Читать книгу: «Браслет с шармами», страница 5

Мне всегда было интересно, что случилось с Джейком после того, как отец забрал его в тот день, и я чувствовала свою вину за это. Теперь всякий раз, когда я вижу «Пандору» на своей заставленной книжной полке или натыкаюсь взглядом на шарм в виде книги, я вспоминаю этого невысокого худенького мальчика и чувствую смесь благодарности и раздражения. Если все это ничего не значило, зачем дарить мне шарм, тем более зная, как мне важен этот браслет?

– Так что, Лейла, сделаешь мою ночь лучше, или как? – Пара мокрых шорт появляется перед моим лицом, а их хозяин придвигается ко мне поближе. Я откидываюсь назад.

– Фу! Отвали, Шон, – рычу я, мотая головой.

Он друг Джонни и думает, что это безумно смешно – притворяться, что я ему нравлюсь, и подкатывать. В школе он постоянно подкрадывался ко мне сзади и поднимал, схватив за талию, или срывал сумку с плеча и заставлял гнаться за ним. Однажды перед всеми он уткнулся лицом мне в шею и сделал вид, что громко меня целует. Я засмеялась и легонько толкнула его, зная, что мы просто друзья, и заметила, что краем глаза он наблюдает за реакцией Шелл.

Наклонившись, Шон поднимает меня с песка и крепко обнимает, а моя футболка и купальник снова становятся мокрыми.

– Шон, ты дурак! – воплю я. – Я только высохла!

– Дурак? – насмешливо рычит он. – Я тебя проучу, маленькая нахалка!

Согнув колени, он пытается перекинуть меня через плечо, но я с визгом отпрыгиваю.

Как только я открываю рот, чтобы засмеяться, чья-то рука отбрасывает Шона назад, и тот отлетает с неожиданной силой.

– Оставь ее! – слышится глубокий голос. Я вижу, как ноги Шона отрываются от земли и он летит по воздуху совсем как в мультике, с изогнутой спиной. Он приземляется с глухим «уф» на гальку недалеко от костра. Он со свистом выдыхает и сворачивается на боку.

– Шон! – Шелл и я подбегаем к нему, а Хлои и Элоиза вскакивают на ноги. Он лежит на земле с красным лицом и стонет. Шелл падает на колени, разворачивает его и кладет голову Шона себе на колени; ее волосы падают ему на лицо.

– Ты в порядке?

– Черт, – хрипит он и делает глубокий вдох. – Да, я думаю… так… – бормочет он. – Просто дышать трудно. Что, блин, произошло?

– Я не знаю. Какой-то чувак просто взбесился. – Хмурясь, она смотрит на меня. Я оглядываюсь и пожимаю плечами в замешательстве.

Шон дышит легче, когда Шелл помогает ему сесть и нежно отряхивает. Она хмурится.

– У тебя на спине порезы и ссадины от камней. Надо намазать антисептиком. У меня есть в сумке. – Она встает на ноги и протягивает руку. – Пойдем. Можешь идти?

– Да, думаю, да. – Он нетвердо встает на ноги, обхватывает рукой ее плечи. – Если бы я знал, что для того, чтобы привлечь твое внимание, нужно всего лишь, чтоб меня хорошенько толкнули, я бы это давным-давно устроил.

Шелл закатывает глаза.

– Прискорбно. – Но на губах играет легкая улыбка.

Кажется, все мои друзья нашли себе пару, и эта мысль не радует. Но я не обращаю на нее внимания и, убедившись, что Шон в порядке, оглядываюсь вокруг.

– Кто-нибудь что-то видел?

Все стоят и наблюдают, шепчутся и сплетничают, прикрывая рты ладонью.

– Кто это сделал?

Люди качают головами, глядя, как Шон хромает рядом с Шелл.

– Никто?

– Это был я, – из толпы раздается голос со слабым северным акцентом; тела расступаются, и выходит высокая фигура. – Ты в порядке?

