошо, сейчас я могу наплевать на договор, если увижу, что он пристает к моей Кукле.
Звучит гонг. И объявляют второй раунд.
Мой соперник не меняет тактику и все так же начинает с дальних прямых. Первая серия проходит, и тут же удар в корпус с ноги. Отскакивает и повторяет. Игра в салочки, это надоедает, и я понимаю, что все же могу проучить его по-своему. Хочу стереть его наглую победную ухмылку. Пусть знает, что победа ему достанется не так легко.
Соперник замахивается, и я ухожу под руку. Короткий боковой в голову проходит чётко и отбрасывает его на колено. Зал ревет, торжествуя, в крови адреналин. Откидываю его назад.
Бросаюсь сопернику в корпус и пытаюсь повалить, подсечка опорной ноги, рывок, опрокидываю его на ринг и прижимаю. Делаю болевой захват на локте и начинаю выворачивать. Фальшивая победа будет твоей, но боль ты испытаешь настоящую.
Он оживляется, интенсивно бьет в голову, удар за ударом, не останавливаясь, молотит, в надежде, что я отпущу его ногу.
Зрители кричат, чтобы я добил его! Всем нравится это зрелище, нравится видеть чужую боль и кровь! Но, к их разочарованию, я отпускаю его.
Гонг! Третий раунд. Он уже проигран для меня. Сейчас мне нужно предугадать его действия, чтобы поддаваться и чтобы это выглядело правдоподобно. Но тут происходит совсем другое.
Слышится оглушительный выстрел.
Еще один.
Публика начинает кричать, но уже не от переизбытка впечатлений от боя, а от страха. Начинается паника. А я ищу глазами ВИП-ложу. И мое сердце останавливается, когда я вижу, как мужчина в черном костюме направляет дуло пистолета на Куклу. Слышится очередной оглушительный выстрел. Самый оглушительный для меня…
Чувствую, как подкашиваются ноги, а дыхание просто останавливается. Тело не слушается.
Не соображаю, что делаю, но я бегу в сторону ВИП-ложи, прорываясь сквозь толпу, которая бежит в противоположную сторону. Добегаю до двери и рывком открываю ее. Кровь.
Много крови. Она везде. На полу, на стенах. И мертвые. Ищу глазами Куклу. И наконец-то вижу светлую макушку за диваном. Подхожу. Она сидит, сжавшись в комок, и что-то шепчет про себя, зажмурив глаза. А я понимаю: жива.
Она жива. Опять могу дышать.
Подхожу к ней и хватаю за плечи.
– Кукла, посмотри на меня! – требую громко. Но она не реагирует, все так же стоит и бубнит про себя.
Смотрю на ее руки. Они все в крови, но, к моему облегчению, не в ее. Понимаю, что сейчас она меня точно не услышит, а нам нужно уходить. Скоро сюда придет куча людей, и из всех выживших тут только она. Аккуратно поднимаю ее на руки, фиксирую слабое сопротивление, почти бегу к выходу. Хорошо, что я бывал здесь не раз и знаю как минимум четыре запасных выхода. Бегу к одному из них. Попутно соображая, что делать дальше. Сейчас главное – спрятать Куклу. Ее точно будут искать. Она единственный свидетель, и, если никого не найдут, убийство повесят на нее.
– К-куда м-мы? – слышу слабый голос.
Кукла немного приходит в себя.
– Все хорошо, – как можно увереннее говорю я, хотя в данный момент это звучит не очень убедительно. – Сейчас нам нужно скорее выйти отсюда и скрыться. Тебя не должны найти.
Наконец-то миную черную железную дверь и выхожу прямиком на стоянку спорткомплекса. Отлично. Тут как раз должен быть Виктор. И так и есть, друг стоит рядом со своей машиной и нервно курит сигарету. Увидев меня, он сразу же идет навстречу.
– Это какой-то пи***. Ты видел, что там?! – он тоже шокирован происходящим. Но сейчас мне плевать, беру у него из рук ключи от машины и открываю заднюю дверь. Аккуратно сажу Куклу.
