Читать книгу: «Стихи среднего человека», страница 3

Я гляжу на плоды рябины

 
Капли крови пали на землю.
То рябина теряла плоды.
Кровоточило сердце любовью
И теряло силы свои.
 
 
Рана болела долго и нудно.
Но время взяло своё.
И только горечь немного
Всё тревожило сердце моё.
 
 
Миг любви – он приходит внезапно.
Снова сердце горит как свеча.
Но тревожит при встречах прохлада,
Что мелькает в глазах у неё.
 
 
Мы расстались с ней на рассвете.
Слов уж не было – только печаль.
Догорела свеча надежды.
В сердце похоронного марша плачь.
 
 
Я гляжу на плоды рябины.
Я топчу их ни сколь не стыдясь.
Не болит моё сердце любовью.
Оно больше не хочет… ЛЮБИТЬ.
 

Снова мыть коня

 
Счастье нету больше
В детстве мыть коня.
Он стоит и косится,
Фыркает всегда.
 
 
Я водой речною
Брызгаю в него.
Он ногой капризно
трогает всё дно.
 
 
Щёткой растираю
Мокрые бока.
Он губами бархата
Трогает меня.
 
 
А потом довольные
Мы бредём с реки.
И горбушку с солью
Я скормлю с руки.
 
 
Будет день, работа,
Овод и жара.
Вечером же буду
Снова мыть коня.
 

Я расту под дождиком…

 
Солнышко играет,
Но тучка набегает,
И накрывши солнце,
Потекла слезой.
 
 
Я стою под деревом,
И ловлю рукой,
Слёзки этой тучки,
Тучки дождевой.
 
 
А затем напившись,
В дождик с головой.
Он же очень тёплый,
Летний дождик мой.
 
 
Прыгаю по лужам,
Там, где пузыри,
Лопаются радугой,
Утренней зари.
 
 
Я расту под дождиком.
Я уже большой.
Скоро я достану
Радугу рукой.
 

Моя прекрасная Изольда

 
Ромашки жёлтые сорву,
Венок из них я сам сплету.
И подарю его тебе,
Моя прекрасная Изольда.
 
 
Венок ромашек от души.
Его ты милая прими.
Всё для тебя я от себя,
Моя прекрасная Изольда.
 
 
Отблеск огня в очах твоих.
И жёлтый нимб огнём горит.
Ты для меня желанней всех,
Моя прекрасная Изольда.
 
 
Я на колени упаду.
Твои я ноги обниму.
Ты для меня милее всех,
Моя прекрасная Изольда.
 
 
Луну с небес тебе возьму.
Тебе одной я поднесу.
Ты в серебре красивей всех,
Моя прекрасная Изольда.
 
 
Я жду твои слова любви.
Я жду признания твои.
Ну говори скорее их,
Моя прекрасная Изольда.
 
 
– Венок ромашек я порву.
Луну на небо отпущу.
Я не люблю тебя, герой.
Я не твоя прекрасная Изольда. —
 
 
Фаины пушкинской слова,
Как больно ранили меня.
И взгляд прощальный на тебя,
Моя прекрасная Изольда.
 

Смешинка

 
Когда смеюсь я громко
Мне мама говорит: —
Смешинка в рот попала, —
И ласково глядит.
 
 
Тогда несусь я к зеркалу,
И открываю рот.
Стараюсь очень тщательно,
Смешинку рассмотреть.
 
 
Я думаю смешинка,
Конфеткой должна быть.
Но как я не стараюсь,
Конфеты там и нет.
 
 
Я к маме возвращаюсь,
Печально говорю:
– Смешинка потерялась,
Никак и не найду. —
 
 
А мама улыбаясь,
Смешинку достаёт.
И нежно в лоб целуя,
В кармашек мне кладёт.
 
 
– А если ещё хочешь,
Ты к папе поспеши.
Смешинку потерявшуюся,
Попробуй с ним найти.
 
 
Я обнимаю папу.
И папа говорит:
– Смешинку потеряла,
Сейчас тебе найду. —
 
 
И вот в моём кармашке,
Смешинки две лежат.
И если потеряю,
Я знаю, где искать.
 

А зимой коровки…

 
Травы луговые
Под косой легли.
Запах очень крепкий
Скошенной травы.
 
 
И на солнце жарком
Высохнет трава.
И её с охотой
Заметут в стога.
 
