Читать книгу: «Плач Дантов», страница 2
Глава 7
Он шёл и шёл, встречал людей, встречал огни домов – заглядывал в окна, словно в глаза, шёл.
Джеррелл так и не свыкся с этим ощущением отсутствия семьи, – своей, семьи, дочери, и даже брата, который всё же, так или иначе, участвовал в их с Сандрой, жизни.
С Тимом они никогда не были друзьями, не были и приятелями – они были братьями, людьми, которые ни смотря на все свои разногласия, способны друг друга понять, и уж тем более, поддержать! За это он любит брата – за взаимовыручку! Любит, за компромиссность, – бывший военный, ветеран войны в Ираке, не озлобился, не очерствел – Тим Миллс всегда был хорошим парнем!
– Эй, Джеррелл!? – Раздался неподалёку от него, женский голос.
Он узнал этот голос, повернул голову – Хелена Риос, женщина, с которой он встречается время от времени.
– Привет! – Улыбнулся Джеррелл.
– Привет, ковбой!
Её глаза вспыхнули, улыбнулась.
– Как дела?
– Хорошо… – Заулыбался он, довольный встречей. – А у тебя?
– И у меня!..
Хелена стояла, опираясь плечом о деревянный столб террасы своего дома.
– Подожди! – Вдруг сказала она, и ушла, исчезла в дверях дома.
Джеррелл удивился, что ж, он подождёт.
Хелена вернулась, неся в руке казаки – ковбойские сапоги.
– У тебя же сорок четвёртый размер ноги!?
– Да.
Он вновь улыбнулся, – рядом с этой женщиной, он чувствует себя мальчишкой, чувствует эйфорию юности.
– Ну, держи!
Она отдала ему сапоги.
Посмотрела вниз, на его ботинки.
– Совсем износились.
– Да!
Джеррелл улыбался, смотря на неё – брюнетка, с бархатно-чёрными глазами, – с нежной оливковой кожей… Как он её любит, эту кожу… Гладить! Прикасаться! Ласкать!
Хелена подняла голову, заглянула в глаза.
– Значит, мне это удалось?
– Что?
– Преодолеть твою холодность!
– Я был холоден? – Рассмеялся Джеррелл.
– О, да!
Какой у неё смех, горячий и сладкий, как молоко с мёдом, грудной и немного хрипловатый – чистое наслаждение!
– Ну, что ж, – Лукаво, с блеском в глазах, сказал он. – Я больше не холоден!
Она засмеялась, – запрокинула голову назад, и смеялась.
И Джеррелл забылся, смотря на неё, так желанно, так до пьяна – забылся!
Глава 8
«В этом одиноком мире
Нет никого
Кого я могла бы держаться
Никого —
Только Ты!
Если Ты уйдёшь,
Всё – зря!
Ты слышишь!? Зря!
Ты не можешь поверить мне
До конца
Никому не можешь!
Люблю! В этом пустынном мире
Только Тебя!»5
Осень отгорала, умирала в муках, как святой в пожарище земных страстей, и Элен казалось, что она слышит стон её предсмертный.
И вновь это чувство – заплакать… Как хочется заплакать, потому, что нет никого!
– Все есть у кого-то, – Думала она. – А я? У кого есть, я? В этом мире, есть ли я у кого-то?!
Когда оно пришло к ней, это чувство тоскливого одиночества?
Элен знала – когда – со смертью первой любви.
Райни.
Девочка-мальчик… демонёнок!
Смелая Райни, отчаянная Райни…
С какой теплотой Элен вспомнила, о той, кого нет!
– Умираю, – Подумала она. – Вспомнив о Тебе! И оживаю…
Джеррелл прав? Такова жизнь; то умираешь, то оживаешь!
Элен вспомнила, как он прочитал ей те стихи Дилана Томаса «Не властна Смерть, тут остаётся
Не позабыты мертвецы!
Живые, что слезами память омывают —
Кружатся вместе под Луной».
– Да, – Подумала она. – «Ты меня разрушаешь… Ты принес мне радость»!
Она вдруг подумала, – Блаженны от любви, и беспощадны…
Посмотрела на осень, – остановилась, – посмотрела.