– Она была там? Получается, только она видела, кто это был?! – все так же бубнит друг. Не понимая, что сейчас это вообще не важно.
– Да, она была там, и он чудом оставил ее в живых, – отвечаю я.
Куклу начинает колотить дрожь. Я понимаю, что это нервное, но все равно достаю теплый плед из багажника и укутываю ее. Слышится звук сирен.
Нужно спешить!
Встаю и оборачиваюсь к другу. Подходя вплотную и смотря в глаза.
– Сейчас ты спокойно уезжаешь со стоянки и, не останавливаясь, едешь домой. Вас не должны остановить. Ты прав, она единственный свидетель, но ее не должный найти. Пусть шавки Барона сами мстят за своего хозяина. Она не должна сюда впутываться. Ты понял меня?
Друг утвердительно кивает.
– Вези ее ко мне. Как только я смогу, сразу же рвану обратно. Сейчас это будет очень подозрительно. Ты понял?
Тот опять кивает.
– Хорошо, спасибо!
Поворачиваюсь обратно к Кукле, которая уже немного успокоилась. Она просто молчит, смотря в одну точку.
Обхватываю ее лицо, вынуждая сосредоточиться на мне.
– Кукла, ответь на мой вопрос. Ты видела, кто это был? – спрашиваю ее, внимательно смотря в глаза. Но сейчас они пустые и холодные, как будто она осталась там, среди кучи крови и трупов.
– Высокий…. – тихо отвечает она и опять закрывает глаза.
Так, сейчас нет времени на то, чтобы все вспомнить. Не понимаю, о чем она. Спрошу потом, когда она хоть немного придет в себя.
– Так, хорошо, слушай теперь меня внимательно, – говорю твердо, заставляя смотреть на меня.
– Сейчас вы с Виктором едете домой. Он отвезет тебя ко мне. Никому не открывай. Я как можно скорее постараюсь приехать. Ты меня поняла?
Она не реагирует.
– Кукла?! – снова привлекаю ее внимание и немного трясу за плечи.
– Да… да, – наконец-то отвечает она, и по ее лицу катится первая слезинка. К ней приходит осознание того, что произошло.
– Все будет хорошо, слышишь… Мы справимся! – говорю я уверенно. Но сам понимаю, что ей очень тяжело будет забыть…
Обнимаю, и она начинает всхлипывать, глажу ее по спине и понимаю, что времени осталось очень мало, им нужно уезжать. Встаю и оборачиваюсь к другу:
– Вверяю ее тебе…
Глава 28
– Холод, узнай там, какие суммы ставок, сегодня я должен получить куш! – Барон потирает руки и улыбается во все свои желтые зубы. Я не смотрю на него, а только молюсь, чтобы он опять не пристал ко мне. Все мое внимание обращено к Владу, который сейчас на риге. Каждый удар в его сторону причиняет мне боль, как будто бьют меня. Я не могут на это смотреть, поэтому периодически закрываю глаза и стараюсь успокоиться.
– Хорошо, сейчас, – кивает Высокий, теперь я знаю его кличку. Холод – это и правда отражение его. Кажется, он может заморозить тебя. Но за эти три дня я поняла, что лучше он, чем те, кто приходил в мою комнату и фотографировал меня.
Он выходит, и к нам присоединяется другой мужчина – друг Барона, и они увлеченно начинают спорить. Второй раунд позади, и вот-вот, через несколько минут, начнется третий. Я многого не понимаю в этом бое, но публика, собравшаяся тут, все очень хорошо понимает. Им нравится то, что они видят, и они хотят большего.
– Ну где ты, Холод? – Барон оборачивается на дверь и ворчит себе под нос: – Какой-то он странный стал в последнее время, надо его менять, наверное…
Потом он оборачивается ко мне.
– Ангелочек, надеюсь, ты не заскучала? – приторным голосом спрашивает он, а я опять отодвигаюсь назад, но он все равно берет меня за руку и тянет на себя. – Ангелочек, не нужно быть такой букой, мы люди добрые. Вот Петр Анатольевич подтвердит.
