Читать книгу: «Не верь глазам своим», страница 7

Глава 10

– Прошу минуточку внимания!

Громогласный голос отца обратил всё внимание гостей на себя. Он мог даже не повышать тональность и не постукивать десертной вилкой о край бокала – люди всё равно бы обратили все взоры на него. Он пленял окружающих своим могуществом и грандиозностью, не терялся в толпе приглашённых, возвышался над ними своей спокойной уверенностью, хотя был на полголовы ниже большинства мужчин. И в половину не так привлекателен.

Отец уделял внимание своей внешности ровно столько, сколько должен уделять ей внимание уверенный в себе мужчина с бездонными карманами. Не успело ему стукнуть сорок, как на лбу объявились два ореола залысин, а к пятидесяти они отвоевали себе большую часть его головы. Но Роджер Лодердейл не помчался в самую лучшую клинику и не бросил все свои сбережения сотрудникам в лицо, лишь бы они вернули ему волосы на законное место любыми волшебными способами, как сделал один из членов совета директоров «Лодердейл Корп» Стивен Дрезден. В один прекрасный день тот вернулся в офис с кустящейся шевелюрой на месте утраченного вихра и так гордился своими ненастоящими волосами, словно это была его личная заслуга.

Роджер Лодердейл ни разу не ложился под нож и не скупал абонементы в спортзал с личным тренером, чтобы убрать намечающийся живот, как делали Джерри Брайт и Ларри МакКлинток, его советники. И даже не пытался скрыть свою раздающуюся фигуру плотной тканью костюмов, как глава отдела финансовых рисков Алан Поуп. Не молодился в постели с нью-йоркскими моделями, как семидесятилетний акционер Гидберт Боуден и не менял жён чаще, чем блестящие автомобили, как Джереми Кольер.

Все они присутствовали в гостевой зале Лодердейлов, но терялись на фоне живущего в ладах с собой отца. Все они и ещё сорок «самых близких», по мнению матушки. Из праздника в честь своего сына она закатила настоящий пир на весь мир, чтобы покрасоваться перед соседями и деловыми партнёрами. Нередко в наших кругах это партнёрство и соседство перерастали в соперничество.

Мама стояла позади отца в изысканном, благородном платье цвета бордо, которое я всё же сумела ей подобрать после двадцати «фи» в адрес не менее изысканных и благородных. Она отыгралась на мне по полной, заставив притащить половину бутика «Нюаж», заказать пятнадцать цветочных композиций и гирлянд для украшения зала, убедить Оливию взяться за съёмку торжества и даже переманить инструментальный квартет из балтиморской филармонии, которые в этот вечер должны были играть на открытии арт-галереи в Шипли Хилл. Деньги могут многое, как и капризы моей матери.

Гости стекались кто к назначенному часу, кто со свойственным важным персонам опозданием. В элегантных нарядах и дорогих машинах. Водители высаживали их на подъездной аллее и отъезжали прочь, готовые примчаться по первому зову обратно. Наверняка они собирались в какой-нибудь забегаловке в соседнем квартале и подшучивали над обнаглевшими, зазнавшимися боссами. Деньги и правда могут многое. В том числе, изменить человека до неузнаваемости.

В какой-то момент мне захотелось присоединиться к этой весёлой шайке водителей и посмеяться вместе с ними за чизбургером и картошкой-фри. Я бы многое могла поведать им о жизни городской верхушки, показать им скелетов, спрятанных в дубовых шкафах с позолоченными ручками. Но мне пришлось мило улыбаться каждому входящему, справляться об их делах и провожать в банкетную залу, где они примутся давиться дорогим шампанским, выдержанным виски и изысканными угощениями. И никаких тебе чизбургеров или пива.

