Читать книгу: «10 секунд», страница 17

Глава 26

После весьма продолжительного закрытия торжественной части в школе, мы с ребятами отправились ко мне домой в хорошем настроении с прекрасным предчувствием, чтобы как следует развлечься и справить данный праздник по всем законам жанра в своем узком дружном кругу, а родители поехали в театр, постигать мир элиты нашего небольшого города. Так сказать, пытаясь наверстать упущенное время.

Мама заранее предупредила, что приготовила блюда еще утром и их стоило немного разогреть и подать на стол в таком же виде, в каком они и прибывали, дожидаясь нашего прихода в холодильнике. Так я и порешала, прибыв домой в окружении Джейкоба, Оливии, Алекса и Дэвида с его девушкой, с которой я еще даже не успела познакомиться. Она была недурна собой, можно даже сказать красива. У неё были светло-каштановые волосы, словно скорлупа грецкого ореха в смешении с мехом белки, прямой и миниатюрный носик, непропорционально большие почти чёрные глаза и пухленькие губы. Одета она была просто, но со вкусом – коротенькая юбочка, оголяющая стройный силуэт ног, и цветастый топ. Пожалуй, вкус на людей у меня с Дэвидом был схож. Хоть какая-то общая черта характера, доказывающая, что мы родственники.

Сняв через голову красную ленточку и накинув на себя фартук, я принялась накрывать стол для гостей. Оливия была моим помощником, а вот остальных нам удалось спровадить в комнату Дэвида, играть в приставку. Я доставала жаренную курицу из духовки, когда подруга всё же решила заговорить.

– Тебе еще не приходило письмо с универа? – беспокойство в голосе слышалось за версту, когда подруга вытаскивала на свет салат из холодильника.

– Нет, – положила мясо на красивую тарелочку, – это меня очень сильно волнует, потому что я решилась отправить резюме, как только получила результаты преждевременного экзамена и ответ не получаю уже второй месяц, – вздохнула, принимаясь за раскладывание столовых приборов, стараясь не показывать свое расстроенное выражение лица.

– Это на самом деле печально, – смущённо проговорила Олив, – а мне вот пришло, – сверкнула она глазами, протягивая мне письмо.

– Мисс Вайолет, вы приняты в нашу Академию Искусств. Мы будем рады видеть Вас с начала учебного года с Вашими работами … – прочитала я первую строчку и обомлела от радости за подругу.

– Представляешь, какое счастье для меня? – задала она риторический вопрос, моментально ответив, – Посмотри город.

Я взглянула на последнюю строчку, где указывался адрес, корпус и город университета. Оказалось, моя самая близкая подруга поступала в тот же город, что и я – Нью-Йорк. Восхищению этой новости в душе не было предела, что даже не нашла, что сказать. Я просто подошла и крепко обняла её, возвращая конверт с билетом в её замечательное будущее. Мной просто овладела фантастическая крылатость, что мечта Оливии исполнилась.

Так вот болтая о всяком, что может случиться на свете, мы быстро закончили своё дело и позвали мальчиков и подружку Дэвида. Девушка подошла ко мне со смущённой улыбкой и протянула руку.

– Амелия, – произнесла она своё имя.

– Рада познакомиться, – протянула руку в ответ, – Миа.

– Мне очень нравится ваша семья. Здесь так уютно. Меня воспитывает только мама, поэтому я не всегда знаю какого это – иметь столь большую семью, – объяснилась Амелия, возвращаясь к столу и присаживаясь рядом с моим братцем.

Что же, я думаю, эта девушка отлично подходит Дэвиду. Амелия хорошая, скромная, не выпендривается перед другими и глядит только на своего суженного. Надеюсь, у них всё будет прекрасно, хватит Дэвиду скитаться от одной к другой, как заядлому проституту.