Он показывает на мужчину, сидящего рядом с ним. Тот не отличается от Барона. Такой же сумасшедший взгляд, скрывающийся за улыбкой, от которой становится холодно.
– Иди к нам, – говорит тот, и Барон тянет меня к ним.
Сопротивляюсь изо всех сил, но он сильнее. Меня спасает вошедший в комнату Высокий.
– Ну наконец-то! – обращает все внимание на него Барон. – Ты там всю арену, что ли, пробежал. Как там мои бабки?
Слышится объявление третьего раунда. Барон смотрит на ринг. И тут все происходит очень быстро. Высокий достает пистолет из кармана пиджака и выстреливает в охранников. Те даже не успевают ничего сказать, как их бездыханные тела уже валяются у входа. Высокий переступает через них и направляется дальше.
– Что за… – друг Барона не успевает ничего сказать, как ему в голову попадает очередная пуля.
– Что ты творишь?! – кричит Барон. Он пятится назад и в панике смотрит на дверь, но она закрыта, и тут мы одни.
– Ты хотел свои деньги?! – холодно спрашивает Высокий. – Ты их получишь.
И тут он выстреливает ему в ногу. Барон кричит от боли и оседает, корчась, на пол.
Тем временем Высокий подходит к нему вплотную и берет за шею, притягивая к себе. Второй рукой он достает что-то прямоугольное из пиджака. И приближает к лицу Барона. Это фотография, я не вижу, кто изображен на ней.
– Помнишь ее? – спрашивает Высокий, и теперь я вижу его настоящие эмоции: злость гнев и жажда мести.
Тот только мычит и стонет, вертя головой в разные стороны.
– Это девочка, которая очень хотела жить! И ты ей этого не дал, и сейчас я не дам этого тебе! – он отталкивает Барона на пол и отходит на несколько шагов, доставая пистолет.
Выстрел.
Еще выстрел.
Он уже мертв, но Высокий как будто не может остановиться, продолжает стрелять, и каждый раз бездыханное тело трепыхается. Я чувствую, что мои руки перепачканы кровью, как и одежда, не понимаю, откуда она, но мне кажется, что она везде, реки крови и горы трупов.
Не могу пошевелиться, не могу даже вздохнуть. Мне настолько страшно, что сердце вот-вот остановится от происходящего. Кажется, что это дурной сон и я сейчас проснусь в квартире Влада, пойду на работу и буду наслаждаться новым солнечным днем. Но нет, очередной выстрел подтверждает, что это все по-настоящему. Это реальность, которая просто приводит в ужас.
Через несколько минут Высокий оставляет тело Барона, которое уже превратилось в кровавое месиво, и поворачивается ко мне. Вижу, как он направляет дуло пистолета на меня.
О чем должен подумать человек в последнюю минуту своей жизни? Наверное, просить о пощаде, вспоминать молитвы… Но я не делаю ничего из этого. Я вспоминаю детство. Перед глазами встает картина, как я впервые попробовала мороженое. Это было в школе, всегда хотела его попробовать, и тут выпал такой шанс. Мы пошли за ним вместе с Владом, и он купил мне самое вкусное, по его мнению, мороженое. Шоколад и ваниль. И он был прав, это было самое вкусное, что я пробовала в жизни. И сейчас я хочу оказаться в том дне, когда мне было хорошо…
Зажмуриваюсь, не хочу видеть этого, хочу представить этот день…
Выстрел…
Я кричу… и темнота…
Просыпаюсь и правда кричу. Мне кажется, я переживаю тот день опять, заново. А в голове так и звучит: «Это не твоя пуля… Кукла…»
Ко мне подбегает перепуганная Марго и начинает обнимать.
– Все хорошо! Ты с нами, тут ничего нет! – говорит она, но я слышу ее как будто под водой.