Целый час я фланировала между приглашёнными и поддерживала лёгкую беседу, как учила меня мама ещё в детстве. Но взгляд мой сновал меду ними, выискивая особенного гостя, который бы подарил мне покой. С ним бы я поболтала с радостью, но Ричард Клейтон, кажется, не желал удостаивать нас своим присутствием. Зато мой Марк чувствовал себя рыбкой в воде. Вернее, в заполненном другими рыбами и акулами аквариуме. Ему не привыкать. Он с мастерством ублажал дам комплиментами по поводу причёсок и платьев, давал советы джентльменам о бизнесе и выдавал шутки с искромётностью тамады на весёлой свадьбе. Воистину любимый зять Вирджинии Лодердейл.

Я чувствовала себя Джейн Остин на балу, ей богу. И мне претило находиться здесь. Мне даже не представилось возможности поболтать с Оливией, потому что мама вовсю гоняла её по залу, заставляя щёлкать мистеров и миссис, чтобы завтра каждый мог ещё раз полюбоваться своей персоной и похвастаться перед друзьями богатством своего одеяния. Лишь раз мне удалось споймать взгляд Ливви. Подавленный, загнанный в угол, полный мольбы помочь ей сбежать. Словом, я чувствовала то же самое и ждала того, кто спасёт из этой клоаки меня саму.

Джонатан не чувствовал себя так раскрепощённо, как Марк. Для него все эти знакомства и светские манеры были в диковинку, как для обезьянки, которую выловили в джунглях и засунули в вольер на усладу зрителям. Каждый раз, как мама или отец подводили его к парочке гостей, отличающихся от предыдущих лишь размером бриллиантов на шее у «неё» и размеров эго у «него», Джонатан выдавливал из себя противоестественную улыбку и уступал отцу право раскручивать нить бесполезной беседы.

Родители позволили гостям обменяться хвастливыми замечаниями, прикрытыми любезностями, дойти до нужного градуса подпития, после чего отец постучал вилкой по бокалу, призывая к полному вниманию. Даже музыканты опустили смычки и прислушались к торжественной тишине.

– В первую очередь, – провозгласил отец, оглядывая собравшихся. – Мы с Вирджинией хотели бы поблагодарить вас за то, что вы выкроили время, чтобы прийти!

Послышался одобрительный гул.

– Нам приятно видеть каждого из вас и поделиться своей радостью с близкими друзьями.

Я изо всех сил схватилась за бокал, словно он мог удержать меня от взрывного смеха. Близкие друзья, как же. В прошлом году Ларри Макклинток так подставил отца, что тот всерьёз раздумывал о том, чтобы вышвырнуть этого наглого смутьяна из компании, но дал ему второй шанс. Летиция Ларсен трижды баллотировалась на пост главы фонда «Белые ангелы», пытаясь сместить маму и занять её место, а теперь сладострастно улыбалась искусственно выгравированной улыбкой в ореоле красных губ.

После стихнувших аплодисментов, отец снова заговорил, приправив радостную обстановку привкусом печали.

– Мой сын Джонатан пропал пятнадцать лет назад. – Из чувства приличия кто-то опустил голову, кто-то сокрушённо покачал головой. – Трагедия для нашей семьи и всего города. Пятнадцать лет мы с Вирджинией и моей прекрасной дочерью Сарой не знали, что с ним. Нам оставалось лишь гадать, уповать на работу нашей уважаемой полиции и надеяться. Но… как известно, надежда никогда не проходит даром.

В этом был весь отец. Мог оживить любое мероприятие и приковать к себе взгляды толпы. Счастливая улыбка, несвойственная деловому амплуа волка, сверкнула на постаревшем лице и омолодило его на десятки лет. Запустилась цепная реакция – и десятки улыбок засияли в ответ.

– Вчера. – Отец сделал акцент на этом слове и повысил тон. – В наш дом снова вернулась надежда. И мой сын. Джонатан постучал в двери и вернулся в семью!