 
Мы же, ребятишки,
На стога играть.
Норки, как и мышки,
Будем выгрызать.
 
 
Но с полей всё сено
В сенник увезут.
И от игр ребячьих
Крепко всё запрут.
 
 
А зимой коровки,
Сено то жуя,
Молочком заплачут,
Нас им напоя.
 

Так по привычке…

 
Ёжик с лисичкой,
Бельчонок и мишка,
В прятки-пятнашки
Играют в лесу.
 
 
Мамы в сторонке
Вяжут носочки,
Зорко в тенёчке
Глядя на игру.
 
 
Детки усталые,
Страшно довольные,
К ним подбегают
И просят еду.
 
 
Мамы из сумок
Тянут провизию.
Мамы с рук кормят
Свою детвору.
 
 
– Вот изгвоздались,
Вот перепачкались —
Пап на вас нет. —
Так по привычке
Кряхтя и ворча,
С охами-ахами,
Любят всегда.
 

И вновь со мной моя любовь

 
В моей душе обиды нет.
Пожар любви давно затух.
И только зимней длинной ночью
Я так хочу, чтоб был ты здесь.
 
 
Моя любовь вовсю пылала.
Моя любовь шла в небеса.
В тебе одном душа сгорала.
Тобой одним дышала я.
 
 
И вспоминаю стан твой крепкий.
И руки тёплые твои.
И жаркий шёпот слов приятных.
И как ждала слова любви.
 
 
Но слов любви я не дождалась.
Обидно было мне до слёз.
Я горевала, тосковала.
А ты ушёл, и ты исчез.
 
 
И вот лежу и вспоминаю.
Зима бушует за окном.
Меня ты снова обнимаешь.
Ты вновь со мной – моя любовь.
 

Родина ты малая…

 
Я воды колодезной
Выпью из ведра.
Чистой, изумительной.
То Земли слеза.
 
 
И сведёт мне скулы,
Холодом воды.
И нальюсь я бодрости,
Глубины Земли.
 
 
Долго, с передыхом,
Буду пить слезу.
И остатки влаги
На лицо махну.
 
 
Полон, полон счастья,
После той слезы.
Родина ты малая,
Часть родной страны.
 
 
Завтра буду снова
Из колодца пить.
Мне ещё денёчек
В деревеньке жить.
 

Но как солнца лучик…

 
Милая берёзка,
Как печальна ты,
Под унылым дождиком,
В пасмурные дни.
Но как солнца лучик,
На тебя падёт,
Вся ты заиграешь,
Словно колобок.
А злодейка осень,
Тут как тут она,
Не даёт играться
С лучиком тепла.
Дождиком всё мочит,
Холодом томит,
Всё как будто шепчет,
Ты усни, усни.
Засыпай берёзка,
Спи аж до весны.
Ты красивой будешь
В летние деньки.
Вдоволь наиграешься
Лучиком тепла,
Для любви красавица,
Расцветёшь тогда.
 

Они вас помнят молодою

 
Звездой Вы были,
Но забыты.
Живёте тихо Вы одна.
Но те, кто Вас тогда любили,
Вас не забудут никогда.
Они Вас помнят молодою.
Для них мечтою были Вы.
Они Вас тайно так любили.
Вы были частью их души.
Они во снах Вас целовали.
Руками нежно обнимали.
И просыпалися в слезах.
Какой же дивный был мираж.
Когда в кино или театре,
Чужою жизнью жили Вы,
Они любили и страдали,
И погибали, как и Вы.
И вот в тиши своей квартиры,
Вы доживаете одна.
Но те, кто Вас тайком любили,
Для них Звезда – Мечта всегда.
 

Как смывает дождик осень…

 
Печалью мочит дождик душу.
Осень на дворе.
Мне тоскливо, одиноко.
Скоро быть зиме.
 
 
Беспричинно что-то гложет,
Сердце жмёт моё.
Где-то там в Литве далёкой,
Смотришь ты в окно.
 
 
Может также, как и здесь,
Дождик на дворе.
Может также, как и здесь,
Сердце жмёт твоё.
 
 
Нас судьба на век сплотила,
Пасмурным дождём.
И сердца нам – ОЖИДАНЬЕ,
Лапкой жмёт своей.
 
 
И представив на мгновенье,
Твой печальный вздох,
Захотелось быть мне рядом,
С осенью твоей.
 