– Как в Тебе это уживается «чёрно-белый сон и море чувств»?
Он сказал ей «Я сделал кормушку для птиц. Где мы её повесим? Куда поставим?..».
Беззащитная улыбка.
– Могу прибить к дереву!..
Элен поняла его – он забыл, забыл… просто жизнь, когда ты просто идёшь и делаешь что-то – например, устанавливаешь скворечник!
У него руки добрые – умеет, и подправить и сделать с нуля…
Она сказала ему:
– Давай, поставим скворечник на дереве – на том, который у нас, во внутреннем дворике?
– Давай! – Улыбнулся Джеррелл, улыбнулся с облегчением – боялся, что не поймёт…
Элен улыбнулась ему, – его глазам – он напомнил ей Агасфера Марка Шагала, того, что надо всем – над церквами с куполами синими, и даже над Зимой, бессмертной как Смерть…
– Мельмот, – Подумала она, наблюдая за ним. – Мельмот скиталец, Мельмот-страдалец!
Тогда, смотря как, он устанавливает птичий домик, она вспоминала «Для тех, кто любит, не существует ни дня, ни ночи, ни лета, ни зимы, ни общества, ни одиночества. В их упоительной, но призрачной жизни есть только два периода, которые в сердечном календаре обозначаются двумя словами: свидание и разлука».
Она подумала, с нежностью сейчас, с нежностью к этой неизбежности всегда кого-то любить и к кому-то привязываться, – Даже у птиц теперь есть свой дом! Какое сладкое слово – «дом»! Как «мама», как «любимый»…
Элен ощутила, что тоже забыла – они все здесь, в этом новом страшном мире, живые, но мёртвые, люди без памяти и с ней… Потому, что невозможно жить и помнить, и жить и забыть – нельзя!
Она покопалась в памяти, вытащила: «я требую права быть несчастной»…
Глава 9
Мечта
Мелькая вдалеке, не оставляй меня
Оставь свои следы, чтоб мог по ним идти
Окликни, если я остановлюсь в пути
Мелькая вдалеке, не оставляй меня
Мечта
Мечта!
Мечта!
В холодной темноте на языке огня
Со мной поговори, со мной поговори!
Всё знаешь про меня, знаешь, что внутри
Мелькая в темноте, не оставляй меня
Мечта!
Мелькая в темноте, не оставляй меня
Мечта6
Город вдруг показался ему феодомантом7, – колоссом Мемнона8 – дома, дома, дома, по обе руки!
И Джеррелл Миллс шёл, – искал как Суламита9: на ложе моём ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его.
Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его и не нашла его.
Встретили меня стражи, обходящие город: «не видали ли вы того, которого любит душа моя?». Но едва я отошла от них, как нашла того, которого любит душа моя, ухватилась за него, и не отпустила его…»10.
– Не оставляй меня, – Подумал он. – Душа!
Закурил, – рука дрожала.
Ногам стало лучше – переодел обувь, надел сапоги. Как он любил носить их когда-то – самая удобная обувь на свете!
Джеррелл вспомнил:
– Спасибо!
Поднял руку, прикоснулся к щеке Хелены… Позаботилась!
Он ощутил тепло – к ней, с ней – тепло, подумал, – Что может быть большим в отношении одного человека к другому!? Тепло… Любовь тоже.
– Приходи!
Она посмотрела ему в глаза, благодарно и верно – с любовью, «обнажилась». Понял: поверила! Ему…
И Джеррелл тоже ощутил благодарность – за мысль о нём, за стремление к нему.
Мир очерствел – люди стали, как тени, – и, самое страшное – тени себя!
– Приду, – Кивнул ей, он. – Только найду ребёнка!
– «Ребёнка»? – Удивилась Хелена.
– Элен!
– Ааа…
Посмотрела странно – с лаской, что как чёрный шоколад таял в глазах.
– Ребёнок всё такой же!? Строптивый!..
Джеррелл заулыбался, – расплылся в блаженной улыбке.
– Она как я – волк, который гуляет сам по себе!
– Значит, вы «неразлучимы».
Поняла.
– В прошлой жизни мы были: «как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве»…
Засмеялся.
– «Жизнь – это сон, а смерть – лишь сон во сне»!? – Вновь поняла Хелена.