Я так же, как и все присела за стол и положила немного разной еды, которую успела наготовить Дакота в огромных количествах. Мы весело проводили время, болтая о былых временах, нас посещали мысли о неизбежном будущем и невозвратимом прошлом. Мы размышляли над путями, которые хотели бы выбрать, с которых хотели бы начать свою жизнь. Я снова и снова смотрела на них и понимала, как же мне повезло встретить таких ребят на своём пути. С Алексом мы были долгое время не разлей вода, да и сейчас остаёмся. Оливия всегда понимала мой бред, как и многие девушки давала дельные советы и просто стала крепкой опорой для меня. Джейк стал всем миром, смыслом моей жизни. Его любовь, замечательные слова и прекрасные сюрпризы помогли мне справиться со страхом, преодолеть воспоминания прошлого, Джейк научил меня двигаться вперёд. Дэвид – мой старший брат. Никто и никогда не смог бы заменить его, как никто бы никогда не заменил Ричарда. Вот кем стал для меня Дэвид. Он стал моей второй частью, которая погибла много лет назад и которая, как я думала, не восстановится больше никогда. Но никогда не говори никогда! Я просто была слепа все эти годы.

– Миа, отец вроде письмо тебе оставлял, – напомнил Алекс, заинтересованно вглядываясь в мои руки, – может ты прочтёшь его уже?

– Но оно осталось в машине Джейка, – глянула на парня.

– Хорошо, я принесу его, – кивнул он и пошёл ко входу, поцеловав меня в макушку.

Ребята сидели в абсолютной тишине, ожидая прихода Вольтера. Послание отца даже как-то вылетело у меня из головы, из-за чего я пристыдила саму себя за такую нерасторопность. Но вот, скрипнула дверь, и на пороге появился Джейк с белым конвертом в руках, который через секунду оказался в моих.

– Открывай, – за скандировал Алекс, словно на трибуне.

Я немного смутилась от его нетерпеливости, словно он что-то знал и теперь недоговаривал, но быстро пришла в себя, слегка, самыми уголками губ, улыбнувшись ему. Мои пальцы коснулись тонкой бумаги, немного надрывая её в самом начале клейкой полоски, как на весь дом затрещал мой мобильный.

Я посмотрела на экран.

– Неизвестный, – сказала я вслух, показывая экран друзьям, – стоит брать трубку?

Джейк утвердительно кивнул, а потом и все остальные последовали его примеру. Я нажала зелёную кнопочку и приложила телефон к уху.

– Алло, – подозрительно проговорила я.

– Это Миа Джонс? – спросил мужской голос с той стороны провода, сердце пропустило удар.

– Да, это я. А с кем я говорю? – в свою очередь спросила я.

– Это шериф Дортс, – ответил он.

– И чем же я могу помочь? – в моём голосе проскальзывали нотки волнения, сердце замерло от страха.

– Эрик Джонс и Дакота Джонс ваши родители?

– Да, – последовал мой ответ.

– Они попали в аварию. Ваша мать сейчас в больнице в тяжёлом состоянии, – произнёс он на одном дыхании.

Весь мир словно рухнул в этот момент для меня. Ноги подкашивались, голова загудела, а в груди образовалась бездонная дыра. Я не знала, что делать. Только теперь услышала на заднем плане вой сирен, крики людей и остальные неприметные с первого раза звуки. Этого не может быть … не сейчас …

– Но отец, с ним же всё хорошо? – в надежде крикнула я в трубку, схватив её двумя руками, вскакивая из-за стола.

– Мне очень жаль, мисс. Ваш отец погиб на месте, не дождавшись приезда врачей, – прошептал шериф.

В моих глазах заблестели слёзы, руки начали трястись от появившегося откуда-то холода, ком в горле сдавливал и мешал поступать кислороду в лёгкие. Я потеряла и его. Моя жизнь словно разделилась на «до» и «после». Ничего больше не имело смысла, не имело цвета, не имело вкуса или запаха. Мир стал серым и безжизненным. Я потеряла его навсегда. Я больше не увижу отцовской, бодрящей улыбки, больше не встречу на пути тот строгий, напряжённый взгляд, мне не доведётся услышать бурных речей его души. Я не смогу почувствовать его сильных рук, обнимающих меня, не будет рядом крепкого родного плеча, держащее меня на плаву. Ничего этого больше нет, потому что папы больше нет. Я невидящими глазами посмотрела на фотографию, стоящую на комоде, где наша семья дружно позирует на берегу моря. Папа …

Трубка выпала из моих рук, всё вокруг покачнулось, в глазах стало совсем мутно. Я до сих пор не верила шерифу Дортсу и думала, что это сон. Я всеми силами надеялась на это. Господи, не отбирай их у меня! Я не заслужила такой участи!

