Цитаты из книги «Возлюби ближнего своего», страница 8

- Сердечное спасибо за работу, Черников.

- Ну, что вы? - Русский, словно защищаясь, поднял руку. - Надо же помогать друг другу, если это возможно. Сам каждый день можешь попасть в такое положение.

"Кто покупает, тот всегда богаче того, кто вынужден продавать."

Несчастье - самая будничная вещь на свете!

— Вы верите еще во что-нибудь?

— О, да! Я верю в святой эгоизм! В бессердечность! В ложь! В косность души!

- Не хотите еще сигарету? - спросил Керн.

- Нет, спасибо. Я и так слишком много курю.

- Как-то мне сказали, что сигарета в нужную минуту лучше, чем все идеалы мира.

Ювелиры издавна славятся каменными сердцами. Может быть, потому, что постоянно возятся с камнями.

- ...Слава Богу, что в большинстве случае дичь рано или поздно становится умнее охотника. Знаешь почему?

- Нет.

-Потому что для нее больше поставлено на карту

- Правильно. - Марилл снова начал обмахиваться газетой, - Вы знаете, о чем я только что читал?... Нет, вы не отгадаете. Я читал отдел брачных объявлений. Послушайте-ка! "Где тот дорогой симпатичный мужчина, который хочет сделать меня счастливой? Женщина с глубокой душой, достойным, благородным характером, любящая все доброе и прекрасное и имеющая первоклассные знания в руководстве отелем, ищет родственную натуру в возрасте тридцати пяти - сорока лет, с хорошим заработком". - Марилл поднял глаза. - В возрасте тридцати пяти - сорока! Сорок один уже исключается. Вот это уверенность, правда? Или вот еще. "Где мне найти Тебя, мое Дополнение! Проницательная, веселого нрава леди и домашняя хозяйка, не разбитая повседневной жизнью, темпераментная и душевная, обладающая внутренней красотой и пониманием товарищества, желает найти себе джентльмена с достаточным доходом, любящего искусство и спорт, и в то же время - хорошего супруга", - прекрасно, правда? Или возьмите вот это: "Одинокий человек пятидесяти лет, но выглядящий моложе, чувствительный, круглый сирота..." - Марилл остановился. - Круглый сирота. В пятьдесят-то лет! Достойное сожаления существо - этот наивный пятидесятилетний! - Вот, мой дорогой! - Он протянул газету Керну. - Две страницы! Каждую неделю целых две страницы, и только в одной газете! Вы только посмотрите на заголовки, тут все дышит любовью, добротой, товариществом, дружбой! Настоящий рай! Эдем в пустыне политики! Это оживляет и освежает. Сразу видно, что в наши жалкие времена есть еще много хороших людей. Такие вещи возвышают, правда? Он отбросил газету. - Почему бы не написать так: комендант концентрационного лагеря с нежным сердцем и глубокой душой... -

Он наверняка считает себя таким, - сказал Керн. -

- Конечно. Чем примитивней человек, тем больше он собой доволен. Посмотрите на предложения. - Марилл ухмыльнулся. - Какая пробивная сила! Какая уверенность! Сомнение и терпимость - это черты интеллигентных людей. Поэтому они и продолжают погибать. Сизифов труд... Одно из самых глубоких изречений человечества

— Сейчас зима, и надо как-то убить время, — сказал Марилл. — Какие, собственно, у эмигранта проблемы? Голод, жилье и время, которое некуда девать,— ведь работать ему запрещено. Голод и забота о крыше над головой — вот два смертельных врага. С ними он должен бороться. Но время... Огромное, пустое, бесполезно уходящее время; этот притаившийся враг разъедает и подтачивает энергию, нескончаемое ожидание рождает усталость, а смутный страх парализует силы. Оба первых врага атакуют эмигранта в лоб, и ему приходится либо обороняться от них, либо погибнуть; время же атакует и разлагает его. Вы оба молоды. Так не торчите же попусту в различных кафе, не скулите, не поддавайтесь усталости! Если иной раз станет невмоготу, отправляйтесь в великий зал ожидания Парижа — в Лувр. Зимой там хорошо топят. Уж лучше горевать, стоя перед картиной Делакруа, Рембрандта или Ван Гога, нежели сидеть за рюмкой водки или предаваться бесплодным сетованиям и бессильной ярости. Это говорю вам я, Марилл, который, вообще говоря, тоже предпочитает рюмку водки. Иначе я не стал бы читать вам нравоучений.

Каждый человек будет благодарен, если его отвлекут от страха и скуки, между которыми он постоянно находится.