Читать книгу: «Страха.net», страница 3

Но ведь есть и другое объяснение! Может быть, Женьку все же нашли? – Шурик вернул суетливые мысли к вопросу о том, кто же вчера был у них дома. – Но почему я не помню этого? Или не знаю? Нет, это невозможно. Если бы Женьку нашли, то я, как его друг детства, уж точно бы знал об этом!

Так, – Шурик старался отыскать хоть какую-то логику в происходящем с ним, – выходит, что у меня серьезные проблемы с памятью.

Ненадолго озаренное рациональной догадкой сознание, снова погрузилось во тьму непонимания. – Но тогда, – тревожный, беспомощный взгляд Шурика снова бесцельно забегал по полу, – почему я не помню Женьку, как своего друга? Ведь я знаю его, только как своего одногруппника, а он – знает меня с детства, и бабушка как бы подтвердила это вчера, вспоминая о времени, проведенном с Женькой на нашей даче. Или это все эти проклятые провалы в памяти?!

Теперь Шурик был уверен почти на сто процентов, что у него проблемы со здоровьем, причем очень серьезные. Он понимал, что если сейчас не разобраться в них, а пустить на самотек, то, вполне возможно, что однажды он вовсе потеряет связь с реальностью, став обузой для пожилой Клавдии Ильиничны.

Когда шурик, засыпая на последней паре под монотонное бормотание преподавателя, как-нибудь конспектировал лекцию о психотических расстройствах, то даже предположить не мог, что это может коснуться его самого, что вместо диплома, ему может «светить» смирительная рубашка.

Внезапная боль, обрушившаяся на Шурика вчера вечером, вновь пронзила его голову, от чего он, обхватив ее руками, опустился на пол, приняв позу эмбриона. Но не прошло и пары секунд, как боль прошла так же внезапно, как и появилась. Списав произошедшее на обычный спазм, тем более, что поводов для него не мало, Шурик быстро забыл об этом незначительном для него сейчас событии.

Шурик думал о том, в какой ситуации оказался. Ему стало страшно за себя, за бабушку, которую он может оставить одну. Он словно провалился в невесомость, остался без опоры, превратился в пылинку, с которой играют случайные ветры. Он был уверен, что ему не обойтись без обследования и, скорее всего, лечения. Но если об этом узнают в институте…. Практика врача психиатра была его мечтой; он поступил на «медицинский» не ради «корочки», как это иногда бывает, а ради самой профессии. И если о его проблемах узнают в институте, то ему придется похоронить свою мечту.

Придя к этому умозаключению и найдя в нем пусть зыбкий, но все же ориентир для решения этой проблемы, Шурик почувствовал некое успокоение, а после него и назойливую жажду, которая все же заставила его отвлечься от хаоса мыслей, который он все еще пытался упорядочить.

Выйдя в коридор и направившись на кухню, Шурик, непроизвольно следуя укоренившейся у него привычке не топать громко, чтобы не разбудить бабушку, тихо, почти на цыпочках, преодолел коридор, соединяющий его комнату с кухней. Как это всегда бывало, такие предосторожности не действовали, и бабушка, имея крайне чуткий сон и гипертрофированную заботу о внуке, хотя уже и взрослом, всегда бубнила что-то вроде «не пей воду из холодильника» или «опять без тапок по холодному полу».

Открыв холодильник и достав из него пластиковую бутылку с ледяной водой, Шурик осознал, что не слышит привычных наставлений.

На мгновение, приложив ледяной пластик к горячему лицу, он оставил бутылку на столе и тихо вышел в коридор. Не включая свет, Шурик пробрался в комнату, где спала бабушка. Когда Шурик подходил к бабушкиной комнате, его насторожила необычная тишина. Слышно было, как тикает будильник, стрекочут кузнечики на улице, но не было слышно дыхания, присущего спящему человеку. – Баб, – прошептал Шурик, стоя в дверном проеме и робко заглядывая в комнату.

Ответа не последовало.