Я не вижу большую часть его лица в свете двух ближайших костров, но я узнаю его, хоть он и вырос с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я отмечаю знакомый шрам, острые скулы, тяжелые брови и густые черные волосы.

– Джейк, – я сглатываю. Он выглядит чужим и близким одновременно. – Зачем ты это сделал? – Он больше не низкий худой подросток. Гораздо выше, чем в моей памяти, и, поскольку он в плавках, я вижу его мускулы. Я заставляю себя сосредоточиться на его лице и молюсь, чтобы моя бледная кожа меня не выдала. – О чем ты думал?

– Я подумал, он делает тебе больно, Джонс. Услышал, как он тебя обозвал коровой и попытался схватить.

Что-то в том, как он произносит мою фамилию, раздражает меня – как в тот раз, когда мне еще было четырнадцать.

– Он мой друг. Мы дурачились. Как всегда. – Он вздрагивает и открывает рот, но я опережаю его. – Нельзя вот так просто ходить и толкать людей! – Я тычу в него пальцем, и меня не волнует толпа, что наблюдает за нашей маленькой драмой. – Ты мог серьезно ему навредить. Что с тобой не так?

– Довольно много чего, видимо. – Его губа обнажает зубы. – В том числе то, что заступаюсь за маленьких избалованных девчонок. – Он разводит руками. – Поэтому в следующий раз, когда увижу, что кому-то нужна помощь, не буду беспокоить…

– Избалованных? – визжу я и сверлю его взглядом. – Знаешь, мне не нужна была помощь, твоя уж точно. У тебя нет никакого права приходить и устанавливать свои порядки. – Мой голос становится громче, лицо краснеет.

Боже, когда ты стала такой феминисткой?

Я смотрю на него, ожидая чего-то посерьезней, а потом понимаю, что в его глазах совсем не злость. Это боль.

– Помнится, – продолжает он, – в прошлый раз у тебя не было проблем с принятием моей помощи.

Он поймал меня, и у меня включается самозащита.

– Н-ну, я тогда об этом не просила, – стреляю в ответ, – и сейчас не прошу. – Я упираю руки в бока. – И вообще, с каких пор ты все решаешь насилием? Не будь таким, как отец, и иди…

– Что? – оскорбленный, он открывает рот, собираясь с силами. – Я просто хотел защитить тебя. Мы друзья.

Это задевает.

– Нет, Джейк. Мы были друзьями когда-то. И не более. А потом ты ушел.

Его челюсть напрягается, жилка на ней пульсирует.

– Если ты так считаешь, хорошо.

Развернувшись, он шагает прочь через просвет в толпе, разбрасывая гальку вокруг.

Элоиза и Хлои возникают рядом.

– Черт возьми, Лейла, – говорит Элоиза с широко открытыми глазами. – Я знаю, что ты предана своим друзьям, а он обидел Шона, но ты немного переборщила с ним.

Хлои кивает, соглашаясь:

– Совсем на тебя не похоже. Ты в порядке?

– Да, конечно, – киваю я. Когда я поворачиваюсь к ним, злость уходит, и меня начинает трясти. Мне стыдно за то, что потеряла самообладание, тем более перед таким количеством людей. С этой стороны они меня раньше не знали. Папа был бы очень разочарован. Мы оба думали, что эти проблемы остались в прошлом, когда мы переехали обратно на южное побережье.

Внутри все кипит от обиды на Джейка за то, что он напомнил мне о прошлом. И все же он не заслуживал всего того, что я сказала, и мне точно не стоило упоминать его отца. Я съеживаюсь. А потом начинаю рыдать.

* * *

Через пару часов я сижу, прильнув к Хлои и положив голову ей на плечо, пока мы слушаем “Don’t Look Back in Anger” Oasis⁹. Она улыбается, глядя, как Саймон и Джонни играют на воображаемых гитарах у огня, копируя манеру Лиама Галлагера петь, почти целуясь с микрофоном.