И он посмотрел на неё по-другому, – с интересом.
– Что для этого нужно? – Вдруг спросила она. – Чтобы так породниться!
– Есть не сродство в родстве, и есть родство в не родстве…
Улыбнулся, посмотрел с нежностью.
– Как в той старой песне: я не хочу быть тем,
Кто, всегда втянут в битву,
Ведь в глубине души, я понимаю,
Что это тупик.
Хелена посмотрела со смятением, внимательно.
– Ты всегда был таким?
– Каким?
– Ты как будто родился отцом…
Его поразили слова Хелены, – сейчас, на расстоянии от неё – ещё больше, сильнее.
– Странно, – Подумал Джеррелл. – Женская любовь никогда не делала меня… счастливым до конца?
Он вспомнил тот сериал, который смотрел много лет назад – «Большая любовь»… Билл и три его жены, старшая, средняя и младшая. Он говорит своей младшей жене: без тебя я не был полон – не до конца!
Он тоже не был полон – без дочери, без чувства любви к ней, – без ощущения того, что он живёт для неё, что есть ради кого жить!
Любовь женщины никогда не была так важна для него, так необходима ему, как любовь дочери!
Поэтому он отказался от своего будущего, ради будущего Сандры – она всегда была ему важнее, чем он сам!
Её смерть потрясла его, раздавила, уничтожила – её смерть обессмыслила его жизнь!
А потом появилась Элен…
Джеррелл подумал, – А может, она была всегда? Такое ощущение, что всегда – утешила его разбитое отцовское сердце!
Элен – упрямая и своенравная, но только когда не чувствует любви к себе. Когда чувствует, – расцветает…
Он улыбнулся – заулыбался, думая о… втором солнце, – Элен – его второе солнце! Первое погасло, едва начав жить…
Он не мог смириться с этим, – с мыслью этой: Сандры больше нет! Он мечтал – как безумный, – всё изменить!
Тогда он понял… Что это было за понимание? Любовь и смерть делают человека одинаково счастливым – они обе приносят облегчение! И он хотел – избавления – от страданий, впасть в беспамятство – умереть! Он хотел самопроклятия…
Глава 10
«…Не было самого главного – любви и сострадания»
Они увидели друг друга, двое, что не должны были встретиться в жизни этой, но встретились. И он вспомнил: в холодной темноте на языке огня со мной поговори… Странно Джеррелл почувствовал себя… Агрессия, которая владела им и управляла годами… Остыл!
– Успокоился? – Подумал он. Осознал: надменен был… Надменен, над горем своим, над скорбью… Сокрушён был – болью!
«В смущеньи страшном Дьявол там стоял —
Увидел он как Недоброта ужасна [недоброта к себе]…
Джерреллу захотелось рассказать Элен о фильме, который когда-то поразил его – «Олдбой»… «Когда моя месть свершится, смогу ли я стать прежним О Дэ Су?». Этот вопрос мог бы задать – задавать Ли У Чжин: Де Су, смогу ли я стать прежним?
– Да, – Подумал он. – Элен, смогу ли я стать прежним?
«Эмилио, Энрике и Лоренсо.
Все трое леденели: Энрике – от безвыходной постели, Эмилио – от взглядов и падений, Лоренсо – от ярма трущобных академий…»
Джеррелл тоже – заледенел!
Смогу ли я стать прежним, Элен?! Она смотрела на него, смотрела, смотрела – неотрывно, словно боясь потерять из виду. Почувствовала что-то, подбежала, обняла, прижалась.
Он понял: жить можно только любовью…
Глава 11
«Соловей пролетает сквозь снежную тьму, через тайную боль. Это я – пригвождённый к лицу твоему, осуждённый на танец с Тобой…»
Они, пошли в самое желанное место на свете – домой!
– Тебе плохо?
– Уже хорошо!
– «Уже»?
– Понял!
– Что?
Он остановился, и она.
Посмотрел на неё, посмотрел ей в глаза.
– Невозможно жить виной и болью – возможно только любовью!
Как внимательно она на него посмотрела, как больно.
– Ты прав. Знаешь, в чём? В чём именно!?