Гости зарукоплескали, а отец вытянул руку, подзывая Джонатана к себе. Тот несмело вышел вперёд под восторженные хлопки незнакомцев и обожающий взгляд матери. Теперь это его мир. Славу, власть и богатство отняли у моего брата пятнадцать лет назад необъяснимые обстоятельства. И ещё более необъяснимые – вернули ему сто крат.

Я похлопывала правой рукой по ребру левой ладони, в которой сжимала шипучий бокал. Внутри всё так же пузырилось, хотя за весь вечер мои губы коснулись бурлящего напитка лишь дважды. Я чувствовала себя не в своей тарелке, словно сморщенный анчоус положили к благородным креветкам, зато мама так и царила во всеобщем внимании. Если я не любила выносить сор из избы, то она смахивала его на обозрение всем, особенно, если этот сор переливался золотом.

Папа вновь принялся что-то говорить со своей импровизированной трибуны, но я не расслышала ни звука из-за голоса, зазвучавшего справа:

– Почему вы не стоите там, вместе с семьёй?

Я увлечённо засмотрелась на фигуру в чёрном костюме, возникшую рядом тенью.

– Ричард! – Слишком обрадованно отозвалась я. Неужели в этом сборище снобов у меня появился союзник? – Вы всё-таки пришли.

– Задержался немного. – Хмыкнул он, обращая взгляд на вещающего отца. – Никак не мог подобрать костюм. Боялся, что не впишусь… – Ричард с издёвкой оглядел стоящих рядом разряженных во фраки мужчин, словно те нацепили павлиньи перья. – В здешний дресс-код.

Я скрыла улыбку бокалом, иначе рисковала попасться маме на глаза своим неподобающим – в её понимании – поведением.

– Вы прекрасно выглядите. – Сказала я.

– Это всего лишь костюм… Зато вы…

Яркий свет залы угрожал раскрыть румянец, что тронул мои щёки от взгляда Ричарда. Тот скользнул по моему платью в пол бирюзового оттенка с декольте и вырезом по правой ноге. Мама настояла, чтобы я надела что-то «пошикарнее» первого варианта, что я подобрала вчера вечером – строгого платья-футляра цвета беж, в котором бы я не выделялась так настойчиво. Но после споров об Оливии, цветах, музыкантах и прочем я слишком утомилась вести борьбу ещё и за платье.

– Вы просто сногсшибательны. – Кашлянул Ричард и отвёл глаза, поспешив вернуться к своему первому вопросу: – Так почему вы не там? – Он указал бокалом шампанского на отца, приобнимающего Джонатана за плечо, мать, что гордо стояла чуть поодаль, и даже Марка, что примкнул к их бравому отряду в своём смокинге от «Армани» и чёрной бабочке. – Даже ваш жених получает свою минуту славы, а вы… здесь.

– Не люблю быть в центре внимания. – Ответила я откровением. Делиться искренностью своей натуры с Ричардом Клейтоном казалось таким естественным. – Это вечер Джонатана. Не мой.

– Это вечер вашей семьи…

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела, потому что слова отца долетели до моих ушей и сбили с мысли.

– …рад объявить, что с этого дня, – торжественно подводил он к чему-то очень важному, что требовало и моего внимания. – Мой сын стал не только полноправным членом нашей семьи, но и сотрудником «Лодердейл Корп».

Я чуть не расплескала шампанское, дёрнувшись от такой новости. Новости, которую мне сообщили наравне с едва знакомыми людьми, не в тихом семейном кругу. Поставили перед фактом, не удосужившись спросить моего мнения, словно оно значило для отца не больше лепета несмышлёного младенца. Боковым зрением я заметила, как Ричард покосился на меня.

– Отныне! – Повысил голос папа, чтобы перебить рокот восьмидесяти ладоней, отбивающих чечётку. – Он займёт место в совете директоров, так что прошу любить и жаловать, а также прислушиваться к его мнению, как и к моему!