Я успокоилась, все вокруг утихло; нас осталось не так уж много. Ненавижу такие безобразные сцены, и эта подпортила вечер. Сразу после случившегося я хотела уйти домой, но Элоиза не смогла поймать сигнал, чтобы позвонить Максу; к тому же я видела, что ребята наслаждаются компанией, поэтому вытерла слезы и сделала вид, что в порядке. И я правда в порядке – ну или буду. Я не понимаю, почему Джейк так поступил, почему я так отреагировала. Я услышала, как Элоиза бормотала Хлои, что это было даже мило – он пытался защитить меня, – но я не согласна. Я не принадлежу ему, чтобы защищать меня. И все равно я переживаю, в порядке ли он после нашей ссоры, и из-за сожалений желудок начинает сжиматься.

Я переключаю мысли на воду и каменную арку. На высоком скалистом камне стоит темная фигура. Она исчезает, и я слышу всплеск. Я рассматриваю море в поисках пловца, но ничего не вижу. На секунду я отворачиваюсь, когда Элоиза машет мне, протягивая банку пива, но я качаю головой. Мишель бросает на меня взгляд из-за Шона и одними губами спрашивает: порядок? Я киваю и показываю два больших пальца.

Я поворачиваюсь к морю, снова пытаясь разглядеть пловца или кого-то, кто выходит на берег. Ничего. Может, мне показалось. Но мне не по себе. Я выпрямляю ноги, поднимаюсь с земли и ухожу от огня. Никто не замечает этого, потому что музыку сделали громче, и все встают, обнимаются и начинают петь, что Салли подождет и что она знает, что уже слишком поздно¹⁰.

С трудом пробираясь по разноцветной гальке к кромке воды, я не могу избавиться от ощущения, что кто-то был… Вон там! Прищурившись в полумраке, я замечаю маленькую точку в море у подножия арки и секунду спустя – пару машущих рук. Выглядит так, словно они цепляются за небо. Кто бы это ни был, он в беде. Бросив взгляд через плечо, я вижу, что все заняты: громко поют, запрокинув головы. Они не знают, какая трагедия разворачивается всего в нескольких метрах от них, безмолвная и невидимая.

– Эй! – кричу я в толпу, пытаясь привлечь чье-то внимание. – Эй, там кто-то в беде!

Но они не слышат. Пока я колеблюсь, замечаю, как руки уходят под сверкающую гладь моря, и понимаю, что времени нет. Я и так потеряла его достаточно.

Что-что, а плавать я умею хорошо – одна из немногих вещей, которым мама меня научила, прежде чем исчезнуть. Инстинкты берут верх. Глубоко вдохнув, я кидаюсь в воду, не обращая внимания на прохладу. Море еще не успело прогреться. Как только глубина позволяет, я ныряю, загребая попеременно то правой, то левой рукой, решительными, точными движениями. «Держись, – смутно думаю я, – только дождись меня».

Проходит, кажется, целая вечность и одновременно – одна секунда, и вот я уже могу дотянуться до человека, барахтающегося в воде; я хватаю его за руку и тащу на поверхность; мы оба задыхаемся. Эта борьба за выживание не дает мне контролировать ситуацию.

– Прекрати двигаться! – приказываю я, и рот наполняется соленой водой. Отвернувшись, выплевываю ее. Вода заливает лицо и щиплет глаза. Я с трудом вижу. Стараюсь обхватить его за грудь правой рукой, чтобы положить на спину и отбуксировать, но утопающий – парень, как я понимаю по широким плечам и форме головы, – снова уходит под воду. По какой-то причине он не может отталкиваться так, как нужно. Течение под нами старается утащить нас в опасную глубину, но я сопротивляюсь. «Не сегодня, – упрямо думаю я, – и не так».

Подтягивая его к поверхности, я успокаиваю себя, стараюсь дышать глубже, наполнить легкие воздухом, чтобы держать нас обоих на плаву.