– Скажи!? – Тихо спросил Джеррелл, Элен.
– Ей это не нужно, твоя боль… И даже твоё счастье – не нужно! Им уже ничего не нужно, Джеррелл!
Она задумалась, Элен.
– Я как Ты – я этого не понимала… От этого болело моё сердце – не понимала!
– А нам? – Спросил Джеррелл. – Что нужно нам, живым?!
– Любить – Ты прав… И двигаться дальше, даже если ползком…
Она пожала плечами.
– Просто делать что-то…
Поняла!
– Знаешь, что им нужно? Я думаю, только одно: чтобы помнили. Я верю; где-то Там, они живы – где-то Там, они – живое. Они ждут нас, ждут, но не зовут…
Элен, захотелось сказать человеку, которого она любит:
– Ты сказал «– Невозможно жить виной и болью – возможно только любовью!»… Да, возможно жить только во имя любви!
Джеррелл посмотрел на родную свою, на её каштановые волосы с рыжинкой, на милое лицо в веснушках…
«Соловей пролетает сквозь [страшную] тьму, через [ужасную] боль.
Это я —
[близко]
к лицу твоему,
[иду]
на танец с Тобой…»
– Родная моя, – Нежно сказал ей, он. – Не убегай больше!
– Не буду!
Выдохнула (или вздохнула?).
– Что? – Улыбнулся Джеррелл.
– Иногда я ни в чём не уверена, а иногда – во всём!..
Он понял, не смог бы не понять.
– Ты уйдёшь к ней?
– Нет.
Элен удивилась.
– Я думала, ты этого хочешь, жить с ней!
– Нет.
– Ты не разрываешься между нами?
– Нет.
Она улыбнулась.
– Клянёшься как на Библии…
– «У моей любимой есть чувство юмора, Она, как смешок на похоронах —
Ей знакомо всеобщее неодобрение. Мне нужно было воцерковить её раньше,
Если небеса когда-нибудь вещали,
То она их последний настоящий глашатай»…
Лукаво улыбнулся.
Элен заулыбалась.
– Помнишь, мою любимую песню, Джеррелл?
– Угу…
Ямочка на его правой щеке.
– «Единственный рай для меня – Оставаться наедине с тобой,»…
Глава 12
СВД – снайперская винтовка Драгунова. Советская самозарядная снайперская винтовка, разработанная в 1957—1963 годах группой конструкторов под руководством Евгения Драгунова и принятая на вооружение Советской Армии 3 июля 1963 года вместе с оптическим прицелом ПСО-1.
Они, пришли домой.
– Тебе лучше?
Она посмотрела на него, посмотрела, счастливая и несчастная – не помня себя, помня только его.
– Лучше! – Успокаивающе кивнул Джеррелл.
Он сел, – на банкетку, которую сделал сам – в их доме, он многое сделал сам, и ещё сделает.
Джеррелл впервые за многие годы… строил планы, – начал, строить.
– Удивительно! – Подумал он. – А я думал, я – человек без будущего…
Джеррелл посмотрел на Элен, осознал – почувствовал, как он держится за неё, всё не думал об этом, не анализировал свою привязанность к ней… Держится!
Вспомнил «Когда моя месть свершится, смогу ли я стать прежним О Дэ Су?».
Он осознал: Ли У Чжин ещё – счастливый человек – был! Он всё же, надеялся, – лелеял, надежду, что это всё-таки возможно, стать прежним.
– Каким «прежним» ты хотел стать? – Подумал Джеррелл. – Тем мальчиком, что любил и чья любовь была чиста?
Понял: Ли У Чжин надеялся, что месть станет очищением, – катарсисом, но нет…
Элен вновь села перед ним на колени – что за человек, всё садится на колени перед ним! Почему?! От чего? От чувств каких?
Ему захотелось сказать ей; не садись – не заслуживаю, я как Манфред Байрона, я: он никого не ищет, но погибель
Грозит всему, что встретит он в пути…
Захотелось… объясниться? С ней, как с Совестью: я ошибался – я думал, рассуждал как человек без будущего – боль эта всё спишет, все грехи!
Смогу ли я стать прежним, Элен?
Это возможно? Ещё не поздно?
– Классные сапоги, – Сказала она.