Речь окончилась бурными аплодисментами. Одна я стояла в смятении, зеленея в тон своему платью. Джонатану вручили «Оскар», а я оказалась той завистливой номинанткой, кому пророчили победу, но прокатили у самого финиша. Гости врассыпную стали подходить к отцу и брату, поздравляя их с замечательным решением, а я хватала ртом воздух, пытаясь высосать из него драгоценный кислород.

– Сара… – Тронул меня за руку Ричард, но я бросила ему через плечо извинения и двинулась сквозь цепочку паломников, осторожно расталкивая их на пути к цели.

– Папа. – Позвала я, стараясь натянуть на себя хоть треть тех эмоций, что украшали гостей не хуже бриллиантовых украшений. – Папа! – Я извинилась перед Жизель Роше, третьей женой Брендана Макинтоша, которую тот притащил из Франции и которая пожимала руку отцу, и оттащила его в сторону.

– Как это понимать? – Шёпотом спросила я, но тот прозвучал как шипение змеи.

– Что именно, дорогая? – Улыбнулся отец кому-то, даже не глядя в мою сторону.

– Ты вот так сразу принял Джонатана в компанию? Усадил его за стол совета? Не слишком ли ты торопишься?

Папа наконец обратил своё внимание на меня и тоже понизил голос.

– Не понимаю, чему ты удивлена? – И по его лицо было видно, что он действительно не понимал. – Он мой сын. И я хочу, чтобы он продолжил дело.

– Сын, который появился здесь только вчера…

– И предоставил нам немало доказательств. – Голос его был спокоен, но я чувствовала, как внутри него поднималась волна негодования. – Целая папка от майора Гувера лежит в моём кабинете. Ты ведь видела её…

– Видела, но…

– Тогда для твоих тревог нет никаких оснований, Сара. – Строго уведомил меня отец. – Ты ведь сама отказалась работать в «Лодердейл Корп». Захотела идти своим путём и я всячески тебя в этом поддерживал. Кому-то же надо всем заправлять после моего ухода на пенсию. Если это будешь не ты, тогда я полностью вверяю эту задачу своему сыну.

– Он хоть смыслит что-либо в финансах? – Не унималась я, пытаясь вразумить отца, но тот оставался непреклонен. Вздохнув, он сказал:

– Джонатан целый день провёл в компании и проявил себя более чем превосходно. У него экономическое образование, он три года проработал финансовым аналитиком в Форт-Уэрте, он умён и собран. Даже потеряв память он, будто… не потерял стержень Лодердейлов и пошёл по моим стопам, даже не подозревая, кто он. Лучшего кандидата я и представить себе не мог. Я ведь не усаживаю его за свой стол, лишь прокладываю ему дорожку к этому столу.

– Слишком уж складно всё получается…

– Слишком уж ты придираешься к собственному брату. – Устыдил меня отец. – А теперь извини, мне нужно к гостям.

И на этой минорной ноте отец оставил меня в углу залы, а сам отправился получать свои лавры. Гости вешались на него, пожимали руки и по-свойски хлопали по спине, а меня отставили в сторону, как одну из колонн. Элемент декора, не более.

Брякнув бокалом шампанского о поднос, я покинула зал. Лишь бы быть подальше от всей этой мишуры дружелюбия и хвальбы. Хотелось вырваться на свежий воздух заднего двора и просто подышать, но я услышала мужские голоса. Они доносились из кухни и не изменили бы моих намерений, если бы я не узнала их.

Марк и… Джонатан. Они затерялись в стенах кухни и о чём-то премило беседовали. Я притормозила у приоткрытой двери и прислушалась, как ребёнок, подслушивающий беседу взрослых.