Меня трясет, и я прижимаюсь к ней, ведь она единственный источник реальности. Тот выстрел всего лишь сон, но мне кажется, что я все равно его слышу в ушах.
Она гладит меня по спине, и тут включается яркий свет, который сильно режет глаза. На пороге комнаты стоит обеспокоенный Филипп.
– Принеси, пожалуйста, чай с травами и успокоительное, – просит его Марго, оборачиваясь.
Филипп незамедлительно идет на кухню и через несколько минут приносит большую чашку с душистым чаем и упаковку таблеток.
– Ангелина, тебе нужно это выпить, чтобы успокоиться, тебя всю трясет.
Марго берет чашку из рук брата и протягивает ее мне. Но мои руки не слушаются меня, поэтому она поддерживает чашку.
Делаю первый глоток, и горячая жидкость приятно разливается по всему телу. Только сейчас понимаю, что сильно замерзла, хоть в комнате довольно тепло.
Через минуту мне становится и правда легче, но я понимаю, что это до поры до времени. Уже прошло два дня, как я нахожусь у Филиппа и Марго, и каждый раз, когда я начинаю засыпать, вижу одну и ту же картину, а потом просыпаюсь в холодном поту, крича.
Через некоторое время я все же успокаиваюсь, теперь меня не трясет, но наваливается усталость.
– Спасибо вам, – благодарю ребят. Они и правда очень помогли мне в нужный момент и помогают сейчас.
– Не за что, главное, сейчас все хорошо, – ободряюще улыбается мне Марго.
Они уходят, и я опять засыпаю, в этот раз мне ничего не снится.
Утром встаю рано, но, оказывается, Марго и Филипп встали раньше меня. Умываюсь и спускаюсь в столовую, где они уже вовсю завтракают.
– Доброе утро, а мы как раз яичницу приготовили, – говорит весело подруга, протягивая тарелку и чай. Кофе она мне не разрешает, так как после всего мне не стоит бодрить организм. Хотя его-то мне как раз очень хочется. Аппетита нет, но я все же заставляю себя съесть пару ложек.
– Ангелин, знаешь… мы не хотели тебе это говорить, – начинает она, и я напрягаюсь.
Неужели они хотят сказать мне, что их родители приезжают раньше из командировки и мне придется вернуться в квартиру Влада?
Я опять начинаю нервничать, и они это сразу же видят.
– Не волнуйся это не насчет наших родителей, они точно пока не приедут, – как будто прочитав мою панику, отвечает Филипп. – Это насчет твоих родителей… бывших родителей…
Они говорят загадками, и меня это не успокаивает. Что нужно от меня Елене и Олегу? Неужели они передумали и решили опять вернуть меня? Как в тот раз. Нет! Не хочу!
– Что? Что там? – спрашивают тихо, а сама замираю.
– Они ищут тебя, – наконец-то ответил Филипп серьезно, подтверждая мои догадки. – Не знаю зачем, но вчера родители спрашивали, не знаем ли мы, где ты. Мы тебя не выдали. Но… Лучше быть осторожными.
Новый день, и все становится еще хуже. Я не знаю, что там с убийством Барона. По сути, я единственный выживший свидетель и меня должны искать. Я не знаю, что решил Влад, он не звонит мне и не пишет. И мне приходится только догадываться. Елена и Олег тоже начали искать меня неспроста. Но я больше не вернусь. Не дам запереть себя в их клетке.
– Я поняла, спасибо, что не сдали, – говорю я, опуская голову.
Не знаю, что делать дальше. Решится ли проблема с приездом Влада, очень сомнительно, да и вообще, после того случая я не хочу его видеть. Я оправдываю его, ведь, скорее всего, он не знал, что так получится, но что-то внутри меня сопротивляется этой встрече, не хочет его больше видеть.
После того, как он посадил меня в машину, я начала приходить в себя и осознавать, что произошло. И осознание это словно лавина обрушилось на меня. У меня началась истерика. Мне казалось, я прямо вижу стеклянные глаза Барона и его изуродованное тело.
