Читать книгу: «Пасхальное чудо», страница 4

– Мама, ты… Ты реальная?

– Смотря что ты называешь реальным, – лучисто улыбнулась она. – Всё, что происходит с тобой, реально. Даже, если это совершается только в твоем мозгу.

Мамина учительская профессия укоренилась привычкой поучительности. «Профессиональная деформация» – смеясь, признавала она. И в подтверждение рассказывала анекдот про коллегу, Валентину Николаевну, которая с комиссией из РОНО поздоровалась накрепко затверженной формулой: «Здравствуйте. Садитесь».

В детстве, когда я агрессивно отстаивала свою самость, мамин поучительный тон меня бесил. А сейчас умилил до слёз: было в мире нечто неизменное, даже после смерти.

– Значит, ты существуешь только в моём мозгу? – мне хотелось определённости.

– Я этого не говорила, – сияющая всеведением улыбка стала ярче.

– Можно мне обнять тебя, мам?

Мама слегка отстранилась и выставила вперед запрещающую ладонь.

– Ты как Фома: не поверишь, пока не вложишь персты в раны. Всё такая же неверующая, да, Катюша? Помнишь, в детстве ты оторвала деду Морозу бороду, чтобы проверить, настоящий он или нет.

Я тут же вспомнила злосчастную ёлку: скучную очередь на фотографирование, и самого деда – огромного, страшного дядьку с помидорным носом и длинной мочалкой бороды. Отец усадил меня к нему на колени, и я задохнулась вонючим прогорклым запахом пота (бедняга целый день пропарился в помещении в шубе). А когда дед наклонился спросить имя, и его колючая лавсановая борода проехалась по моей щеке, я дёрнула. И вовсе не потому, что хотела проверить, а от брезгливого отчаяния.

– Кстати, как отец? Ты с ним видишься?

– Нет, – губы сами собой скривились в жёсткую презрительную усмешку. – Зачем? У него и без меня всё отлично. В прошлом году родил сына и снова стал молодым папашей. А дочери уже семь – осенью в школу пойдёт.

– Хорошо, – одобрительно кивнула мама. – Андрей всегда мечтал о сыне. Почему ты не хочешь простить отца?

– Я не могу: он предал нас. Он даже на твои похороны опоздал!

– Ты уже взрослая, Катюша, а обижаешься, как маленькая девочка. Андрей сделал всё, чтобы вырастить тебя, воспитать, дать хорошее образование. Не вини его. От поздней любви трудно отказаться.

– А ты его простила, мам?

– Конечно.

Она ещё при жизни простила. Это я хранила, лелеяла обиду за себя и особенно за неё.

– Забудь плохое, но цени всё хорошее, донюшка. И ты станешь счастливее, – мама прищурила лучистые глаза. – Бог всех рассудит.

– Мам, а он есть? Бог?

– Есть. Но не такой, каким ты его представляешь.

– А какой? – я затаила дыхание: ещё мгновение, и всё откроется.

– Придёт время, узнаешь. Это невозможно объяснить.

Насколько я помнила, у мамы был особый талант объяснять – её ёмкие метафоры справлялись даже с физикой и мозголомной тригонометрией.

– Ну, мам, – упёрлась я, – скажи. Я должна знать.

– Самое главное не знать, а верить. Ощущать Бога в себе, – и тут же перевела разговор. – Лучше расскажи, как ты живешь, донюшка. Мы так давно не виделись.