Все также, оставаясь на пороге комнаты, он вгляделся в темноту, туда, где спала бабушка. Свет уличного фонаря, проникая сквозь прозрачный тюль, рисовал на сложенном диване неясные силуэты. Увидев, что бабушкин диван сложен и пуст, Шурика пронзил страх. – Баб, – полушепотом произнес он, уже всматриваясь в темноту и заставляя себя поверить, что бабушка где-то здесь. – Баб! – уже громко, во весь голос, повторил он. Выждав несколько секунд, Шурик включил свет.

Желтый свет хрустальной «совдеповской» люстры осветил пустую комнату.

– Баб, ты дома?! – кричал парень, включая свет во всей квартире?

Когда-то в детстве, просыпаясь и обнаруживая свое полное одиночество, он испытывал похожее чувство. Но тогда шестилетний Шурик, точно зал, что бабушка придет. Что, скорее всего, она ушла в магазин и вернется домой с чем-нибудь вкусным, или она ушла на почту, или зашла к соседке за чем-нибудь, и они разговорились.

Сейчас взрослый парень, который через два года должен стать дипломированным врачом психиатром, не понимает, почему он один в квартире. Куда делась его бабушка? Придет ли она? Или, может быть, ее уже нет.

Очередное потрясение за эту ночь. – Может быть, у меня снова случился провал в памяти, может быть, бабушка куда-то уехала, и я должен об этом знать? Но если она уехала, значит, уверена, что со мной все в порядке и я не страдаю никаким психическим отклонением. Мысль об отъезде бабушки показалась ему наиболее рациональной, ведь другого объяснения ее отсутствия он не находил.

Шурик рванул в комнату за телефоном. Как это часто случалось, он оказался разряжен. Найдя зарядку под кипой одежды, которую он складывал уже целую неделю и, подключив устройство к сети, Сашка набрал телефон бабушки. «Абонент временно недоступен или…», – раздосадованный Шурик сбросил вызов, тыкнув пальцем в экран.

Страх потери родного человека и надежда, что вот-вот бабушка вернется, или он очнется ото сна, боролись в душе молодого человека.

После пережитых за прошедшие несколько дней событий, его уверенность в своем адекватном понимании реальности пошатнулась. Шурик стал подвергать сомнению те обычные вещи и явления, которых раньше не замечал. Ведь кто знает, что он делал только что? Звонил ли бабушке, заходил ли на кухню, чтобы выпить воды? Или, может быть, ему это только показалось? Мучительное чувство неизвестности происходящего с ним сейчас и в прошлом, распирало голову парня изнутри, сводя его с ума.

В какой-то момент Шурику показалось, что он услышал, как щелкнул дверной замок. Этот звук, всегда предшествующий возвращению родителей домой, рефлекторно возбудил в нем радость. Парень мигом оказался в коридоре у входной двери. Но, увы, звук оказался иллюзией.

Однако, эта иллюзия, на мгновение, притупив страдания парня, дала ему возможность мыслить рационально.

Наконец, ему в голову пришла простая очевидная мысль, которая, сумей он сохранить холодный рассудок, осенила бы его намного раньше. «Бабушкины вещи?!» – воскликнул Шурик, ворвавшись в комнату бабушки.

Открыв шкаф, Шурик сразу заметил, что количество сезонной одежды в нем заметно уменьшилось. Тогда, он заглянул в шкаф с исподним – то же самое. Вдобавок, пропали и несколько пар обуви, в том числе те самые туфли, которые бабушка, называя их «парадно-выгребными», одевала только по особым случаям.

Тогда Шурик осмотрел шкаф, где хранилась их с бабушкой верхняя одежда – ее шуба висела на месте, но болоньевого плаща, который Клавдия Ильинична одевала в прохладные летние дни, не было. Зимние сапоги также стояли на своем месте. «А бабушкин паспорт? Он здесь?» – размышлял Шурик, выдвигая верхний ящик комода с документами.

Несмотря на внешнюю простоту, Клавдия Ильинична крайне скрупулезно относилась к документам, и не важно, будь это чек на покупку электрочайника или собственность на квартиру. Под их хранение она выделила целый комод, в который с аккуратностью, которой позавидовал бы любой педант, хранила папки, причем, обязательно подписанные.