Погладила ногу.
– Змеиная кожа?
– Крокодил!
Он сумрачно улыбнулся.
Внутренний голос сказал ему, – Ты расскажешь ей? О том, каким ты был… О том, какой ты остаёшься – где-то там, в своей душе без сердца, как Гарри Энджел…
Джеррелл усмехнулся, мрачно и неприязненно.
– Нет, – Ответил этому голосу он. – Об этом не расскажу!
Вспомнил «– У вас всё при себе?
– Как всегда – часы, бумажник, моя жизнь и мой ад!».
Он посмотрел на носы сапог.
Тогда, много лет назад – до встречи с Элен, его прозвали Крокодилом за убийства своих и чужих, потому, что для него не было своих – все были чужие.
Сейчас Джеррелл подумал, – Боль всё спишет, да?
– О чём ты думаешь? – С жаждой спросила девочка-женщина, сидящая перед ним, верная ему как собака.
Он это понимает, понимает, что она ему верна! Ему верно её сердце, её душа, которую он спас, сам того не ведая.
Он вновь вспомнил Гарри Энджела чьё место в аду…
– О прошлом, – Сказал Джеррелл, Элен. – Я теперь часто думаю о прошлом.
– Почему? – Удивилась она.
– Хороший вопрос!..
Элен вновь помогла ему снять обувь, странно – ей всё хочется… что? Облегчить ему жизнь?
– Жалеешь? – Подумал он. – Или любишь? Так, любишь, – выражаешь свою любовь…
Эмилио,
Энрике
и Лоренсо.
Три мумии
с мощами мух осенних,
с чернильницей, запакощенной псами,
и ветром ледяным, который стелет
снега над материнскими сердцами, -
втроём у голубых развалин рая,
где пьют бродяги, смертью заедая.
Он понял, или знал? Почему он стал… монстром – под его отцовским сердцем разверзлась бездна боли! И с этой бездной надо было как-то жить.
Он многое познал в этой жизни – бездну нежности, и бездну верности, бездну одиночества и бездну понимания… Бездну боли не выдержал, – не вынес!
Джеррелл взял её руки, сжал в своих руках. Руки её были холодными, а его – горячими.
– Замёрзла!?
– Кровь отлила!
Улыбнулась.
И он улыбнулся.
– Куда?
– К сердцу… «Бабушка, – спросила Красная шапочка. – Почему у тебя такие большие уши?
– Чтобы улететь, – ответила бабуля»…
Они заулыбались.
– А у меня – кровь прилила к сердцу!
– Ах!
Рассмеялись.
– Улетела? Бабушка?..
– Как слонёнок Дамбо…
Джеррелл понял:
– Хочешь иногда улететь?
– Не иногда!
Понял, – погладил по щеке, – понял!
Они, пришли в кухню.
– Хочешь есть?
– А ты, хочешь?
– Хочу чаю.
– А я – кофе…
– Знаешь, чего хочу ещё?
– Скажи!?
– Огня в камине! А ещё…
– Что?
– Через пару дней, мне исполнится восемнадцать лет… Научи обращению с СВД…
Глава 13
«– Она такая трогательная в своей искренней любви к, в общем-то, бесчестному человеку!»
– Ты уверена, – Смятенно сказал Джеррелл, Элен. – Что тебе это нужно?!
– Ты переживаешь!? – Смутилась она. – Почему? Боишься?
– Боюсь, – Кивнул он.
Джеррелл подошёл к камину, сел на корточки, и начал укладывать поленья.
– Чего же?
Она приблизилась, девушка, одетая в красивое нежное платье.
– Не становись убийцей! – Почти резко сказал ей, он.
Глянул на неё.
– Красивое платье!
– Я знаю.
Заулыбалась.
Платье было белым – в цветочек, квадратный вырез горловины, рукава «фонарик».
Джеррелл заметил, что только рядом с ним Элен надевает платья.
Удивился, – чувствует себя в безопасности?
Он понял, что ему тоже надо переодеться.
Встал.
– Я сейчас приду.
Она удивилась.
– Что не так?
Смутилась.
– Да всё так – это я…
Джеррелл посмотрел на свою несвежую рубашку.