– Перестань двигаться. Расслабься! – ору я ему в ухо через копну темных волос, стараясь до него достучаться. – Все хорошо. Я держу тебя.

К счастью, он затихает; я просовываю руку ему под мышку и хватаю за другое плечо, чтобы он был передо мной; теперь мы оба на спине. Я притягиваю его ближе, замечаю, что правая нога неестественно выпрямлена, а пальцы согнуты. Рукой я чувствую его массивную, широкую грудную клетку; стараясь не обращать внимания на тот факт, что прижалась своей грудью к его спине, я двигаюсь так, чтобы наши ноги не запутались. Если не считать шутливых драк с Шоном, я никогда не была ближе к парню, как сейчас. «Мне уже почти шестнадцать, а я никогда не целовалась», – с сожалением думаю я.

Выкинув из головы эти мысли, я гребу к пляжу, лежа на спине, медленно, но уверенно, глядя в темное небо. Мои длинные светлые волосы лежат на поверхности воды, раскинувшись веером вокруг наших голов. Слышно только, как под водой камни стучат друг о друга, словно вздыхая. Ночь вступила в свои права, и на бархатном небе появились сияющие звезды. Кажется, их по меньшей мере тысяча и все они сверкают и здороваются с нами. Говорят, что они здесь и тоже нас видят.

Есть что-то волшебное в этом моменте, несмотря на обстоятельства, и я не могу не насладиться видом. Звездное небо растянулось над нами, и ему не видно конца. Словно этот мальчик и я – единственные люди на свете. Есть только мы, в воде. Все остальные потускнели и забылись. Но, как ни странно, все в порядке. Это хорошо. Правильно.

Момент медленно проходит.

– Красота, – шепчу я, откидывая голову, чтобы увидеть больше звезд.

– Да, – эхом отзывается он в ответ, и я понимаю, что снова говорила ему в ухо.

– Джейк! – я узнаю его голос и даже перестаю плыть на один короткий момент. И, несмотря на то что я в прохладной воде, жар смущения крадется по моей коже. Я морщусь. Не так я представляла себе нашу следующую встречу, особенно после сегодняшнего. Что вы знаете о неловкости?

Он не отвечает, но я слышу, как он бормочет черт себе под нос, когда я продолжаю плыть.

Внезапно я чувствую гладкие твердые камешки под ногами и понимаю, что проплыла весь путь до берега, почти не напрягаясь. Встав на дно, я поднимаюсь и помогаю подняться ему. Вода достает мне до бедер, а ему – чуть выше коленей. Тут так темно: ночной воздух укрыл нас, словно одеялом, а огонь слишком далеко, чтобы разглядеть выражение его лица.

Согнувшись, он несколько раз прокашливается и резко вдыхает, а потом, спотыкаясь, идет к берегу. Я следую за ним, пошатываясь, и смотрю, как он падает мешком, вытягивает ногу, хватается за пальцы и тянет их к себе. Бормоча под нос нецензурные слова, которые заставили бы вздрогнуть даже дедушку с его флотским прошлым, он со стоном массирует свод стопы. Постепенно она возвращается в нормальную форму. Его густые черные волосы липнут ко лбу, и он расчесывает их руками, оставляя торчать влажными клочками. Наконец он поднимает взгляд. Одно из облаков приоткрывает луну, и ее свет падает на нас, раскрашивая его лицо в призрачно-белый цвет.

– Джейк, – шепчу я нерешительно. – Ты в порядке? – Несмотря на то что я помогла ему только что, он не слишком рад меня видеть. – Ты цел? Что случилось? Я испугалась! «За нас обоих», – добавляю я про себя. Не говоря уж о том, как я переволновалась. Я закрываю глаза, краснея. Я была так близко к нему, наши тела соприкасались. В животе возникает странное чувство, но мне оно не нравится.

– Я в порядке, – говорит он сквозь зубы, когда я открываю глаза, – хватит уже.