Для тех или иных документов предназначалась папка определенного цвета, внутри которой, разложенные по мультифорам, хранились чеки, справки, свидетельства и тому подобное. Разумеется, Шурику строжайше запрещалось открывать этот обитель порядка.

И вот сейчас взволнованный отсутствием бабушки внук, перерывает содержимое ящиков в поисках ее паспорта.

«Паспорта нет!» – нахмурившись, констатировал Шурик, задвинув нижний ящик, с торчащим из него синим уголком какой-то папки.

Логичное, как казалось Шурику, заключение о том, что Клавдия Ильинична, прихватив вещи и паспорт куда-то уехала, вселило в него надежду на некий благоприятный исход. Но куда уехала Клавдия Ильинична? Шурик этого не знал. Или не помнил. Быть может, она уехала тайно? Но нет. Этого не может быть. Вывод только один – у Шурика очень серьезные проблемы и он не помнит события, недавно произошедшие с ним.

Итак, Шурик был почти уверен в том, что его бабушка жива и с ней все хорошо. В его памяти еще были свежи воспоминания о странных метаморфозах, произошедших в поведении бабули, что добавляла ему тревожных мыслей. Кто знает, к чему привели эти странности? Ведь он так и не посоветовался с преподавателем по этому поводу.

Сидя на полу у комода, Шурик заметил, как что-то блеснуло под бабушкиным диваном. Дотянувшись до блестящего предмета, он почувствовал под ладонью нечто маленькое и твердое, похожее на острый камешек. Когда Шурик достал необычный предмет, его лицо обдало жаром. Это оказалась сережка. Обычная золотая серьга с камушком в виде капли, напоминающем бриллиант или топаз, Шурик в этом не сильно разбирался. Это было третье потрясение за ночь. Трясущейся, влажной рукой он сжал кусочек металла. Он хорошо помнил эти серьги. Его мама так часто носила их, что маленький Сашка и не представлял ее без этих сережек. Он даже изображал маму на своих детских рисунках только в них.

Но, черт возьми, эта сережка не могла пролежать здесь два года незамеченной! Откуда она взялась?!

Не удивительно, что остаток ночи Шурик провел без сна. Близился рассвет. Парень докуривал очередную сигарету. Все это время он не выпускал сережку из рук. Шурик всматривался в нее, будто пытаясь узнать, какие тайны скрыты за ее невероятным появлением. «Все страньше и страньше…» – почему-то пронеслась в голове фраза из знаменитой сказки Льюиса Кэрролла.

***

Придя в институт, Шурик первым делом стал искать Женьку. Ведь он был единственной связью с той жизнью, в которой Шурик хоть что-то понимал.

Ко второй паре явился Женька. Вопреки ожиданиям Шурика, друг прошел вглубь аудитории и, не обращая на Сашку большего внимания, чем на остальных студентов, занял предпоследнюю парту. Сашка настойчиво сверлил вчерашнего лучшего друга удивленным взглядом до тех пор, пока не встретил такой же со стороны Женьки. «Выходит, что мы с ним не друзья детства, а просто одногруппники», – сделал вывод Шурик, машинально открывая тетрадь с конспектом. «Так получается, что в моей памяти не просто теряются целые пласты воспоминаний…, я помню то, чего не было?!» – Ну, это уже слишком! – вслух сказал Шурик, чем привлек внимание преподавателя, который уже начал лекцию.

Отсидев оставшиеся пары и придя домой, Сашка рефлекторно включил компьютер. Пока далеко не новая машина загружала и настраивала систему, готовя себя к работе, парень осматривал квартиру на предмет еще каких-нибудь несоответствий. Вроде бы, ничего не поменялось. Содержание бабушкино гардероба, как и все остальные веще, были там, где их запомнил Шурик, уходя в институт.

Парень уселся за компьютер с небрежно слепленным бутербродом. В правом верхнем углу монитора зиял желтый конвертик, извещающий о новом письме. На душе у Сашки стало тревожно.