 
И стоять с тобою рядом,
И смотреть в окно,
Как смывает дождик осень.
Скоро быть зиме.
 

Осень жалобно поплачет…

 
Шедевр осенний на дворе,
Жёлтая листва.
Но всё чаще серебром,
Любит их зима.
 
 
Осень жалобно поплачет,
Сереньким дождём.
Лето днём ей помогает,
Тёплым ветерком.
 
 
Но придёт однажды ночью,
Белая зима.
Лето больше не поможет,
Осень сдаст права.
 
 
Лёгким утренним морозцем.
Красногрудым снегирём.
Жёлто-чёрную синичку,
Обдувает северком.
 
 
Шедевром зимним на дворе
Играет детвора.
Снежком подтаявшим, весна,
Уже пугнула снегиря.
 

Зима уйдёт последнею сосулькой

 
Зима, людей тепло одетых,
Замучила вконец.
Весна, дай скинуть им одежды,
Приди, приди скорей.
 
 
Весна боится подступиться.
Зима ещё страшна, сильна.
И враз скуёт весны попытку,
Бег оживить застывшего ручья.
 
 
А от удара зимней стужи,
Весна зальётся тут слезой.
и будет плакать и бороться,
Пока не станет жить ручей.
 
 
Зима уйдёт последнею сосулькой,
Тогда весна закончит слёзы лить.
И для людей свою подружку, Лето,
Всё чаще будет торопить.
 
 
А лето, жаркими деньками,
Заставит всю одежду снять.
Людишки, от жары сгорая,
Начнут стонать и зиму звать.
 
 
А та, вначале, осень пустит.
Пускай людишек остудит.
Затем придёт и вновь замучит,
Тех, кто зимой по лету загрустит.
 

Погода, ах… погода!

 
Зима и Осень. Лето и Весна.
Погода очень часто меняет времена.
Зима порой – без снега. А Осень – без дождя.
Весной бывает Лето, а Лето – как Весна.
Погода, ах… Погода! – творится в небесах.
И человечек тоже, замешен тут подчас.
 
 
Но как бы сделать так,
Чтоб Лето было б Летом.
Весна была б Весной.
Зима полна бы снега,
А Осень золотой.
 
 
Какое б постоянство
Было б и у людей.
Когда прекрасно знаешь,
Что день сменяет ночь.
 

И вижу главное – люблю

 
Я ваше тайное послание
Держу у сердца своего.
В нём много нежных слов желания,
Но есть и главное – ЛЮБЛЮ.
 
 
Люблю тебя за очи дивные.
Люблю тебя за светлый день.
Люблю тебя за сердце славное.
Люблю тебя за то что есть.
 
 
Я ваше тайное послание
Порой от сердца оторву.
Его читаю с наслаждением,
И вижу главное-ЛЮБЛЮ.
 
 
Люблю тебя за ласки нежные.
Люблю тебя за ночь без сна
Люблю тебя за всё прекрасное.
Люблю тебя любовь моя.
 
 
Я ваше тайное послание
Опять у сердца положу.
В нём много нежных слов желания,
И наше главное – ЛЮБЛЮ.
 

Твой срок идёт…

 
Моряк-рыбак,
Ты добровольно
Избрал себе
Плавучую тюрьму.
Рыбацкий рокон,
твой халат тюремный,
А рыбодел,
Что рудник в Воркуте.
За пайку хлеба и валюту,
На борт ты тащишь трал.
За рыбоделом кровью рыбин,
Ты пачкаешь халат.
Отшкерив рыбу,
Её, ты в морозилку сунешь.
Там заморозив,
Вынешь, упакуешь
И в трюм опустишь.
А срок идёт.
Вокруг вода.
И вот уж полные трюма.
Да на свидание бежит
Рыбацкий транспорт.
Он спешит.
При перегрузке
Водки тяпнешь.
Родных ты вспомнишь,
И на вахту.
И вновь тянуть свой срок.
А он течёт.
Три месяца, полгода,
И вот последний трал,
Домой дорога,
И вновь забота.
Родные берега,
Которые забыл.
Ты ведь от них отвык.
На берегу,
Отдав жене и детям,
Деньги, ласки,
Вновь убегаешь ты в моря,
Мотать свой срок.
МОРЯК-РЫБАК!
 

И слёзы, слёзы, слёзы…

 
Гобои и фаготы
В оркестре не слышны.
Смычковые играют
За упокой души.
 