– Миа, – позвал меня Дэвид, обеспокоенно наблюдая за моей реакцией, – в чём дело.

– Папы … – прошептала я, пытаясь преодолеть боль, – папы больше нет, а мама лежит в реанимации, – а потом я мало что помнила.

Даже спустя много лет, я видела тот день лишь в картинках. Видела, как Дэвид обратно плюхнулся на стул, а Амелия в ужасе прикрыла рот ладонью. Видела, как Джейк бежал ко мне, пытаясь успеть поймать ослабшее тело. Видела, как Оливия разрыдалась, а глаза Алекса только начинали краснеть. Я помнила тот день, словно была в трансе. Мелькали лица, слышались какие-то слова, но душа требовала покоя. Хотелось отключиться от реальности, уйти в детство и поселиться там, чтобы все были живы, чтобы мы все были счастливы. Мои мысли, чувства и внутренняя тревога отказывались верить в такое расположение фактов.

– Милая, – услышала я голос любимого, – прошу тебя, приди в себя, – прошептал Джейк.

Я тяжело открыла глаза, посмотрела на родное лицо и вспомнила, что мама еще жива. Что еще есть надежда.

– Мне нужно к маме, – прошептала я в ответ.

– Тебе нужно оправиться … – Дэвид крепко сжал мою руку.

– Нет! – крикнула я. – Меня ждёт мама!

Я встала с дивана, на который меня переложили. Посмотрев на часы, ужаснулась. Прошёл целый час. Я потеряла час с мамой наедине, потеряла это время, когда могла находиться рядом. Сейчас не момент быть слабой, я должна быть рядом. Накинув наскоро пальто, я выбежала на улицу, следом за мной Джейк, а остальные остались дома. Меня никто и ничто не волновали сейчас, в моих мыслях жила мама, которая ждала меня в больнице, с которой я должна увидеться.

– Я довезу тебя, – крикнул он, на ходу залетая в машину.

Оказавшись в больнице, я будто во сне искала палату мамы. Медсестра, сидевшая в приёмном покое, выдала мне «обмундирование» и указала дорогу, куда стоит идти. Я ничего не замечала, а лишь слышала глухие удары сердца. Шаг за шагом приближалась к маме. Я чувствовала её в самой душе, как будто она находилась совсем рядом. Оставив Джейка сидеть в коридоре, зашла внутрь полутёмного помещения.

В комнате находилась одна кушетка, множество приборов, применение которых мне было неизвестно. Мама была обмотана трубками разного вида, торчавшие из носа, рук, живота и даже спины. Какая-то жидкость всё время ступала по ним. Я посмотрела на Дакоту и воспоминания окатили меня словно холодная вода. Словно вся жизнь мелькнула перед глазами. Наши сцепленные с ней руки, праздники проведённые в кругу семьи, крепкие объятия, нежные поцелуи, самые интересные сказки на ночь и самая любимая поддержка. Это всё объединяла в себе эта женщина – моя мама.

– Мама, – прошептала я, взяв её руку в свою трясущуюся от страха, – я скучаю по тебе.

Долгое время, как мне тогда казалось, сидя в тишине, думала над тем, что же всё-таки представляет из себя семья? Многие думают, что это лишь те, кто родил тебя на этот свет, кто является твоим родственником лишь путём кровной связи. Теперь я поняла, что для меня семьёй стали друзья, коллеги, мой босс – они все стали моими родными. Кровные узы тут не играют особой важной роли, ведь семью выбирает нам сердце и душа. Мама всегда говорила мне, что наши друзья – это отражение нас самих. Раньше я долго гадала, что же имела в виду эта мудрая женщина, а теперь вот поняла. Рано или поздно это осознание пришло бы ко мне, но каким путем … Чтобы найти тех, кто сможет стать тебе близким человеком, нужно для начала быть собой. Люди, которые разделяют твою точку зрения, проявляют интерес к тебе и твоей жизни, те, кто не предадут и всегда будут рядом – вот, кто настоящая семья. Сейчас я смотрела на маму и понимала, что она стала для меня маяком, путеводной звездой и если уйдёт она, то и уйдёт свет из моей жизни. Я не переживу, если потеряю и ее.

