Читать книгу: «Петрушка в Городе Ангелов», страница 3
Глава 10
Из всех школьных предметов больше всех я ненавижу физкультуру. И у меня на это пять причин: первая – раздеваться при посторонних, вторая – потная вонь преследует до конца дня, третья – возможность получить мячом по голове, четвёртая – позорно не справляться ни с одним нормативом, задыхаясь и краснея.
И, наконец, пятая – когда никто не хочет брать тебя в команду или в пару. Обычно я либо остаюсь одна, либо оказываюсь с тем, кому больше некого выбрать. В такие моменты я особенно остро чувствую себя лишней среди других людей.
Не успеваю я обрадоваться, что физрук – увалень, который даже не смотрит на нас, как он командует всем разбиться на пары, чтобы потренировать передачу мяча. Пока я растерянно оглядываюсь по сторонам, под локоть меня подхватывает Толстый и ведёт в сторону:
– Будешь моей парой, – заявляет он. – Хочу посмотреть, умеешь ли ты держать мяч в руках.
Может, лучше было бы позорно остаться одной? Как же меня бесит этот парень! Он что, думает, что он тренер? Странно, что ещё свисток на шею не нацепил. Внутри меня всё сопротивляется подчиняться его командам, но я не хочу привлекать внимание и просить кого-то поменяться партнёрами, поэтому всё же плетусь вместе с Толстым.
Мы перебрасываем друг другу мяч какое-то время. Самопровозглашённый тренер выкрикивает советы, которые я демонстративно игнорирую. Я не привыкла к таким нагрузкам, поэтому быстро устаю. В прошлой школе мне удавалось отлынивать от физкультуры большую часть времени.
– Ты подумала насчёт тренировок? – спрашивает Толстый, в очередной раз запустив в меня мяч.
– Я, пожалуй, откажусь, – стараюсь говорить вежливо, чтобы не показать своё раздражение.
– Ну и зря. Тебе бы не помешало.
– Что ты хочешь этим сказать? – я начинаю закипать. Кем он себя возомнил?
– У тебя вон не руки, а макаронины.
Ну это уж слишком. Собираю последние силы в свои руки-макаронины и бросаю мяч в Толстого. Качок даже не замечает, что удар заряжен энергией моей ярости.
– Уже получше, – одобрительно говорит он. – Давай ещё десять раз так же.
Он издевается надо мной?
– Мне надо отойти, – шиплю я сквозь зубы и выскальзываю в коридор.
Найти в себе силы вернуться в зал я не могу, поэтому до конца урока прячусь в раздевалке. Руки жутко болят. Кажется, я потянула мышцу на последнем броске.
Сразу после физкультуры у нас физика. Хоть тут можно расслабиться. С этим предметом у меня никогда не было проблем.
В класс я захожу уже успокоившись, но меня встречают тихим хихиканьем. Опять со мной что-то не так? Или это Толстый повеселил всех историей, как я сбежала? По взглядам окружающих, направленных то на меня, то на доску, понимаю, что кто-то оставил мне послание. Оборачиваюсь и вижу следующую картину: лист петрушки, знак «плюс», какая-то ветка (видимо, художник пытался изобразить укроп), «равно» и сердечко. Очень смешно. Чувство юмора как в детском саду.
Беру тряпку, чтобы стереть это художество. Она оказывается сухая и пыльная, как будто её только что сняли с мумии. На доске остаётся размазанное пятно, в котором всё равно угадывается надпись. Ну и плевать, бегать мочить тряпку я не собираюсь. Клубы мела пачкают мои руки и сыплются на толстовку и джины. Чёрт, теперь я ещё и вся белая! Отряхиваюсь как могу. Нелли предлагает мне очередную спасительную салфетку. Мне уже и самой пора бы завести пачку.
Настроение моё поднимается, только когда Толстого вызывают к доске. Двадцать минут он позорится, пытаясь решить простейшую задачу. Вот что бывает, если кроме своего тела ничем не интересоваться. Уж лучше руки-макаронины, чем макароны вместо мозгов.