Перевёл взгляд на Элен.
– Ты надела такое нарядное платье…
И вновь эта ямочка на его щеке.
– Я тоже хочу выглядеть хорошо!
– Ах! – Рассмеялась она.
Заглянула в глаза.
– Ну, иди, – отпускаю!
Джеррелл переоделся, спустился к Элен.
В их доме – два этажа, три спальни. Дом требует ремонта, которым он занимается в свободное время.
Элен подогрела чайник, принесла чашки.
– У тебя ещё осталось кофе?
– Хочешь кофе? – Улыбнулся он.
– Нее… – Рассмеялась она. – Я же его не люблю!
– А я – люблю!
– Люби!
Джеррелл подошёл к Элен.
– Не холодно?
Посмотрел на тонкую ткань платья, явно летнее платье!
– Нет!
Она посмотрела на него с улыбкой.
– Не беспокойся!
– Не буду. – Заулыбался тоже.
Джеррелл подошёл к оконному порталу11, посмотрел на озеро.
– Давай погуляем?
Обернулся, посмотрел на Элен через плечо.
– Перекусим, и пойдём, – погуляем!?
– Давай…
Она удивилась.
– Не поздно? Почти стемнело…
– Мы не пойдём далеко!
– Хорошо.
Они улыбнулись друг другу.
Они – оба, немного успокоились, немного… поверили в себя?
– Как Дана?
Джеррелл отпил кофе.
– У неё есть Джон! – Улыбнулась Элен.
– Ты хочешь… встретить твоего «Джона»?
Джеррелл мягко усмехнулся.
– А может, тебе кто-то нравится?
– Нравится!
Джеррелл удивился.
– Кто?! Ты мне не говорила!
– Потом скажу, – Загадочно улыбнулась Элен, и отпила чаю.
– Кто он? – Взволнованно спросил Джеррелл. – Как его зовут? Я его знаю?!
Элен выразительно посмотрела на него, заулыбавшись.
– Знаешь…
Джеррелл пошёл к Хелене.
Пошёл с тяжёлым сердцем – затосковал!
Элен его покинет – он это понимает, – взрослеет…
Он не понимает: как ему её отпустить? После всего… Как?!
Внутренний голос сказал ему, – Никто никого не отпускает до конца! И, что это значит – «отпустить»? Это значит «самоустраниться»? Значит «дальше сама»? Нет, – это значит «мы теперь каждый по-своему устраиваем свою жизнь»!
Как легко он отпускал раньше… Как… даже равнодушно – даже брата!
– А теперь? – Вновь спросил его внутренний голос, спросил с беспощадной насмешкой. – Трагедия!?
– Да, – Ответил этому голосу, Джеррелл. – Трагедия – я к этому не готов!
У него заболело сердце.
Он услышал музыку, позабытую музыку – Stardust «Music Sounds Better With You»:
Оу, детка,
Я чувствую, что с тобой музыка звучит лучше.
Возможно, любовь объединит нас вновь.
Я чувствую себя просто отлично,
Я чувствую, что с тобой музыка звучит лучше.
Возможно, любовь соединит нас вновь.
Улыбнулся – заулыбался.
Ощущение полёта, – крыльев – мечты…
Если у человека нет мечты, он живёт пустой жизнью.
Джеррелл вдруг спросил себя, – А какая мечта у меня? Была.
Элен спрашивала его о прошлом…
Он понял: не о прошлом – о нём, о нём самом – ты – это и есть твоё прошлое… как есть.
Он не хочет обучать её работе с СВД – когда взаимодействуешь… на расстоянии, психика деформируется – с той стороны прицела – деформируется. Когда смотришь на людей и… нелюдей, с той стороны прицела, меняется восприятие.
Джеррелл Миллс всё это прошёл.
С СВД убивать легче.
Он подумал, – Ты хочешь, чтобы стало легче? Ты хочешь облегчить себе задачу?
Вспомнил «Нет более глубокого одиночества, чем одиночество самурая, разве что, может быть, одиночество тигра в джунглях».
Джеррелл подумал, – Я лучше научу тебя разбираться в джазе – для меня, лучше – король Тишины желает только одного: тишины!
Бесплатный фрагмент закончился.