Мои кровавые руки…
Я не выдержала, все эти дни я почти не ела, но меня тошнило и рвало.
Я видела страх Виктора, он не понимал, что со мной происходит. А мне хотелось все забыть, но, к сожалению, это теперь будет со мной. Влад сказал ему, чтобы он отвез меня к нему домой. Но я не могу оставаться одна, я просто сойду с ума. Мне страшно быть одной.
– Отвези меня в поселок, – слабым голосом прошу я Виктора. Мы подъехали к дому Влада, но я не выхожу.
– Но он сказал… – начал парень, но я перебила:
– Пожалуйста… я не хочу оставаться одна.
Виктор молчит, словно размышляет, стоит ли ему ослушиваться друга. А я понимаю, что, если он не сделает этого, я сбегу. Виктор все же борется с собой, заводит мотор и двигается в сторону дома Марго. Я понимаю, что их родители могут быть дома. Но мне хочется с кем-то побыть, немного. Почувствовать человеческое тепло. Выхожу из машины и направляюсь к дому Марго. Но меня останавливает Виктор.
– Прости меня, Кукла, я не хотел… Не хотел, чтобы так вышло…
Парень и правда подавлен. За что именно он извиняется, я так и не поняла, но думать и анализировать что-то сейчас мне не хотелось, поэтому я кивнула и пошла дальше.
К моей удаче, родителей Марго и Филиппа не было, но как только друзья увидели меня в таком состоянии, то были шокированы. В тот день у меня опять случилась истерика, от воспоминаний того, что произошло. Усталость все же дала знать о себе, и я просто отключилась. Но проснулась оттого, что в моем сне все повторялось. С криком, чем напугала Филиппа и его сестру.
– Ангелина, у нас с Марго есть к тебе предложение, – вывел меня из воспоминаний Филипп.
– Какое?
– Я видела, как ты рисуешь, – начала Марго. – И у тебя есть талант. Тебе нужно поступить в университет Лойола Мэримаунт. Изучать художественное искусство вместе со мной.
– Ты знаешь, прием окончен, – качаю головой. Хотя мне тоже очень хочется туда.
– Знаю, но, может, мы сможем договориться? – с надеждой говорит подруга.
Сейчас туда можно поступить только на платной основе, но у меня нет такой возможности. Да и мест на платное тоже очень мало.
– Пойду в свою комнату, – говорю я и ухожу, чтобы подумать, что же мне делать дальше.
И тут меня словно ударяет током. Спускаюсь обратно вниз, почти бегу. Врываюсь обратно на кухню, где о чем-то тихо переговариваются брат и сестра.
– Филипп, ты можешь отвезти меня в одно место?!
Глава 29
Мне вспомнились слова Николая Федоровича, о том, что я всегда могу обратиться к нему за помощью. И сейчас, похоже, настал тот случай, когда мне это необходимо. Я понимаю, что, скорее всего, у него нет связей именно в этой области, но сейчас мне нужно попробовать любой способ.
– Да, конечно, а куда? – спрашивает Филипп.
– В компанию, где я проходила практику, там есть человек, который, возможно, сможет мне помочь, – отвечаю я.
– Отлично, тогда не стоит терять время! – твердо проговаривает парень, вставая со своего места.
Мы собрались очень быстро, и уже через полчаса я стояла у здания «Айти-парка».
Прохожу внутрь и прошу Филиппа подождать меня в холле, а сама направляюсь дальше. На посту у входа в кабинет Николая Федоровича сидит незаменимая Ирина, которая увлеченно что-то печатает в своем телефоне.
– Здравствуйте, я бы хотела поговорить с Николаем Федоровичем, – как можно громче говорю я, чтобы привлечь ее внимание.
Она отрывается от телефона и смотрит на меня.
– Ой, это ты! – воскликнула она. – А где Владислав? Давно он что-то не заходил к нам.
Этот вопрос режет слух, становится неприятно. Но я не подаю виду.