Я злорадствую каждый раз, когда он ошибается. У меня появляется ощущение, что справедливость восстановлена, пусть и без моего участия.
Последним уроком у нас биология. Классная пишет домашнее задание на доске, звенит звонок, и все начинают шумно собираться домой. Неужели я пережила ещё один день?
– Подождите, – говорит биологичка. – Задание будете делать в парах. Срок – две недели.
Опять эти пары! Ну что же мне так не везёт?
– Мария, а ты подойди ко мне, – обращается ко мне классная.
– Ты уже решила, куда будешь поступать? – спрашивает она, когда я подхожу к её столу.
– Да. То есть нет. То есть да.
Она вопросительно смотрит на меня поверх очков.
– Не поняла, – наконец произносит она.
– Просто я не ожидала, что мы переедем и смотрела ВУЗы в основном у себя в городе. Там я выбрала несколько вариантов. Но теперь, наверное, это мне не очень подходит. Не уверена, стоит ли мне возвращаться обратно. Есть ещё в Москве несколько университетов, но туда сложно попасть. А ещё там внутренние экзамены надо сдавать. Не знаю, смогу ли я поехать. И к тому же я прочитала, что общежитие дают не всем. Здесь, в Архангельске, я только начала смотреть, куда можно поступить, но…
– Я хотела узнать, будешь ли ты сдавать дополнительные экзамены в школе, – прерывает мою тираду биологичка.
– Зачем? – не понимаю я.
Классная вздыхает, как будто уже теряет терпение.
– Для поступления. Многие у нас сдают, например, биологию.
– А-а-а, нет. Я буду поступать в IT.
– Хорошо. Значит, только стандартные экзамены?
– Да.
– Если передумаешь, сообщи. Мне надо будет тебя записать.
– Поняла, – киваю я.
Я даже рада, что классная задержала меня сегодня. Не надо придумывать предлог, почему я жду, чтобы большинство одноклассников ушли домой. Не стоит им знать, что какой-то придурок достаёт меня своими снежками. Такое развлечение может стать массовым. Когда люди видят, как над кем-то издеваются, им почему-то хочется присоединиться.
– Привет, Лисёнок! – кричит придурок, когда я выхожу из дверей школы. – Ты обиделась? Давай помиримся?
Ага, помиримся. Как будто мы с ним до этого были друзьями. Я получаю снежком по куртке, отряхиваюсь и иду дальше.
Глава 11
Утро начинается с неприятностей. Я только успеваю зайти в школу и снять куртку, как вижу, что ко мне направляется тот самый очкарик, которого все называют Укропом. Этого только не хватало. Что ему нужно? Оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти пути спасения, но он уже слишком близко и видит, что я его заметила.
– Новенькая, будем вместе делать задание по биологии, – говорит он.
– Нет, – отвечаю я, хоть это был и не вопрос.
Господи, он что, не понимает, что это даст людям повод посмеяться над нами? Мало было вчерашних художеств на доске? Спасибо, я не собираюсь сама рыть себе эту яму.
– Что значит «нет»? У тебя нет пары. Будешь со мной, значит.
– У меня есть пара.
– Да? – он прищуривается. – И кто же?
Действительно, кто же? Даже тупица Толстый был бы лучше, чем этот парень.
– Нелли, – говорю я первый адекватный вариант, который приходит на ум.
– Не может быть. Она всегда с Лидой делает задания.
Надо отделаться от Укропа, пока нас никто не увидел. В этот момент в отражении зеркала вижу, как в дверь заходит шутник Антонов. Чёрт! Этот точно не сможет просто так пройти мимо.
– Хочешь сказать, что я вру? – я начинаю паниковать.
– То есть Лида свободна?
– Этого я не знаю.
– Ладно, – протягивает Укроп, – я спрошу у неё.
– Конечно, спрашивай, – говорю я как можно более невозмутимо, разворачиваюсь и не спеша направляюсь к лестнице.