 
Но вот басово соло,
И смолкли все они.
Гобои и фаготы,
Ну, где же, где же вы.
 
 
Ударили литавры.
И звоном стон пошёл.
Гобои и фаготы,
Куда же вы ушли.
 
 
Когда же ваше слово,
Аккордом для души.
Но слух тут оскорбляет,
Звон лопнувшей струны.
 
 
Гобои и фаготы,
Шопена марш не наш.
В могилу гроб спустили,
Покойник уже ваш.
 
 
И слёзы, слёзы, слёзы
Идут, идут из глаз.
Гобои и фаготы,
Мы слышим, слышим вас.
 

Понарошку мы стреляли

 
Улетели, улетели
Детские года.
Наступила, наступила
Зрелая пора.
 
 
Но порою возвращаюсь,
Правда иногда,
В затуманенные дали,
Что были тогда.
 
 
Золотое было время.
Речка, пескари.
И весёлые ребята.
Где теперь они.
 
 
Разбросало судьбы наши,
По родной стране.
Кто-то дни свои проводит
И в чужой земле.
 
 
Почему-то в детстве нашем,
Всё была война.
И играли, и играли
Часто до допоздна.
 
 
Понарошку мы стреляли,
Понарошку убивали,
Понарошку умирали,
Но за Родину всегда.
 
 
Отголосок той кровавой,
Но большой войны,
Отыгрался в нашем детстве
Эхом той беды.
 

Вы уходили не прощаясь

 
Души печальные надрывы.
На сердце рубчики судьбы.
Вы уходили не прощаясь,
Оставив лето позади.
 
 
И ваш уход тяжёлой раной,
Рвал душу просто на куски.
Слезою мрачной и кровавой,
На сердце оставлял рубцы.
 
 
И только время дорогое,
Лечило душу вновь и вновь.
А сердце рубчиком тончайшим,
Себе пометило – любовь.
 
 
И вот когда душа в покое,
И сердце больше не болит,
С тревогой жду прихода лета,
Мой рубчик сердца уж томит.
 
 
Души печальные надрывы.
На сердце рубчики судьбы.
Устал я ждать прихода лета.
Хочу опять следы любви.
 

То был не клик…

 
Летели птицы в поднебесье,
Весёлым кликом оглашая мир.
Зима на крылья опускалась
И подгоняла их.
 
 
Они летели над полями,
Они летели над лесами.
Их путь лежал через моря,
В родные тёплые места.
 
 
Их было тридцать птиц могучих,
За лето нагулявших сил.
И сил хватало им добраться,
Туда, где есть прокорм и мир.
 
 
Но на пути в тот край прекрасный,
Взметнулся в высь грибок ужасный.
И от красивых сильных птиц,
Остался лишь последний клик.
 
 
То был не клик, а крик несчастных.
И он летел над всей Землёй.
И был проклятием ужасным,
Для тех, кто создал тот грибок.
 

Стреляя – убиваешь

 
А в армии приказы
Никем не обсуждаются.
А в армии приказы
Лишь только выполняются.
 
 
Стреляя – убиваешь.
Приказ ты выполняешь.
И совесть тут твоя.
Химерой лишь была.
 
 
Сжигаешь ты деревню
И жителей её.
Сжигаешь по приказу,
Что хочешь ты ещё.
 
 
Ребёнок партизана,
Убей его скорей.
Ведь вырастет зараза
и отомстит тебе.
 
 
А совесть не химера,
Порой даёт и знать,
Приказ ты выполняешь,
Но всё ж не автомат.
 
 
И мальчики кровавые,
Придут к тебе во снах,
И будешь просыпаться,
В поту не раз, не раз.
 
 
Ты был простым солдатом,
Ты выполнял приказ.
Судить тебя солдатик,
Труднее в небесах.
 
 
Приказ не обсуждается.
Приказ лишь выполняется.
Ты – Родины – солдат.
Ты – будешь – убивать.
 

Мария с Мерседес пивка подносят…

 
Нам грузят в трюм бананы Эквадора,
И мы решили взять пока пивка на грудь,
А местные ребята-эквадорцы,
Решили русских в пиве победить.
 
 
Ах, эквадорцы, эквадорцы, эквадорцы.
Хороший вы банановый народ.
Но русских-маринеро – к водке стойких,
Вам в жизни никогда не победить.
 