– Миа, – тихонечко прошептала Дакота, сжав моё запястье настолько слабо, что я невольно всхлипнула.

Я подняла голову и видела, как мама наблюдает за мной.

– Мама, я так рада … – договорить не сумела, слёзы душили меня, не позволяя связать и двух слов.

– Приляг рядом, – попросила она, чуток отодвигаясь.

Я, как и была в платье, наплевав на все правила, прилегла под боком Дакоты. В этот самый момент мне стало так уютно и тепло, как не было никогда и нигде на всем белом свете. Будто я вновь очутилась на родине, в родном доме с полной семьёй, в объятиях самой дорогой женщины моей жизни.

– Знаешь, а я ведь так и не узнала, что же всё-таки написал тебе папа, – прошептала она, улыбнувшись, – Эрик до последнего скрывал это.

– Так ты знаешь, что он умер? – сквозь ручей слёз спросила я.

– Конечно, я почувствовала это, как только он ушёл из жизни, – кивнула она, – знаешь, это как потерять часть себя самого. Вот ты был, а вот тебя нет.

– Я тебя понимаю, мам. Я чувствовала то же самое, когда погиб Ричард.

– Наш малыш … – тихо шепнула она, но в этом слове было столько материнской нежности, что больше слов и не требовалось, – Родная, обещай, что станешь снова играть. Ради нас.

– Я не подведу вас, – ответила я, поцеловав её в щеку, – а у меня письмо с собой, и я тоже его не читала еще.

– Тогда сделай милость, прочти его вслух, – сказала мама, прикрыв томно глаза.

Я открыла наконец конверт и вынула оттуда сложенный листок с текстом. Такой родной и знакомый почерк.

«Милая моя дочурка, не описать словами, как я горд за тебя – что ты стала такой женственной, умной, стала лучшей. Я горд за себя и мать, что мы сумели вырастить такую девочку. Я уверен, тебя ждёт многое в жизни как хорошего, так и плохого. Но знаю, ты справишься со всеми преградами, как и делала всегда.

Семьёй мы пережили много потерь, страданий и переживаний, но остались вместе, любимыми друг другом. В моём сердце никогда не угаснет тот лучик света, который ты даришь мне, появившись рядом. Даже не представляю себе жизни без тебя, без Дакоты и Дэвида. Это словно я и вовсе не я.

Меня терзают угрызения совести за то, что я был порой слишком жесток или груб с тобой, но игра стоила свеч – ты выросла прекрасной дамой, и я, положив руку на сердце, заявляю, что такую дочь, как ты, такого замечательного человека ждёт прекрасное, полное приключений будущее. Помни, папа всегда будет рядом с тобой.

Никогда не опускай руки, даже если кажется, что всё бесполезно.

Люблю тебя.

Искренне, твой отец, Эрик».

Пошарив еще рукой на дне, я обнаружила очередной лист и красную коробочку. Открыв её, увидела тот самый кулон, который подарил мне отец, но я думала, что потеряла его после злополучного знакомства с родителями Джейка. Приложив цепочку к груди, слёзы вновь обжигали мне глаза. Мама улыбалась и плакала одновременно, думая о том, как же всё-таки она сильно любила отца.

Распахнув еще один лист конверта, я стала читать и не верила своим глазам. Он прятал ответ из университета долгое время, желая преподнести сюрприз.

– Что там? – спросила мама.

– Меня приняли, – в ступоре произнесла я, – я поступила в институт, о котором мечтала еще с восьмого класса, – в этот момент я увидела глаза мамы, полные гордости и любви ко мне, отпечатавшийся в моей памяти навсегда. На меня еще никто так не смотрел и этот взгляд всю мою жизнь дарил уют и веру в себя.

– Литературный университет Нью-Йорка? – уточнила Дакота.

– Да, – кивнула я, обнимая её, – я люблю тебя, мам.

– И я тебя, милая, – слабо сказала она.

Глаза её закрывались, веки тяжелели, грудь вздымалась всё медленнее.