Но как только меня становится не видно из вестибюля, я включаю режим Флэша и несусь в кабинет. Один пролёт, другой. Протискиваюсь через толпу детей, которые затеяли свою игру прямо на лестнице. Лёгкие уже горят. Может, пара тренировок и правда мне бы не помешала. Хоть бы соседка уже была на месте. У меня всего минута, чтобы уговорить её прикрыть меня.
Залетаю в класс тяжело дыша. Да, она здесь! Плюхаюсь на свой стул и хватаю соседку за руку.
– Нелли, ты будешь моей парой по биологии? – выпаливаю я.
– Надеюсь, ты не собираешься сейчас надеть кольцо мне на палец? – смеётся она. – Доброе утро, кстати.
Я нервно оглядываюсь на дверь.
– Ну пожалуйста. Будешь?
– Да, хорошо. Я и сама хотела тебе предложить.
Я с облегчением вздыхаю и заваливаюсь на парту, не веря своей удаче.
– А как же Лида? Или Люда? – спрашиваю я, уткнувшись лицом в свои сложенные руки.
– Ничего страшного, – отмахивается соседка.
– Если что, мы с тобой вчера об этом договорились.
– Тебя что, преследует полиция? Хочешь, чтобы я предоставила тебе алиби?
– Вроде того.
Опасность позади, мне даже не пришлось плакать и ползать на коленях. Правда теперь у меня есть ощущение, что я осталась должна Нелли. А я терпеть этого не могу.
– Если хочешь, можешь терять и дальше мои ручки. Я не против, – я пытаюсь вернуть равновесие в наши отношения.
– Вообще, я не собиралась, но спасибо за предложение.
Как мы и договаривались, на обед я иду с Нелли. Правда в комплекте оказываются ещё и сестры Синицыны – не самая приятная компания. Я уже пожалела, что сама предложила вчера это мероприятие, по дороге в столовую меня преследует плохое предчувствие.
И оно оправдывается. Как только мы садимся за стол с подносами еды, близняшки начинают расспросы:
– Значит, твоя мама переехала сюда ради какой-то хорошей работы? – спрашивает меня одна из них, отрывая кусок булочки и запихивая его себе в рот.
– Да, – отвечаю я.
– А ты в курсе, что у нас тут вообще-то безработица? – подхватывает вторая, пока первая жуёт. – Местные никуда устроиться не могут. Наш отец вот уже полгода работу ищет.
– Ну я…
Я ожидала всё что угодно, но не думала, что мне придётся оправдываться по такому поводу.
– Что-то я сомневаюсь, что ваш отец искал работу директора по продажам, – встревает Нелли.
– Нет. Но какая разница?
– Большая. Машина мама приехала открывать у нас филиал, значит, не украла у кого-то рабочие места, а может создать новые. Это для всех полезно.
Сёстры удивленно моргают, но удивление это длится секунды три. Потом их система сбрасывается, и они как ни в чём не бывало начинают новую тему:
– А вы слышали, что Тумба устроила А-шкам?
Дальше они наперебой рассказывают несвязную историю, в которой столько имён и фамилий, что я сразу теряю нить. «Спасибо», – шепчу я соседке. Она только улыбается в ответ.
Тем не менее я съедаю свой салат как можно быстрее и убегаю из столовой, пока этим бешеным сёстрам не пришло в голову, в чём еще меня обвинить. Занимаю позицию на уже привычном подоконнике в коридоре, чтобы зарисовать интересные образы учениц.
В кабинет я захожу уже после звонка. Учителя ещё нет, так что я спокойно иду к своему месту, на котором, к моему удивлению, кто-то сидит. Приближаюсь и вижу, что это Толстый. Толстый! Он увлечённо болтает с моей соседкой по парте. Они замечают меня, когда я подхожу с хмурым лицом и демонстративно кашляю.
– Я тебе потом расскажу, чем всё закончилось, – этот тупица не спеша встаёт с моего стула. – Петрушка, сегодня четверг, – говорит он, изображая вяло болтающиеся руки.