В письме, пришедшем с того же неизвестного адреса было лишь два слова: «Догони меня!». – Что за бред?! – выкрикнул парень в экран, будто тот, кто писал ему это сообщение, мог его слышать.

«Ты больной псих! Лечись!» – тарабаня по клавишам, набрал ответное сообщение Шурик.

Раздался телефонный звонок. Шурик вздрогнул. На экране мобильника высветилось имя «Эдик».

– Санек, тебя сколько ждать можно?! – возмущался в трубку голос Эдика.

– В смысле «меня ждать?»

– Блин, брат, не пугай меня! Ты какой-то странный последнее время.

– Я… – бессмысленно произнес Шурик.

– Саня, я по поводу фотографии, которую ты скинул два дня назад и просил проверить на фотошоп.

Сашка ничего подобного не помнил. Но чтобы не потерять последнюю адекватность в глазах друга, он попытался сделать вид, что был очень занят и просто забыл о своей просьбе.

– А, да, фотография, точно. Да, замотался я, что-то. В институте нас подгрузили. Ладно, через тридцать минут я у тебя.

– Пиво не забудь, загруженный ты наш.

– Не забуду, – с натянутой ухмылкой ответил Шурик.

***

– В общем, я не знаю как, но эта фотография, если не считать изменения цвета, редактированию не подвергалась, – констатировал Эдик, отхлёбывая пиво. На экране его компьютера была та фотография, которая вот уже несколько дней не давала Шурику покоя. Тот же дом, пень около крыльца.

«Да это же наша дача, где мы с Женькой в детстве играли!», – пронеслось в голове Шурика и чуть не слетело с языка.

Однако, кое что все же изменилось. На фотографии уже не было отражения мальчика в оконном стекле, но был сам мальчик, стоящий спиной к фотографу и машущий кому-то рукой, как раз напротив этого окна. То есть, мальчик есть, а его отражения нет.

– Эдик, это вообще как возможно?! – нервно воскликнул Шурик, сидящий рядом у экрана монитора.

– Ты меня спрашиваешь? – риторически ответил Эдик,– я сам ничего понять не могу. Сам с таким впервые сталкиваюсь. Пацан должен отражаться в любом случае. Ну, если конечно, он не вампир, – хмыкнул Эдик. – А откуда, ты говоришь, у тебя эта фотография? – почесывая трехдневную щетину, спросил друг-программист.

– С Интернета скачал, – равнодушно буркнул Сашка, всем видом показывая, что не хочет вдаваться в подробности появления у него этой фотографии.

Шурик потер красные после бессонной ночи глаза и еще раз посмотрел на фото. Он вдруг поймал себя на мысли, что начал привыкать к тем событиям, которые с недавних пор стали происходить в его жизни. Но, все еще следуя рефлексу будущего врача психиатра, пытался поставить себе диагноз. Однако, как обыватель, который на собственной шкуре испытывал эти метаморфозы с памятью, которая будто жила своей, независимой от Шурика жизнью, он пытался найти хоть какую-то закономерность в тех событиях, которые помнит и тем, что происходит в его жизни.

– Слушай, Эдик, у меня к тебе еще одно дело есть…, – начал Сашка, вспомнив про отправителя странных писем, последнее из которых было, как показалось Шурику, наглой усмешкой. – В общем, мне тут псих один пишет, и пишет часто. Достал уже. Сегодня, прикидывай, шлет мне «Догони меня!». Мне бы его IP адрес узнать, а лучше местоположение.

Шурик поднес бутылку пива ко рту и без удовольствия сделал глоток уже теплого напитка.

В лице Эдика появилась несоответствующая ситуации нарочитая значимость, несерьезность которой измученный происходящим Шурик не смог заметить.

– Я, конечно, программист гениальный, но забесплатно не работаю, – с хитрой улыбкой ответил Эдик. Шурик вопросительно посмотрел на него, подумав, не произошло ли что и с его другом. – Блин, ты бы хоть пирожков Клавдии Ильиничны с собой прихватил, – рассмеялся парень, – я же кроме Доширака и магазинных пельменей уже три года ничего не ел. С тех пор, как стал один жить. Эдик помотал головой, укоряя Шурика в непонятливости. Блин, точно! Я ж забыл, – опомнился Эдик, – ты ж говорил, что Клавдия Ильинична уехала куда-то.