– Что с тобой? – крикнула я, побросав на пол все бумажки, схватив ее за плечи.

– Похоже, мне не жить без Эрика, – улыбнулась она, легонько касаясь моей щеки. – я горжусь тобой, моя Миа.

– Но мне никак не справиться без вас, – отчаянно говорила я, всматриваясь в лицо мамы.

– Мы всегда будем рядом. В твоём сердце, – последнее, что Дакота сказала мне, покинув навсегда.

– Мама! Мам! Мамочка! МАМА!!! – кричала я, не желая слышать писк аппаратуры, не желая видеть её закрытые глаза, не желая находиться здесь. – МАМА!!! ОТКРОЙ ГЛАЗА!!! ПРОШУ! МАМА, – я кричала, выла, била ногами и руками пол, пытаясь почувствовать физическую боль вместо душевной. Я видела кровь на руках, но не желала останавливаться. МАМА!!! Я не верила в происходящее, она не могла покинуть меня!

На мои крики в палату влетел доктор, медсёстры и Джейк. Увидев Дакоту, он в ступоре замер на пороге и посмотрел на меня. Его глаза выражали сострадание и скорбь. Я ощутила неописуемую тяжесть во всём теле, неописуемые боль и отчаяние, с которыми кричала моя душа. Сердце рвалось на куски от тоски. Теперь их нет. Больше нет моих родителей. Моей семьи. Она разрушена.

Знаете, иногда у маленьких детей спрашивают, кого они любят больше: маму или папу? Некоторые отвечают, что маму, некоторые, что папу, думая, что это просто детская игра – развлечение. Но мало, кто потом задумывался над этим вопросом серьёзно. Нельзя кого-то любить больше, а кого-то меньше, потому что один всегда нянчится с тобой, а другой родитель вечно пропадает на работе. Мама и папа равны между собой. Каждый из них вносит в нашу жизнь нечто новое, несуразное, делая её яркой и восхитительной. Когда мы теряем навсегда одного из родителей, мы осознаём, насколько всё же были неправы, считая, что поступаем совестно и честно, любя и боготворя другого больше. Но что делать ребёнку, когда он потерял обоих родителей, когда из его жизни теперь навсегда исчезли краски, когда в его жизни больше не было света? Что тогда? Кого мы теперь любим больше?

Это очень сложный и нечестный вопрос, потому что каждый думает по-своему, но я, пережив такие истязания и потери, призываю вас обратить внимание на другую сторону отношений с родными. Они нам не враги, они единственные, кто скажет нам правду в лицо, единственные, кто всегда рядом, единственные, кто понимают нас и готовы принимать такими, какие мы есть.

Я лишилась навсегда этого. Страдания обрушились на меня, будто лавина снега, принося лишь холод и отчуждение от этого мира. Мысли занимали детали моей жизни, детали жизни родных и вечное осознание, что я лишилась самого дорого в своём непродолжительном существовании, словно нож в мою спину и вечное осознание, что я никогда не приду в себя, вновь начав жизнь. И сейчас я спрашиваю вас, а стоят ли те ссоры, на которые было потрачено столько времени и сил, сколько можно было отдать на любовь и понимание? Ведь однажды можно все потерять и только тогда осознать, что самое лучшее, что есть в нашей жизни – это родители, которые всеми силами пытаются ради нашего блага, будущего, здоровья. Ради нас самих. Готовы ли вы потерять их? Если нет, то никогда не забываете о том, насколько любите, ведь однажды они могут покинуть вас, как покинули меня.

Глава 27

Со дня смерти родителей прошло два дня. Два мучительных дня словно стёрлись из моей памяти, оставляя лишь кусочки воспоминаний, которые каждый раз при их упоминании умудрялись сделать мне еще больнее. Я помню, как вернулась домой тем вечером и заперлась в своей комнате. Каждый из близких пытался достучаться до меня, каждый пытался поговорить со мной или принести свои соболезнования, но мне это было ни к чему. Я хотела остаться одна. Раскрывая ноутбук, я всё время просматривала фотографии, где мы были полны радости и счастья, где семья наша была полна и жива. Я открывала файлы с видео, которые напоминали мне о тех днях, когда по полу домашнего очага шагали еще совсем крохотные ножки.