Я дожидаюсь, когда он уходит, и только после этого шиплю на Нелли:
– Серьёзно? Толстый?
– Что? – не понимает она.
– Тебе что, вообще всё равно с кем общаться? – «С этим тупым качком?» – добавляю я про себя. – Да он помешался на этих чёртовых тренировках. О чём с ним вообще можно разговаривать?
Нелли смотрит на меня молча, прежде чем заговорить. И делает это таким строгим тоном, что я даже немного пугаюсь.
– Во-первых, его зовут Макс. И это он организовал эти «чёртовы тренировки». Наверное, поэтому для него они так важны.
Она говорит медленно и чётко, из-за чего создается ощущение, что каждая фраза впечатывается мне в голову. Я успеваю удивиться, как получилось, что я даже не знала имени этого парня. Все называли его «Толстый», и я стала повторять за ними.
– Во-вторых, ты не думала о том, что в команде тебе было бы проще познакомиться с людьми и наладить общение? Макс приглашает тебя в свою группу, хочет помочь. Он хороший парень.
Мне становится как-то неприятно от самой себя, когда я слушаю Нелли. Он хотел мне помочь? Такая мысль даже не пришла мне в голову.
– К тому же он – капитан обеих наших школьных команд – так что да, в спорте он разбирается. А если тебе кажется, что он глупый, можешь спросить его о том, как работает человеческий организм – об этом он знает всё. А ещё он классно готовит. И ты можешь поговорить с ним о любом фильме, который тебе нравится, потому что он видел, наверное, всё, что есть во вселенной.
Я больше не могу её слушать. Мне противно вспоминать, сколько раз люди составляли мнение обо мне, не потрудившись узнать про меня абсолютно ничего. Кажется, я похожа на своих бывших одноклассников больше, чем я думала.
– Я не говорила, что он глупый, – мямлю я в своё оправдание. И это единственное моё достижение – то, что я не произнесла этого вслух.
Глава 12
В выходной я встаю рано, мама ещё спит. У нас есть традиция – завтракать вместе по воскресеньям, поэтому я жду, когда она проснётся. Боюсь, что если однажды мы нарушим этот распорядок, наши параллельные жизни могут больше никогда не пересечься.
Ближе к полудню мама выползает из комнаты. На ней пижама и тапочки, волосы растрёпаны. Ещё одна причина, почему я люблю наш утренний ритуал – только в эти моменты она выглядит как живой человек, а не как работник месяца.
– Доброе утро, Мария! Что у нас сегодня подают на завтрак?
Это любимая мамина шутка. Каждую неделю я готовлю яичницу, и сегодня – не исключение. Мы едим не спеша. Обе знаем, что это наше время, торопить его не стоит.
– Как дела на работе? – спрашиваю я. – Я тебя на этой неделе ни разу не видела по вечерам.
– Это похоже на упрёк, – говорит мама, даже не поднимая на меня глаз.
– Думаешь? – хмыкаю я.
– Ты должна понимать, чего мне стоило получить эту должность. Мне нужно во многом разобраться, чтобы соответствовать. Если я не справлюсь, меня легко заменят, а вот я такую работу могу больше не найти.
Мама громко стучит вилкой по тарелке. Наверное, представляет себе меня на месте яичницы. Молчу, не хочу заводить её ещё больше. После пары минут тишины она всё же смягчается:
– Как только я налажу работу отдела, смогу приходить домой раньше.
Я киваю, хотя и знаю, что это неправда. Эти речи я слышала от мамы уже много раз. Как только она «налаживает работу», ей становится скучно. Некоторое время она страдает, а потом находит новую вершину, которую будет покорять. И она доберётся до неё, даже если ей придется идти туда босиком по битым стёклам. На самом деле, я подозреваю, что чем больше битого стекла, тем маме интереснее.
– А как у тебя в школе? – меняет она тему.
– Всё хорошо, – отвечаю я на автомате.