Шурик прыснул пивом, обрызгав им клавиатуру. – Лечи нервы, психиатр, – сказал Эдик и вытер рукавом посеревшие от налипшей грязи клавиши.

– Давай, заходи в свою почту. Эдик передвинул клавиатуру к Шурику и развернул монитор. – Сейчас вычислим твоего тайного поклонника, – подтрунивал он над другом.

И действительно, гениальному программисту, как называл себя Эдуард, не составило труда вычислить IP адрес и местоположение неизвестного отправителя, зайдя на один из сайтов, предназначенных для этих целей.

Оказалось, что дом, откуда пишет загадочный отправитель писем, находится пугающе близко от дома самого Шурика.

– А вот и адрес твоего психа, – торжественно произнес Эдик, нажав на кнопку Enter.

– Блин, он живет в нескольких остановках от меня! – сипло произнес Сашка.

– Может, в полицию…? – предложил Эдик, но в следующий момент понял, насколько далеко от обычно присущей ему рациональности это предложение.

– И что я им скажу?

Эдик молча пожал плечами.

– Может, я его просто заблокирую и дело с концом? – искоса глядя на Шурика, спросил он.

Такое предложение хоть и было заманчивым, но Шурик был уверен, что чем дольше он будет стараться спрятаться и как-нибудь адаптироваться к происходящему в его жизни, тем сложнее ему потом придется. Клубок нелогичных, случайных событий, обвивающихся вокруг Шурика, когда-нибудь, добравшись до горла, перекроет ему кислород.

– Спасибо за помощь, – сухо, но с искренней благодарностью сказал Шурик.

Эдик молчал. Он знал Шурика с детства. И зная его характер, удивлялся той решимости, которую наблюдал в нем в этот момент.

– Ну, предположим, ты найдешь умника, который шлет тебе эти сообщения? – сказал он, бесцельно глядя на горлышко полупустой бутылки, словно пытаясь разглядеть в нем убедительные доводы для того, чтобы отговорить Шурика от его, казалось, твердого решения.

– Правда, мне в это, почему-то, слабо верится. Ну, хорошо, найдешь ты его. И что дальше?

Шурик пожал плечами. Он действительно не знал, что дальше.

– Дело твоё, – Эдик встал с кресла, резко оттолкнув его и, повернувшись спиной к монитору, встал напротив стеллажа, рассматривая коллекцию жестяных банок, которую начал собирать еще на первом курсе, когда переехал в съемную квартиру.

– Понимаешь, Сань, – сказал он, стоя спиной к Шурику, – вот ты сейчас собрался идти на встречу с каким-то психом, который шлет тебя странные сообщения. Тебе это действительно нужно? – также, не оборачиваясь, спросил его Эдик.

Шурик молча кивнул, но его жест остался незамеченным.

Внезапно, его голову пронзила боль, а свет в глазах померк. Шурик рефлекторно обхватил руками затылок и зажмурил глаза. «Хорошо, что Эдик не видел», – пронеслось на задворках сознания Шурика, когда боль отступила. Как в прошлый раз, все прошло быстро.

–Ладно, бывай! – встав со стула, Шурик протянул руку Эдику, не глядя на нахмуренное лицо друга. Закрой за мной. – Бывай! – сухо ответил Эдик, пожав руку Шурику.

***

Выйдя от Эдика, Шурик хотел сразу же поехать по адресу, который он для него нашел. Но мысль о том, что бабушка могла вернуться за время его отсутствия, направила его домой.

Шурик зашел в свою квартиру. Вопреки его чаяньям, она оказалась также пуста, как и пару часов назад, когда он поехал к Эдику. По привычке, паренек попытался уловить запах бабушкиной выпечки. Но, видимо, за время отсутствия Клавдии Ильиничны он успел выветриться, а его место занял запах крема для обуви в коридоре и дешевого одеколона в бабушкиной комнате, которым она притирала зеркала.