– Не думал, что это будет так сложно. – Вздохнул Джонатан. – Я не привык к такой гуще событий… Все эти люди…

– Понимаю тебя. – Когда это мой жених успел сдружиться с новоиспечённым почти-шурином? Марка сложно назвать внимательным и понимающим, а тут он устроил целую группу поддержки для едва знакомого парня. Всегда приятно открывать новые, светлые стороны человека. – Порой и мне хочется всё бросить и сбежать… Но если чего-то хочешь добиться в жизни, приходится терпеть званые обеды и лицемерных снобов.

– Не знаю, получится ли у меня…

– Сара, вот вы где!

Я всегда рада Ричарду, но ни когда он подлавливает меня на месте преступления за подслушиванием чужих разговоров. Я тут же отпрянула от двери, сделав вид, что поправляю платье, потому и затормозила посреди коридора.

– А я вас везде ищу.

Ричард нагнал меня как раз в тот момент, как из кухни вышли мой жених и брат с напряжёнными лицами, словно после многочасового заседания. Как бы предвзято я ни относилась к Джонатану и его внезапному появлению на нашем пороге, я была бы рада, если бы они с Марком действительно подружились. Нет ничего прекраснее, если члены семьи ладят между собой. К тому же, в детстве Джонатан дружил с братом Марка, Яном. Может, их мгновенное взаимопонимание – проекция тех детских отношений с человеком, который уехал из города и не мог предложить свою дружбу.

– О, добрый вечер. – Поздоровался Ричард и приподнял бровь в мою сторону, но смолчал о моих происках. Не нужно быть детективом с пятнадцатилетним стажем, чтобы догадаться, чем я тут занималась.

– Ричард, это мой жених Марк, – представила я чуть запнувшись. – А это… мой брат Джонатан.

Так странно произносить эти слова. Они оставили сладость на языке после пятнадцати лет молчания.

– Ну, меня сложно не узнать после такой исчерпывающей речи отца. – Пошутил Джонатан, протягивая руку и разряжая обстановку. Он и в детстве умел примирить двух драчунов, развеселить всплакнувшую девчонку или заставить взрослых смеяться над своими шутками.

– Рад вас видеть, Джонатан.

Ричард пожал руку Джонатана, попутно изучая его лицо, и как-то напрягся, проделывая тоже самое с Марком. Или мне лишь показалось?

– Мы тут ненадолго сбежали от суеты. – Словно в оправдание заявил Марк, приобнимая меня за талию. – Вы, я смотрю, занимались тем же самым.

– Хотела подышать воздухом. – Для пущей убедительности я замахала ладонью перед лицом, словно веером. – В зале слишком душно.

– Ну, нам пора возвращаться. Роджер ещё имеет виды на этого парня. – Марк по-братски потрепал Джонатана по плечу, а потом обратился ко мне. – Ты идёшь?

– Буду через минуту.

– Хорошо, не оставляй меня одного слишком долго. – Он поцеловал меня в губы и направился с Джонатаном в сторону зала. Два приятеля, поймавших одну волну.

– А они быстро спелись. – Прочитал мои мысли Ричард, глядя в том же направлении. Избавившись от бурлящего котла запахов, смешавшихся в зале, я уловила парфюм Ричарда и в который раз отметила, как приятно он пахнет. И как похоже мыслит.

– Да, Марк с кем угодно найдёт общий язык. Душа компании, где бы он ни появился.

– Вы всё ещё хотите подышать?

Мы вышли во внутренний двор, освещённый низкими фонарями. Звуки музыки и голосов тут же обратились эхом, а спёртый воздух очистился прохладой вечера.

– Вот, держите, здесь холодно. – Ричард снял свой пиджак и протянул мне. Я попыталась отказаться, но он был настойчив в своей галантности.

– Спасибо.

Мы прошли по выложенной плавными зигзагами каменной дорожке вглубь и скрылись за высокими туями. В компании полумесяца, свежести и… Ричарда было куда приятнее, чем в омуте лицемерия там внутри.