Хотя вот уже несколько дней мне не даёт покоя ситуация с Толстым. Что, если Нелли права, и он хотел помочь мне, поэтому и позвал в команду? Мне хочется услышать ещё одно мнение, поэтому я решаюсь посоветоваться с мамой.
– Я вот думаю кое о чём, – начинаю я издалека. – У нас в школе есть дополнительные тренировки по баскетболу.
– Бесполезная трата времени, – отрезает мама. – Тебе сейчас надо готовиться к экзаменам.
– Да, я знаю. Я хотела сказать, что командная игра вроде как помогает сплотиться…
– Мария, с каких пор тебя интересует спорт? Выкинь эти глупости из головы. Твоя задача – поступить в хороший университет. Остальное не должно тебя волновать. Ты думаешь, я работаю для того, чтобы потом оплачивать твою лень?
– Да я же не об этом.
– Всё, слышать больше ничего не хочу. Вроде не маленькая, должна понимать, как важно получить высшее образование. – Она прерывает наш завтрак даже не допив чай. – Ладно, у меня ещё много дел.
Зря я попыталась спросить у неё совет.
В свой единственный выходной мама занимается домом: убирает квартиру, готовит кое-какую еду, гладит себе костюмы на следующую неделю и развешивает их в чехлы. Вечером, когда я ковыряю вилкой подгоревшие котлеты, сделанные мамой из полуфабрикатов, у меня наконец-то появляется идея, как мне разрешить ситуацию с Толстым.
Глава 13
И вот в понедельник я стою в конце класса и морально готовлюсь подойти к Толстому, чтобы заговорить. Не могу поверить, что делаю это добровольно. Парень сидит на своём месте, уткнувшись в телефон. Он выглядит таким самоуверенным: развалился на стуле как на диване, вытянутые ноги торчат на весь проход, скучающее выражение на лице. Не может быть, что Нелли была права. Бред какой-то. Сейчас я просто пойду и опозорюсь.
Я пытаюсь отогнать от себя эти мысли. Я уже всё обдумала, и мой план достаточно прост: если, как утверждает моя соседка, Толстый и правда хотел мне помочь, я дам ему повод сделать это другим способом. А если изначально была права я, и Толстый – обычный придурок, сейчас он посмеётся надо мной, зато я перестану мучиться от чувства вины.
– Привет, – я подхожу к нему, переминаясь с ноги на ногу.
– Привет, Петрушка, – отвечает парень, не переставая пялиться в телефон.
Очень вежливо. Я стараюсь побороть своё раздражение и продолжить следовать плану.
– Я хотела сказать, что спорт – это не моё.
– Это я уже понял.
Теперь самое сложное. Видимо, я выгляжу странно, потому что не знаю, куда деть руки и постоянно меняю их положение. Толстый наконец-то отвлекается от телефона и следит за моими манипуляциями.
– Я… Я слышала… Мне сказали, что ты умеешь готовить.
– Допустим. И что? – он смотрит на меня недоверчиво.
– Может, ты мог бы научить меня готовить что-нибудь простое? А то я только сосиски варить умею. И пельмени.
Толстый смотрит на меня, как будто обдумывает, не шутка ли это. Потом он передвигается на соседний стул и жестом приглашает меня присесть. Слава богу, он не спрашивает, умею ли я пользоваться интернетом и кулинарными книгами, и неужели некому меня научить, раз уж я прошу о помощи именно его. Вместо этого он зачем-то оправдывается:
– Когда занимаешься спортом, нужно особое питание. У нас большая семья, отдельно для меня никто готовить не будет, вот я и научился сам.
Я киваю и сажусь на соседний стул.
– А у меня мама много работает, так что мне приходится самой о себе заботиться, – я вообще-то не собиралась делиться такими подробностями с посторонним человеком, тем более с Толстым, но это вырывается как-то само.
Мы обсуждаем, что именно я хочу научиться готовить. Я так до конца и не могу поверить, что это действительно происходит. Когда у меня уже есть подробный рецепт, написанный корявым почерком Толстого на клетчатом листочке, он спрашивает:
– А кто тебе сказал про меня?
