Цитаты из книги «Оливия Киттеридж», страница 15

Olive's private view is that life depends on what she thinks of as "big bursts" and "little bursts." Big bursts are things like marriage or children, intimacies that keep you afloat, but these big bursts hold dangerous, unseen currents. Which is why you need the little bursts as well: a friendly clerk at Bradlee's, let's say, or the waitress at Dunkin' Donuts who knows how you like your coffee.

You get used to things, he thinks, without getting used to things.

You seldom saw really beautiful old women, Olive thought. You saw the remnants of it, if they’d once been that way, but you seldom saw what she saw now: the brown eyes that shone with an otherworldliness, sunken behind a bone structure as fine as any sculpture, the skin drawn tight across the cheekbones, the lips still full, her hair white and tied off to the side in a little brown ribbon.

“God, I love young people,” Harmon said. “They get griped about enough. People like to think the younger generation’s job is to steer the world to hell. But it’s never true, is it? They’re hopeful and good — and that’s how it should be.”

Nobody knows everything — they shouldn’t think they do.

... жизнь - это дар, что очень важно понимать, когда стареешь, что так много моментов в твоей жизни оказалось не просто моментами: они были дарами.

Одиночество способно убивать людей - разными способами реально довести человека до смерти. Оливия втайне считает, что жизнь вообще зависит от того, что она мысленно называет "большими всплесками" и "малыми всплесками". Большие всплески - это события вроде вступления в брак или рождения детей, личные отношения, которые держат тебя на плаву, но под этими большими всплесками кроются опасные, невидимые течения. Поэтому человеку необходимы ещё и малые всплески: скажем, дружелюбный продавец в магазине Брэдли, или официантка в пончиковой "Данкин-донатс", которая помнит, какой кофе ты любишь. Мудрёные дела на самом-то деле.

Но ему мечталось о множестве — о полных закромах — внуков, заполонивших все вокруг. После всех лет сломанных ключиц, прыщей, клюшек и бейсбольных бит, потерянных коньков, ссор, валяющихся повсюду учебников, волнений из-за того, что от мальчишек пахнет пивом, ожидания машины, подъезжающей к дому посреди ночи, беспокойства из-за подружек и из-за тех двоих, у которых нет подружек… Все это непрестанно держало их с Бонни в состоянии растерянности, будто в их доме всегда, ну просто всегда обнаруживалась какая-то протечка, требующая починки, и часто случалось так, что он думал: «Господи, хоть бы они поскорее выросли!»

А потом они выросли.

Меня не интересует феминистское движение за равноправие женщин. Я хочу, чтобы у нас был дом, я хочу стелить постели.

И опять вспомнил Джона Берримана: "Храни нас от отцов-самоубийц, будь милосерден, не спускай курок, иначе мне вовеки не изжить отцовской злобы".