– И что вы о нём думаете? – Решилась я задать самый важный вопрос. Сыщику виднее, кто скрывается за личиной другого человека: праведник или грешник, правдолюб или аферист, законопослушный гражданин или убийца. Меня захватила мысль о том, что же мог Ричард увидеть в Джонатане, когда пожимал ему руку. – О моём брате.

– Не сочтите за наглость, но я наблюдал за ним всё время, как и каждый в том зале. – Говорил Ричард, медленно прохаживаясь рядом. Казалось, ему было совсем не холодно в одной белой рубашке, тогда как я куталась в его уютный пиджак, как в одеяло. – Бывают семьи, где все непохожи, как день и ночь. Детям достаются лишь отдельные черты лица или характера. Вот вы, Сара… У вас нос матери и её изящность.

Мне польстило такое сравнение, но я промолчала.

– От отца вы переняли линию подбородка и форму скул. И несомненно глаза.

– Вы подмечаете такие детали?

– Я много чего подмечаю. – Неоднозначно отозвался Ричард. – Но Джонатан… Он вылитая копия Роджера Лодердейла. Я пытался придраться хоть к одной чёрточке его лица, но не смог найти несовпадений. Та же ямочка на подбородке, те же скулы и массивный нос. Готов поспорить в двадцать с небольшим ваш отец выглядел точно так же, как сейчас ваш брат. И его манера держаться… Он мог позабыть о том, кто он такой, но выправку не забудешь. Слишком много совпадений, чтобы сомневаться.

– Вы меня успокоили. – Выдохнула я. Раз Ричард был уверен, то и я могла отбросить последние подозрения и отдаться во власть радости от возвращения потерянного брата.

Мы сделали небольшой круг вокруг кустов розовых роз, но мне не хотелось возвращаться. Радовало лишь то, что сегодня праздник Джонатана и меня не скоро хватятся.

– Новость о назначении вашего брата вас расстроила. – Метко подметил Ричард, нарушая магию тишины.

– Считаете меня ревнивицей?

– Нисколько.

– Я никогда не хотела компанию отца. – Стала объяснять я. – Деньги для меня – лишь средство для жизни, не сама жизнь. Он был не против, когда я заявила, что хочу создавать одежду. Не просто поддержал, а сделал всё возможное, чтобы я поверила в себя, в то, что у меня всё получится. Мне ли ревновать или завидовать! Но всё это… так внезапно.

– Ваш отец ведь не собирается полностью переписать «Лодердейл Корп» уже завтра.

– Вот и папа так говорит. Может, я рано бью тревогу?

– Я не могу знать наверняка. Долгие годы службы, к счастью, не сделали из меня циника, чтобы в каждом прохожем видеть преступника. Я разного повидал. Многие из преступников были прекрасными людьми, совершившими ошибку. И многие из тех, кто притворялись святыми, по локти пачкались в грязи. И можете считать меня сумасшедшим, но я больше доверяю первым.

– Думаю, и мне стоит довериться. Спасибо вам, Ричард.

– Вам не за что меня благодарить.

Мы замерли у заднего крыльца, снова окунувшись в потоки света, музыки и голосов.

– Вам пора возвращаться. – Напомнил мой спутник, застыв на месте, словно что-то удерживало его от следующего шага. – Вас наверняка уже разыскивает жених.

На слове «жених» лицо Ричарда омрачилось, или это тень колонны так падала на него? Я скинула с плеч пиджак и протянула собеседнику, почувствовав, как его пальцы с нежной случайностью коснулись моих.

– А вы не идёте? – Удивилась я, когда поднялась по ступеням и заметила, что Ричард не следует за мной.

– Пожалуй, я выразил своё почтение вашей матери и теперь с чистой душой могу отправиться домой. – Кривовато улыбнулся Ричард. – Подобные вечеринки не для меня.

– Я рада, что вы заглянули. Хорошего вам вечера. – Вежливо попрощалась я и вернулась на праздник, хотя больше всего мне хотелось закричать, что подобные вечеринки и не для меня тоже.