– Нелли.
Толстый не отрывает взгляд от ручки, которую крутит в руках.
– Что ещё она рассказала?
– Больше ничего, – говорю я на всякий случай, чтобы не подставить соседку.
Парень молча кивает.
Глава 14
Я провозилась три часа, но всё же сварила куриный суп, как учил меня Толстый. Получилось неплохо. Порция большая, хватит на несколько дней. Надо будет поблагодарить его.
Наливаю себе тарелку горячего супа и слышу, как в замке поворачивается ключ. Моя первая мысль: «Кто-то ломится к нам в квартиру». Мо бежит в коридор встречать пришедшего, и я следую за ним.
– Чем это у нас пахнет? – слышу мамин голос прежде, чем успеваю увидеть её.
– Ты чего так рано?
– Взяла работу домой. Ты как будто не рада меня видеть.
– Рада, конечно, – отвечаю я скорее растерянно, наблюдая, как мама разматывает шарф и снимает пальто. Неужели она услышала меня в воскресенье? – Приходи на кухню, я как раз суп сварила.
– Ого, это что-то новенькое, – она следует за мной, заглядывает в кастрюлю и вдыхает аромат свежей домашней еды.
– Да, вот решила попробовать.
Я наливаю вторую порцию для мамы.
– Очень вкусно. Ты у меня такая самостоятельная, – говорит она, когда её тарелка пустеет.
– Да уж, приходится.
Мама пропускает мой последний комментарий мимо ушей. Мне хочется сказать что-нибудь ещё, чтобы она хоть как-то отреагировала, но меня останавливает пронзительный свист чайника. Я иду выключать плиту и доставать чашки, но невысказанная обида не отпускает меня.
Оборачиваюсь, чтобы спросить, какой чай заварить, и замолкаю на полуслове. Мама сидит сгорбившись, ладони зажаты между коленями, взгляд расфокусирован. Давно я не видела её такой уставшей.
– Я заварю тебе ромашку.
Мама кивает со слабой улыбкой.
– Может ляжешь спать сегодня пораньше?
– Мне ещё надо поработать. Спасибо.
Она берёт чашку и уходит в свою комнату с пачкой бумажек подмышкой.
Глава 15
Захожу в школу за минуту до звонка. Этого времени мне как раз хватит, чтобы раздеться и подняться в класс. И не придётся взаимодействовать с людьми – идеально. Иду к раздевалке, как вдруг меня окрикивает Нелли:
– Маша, привет! – она сидит на скамейке, а вокруг неё стоят близняшки и ещё пара девчонок из нашего класса.
– Привет, – бросаю я ей и иду дальше.
– Маш, иди сюда.
Что ей нужно? Опять хочет вовлечь меня в компанию этих дурочек? Нет, спасибо.
– Скоро звонок, – говорю я. – Мне там надо ещё подготовить к уроку кое-что.
– Подойди, пожалуйста.
Девчонки оборачиваются на меня, а за их спинами Нелли пытается подать мне какие-то сигналы, пуча глаза и демонстративно шевеля бровями. Я подхожу. Что она там задумала? Это какая-то засада?
– Да?
– Елена Владимировна просила нас с тобой к ней зайти, – на лице соседки опять милая улыбочка. – Девочки, вы нас не ждите.
Звенит звонок, и все четверо торопливо уходят к лестнице. Мне становится спокойнее, по крайней мере мы остались вдвоём.
– Ну пошли, – говорю я соседке.
– Подожди, – шипит она на меня.
Мы ждём, когда коридор опустеет.
– Что происходит? Классная нас не звала, так?
– У меня тут проблема.
Замечаю, как соседка вцепилась в скамейку и старается не шевелиться.
– Нужна прокладка? – предполагаю самое очевидное. Наверное, нет в мире девчонки, которая хотя бы раз в жизни не попадала в глупую ситуацию по этой причине.
