Читать книгу: «Странный мир», страница 4

 Безымянный мальчик абсолютно отличался от них: он был совершенно некрасив, а его похожие на змеиные глаза всегда пугали окружающих; он был умён не по годам, но при этом никогда не мог понять людей вокруг; как бы ни старался к ним приспособиться, он подсознательно отрицал их мировоззрение и вносил хаос в привычную и необходимую для существования реальности систему; он был безумен, потому что из раза в раз он ошибался, из раза в раз он наступал на одни и те же грабли с надеждой, что всё изменится, что всё точно будет по-другому; он верил, он до последнего верил, что сможет стать частью мира, в котором его воспринимают как лишнюю деталь огромного социального механизма, как ненужный винтик, который проще выкинуть. Но его так и не приняли…

В десятый день рождения мальчика, этот мир исчез по неизвестным причинам.

К тому моменту, как дедушка закончил рассказывать, солнце уже почти село, а чай в кружках давно закончился. На кухне воцарилось молчание – мальчик переваривал только что полученную информацию, а дедушка, горло которого пересохло от долгого монолога, решил ещё раз поставить чайник.

 Растения тихо шелестели, немного шумела плита, а вдалеке слышались сигнальные гудки машин… Внезапно, мальчик, закончивший размышлять, спросил:

– Как думаешь, это из-за него мир исчез?

 Дедушка посмотрел в потолок и поджал губы, сложив руки на груди.

– Ну, не знаю… – полушёпотом сказал он, – Мир можно разрушить только изнутри, так что это вполне возможно.

 Мальчик снова погрузился в свою голову, а взгляд стал ещё более серьёзным и задумчивым.

– Знаешь, – промолвил маленький слушатель после того, как ему в кружку был налит новый чай, – я сейчас невольно вспомнил кое-что, очень задевшее меня.

Однажды, когда я был совсем-совсем маленьким, мы с мамой купили набор цветных карандашей, самый дешёвый из тех, что продавались в магазине. Мы пришли домой, довольные покупкой, и я тут же решил испробовать карандаши на деле. Однако, один из них оказался бракованным – он состоял только из дерева и в нём совсем не было грифеля, с помощью которого можно было рисовать. Мама тогда сказала, что лучшее, что этот карандаш может сделать для нас – это быть переработанным, ведь он не может выполнять ту функцию, которую выполняют его собратья. Она просто подошла к мусорке и выкинула его, а я не сопротивлялся этому, погрузившись в размышления. Я думал: “А что, если я чувствую себя таким карандашом? Неужели лучшее, что я, не похожий на окружающих меня людей, могу сделать – это умереть?..”