– Я не знаю, где Влад, – холодно отвечаю. А потом возвращаюсь к тому, зачем пришла: – Так я могу пройти к Николаю Федоровичу?
– Да, сейчас оповещу его, – бросает мне и опять склоняется к телефону.
Через пять минут она говорит, что я могу войти.
Николай Федорович все так же сидит на своем рабочем месте, смотря на свой планшет. Но как только я прохожу внутрь, он сразу же откладывает его и с улыбкой приветствует меня.
– Ангелина, рад, что ты пришла! Ваша практика заканчивается, но ты не приходила на нее последнюю неделю. Что-нибудь случилось?
Только теперь мне становится страшно. Я мало знаю этого человека, но сейчас хочу попросить его о совсем личном.
– Да, были причины, но я бы не хотела о них рассказывать, – отвечаю тихо. Вспоминать о том, что произошло, тут я не хочу. – Вы говорили, что я могу обратиться к вам за помощью даже после практики… – начинаю, а саму всю трясет. Понимаю, что, скорее всего, вообще зря пришла.
– Да, конечно, что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает он, сразу же становясь серьезным, но от этого мне еще страшнее. – Это связано с твоими родителями?
При воспоминании о Елене и Олеге я морщусь.
– Я хочу уехать, – говорю на одном дыхании. – Кое-что произошло, и мне нужно уехать, срочно.
– Уехать… Но куда? В столицу? – он явно удивлен моей просьбой.
– Нет, я хочу уехать вообще из России, – отвечаю твердо.
Он молчит, внимательно смотря на меня. Но я выдерживаю этот тяжелый взгляд.
– Ты уверена? Мне кажется, вполне достаточно столицы, – все же говорит он.
– Нет, я хочу в другую страну, в Штаты . И вот еще моя просьба, я бы хотела поступить в Университет Лойола Мэримаунт. Изучать художественное искусство. Я пробовалась туда два года назад, меня взяли. Но я не смогла поехать, а сейчас хочу! Поэтому прошу вас помочь мне поступить туда. Сейчас туда не принимают, но, возможно, у вас есть возможность договориться.
Все это я говорю быстро, словно меня кто-то торопит или я боюсь передумать. Но обратного пути уже нет, и я это знаю, но осознать и принять пока не могу.
Он молчит и все так же смотрит на меня. И чем дольше он смотрит, тем мрачнее становится его взгляд. А я все больше убеждаюсь, что зря пришла. Мне становится некомфортно, и я соображаю, как же мне сгладить молчание, которое давит.
– Хорошо, – громко говорит он, а я вздрагиваю от неожиданности. – Но у меня тоже будет условие. Или, можно сказать, просьба.
Напрягаюсь. Конечно, я понимаю, что он имеет право требовать что-то взамен. Но у меня ничего практически нет. Надеюсь, он понял, что я никак больше не связана с Олегом и Еленой.
– Что хотите? – спрашиваю я, так как его паузы убивают.
– Общение, – спокойно пожимает плечами он. – Хочу общаться с тобой после того, как ты уедешь. Звонки или скайп, как тебе будет удобно.
Хочу спросить, зачем ему это, но вовремя прикусываю язык, ведь это самое малое, что он может попросить в ответ на мою просьбу.
– Хорошо, я согласна, – киваю.
Он одобрительно смотрит на меня, и его взгляд теплеет. Он встает со своего кресла и берет телефон.
– Постараюсь уладить все сегодня, в крайнем случае – завтра утром, – говорит он, уже что-то печатая в телефоне. – Когда все сделаю, позвоню тебе.
Я выдыхаю. Неужели получится и я действительно смогу поступить в вуз, о котором мечтала. Начать жизнь с чистого листа.
– Спасибо! Спасибо большое вам! – благодарю я словно ненормальная. Хочу запрыгать от радости, но сдерживаю себя, только улыбаюсь. Я буду ждать.
– Отлично, тогда можешь идти, – он тоже улыбается, но потом более серьезно добавляет: – Но не забудь про мою просьбу.