– Да нет. Смотри.
Она чуть приподнимается и разворачивается ко мне боком. Задний шов на её юбке разошёлся почти до самого пояса. На месте её удерживают только тонкая полоска ткани на талии и скамейка, к которой плотно прижимается Нелли.
– О, чёрт, – только и говорю я. – Как это случилось?
– Я присела поправить шнурок, а она лопнула.
– Может, стоило надеть юбку по размеру? Или кушать поменьше булок на завтрак? – я не могу удержаться, чтобы не поддеть её. Хотя по собственному опыту понимаю, как она себя сейчас чувствует.
Соседка пропускает это мимо ушей, а я удивляюсь, какой же у неё лёгкий характер.
– Сейчас есть более важный вопрос: что делать?
– Может, я тебе куртку принесу, и ты пойдешь домой переоденешься?
– У меня куртка короткая.
Мы обе смотрим на мою и понимаем, что она тоже ситуацию не спасёт.
– Можешь сбегать домой и принести мне что-нибудь своё? – предлагает Нелли.
– Да мне до дома только полчаса идти, а потом полчаса обратно. Ты будешь тут весь день сидеть?
– Съезди на такси. Я дам тебе деньги.
– Подожди, я знаю, что делать. Пойдём в туалет, я всё исправлю.
– Да что тут можно исправить?
– В любом случае лучше прятаться в туалете, чем сидеть в коридоре как статуя.
На это Нелли нечего возразить. Мы добираемся до нашего укрытия короткими перебежками, прикрываясь моей курткой.
Школьный туалет – место не самое приятное, но нам выбирать не приходится. Располагаюсь на одном из унитазов. Нелли демонстративно зажимает нос двумя пальцами.
– Надеюсь, не придётся торчать здесь, пока уроки не закончатся. Что ты придумала?
– Снимай юбку, – говорю я и достаю из рюкзака дорожный швейный набор.
– Серьёзно? – стонет Нелли. – Кто вообще носит с собой в школу нитки и иголки?
– И это мне говорит человек с чемоданом косметики в рюкзаке.
– А вдруг в тебя бросили снежок, и ты не можешь отмыть тушь водой? – парирует она.
– А вдруг у тебя треснула юбка, и ты оказалась посреди школы с голой жопой?
Мы смеёмся. Вот уж не подумала бы, что в таких ситуациях есть место для веселья.
– Ладно, я согласна, вещь полезная, но я же буду выглядеть глупо в заштопанной юбке. К тому же она опять разойдётся, как только я сяду.
– Тут дел на десять минут. Давай я зашью, а потом решишь. По крайней мере ты сможешь дойти в ней до дома.
Нелли кивает, снимает юбку и отдаёт мне.
– И всё же откуда эти иголки? – спрашивает она. – Я видела, как ты на переменах что-то рисуешь в блокноте. Ты ещё и крестиком вышиваешь, чтобы время убить?
Я сижу на унитазе и вытаскиваю рваные нитки из лопнувшего шва. Как я и думала, на подгибах есть достаточно ткани, чтобы сделать юбку шире. Тогда она не лопнет снова. Нелли скрещивает руки на груди и ходит по туалету взад-вперед в полупрозрачных чёрных колготках и ботинках на шнуровке. Я часто слышала, что если ты боишься сцены, надо представить, что все зрители в зале голые, но никогда не понимала, чем это должно помочь. Оказалось, что открыться человеку действительно проще, если ты видишь его трусы.
– Я тебе рассказывала, что мы жили небогато, – начинаю я.
– Ага.
– Ну так вот. Мы не могли себе позволить часто покупать одежду. Пока вещь не была заношена до дыр, о новой можно было и не думать. Конечно, мне хотелось красивые наряды, но я всё понимала. Большой проблемой это стало, когда я начала быстро расти. Особенно сложно было с джинсами. Они становились слишком короткими за пару месяцев, – я вздыхаю, вспоминая, как глупо я выглядела в то время. – Мама старалась покупать их на вырост, но я всегда была тощей, на мне даже штаны подходящей длины сильно болтались. Короче, эти дурацкие джинсы стали ещё одним поводом издеваться надо мной. И вот, однажды я решила что-то с этим сделать. Я вырезала полоски из тех штанов, что были мне уже малы, и пришила эти кусочки снизу.