Сегодня день похорон, когда я последний раз увижу лица родителей. Бледные, застывшие и безжизненные. Это был последний раз, когда я сумею прикоснуться к ним, когда я смогу что-то сказать напоследок, пусть они и не смогут услышать. Меня долгое время угнетало чувство, что я что-то делала не так, ну, а потом мне стало как-то неважно. Моя душа умерла, мир вокруг стал серым и унылым, а меня больше ничего не тревожило, будто бы я тоже была погребена в землю. Словно я тоже умерла.

Похороны готовил Дэвид, а помогала ему Амелия. Я была рада за него, что он приобрёл свою половинку, которая не ушла даже в самые тяжёлые минуты нашей жизни. Он единственный, кто не смел беспокоить меня и попросил всех дать время, чтобы сумела оклематься самостоятельно. Но этого не случилось. Невозможно оклематься после истечения двух дней, как погибли Дакота и Эрик. Боже, как же тяжело вспоминать всё это. Как же пусто в этом доме, городе, мире без них. В моей душе стало одиноко и темно с их смертью. Моя голова до сих пор отказывалась принимать тот факт, что их больше нет на свете, что нос не сможет учуять запах вкусностей мамы, что уши не услышат их милое и нежное воркование друг с другом. Больше ничего не имело смысла. Даже нервная система отказывалась в это верить, а сердце и подавно. Я надеялась до конца, что это был сон. Щипала себя со всей силы, до самых синяков, призывая проснуться. Но всё оказалось тщетно. Их не было, и это была моя суровая реальность.

Я стояла у зеркала и смотрела, как недавно сидевшее в обтяжку чёрное платье, теперь висело на мне словно мешок. Как круги под глазами и синяки почти что скрыли сами глаза, потухшие и выплаканные. Как бледность и худоба отличали меня от прошлой Мии – жизнерадостной, весёлой и приветливой, а в данный момент я видела лишь прототип себя, видела лишь подобие живого человека. Призрака. Два дня, а я являлась не живым человеком, всего лишь каким-то бесчувственным, пустым сосудом. Мысль, что я приду в себя хоть когда-нибудь, казалась мне невозможной и недосягаемой, будто это было подобно поиску жизни среди других планет помимо нашей. В этот день мне предстояло проводить в последний путь своих родителей, как когда-то и Ричарда. Что же, теперь от целой меня осталась лишь часть – Дэвид, а остальные три ушли бесследно, оставив на память лишь крошки прожитых дней, которые я поселила глубоко в душе.

Снова взглянув на себя, тяжело покачала головой. Вышла из комнаты и направилась прямиком вниз, где шумел пришедший народ. Дэвид собрал лишь близких. Было приблизительно человек десять. И хорошо. Не хотела видеть в такой день кого-либо из чужих, приносящие соболезнования, даже не зная толком человека, лишь бы показаться добродетельным в глазах других. Оказавшись на последней ступени, я увидела Джейка и Алекса, стоящих в сторонке от всех остальных. Я посмотрела на них, и по моему лицу пробежала судорога, а глаза выглядели стеклянными и безжизненными. Они оба выглядели не лучше меня в тёмных костюмах.

– Миа, – позвал меня Джейк, почувствовав мой взгляд.

Мне было тяжело говорить, тяжело двигаться, не говоря уже о том, чтобы кричать. Сил совсем не осталось, поэтому я подождала, пока он сам ко мне подошёл, стискивая меня в объятиях, прижимая груди.

– Джейк, – захрипела я. Слёзы совсем вывели меня из колеи. Я обвила его руками.

– Я скучал по тебе.

– Мне так вас не хватало, – завыла в его пиджак.

Не знаю, почему это произошло именно сейчас, но я почувствовала неописуемую боль от преподнесённой утраты. Мне хотелось поскорее уйти отсюда, чтобы остаться вдалеке от всего этого депрессивного приёма. Я хотела попрощаться с родителями с глазу на глаз, понимая, что там наверху они меня услышат, поймут и простят за все мои ошибки, ведь родители так сильно заботились обо мне и любили. Я хотела излить им душу, чтобы мне стало легче, и сумела продумать хоть какой-нибудь шаг в будущее, где их уже не будет.