– И-извини, – говорю я, заикаясь, тонким голосом, слишком пораженная, чтобы сказать что-то другое.

Делая шаг назад, я дрожу от ночного воздуха. Моя белая футболка насквозь промокла и липнет к телу. Я оттягиваю ее от купальника – это помогает, но не слишком. Мне нужны полотенце и сухая одежда. Бросая взгляд на пляж, я замечаю, что все до сих пор поют; их хор набирает силу. Мы с Джейком словно остались вдвоем на пляже в тени Дердл-Дор. Так странно: я осознала, что кто-то в беде, и ринулась в море всего десять минут назад, но кажется, что постарела на десять лет. Словно из моря вышла уже совсем другая девочка – не та, что нырнула. Может, такое случается, когда спасаешь чью-то жизнь, – твоя тоже меняется.

Я начинаю злиться от этой мысли. Я поступила правильно, так почему Джейк так себя ведет? Словно я пыталась его утопить, а не помочь. Его бы легко могло унести течение, которое так старалось утащить нас обоих.

– Знаешь, ты мог бы хотя бы сказать спасибо, – резко говорю я, стуча зубами. – Если бы не я, ты был бы в серьезной беде.

Он поднимается с земли, не глядя мне в глаза.

– Нет, не был бы. Мне не нужна была помощь. Все было бы хорошо, как только судорога бы прошла. – Пожав широкими плечами, он начинает выжимать свои черные шорты.

– Это бред! Ты быстро тонул, а течение было сильным. Тебя бы унесло, и никто бы не заметил. И как тебе вообще пришло в голову прыгать с верхушки арки? Это же буквально самоубийство. Тебе жить надоело?

– Нет, – его голос становится холодным и глубоким и звучит совсем по-мужски. Тут я понимаю, что ему уже почти восемнадцать, поэтому он и в самом деле почти мужчина. – Я просто подумал, почему бы нет. Оуэн сказал, что мне слабо. А ты прям как моя мама, – протягивает он скучающим голосом, – а мне еще одна не нужна. Но все равно спасибо.

Я смотрю на него в ярости.

– Я подумала, что наговорила лишнего тебе – даже начала жалеть об этом, – но ты такой хам, а еще идиот, раз думаешь, что игры в слабо стоят того, чтобы рисковать своей жизнью!

– Как скажешь.

Последнее облако уносится прочь, и луна освещает его лицо ярче. Скулы гладкие и твердые, но вокруг подбородка еще осталась мягкость. Шрам, идущий от верхней губы, кажется бледнее, чем раньше. Его глаза сверкают, оглядывая меня с головы до ног.

Я обхватываю себя руками, когда пляжный ветерок снова заставляет меня задрожать. Внезапно я чувствую себя замерзшей и вымотанной, и все, что я хочу, – горячий душ и мою кровать. Соль засыхает зигзагами на моей коже, с волос на спину капает прохладная вода. Встряхнув головой, я смотрю на него. Я хочу домой. Мне надоело.

– Окей, – отвечаю я, разворачиваясь, чтобы уйти. – Если ты даже не собираешься сказать спасибо… или извиниться за свое поведение… Увидимся.

– Я должен извиниться? – его голос заставляет меня вздрогнуть. – Это ты сказала, что мы не друзья.

– Мы не друзья, – вспыхиваю я. Он не общался со мной, так о какой дружбе речь? Что ж, я не собираюсь ему это разжевывать.

– Так зачем тогда ты мне помогла? И зачем срываться за то, что помог тебе, а потом делать то же самое? Немного лицемерно, не считаешь?

Развернувшись, я сверлю его взглядом, оттягивая вниз край футболки.

– Откуда я знала, кого спасаю? – как только эти слова вылетают, я тут же понимаю, как ужасно это звучит. Словно если бы я знала, что спасаю его, то оставила бы тонуть. Я поспешно добавляю: – Может, это и делает меня лицемеркой, но я знала только, что кто-то в беде и никто, кроме меня, этого не видел. У меня не было выбора – я должна была помочь.