 
Мария с Мерседес пивка подносят.
Мулаточки уж больно хороши.
И русским-маринеро – глазки строят,
Падение морали впереди.
 
 
Хорошие ребята – Эквадора,
Давно под стол лежать хрю-хрю пошли,
А русских два красавца-маринеро,
В хотель «Экстаз» с девчонками ушли.
 
 
Ах, эквадорцы, эквадорцы, эквадорцы,
Хороший вы банановый народ.
Но русских-маринеро – к водке стойких,
Вам в жизни никогда не победить.
 

Тревогу душит интерес…

 
Сегодня лени я предамся.
Сегодня буду я один.
Мечтам безумным я отдамся,
И в них я буду не один.
 
 
Я мчусь в космические дали.
И вижу звёздный мир таким,
Каким увидел и создатель,
Когда спеша его творил.
 
 
Вот мчится рядом астероид.
На нём космический корабль.
Лежит бездыханный и мёртвый.
Таит в себе он чью печаль.
 
 
Его я взглядом провожаю,
Тревожно стало на душе.
Зачем я мчусь в космические дали,
Не повернуть ли мне к Земле.
 
 
Но повернуть всегда успею.
Тревогу душит интерес.
Хочу взглянуть на то, что строят.
Хочу узнать, кто создаёт.
 
 
Вот ближе, ближе край вселенной.
Я слышу взрывов гул глухой.
И вот уже на горизонте,
Я вижу свет, он не земной.
 
 
Я подлетаю всё быстрее.
Я вижу битву: зла-добра.
И из осколков дня и ночи,
Кого же вижу?… это Я!
 

И потекла земля слезой…

 
Они стояли у могилы,
И ждали горсть земли вдовы.
Ведь гроб лежал уже в низине,
И ждал покрытия земли.
 
 
Вдова в руке держала землю,
Но не решалась бросить ком.
Оркестр не громко бухнул медью,
И потекла земля слезой.
 
 
Стонал оркестр, вдова рыдала.
Печаль волной накрыла всех.
Цветок жасмина был раздавлен.
И встал уже могильный крест.
 
 
Венки накрыли всю могилу.
Оркестр всплакнул последний раз.
Все поспешили по машинам,
Скорей туда, где поминать.
 
 
А через час к пустому месту,
Пришли бомжи, что в склепах жили,
И взяв из груды два венка,
Их отнесли – тому, кто дал вина.
 

За что так зиму любят двое

 
Зима сегодня разгулялась,
Гоняет ветер по двору.
Собака нос в живот уткнувши,
Дыханьем греет конуру.
 
 
Но вот шаги там у калитки,
И ухо пса уже торчком.
И он летит, летит из будки,
Зима ему уж ни по чём.
 
 
Хозяйку малую встречает.
Хвостом вертит, юлой играет.
В прыжке удачно лижет нос.
И получает свой кусок.
 
 
За что так зиму любят двое.
Им ни по чём её вражда.
Пёс утром в школу провожает,
А после школы их игра.
 
 
И наигравшись до упаду,
Уйдёт хозяюшка в избу,
А пёс свой нос в живот уткнувши,
Дыханьем греет конуру.
 

Слезинки-горькие дождинки

 
Печаль слезинками скопилась,
Уже в начале твоих глаз.
Ещё не много и слезинки,
Тропой солёной побежат.
 
 
Что послужило той печали,
Когда по нежному лицу,
Слезинки, что ручьём бежали,
Вдруг превратилися в реку.
 
 
Слезинки – горькие дождинки,
Из недр пылающей любви.
Слезинки – горькие дождинки,
Надежд разбитые мечты.
 
 
Но вот поток слезинок исчезает,
Река убралась в ручеёк,
А тот в слезинку истлевает,
И заберёт её платок.
 
 
Слезинки – горькие дождинки,
В остатках чуть набухших век.
Слезинки – горькие дождинки,
Девичьих слёз короткий век.
 

Предал я тебя

 
Снеговым бураном,
Пронеслась любовь.
Вьюгой, вьюгой, вьюгой,
Запорошив след.
Но снежинкой талой
Был оставлен срез.
Кровоточит в сердце
Саночный разрез.
Почему так остро
Всё болит душа.
Почему на сердце тяжесть
Давит всё меня.
Ты в душе моей осталась
Видно навсегда.
Потому на сердце тяжесть,
Предал я тебя.
И простить меня не сможешь,
Однолюбка ты.
И слышны твои слова,
Что предатель я.
Снеговым бураном
Пронеслась любовь.
Как же ты, предатель,
Всё ещё живёшь.
 