– Где они? – спросила я, собрав всю смелость в кулак.

Джейк моментально указал на их спальню, проводив меня до комнаты, волнуясь за состояние здоровья моего организма.

– Пойти с тобой? – спросил Джейк, но я лишь отрицательно замотала головой, входя в полутёмное помещение.

Вместо кроватей стояло два гроба, отделанных тёмным деревом. В этот момент почувствовала ужасный страх от того, что увижу их такими – не дышащими, белыми и мёртвыми. После воспоминания последнего слова, слёзы обожгли мне горло будто раскалённая лава, вырываясь наружу громкими всхлипами. Подошла ближе, сделав пару решительных шагов и увидела их совсем не похожих на самих себя. Думаю, вам не стоит описывать, как выглядят мёртвые люди, вы и так понимаете, насколько это страшно. Если все-таки не понимаете, то я безумно счастлива за вас, не хочу, чтобы кому-то довелось пережить такие события. Как оказалось мне трудно выразиться, когда внутри была совершенно пуста.

Я погладила по щеке отца, поцеловала маму и встала у подножия стола, пытаясь найти слова, чтобы наконец высказать всё, что лежало на сердце грузом долгие дни.

– Теперь вас нет, – начала я с самого очевидного, – вы исчезли навсегда, оставили меня одну в самом начале жизненного пути. Вы обещали долгое время оставаться для меня поддержкой, а вместо обещания покинули этот мир. Это очень жестоко и нечестно. Не хочу верить в то, что вы ушли от меня, и не хотела, пока не увидела вас, здесь лежащих. Как же мне вас не хватает. Во всём мире словно стало тихо и скучно без ваших ругательств, стариковских советов и вечной помощи. Я надеюсь, вы сейчас там с Ричардом, потому что вы были самыми прекрасными и любящими родителями, которых мне довелось увидеть. Вы заслуживаете самого лучшего приёма. Я никогда не пожалела, что именно вы вырастили и воспитали меня такой. Я люблю вас и всегда буду любить, вы навсегда останетесь в моем сердце не такими, как сейчас, а теплыми, улыбчивыми и самыми добрыми.

– Простите меня за все, – прошептала я на одном дыхании.

В руке я держала кулон отца – последнее, что держало меня от попытки суицида или вечного замка на двери в комнате и отстранения от всего мира. Он говорил, что всегда будет рядом, как и мама, и мне стоит в это поверить, потому что чувства не обманешь. Я все еще ощущала духовную связь с ними. А значит, они всегда со мной. И не важно в каком виде. Я чувствую их любовь, их присутствие, их боль и их гордость за меня.

– Я буду скучать по вам, безумно, – прошептала, и одинокая слеза покатилась по моей щеке, когда я покидала комнату, окинув родителей последним взглядом.

Джейк всё это время ждал меня у дверей. Я поблагодарила его и направилась к Дэвиду. Он сидел на диванчике у окна, держа за руку Амелию, голова которой покоилась на его плече. Брат поднял глаза мне на встречу и грустно улыбнулся, я улыбнулась в ответ. Сейчас мы словно читали мысли друг друга, как открытую книгу.

– Ты не уехал в институт? – спросила обеспокоенно я, отводя Джейка ближе к окну.

На улице во всю светило солнце, люди сновали туда-сюда, даже и не подозревая, что в доме, мимо которого они проходят, творится горе и печаль утраты.

– Нет, – ответил он, – я не мог оставить тебя, – ласково произнёс он, касаясь моей щеки.

Я прикрыла глаза от блаженства. Мне и вправду не хватало его тепла, рук, нежности и любви. Я не хотела лишать себя таких моментов, боясь, что они больше не повторятся. Да, смерть родителей теперь неумолимым грузом висела на мне, но как бы не было тяжко, я должна бороться за них, за брата, за нашу семью. Их смерть подтверждает мои слова. У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые разговоры. Нужно действовать и создавать моменты, которые превратят нашу в жизнь в интересную историю.

– Я рада, что ты со мной, – тихий шепот коснулся его ушей, когда приникла к его груди.

Джейк обнял меня крепко, я знала, что могу доверять ему.