– Всегда есть выбор.

– Не для меня. Что я должна была сделать? Позволить этому кому-то утонуть? – Он открывает рот, но я продолжаю: – В любом случае сейчас я знаю, что это был ты, и я рада. Можешь считать, что мы в расчете.

Я чувствую, что мои последние фразы – правильные, их форма и звучание – тоже. Только что я, скорее всего, спасла ему жизнь, а когда он взял на себя вину в тот день в школе, то, сам того не зная, спас мою. Наша школа, мои друзья, стабильность в отношениях с папой и дедушкой на протяжении нескольких лет спасли меня. Никаких больше побегов, вспышек ярости и опустошенности, никаких глупых решений с катастрофическими последствиями. Я чувствую, как кожу на пояснице покалывает, несмотря на вымокшую футболку, и в сотый раз жалею о следах, которые оставила на мне та ночь много лет назад. И не только на теле, но и в душе.

– Мы не в расчете. Не за что быть в расчете. Ты ничего мне не должна, – огрызается Джейк. – Я тебя использовал.

– Использовал как? – Другое облако закрывает луну, и его лицо снова исчезает в темноте. – Джейк? – повторяю я, делая шаг вперед.

– Я хотел убраться отсюда, – говорит он. – Для этого надо было вылететь из школы. Мама была согласна. К счастью для меня, это сработало.

– Так это было частью грандиозного плана? Ты бы взял на себя вину любого?

– Да.

Его голос звучит очень дерзко, и мне это не нравится.

– Я тебе не верю. – Я стягиваю футболку через голову, надеясь, что ветерок высушит мою обнаженную кожу и купальник. – Просто не верю. В тот день в школе ты сказал странную фразу про то, что встретил меня до того, как мы познакомились. Это что-то значило, это было личным. А потом ты принес мне «Пандору» с шармом в виде книжки.

– Ты помнишь, что я сказал?

– Конечно. Так что ты имел в виду?

Он вздыхает.

– Есть какой-нибудь шанс, что ты сменишь тему?

– Нет. И если ты мне не объяснишь, я всем расскажу, как пришлось вылавливать тебя из моря. Не очень хорошо для твоего имиджа плохиша, как думаешь?

– Это шантаж. – Северные нотки в его голосе усиливаются. Я пожимаю плечами в ожидании.

Он фыркает.

– Ладно. Да. День, когда мы впервые познакомились…

– В тот день ты переехал в мой дом, – бормочу я, вспоминая, в какой ярости была из-за мамы, которая ушла от нас и была виновата в том, что пришлось продать дом, уехать и оставить город и всех моих друзей. – Что с ним? – подсказываю я, в смущении вспоминая, как ненавидела семью, занявшую мой дом. – Давай.

– Я был снаружи, а ты в фургоне своего отца. Мы поговорили…

– Да. Я волновалась за тебя.

– Волновалась? – странная нотка закрадывается в его голос.

– Да, – признаю я. – Я смотрела на тебя и твоего отца. Мне не нравилось то, что я вижу. Я подумала, что он страшный. – Тут я снова жалею о той фразе, которую бросила во время нашей ссоры. Да, Джейк повалил Шона, но не избил его до полусмерти, и эта сцена не доставляла ему такого удовольствия, как его отцу.

– Я знаю, – он вздыхает и прокашливается. – Ну, перед этим разговором я впервые зашел в дом. Отец поселил меня в твоей старой спальне; ему показалось это смешным, потому что она розовая. Но потом я поднялся наверх и увидел твои нарисованные двери на стенах, представил, сколько миров за ними скрыто… Это вселило в меня надежду. Для меня это было непривычно. А еще я нашел то, что было под кроватью. Увидел, что ты там создала. Это было словно волшебное место, к-куда я мог сбежать… – он запинается. – Было ощущение, словно я иду по твоим стопам. Из-за этого мне казалось, что я уже тебя знал.