Как сказать-признаться…

 
Солнышко играет в золотой косе.
Посчитал веснушки на её лице.
Пробежал котёнок – хвостиком «торчмя».
Улыбнулась девушка – подсолнухом светя.
 
 
Как сказать-признаться, что её люблю,
Что на белом свете, ей одной живу.
Робко и не смело на неё гляжу,
Хочется мне тронуть всё её косу.
 
 
А она смеётся, глядя на меня,
И косой играет, не тая.
Тут и срок приходит в армию идти,
Так и не признался ей в своей любви.
 
 
На вокзале помню, я в толпе девчат,
Посчитал веснушки на лице опять.
А потом на службе всё жалел о том,
Что так и не тронул я косы у ней.
 
 
Служба проходила, я ей не писал,
Лишь её веснушки часто вспоминал.
Да за день умаявшись видел всё во сне,
Косу золотистую я в своей руке.
 
 
А когда вернулся, я смелее был.
Я на ней женился, солнышке моей.
Годы пролетели и теперь у нас,
Доченька с веснушками и косой до пят.
 

Если б вы знали…

 
Белые розы немного увяли,
Но вы принимаете дар.
Вижу взволнованы,
Дышите страстно,
Мы продолжаем роман.
 
 
«Я опоздала всего на минуту».
 
 
«Эта минута – жизни мой час.
Если бы вы опоздали на десять,
Поверьте,
Я бы умер, тоскуя по вас».
 
 
«Ты извини меня, милый-любимый,
Если б ты умер, я б не жила.
Ты не сердись, мною любимый,
Если б ты знал, как жизнь хороша».
 
 
«Вижу любимая, вижу родимая.
Дай обниму я тебя.
Жаром любовным тела прекрасного,
В плен забирай навсегда».
 
 
Белые розы, белые розы,
В песнях всегда.
Белые розы, белые розы,
Счастлив с ней я.
 

Как жадно жду я наши встречи

 
Ах, эти встречи, встречи, встречи.
Какой романтикой полны.
Когда струёй коварной глади,
Ты льёшь слова своей любви.
 
 
Как нежно, нежно ты целуешь,
Как прижимаешься ко мне.
А я стыдливо отстраняясь,
Хочу внимать твоей любви.
 
 
И ты их льёшь потоком бурным.
И снова сблизился со мной.
И нету сил мне отстраниться.
Коварство слов меня сильней.
 
 
И вот в объятьях твоих крепких,
Теряю голову свою.
И только шёпот слов любовных,
Всё также сильно я хочу.
 
 
Ах, эти встречи, встречи, встречи.
Какой романтикой полны.
Как жадно жду я наши встречи,
Как жадно жду слова любви.
 

Мой Иванчик, мой баранчик

 
Что случилось мой Иванчик,
Мой козлёнок, мой баранчик.
Почему сердитый ты,
И надутый как верды.
 
 
Ведь вчера мы целовались,
Очень жарко обнимались.
И слова любви свои,
Уходя оставил ты.
 
 
А сегодня ты сердит.
Ничего не говоришь.
Чем обидела тебя.
Ты скажи мне не тая.
 
 
Я скажу тебе родная.
Я скажу, услышат все,
Ты такая растакая,
Не хорошая вся ты.
 
 
Три часа ты у калитки,
С кем болтала, вспомни ты.
Чей букет, такой огнистый,
Прижимала ты к груди.
 
 
Что язык ты проглотила,
Нехорошая такая.
Я ль тебя не целовал,
Я ль тебя не миловал.
 
 
Кто тебя в кино водил,
Кто тебе цветы дарил.
А в ответ гляжу она,
Три часа ля-ля, ля-ля.
 
 
Ты ревнуешь, мой Иванчик,
Мой козлёнок, мой баранчик.
Только лишь тебя люблю,
И в ответ тебе скажу.
 
 
С кем болтала у калитки.
От кого цветы брала.
И тебе, мой обезьянчик,
Повод к ревности дала.
 
 
Ах, Иванчик, мой дурманчик,
Лопушок мой дорогой.
Завтра будем мы на свадьбе,
У подружки дорогой.
 