– Да, конечно, – киваю, хотя еще не до конца понимаю, как будет проходить наше общение. Главное, о чем говорить? – Я пойду. Еще раз спасибо.
Выхожу из кабинета. Все еще не могу прийти в себя от того, что сделала. Это и все, получилось.
– А ты точно не знаешь, где Влад? – меня приводит в себя вопрос Ирины. – Он что-то трубку не берет.
Ну конечно, у нее даже есть его номер. Я только пожимаю плечами.
– Не знаю.
Больше ничего не говорю и как можно быстрее выхожу из приемной. Филипп ждет меня на том же месте, что мы договорились, и по моему лицу сразу же можно понять, что все получилось.
– Так ты едешь с нами? – улыбаясь, интересуется он.
– Похоже, да! – не могу скрывать свою радость.
– Отлично! Я этому очень рад!
Мы выходим из здания, и, к нашему удивлению, хмурое утро наконец-то уступило свои права солнцу, словно понимая, что на дворе все же лето.
– Что-то не хочется домой… – начал он, остановившись у машины. – Может, прогуляемся? Помнится, ты мне обещала.
Он смотрит на меня. А я смущенно улыбаюсь. Да, я помню тот вечер, когда обещала пойти погулять. До этих страшных моментов у меня были планы и нормальная жизнь. Хотя, если я хочу и дальше жить нормально, мне нужно постараться не уходить в себя, забыть это все, как бы сложно ни было.
– Да, помню, и думаю, это отличная идея, – улыбаюсь в ответ я.
Нужно развеяться. И Филипп – это отличная компания.
– Тогда предлагаю съездить в парк аттракционов, тут недалеко! Давно там не был.
Мы так и делаем. Хотя я молчу, что вообще никогда там не была. Елена и Олег считали, что это пустая трата времени, а я, как все дети, мечтала там побывать. Особенно когда твои сверстники рассказывают как там весело и круто… Ну, в детстве не удалось, а сейчас как раз можно.
В парке и правда весело, мы катаемся на разных аттракционах и, конечно же, на колесе обозрения, откуда виден почти весь город. Мы катаемся аж четыре круга, чтобы рассмотреть все. Вспоминая смешные моменты и рассказывая друг другу.
Я понимаю, что с Филиппом мне хорошо и комфортно. После того как вдоволь нагулялись, мы заходим в местное детское кафе, где заказываем много всякой вредной еды, наплевав на диету. Вдоволь наевшись, мы решаем сходить в кино, ведь на экране как раз показывают нашумевший блокбастер, который практически все хвалят. Поэтому мы тоже решаем оценить его. Фильм и правда очень интересный и вполне оправдывает свой высокий рейтинг и хорошие отзывы критиков.
После фильма мы решаем опять прогуляться.
Теплая летняя ночь. Мы идем почти рядом. Молчим, просто наслаждаясь вечером. Почти подходим к дому Филиппа. Но он останавливает меня, беря за руку. Тянет к себе.
– Что… – не понимаю сначала.
Тем временем он берет меня за талию и притягивает к себе, наклоняясь к лицу. Теплое дыхание на моей щеке… И тут я понимаю, что он хочет меня поцеловать. Не знаю, что я чувствую, осознавая, что это произойдёт, здесь, сейчас… Уже чувствую теплое дыхание на своих губах.
Дальше…
Звук шин.
Визг тормозов.
И я чувствую, как меня с силой отталкивают от Филиппа.
– Отошел от нее! – грубый голос.
Я вижу Влада, злого, я бы даже сказала – разъяренного. Он бросается на Филиппа, который хочет возмутиться, но не успевает, так как Влад вырубает его одним ударом, как своих соперников на ринге.
Он не останавливается на этом. Слишком взбешен, поэтому хочет ударить снова, а мне становится страшно, что для Филиппа это окажется последним ударом.
Я бросаюсь на Влада, пытаясь остановить. Но он как каменная стена, которую просто так не сдвинуть.
– Влад! Успокойся! Ты его убьёшь! – кричу, но он словно не слышит меня.