Я подзываю Нелли к себе, примеряю юбку на неё, отмечаю, где надо сшить. Неудивительно, что она порвалась. У соседки потрясающая фигура с тонкой талией и округлыми бёдрами (ещё один повод для зависти). Вот только одежда из магазина обычно рассчитана на более прямой силуэт, поэтому юбка болтается на талии и слишком сильно перетягивает попу.
– И что было дальше? Получилось круто? Все заткнулись? – Нелли явно болеет за меня в этой истории.
– Нет, получилось ужасно. Я вырезала неровные куски, поэтому одна штанина вышла короче другой. Швы были кривые. Ну и цвет этих полосок отличался от остальной ткани. Но я промучилась целый вечер, исколола себе все пальцы и на следующий день пошла в них в школу.
– Все смеялись? – хмурится Нелли.
– Нет, они даже не заметили. Зато заметила мама. На следующий день она притащила домой швейную машинку. Такую древнюю в большом деревянном коробе.
– И ты попробовала снова?
– Ага.
Мы улыбаемся друг другу, как будто это наша общая победа.
– А потом я перешила под свой размер пару маминых вещей, которые она уже не носила.
Подзываю Нелли для следующей примерки. Придётся переделать ещё и пуговицу, чтобы юбка села как надо.
– Ты же не расскажешь об этом другим девчонкам? – осекаюсь я.
– Маша, я же говорила, ты можешь мне доверять.
– Именно так обычно говорят маньяки в фильмах.
– Ай! – кричит Нелли. – Маньяки скорее тычут подругам иголкой в зад.
– Извини, – хихикаю я.
– Так значит ты стала носить мамины шмотки? – возвращается Нелли к разговору.
– Сначала да, но вещи у неё были…
– Старушечьи?
– Скажем так, старомодные.
– И что ты придумала? – в глазах Нелли весёлый блеск.
– Пошла в секонд. Рылась там часами, находила хорошие вещи: иногда брендовые, иногда просто из хорошей ткани, иногда мужские. И перешивала их на себя.
– Ого, – восхищается Нелли, – это же потрясающе!
– Ага, потрясающая история моей бедности.
– Глупости, – отмахивается она. – Никто из тех, кого я знаю, не смог бы провернуть такое.
– Да что тут особенного, – бормочу я.
– А вещи, которые на тебе сейчас? – она осматривает меня.
– Это из обычного магазина. Я перестала шить, когда появилась возможность покупать новую одежду.
Юбка готова, и Нелли сначала осматривает её.
– Чёрт, она выглядит как новая!
– Надо бы ещё, конечно, погладить.
Нелли надевает юбку, не обращая внимания на мои реплики, и разглядывает себя со всех сторон.
– Ну-ка, сними видео, – суёт она мне свой телефон.
Я снимаю, а Нелли крутится и танцует победный танец. Мы вместе смотрим на результат. Она смеётся как всегда громко и заразительно, и я тоже не выдерживаю и смеюсь вместе с ней. Мы подскакиваем, когда кто-то ломится в закрытую дверь туалета.
– Занято! – кричим мы хором.
Но нам действительно пора идти.
– Ты так и не сказала, зачем носишь нитки с собой.
– Поначалу мои швы часто расходились, поэтому я взяла в привычку иметь под рукой швейный набор. Я уже давно им не пользовалась, но без него чувствую себя как-то некомфортно.
Мы уже идём по пустому коридору, но мне не даёт покоя еще один вопрос:
– Нелли, почему ты попросила о помощи меня, а не Синиц?
– Чтобы потом вся школа меня обсуждала? Ну уж нет.
Похоже, она правда так и не стала для них близкой подругой.