 
А стояла у калитки,
С женихом её родным.
И болтала я с невестой,
Что под руку с молодым.
 
 
Неужели не заметил,
Ты невесту у него.
Симпатичную подружку,
Красивей в сто раз его.
 
 
Ты не сердишься, Иванчик.
Мой козлёнок, мой болванчик.
Весь расцвёл, душа моя,
Ну целуй, целуй меня.
 

Когда придёшь ко мне, родная

 
Когда в печали мы бываем,
То вспоминаем вечера,
Когда впервые целовались,
И обнимались до утра.
 
 
Как жарко в ухо мы шептались,
Как жарко страстно обнимались,
Как горячи были слова:
– Люблю тебя и лишь тебя. —
 
 
То было время без печали,
То было время страсти роковой,
Когда два сердца утомлялись,
Одной, но светлою мечтой.
 
 
– Когда придёшь ко мне, родная?
– Когда увидимся, родной?
– К тебе бегу, моя родная.
– К Тебе стремлюсь я, дорогой.
 
 
Но всё течёт, всё бег имеет.
И жизнь на месте не стоит.
– Ты не ушла, моя родная?
– Я здесь, мой милый и родной.
 

Романсы

 
Романса звуки мне на сердце
Легли печальною строкой.
И в этих звуках, в этих строках,
Моя ушедшая любовь.
 
 
Пойми меня, пойми душою,
Ушла любовь, ушла давно.
И лишь «Звездою над могилой»,
«Кустом увядших хризантем»,
Романса звуки золотые,
Мне возвращают ту любовь.
 
 
Тоскую я, романс услышав,
Слезою звук его продля.
Душа встревожена строкою,
Глазами ищет всю тебя.
 
 
И ты сейчас передо мною,
В тончайшей паволоке дня.
Как ты прекрасна, дорогая,
Как ты чудесна, боль моя.
 
 
Пойми меня, пойми душою.
Ушла любовь, ушла давно.
И лишь «Звездою над могилой»,
«Кустом увядших хризантем»,
Романса звуки золотые,
Мне возвращают ту любовь.
 

Март, кошачьей лапкой…

 
Опять кошачьей лапкой
Коснулся март меня.
И на 8-е марта
Я пригласил тебя.
 
 
Осыпалась мимоза,
Была вся для тебя,
Ты же на свидание
Так и не пришла.
 
 
Целый вечер ждал.
День другой настал.
И пустой бокал,
Зря так простоял.
 
 
Март, кошачьей лапкой,
Не задел тебя.
И бокал вина
Выпью за себя.
 

Страдаешь, моя милая…

 
Глаза твои осенние,
Печальные глаза.
Страдаешь, моя милая,
С тобой страдаю я.
Любовь та безответная,
Туманила глаза.
Ты не смотрела, милая.
Другим увлечена.
И он тебя волнует,
И им ты вся полна.
Берёзка, моя милая,
Печаль моя горька.
Дай бог, тебя полюбит,
Тот, кем увлечена.
Пока же он не видит,
Как ты страдаешь вся.
И вижу, ты поникла,
Голубушка моя.
Страдаешь, моя милая,
С тобой страдаю я.
 

Я подала вам руку

 
Вы подали мне руку,
И с вами я пошла.
И в танце нашем медленном,
Сказали вы слова.
 
 
«Давно я вас, красивая,
Давно, давно люблю.
И замуж, моя милая,
Я вас прошу, прошу».
 
 
Но танец быстро кончился,
И я ушла от вас.
И долго танец «белый»
Ждала, ждала для нас.
 
 
Я подала вам руку,
И с вами я пошла.
И в танце нашем медленном,
Судьба моя была.
 

Я ловлю родные звуки

 
Папа дремлет, спит братишка,
Мама в кухне шебуршит,
Мне пока ещё не спится,
Я в прожитом ещё дне.
Милый пёсик, славный Тимка,
На ногах моих лежит.
Он храпун подчас ужасный,
Но сейчас со мной не спит.
Чешет блошку задней лапкой,
И умиленно сопит.
Глядь, а ушки на макушке,
И с кровати прыг да скок.
И зацокал он на кухню,
Тявкнул раз и враз умолк.
Видно мама ему в миску,
Что-то вкусное кладёт.
Я ловлю родные звуки,
Улыбаюсь я себе.
Милый дом – спокойной ночи,
Дом родной – покой тебе.