Оборачиваюсь, чтобы позвать на помощь, но никого поблизости нет.
– Пожалуйста… – плачу, умоляя остановиться.
Тут он наконец-то словно слышит меня. Оборачивается. Смотрит на меня разъяренно. Если бы взглядом можно было убить, я бы давно была мертва. Его ярко-зеленые глаза теперь как самая темная ночь, а рваная челка свисает, делая их еще чернее. Он тяжело дышит, то и дело сжимая и разжимая кулаки, и кое-где видны побитые костяшки и кровь Филиппа.
Приближается ко мне, берет за руку и тянет к себе. Второй рукой зарывается в мои волосы, тянет голову вверх, чтобы смотрела только на него. Глаза в глаза.
– У вас что-то было?!
Я молчу, не зная, что ответить. Вернее, не понимаю, о чем он.
– Отвечай! – требует, сжимая сильнее.
– Нет! – выкрикиваю.
– Хорошо… – прикрывает глаза на секунду, шумно дышит. А мне страшно.
Опять смотрит на меня. Я чувствую, как хватка на моих волосах становится сильнее. Он приближается к моему лицу, и я ощущаю его дыхание.
– Никогда… никогда, слышишь, не смей больше разговаривать с ним и подходить к нему! Я тебе не разрешаю! Ты моя! Запомни это!
Он говорит это тихо, но очень твердо, словно ставит клеймо. Навсегда. А во мне что-то ломается, чувствую, как ошейник опять застегивается на моей шее. Но я не хочу. Не позволю.
Не знаю, откуда беру силы, но я все же отталкиваю его от себя. Он отпускает, а меня прорывает. Горячие слезы уже льются по моим щекам, словно только сейчас я могу выплеснуть все, что творится в моей душе. Раньше я могла сделать это только в своей комнате, записывая все переживания в моего единственного друга – дневник, передавая все на страницах бумаги. Влад видит мои слезы, хочет подойти, но я выставляю руку перед собой.
– Не подходи! – кричу хрипло.
И он останавливается.
– Кукла… – хочет что-то сказать, скорее всего успокоить, как ему кажется. Но сейчас меня это, наоборот, приводит в еще большую истерику.
– Я никогда не просила тебя ни о чем! – начинаю громко. – Ты всегда поступал так, как хотелось тебе! Но сейчас я хочу, чтобы ты наконец-то услышал меня. У меня будет единственная просьба к тебе! И я хочу, чтобы ты выполнил ее… Уже ничто не будет как прежде, и я хочу, чтобы ты оставил меня. Больше не появлялся в моей жизни! Никогда!
Каменский хмурится, злится, сжимая и разжимая кулаки.
– Этому не бывать! – твердо говорит, опять предпринимая попытку подойти, но я отшатываюсь от него, словно от огня. Продолжаю уже более громко:
– Если я тебе все же дорога, то ты выполнишь мою просьбу. Ничего не изменить! Ты душишь меня, а я хочу наконец-то почувствовать, что такое жить, и я наконец-то начала это делать. И я больше не хочу быть холодной куклой! Поэтому прошу еще раз, оставь меня! Я больше не хочу тебя видеть! – уже кричу, срывая голос.
Меня трясет словно от лихорадки, дыхание перехватывает. Но мне становится легче на душе, словно огромный груз упал с моих плеч.
Он молчит, не могу рассмотреть его лицо, но больше он не делает попыток подойти.
Слов больше нет, поэтому я иду к Филиппу, который уже пришел в себя и пытается встать. Помогаю ему, поддерживаю, и мы направляемся в сторону дома. Но меня опять останавливает Влад.
– Кукла… – уже более тихо, и умоляюще.
– Завтра я приеду и заберу свои вещи. Это будет наша последняя встреча…
Я чувствую, что это конец. И одновременно начало новой жизни, яркой и такой, которую я хочу. Теперь только я буду распоряжаться ей. Теперь я кукла, которая обрела свободу…