– Миа, – к нам подошла Оливия под руку с Алексом.

– Оливия, – приветствовала я её. Девушка поцеловала меня в щеку, а Алекс крепко стиснул в своих руках.

– Мне очень жаль. Они были прекрасными людьми и родителями, – сказал он, стиснув мою ладонь и прикасаясь своим лбом к моему. – Будь сильной, – сказал Алекс тихо и так, что никто кроме меня этого не слышал.

– Я знаю, – также тихо ответила я, пытаясь сдержать слёзы. – Я должна быть такой ради них, – Алекс посмотрел на меня печальными глазами и кивнул.

– Машина собирается отправиться на кладбище. Вы едете? – спросил Джейк у них, снова прижимая меня.

– Конечно, – ответили Алекс и Оливия одновременно.

Я помню, как в полузабытье села в машину, как ветер врывался в салон через открытое окно, сквозь которое я выглядывала на улицу невидящим взором, как тепло разливалось по телу от горячих лучей летнего солнца. Помню, как мы доехали до места, и близкие отца и мамы вытаскивали уже заколоченные гвоздями гробы. Помнила также руку Джейка на своей талии, слова сожаления всех пришедших, помнила заглушённый удар земли о дерево, когда родителей спустили на дно ямы.

Моё сознание словно прибывало во сне. Мне хотелось поскорее уехать из этого места, из этого города. Мне хотелось покинуть эту страну. Я захлёбывалась в слезах, видя, как исчезает из вида последнее, что оставляло родителей рядом со мной. Люди потихоньку стали расходиться, но я не могла сдвинуться с места. Мне было нереально плохо и одиноко в тот момент жизни, даже если бы меня окружала толпа людей.

Боль, сильная боль, распространилась по всему телу, которое отвечало судорогой и хриплыми криками из горла. Я помнила, будто в замедленной съёмке, как мои ноги ослабли и подкосились, отказываясь держать отяжелевшее тело. Джейк моментально поймал его и поднял на руки. Не было сил даже сопротивляться, да и не особенно хотелось. Обернувшись через плечо, я видела улыбку моих любимых на фотографиях и зарыдала с новой силой, не желая больше сдерживаться, крича от несправедливости, отбивая удары на груди парня. Джейк медленно гладил меня по голове, унося прочь от этого тёмного и напряжённого места.

– Их больше нет … – наконец смогла произнести я.

Оказавшись дома, в кругу знакомых людей и самых близких, я пришла в себя. Не сразу, а постепенно, будто проходя очередной круг ада. Я выпила стакан воды, который преподнесла мне Оливия и прокашлялась.

– Что теперь будешь делать? – обеспокоенно спросил Алекс, присаживаясь рядом.

– Я хочу домой, – ответила я, а друг недоуменно посмотрел на меня, – я хочу на родину.

– И когда ты планируешь отправиться туда? – скептически спросил он, явно не веря моим намерениям.

– Не знаю, в ближайшие дни, – серьёзно ответила я.

– Одну мы тебя не отпустим, – сказала Оливия, сжав мою руку, пытаясь дать понять, что она всегда со мной.

– Я тоже с тобой, – сказал Джейк, а Алекс только сжал моё плечо, и я без слов всё поняла.

Заказав авиабилеты через интернет прямо в тот же день, каждый разъехался по домам собирать вещи. Без вопросов, без просьбы о смене дня или же пререканий о делах, они на всё согласились, лишь бы не бросать меня одну. Поездка задумывалась на несколько дней. Я сложила пару самых необходимых предметов из одежды и личной гигиены, достала все документы, которые нужны были для посещения другой страны и сложила небольшую сумочку.

Наконец сумев немного отвлечься, я поняла, что мне стало легче. Боли полностью не выветриться из моей души никогда, но делать решения была в состоянии. Я снова начинала жить, как они мне и советовали, как я обещала Ричарду. Родители навсегда останутся в моём сердце, и вскоре печаль сменится светлой памятью. Я верила в это. Да, потеря родных стала для меня ударом, сильнейшим ударом. Уверенность, что такого я не испытаю никогда, как заноза застряла в моих мыслях, потому что они были самыми дорогими людьми в моей жизни.