Читать книгу: «Не просто попаданка. Театр, бани и любовь», страница 3

– Лиза, что будем заказывать домой? – Спросила меня Надин? – Щей обязательно. На завтра они будут самыми вкусными. Что ещё? Гречневую кашу, простокваши.

– А картошки нет? – Вмешалась я.

– Это, что? – Уставилась на меня Надя.

– Нет, барышня. Плохо её заказывают, не любит народ земляное яблоко. Я и не беру. Сходи на сытый рынок, там есть. Готовить сама будешь, коль сумеешь.

– Сумею. Я её вкусно готовлю. Тогда ещё домой грибочков и огурчиков.

– На двоих? – Поинтересовался продавец.

– Да, доставишь к полудню, в пансион Казасси. Там девка малая, Алёнка, скажешь для Урановой.

– Ой, всплеснул руками мужчина. Как же, был, слышал, ох и поёте Ангельский голосок.

Я смутилась, а Надин потянула меня за столик. Как раз освободился у стены.

– Получу жалование, куплю здесь абонемент, на месяц. Отдам десять рублей, зато сытая буду точно. Ещё и сэкономлю. Чуть больше рубля. – Говорила Надя, пока мы ждали заказ.

Подошёл половой. Мне поставили глиняную миску с ухой, перед Надей со щами. На столе стоял в корзинке хлеб, в маленькой миске сметана. Соль и перец в небольших сосудиках.

– Чем будете запивать? – Поинтересовался половой.

– Мне яблочной ухи, – заказала Надя и посмотрела на меня, я кивнула, мол, мне тоже. Что за яблочная уха? Попробуем.

Пока мы ели первое половой принёс весь заказ, а потом положил передо мной большую плюшку.

– От хозяина, презент, так сказать. Уж очень он вами восхищён.

– Везучая, ты Лиза. – Причмокнула губами Надин, – а вообще, мог и бесплатно накормить. Вон притащил писульку. И насколько мы там наели? – Надя поднесла листочек к глазам. – Нормально, по тридцать пять копеек. У кладбища говорят, кухмистерская дешевле. Говорят, там за двадцать копеек поесть можно. Но вот только если поминки, тогда ждать придётся. Да и далеко это. Пешком долго, а пролётку заказать так: то на, то и выйдет.

Слушая Надины рассуждения, я хлебнула ухи из яблок и чуть не подавилась смехом. Обыкновенный компот. Ещё и без сахара. Плюшку решили забрать домой.

4

Пропетляв по закоулкам, Надя привела меня на сытый рынок. Ох, чего тут только не было. Развалы фруктов и овощей. А сухофруктами кто торговал, как вы думаете? Ага, загорелые мужчины с черными усами и с характерным акцентом. Ничего не меняется в этом мире.

Один мальчишка так громко зазывал:

– Китайский шёлк, китайские рубахи, покупайте китайские рубахи.

И здесь вездесущий Китай.

Картошку я увидела в ряду с капустой. Дородная тётка объясняла кому-то, как готовить картофель.

А можно мне, килограмм десять. – Обратилась я к тётке.

– Чё? – Вылупилась она на меня, – пуд бери, земляных яблок надо? – Ткнула она пальцем в картошку.

Я кивнула.

– На кой она тебе? – Возмутилась Надя. – Сколько пуд?

– Пятнадцать копеек, недорого прошу. Мало кто готовить умеет. А барышня понимает толк, я вижу.

– Понимаю, – согласилась я, – Надин сегодня такой ужин будет, пальчики оближешь. Сковородку и масло надо. Веди, где купить.

– Куда яблоки то доставить, мальцу копейку дадите.

– В пансион, Лизе Урановой, – проговорила Надя внимательно глядя тётке в глаза. Та на мою фамилию никак не отреагировала.

Заплатив за картошку и дав мальчишке копеечку, мы пошли дальше.

Надин уверенно зашла в одну из лавок. Чего тут только не было. И платки, и отрезы тканей. Разнообразные фигурки, полки с глиняной посудой, цинковые стаканчики, оловянные ложки. Тут же Надя увидела бурдалю. Они стояли на полочке, медные, цинковые, фарфоровые и фаянсовые. Красиво разукрашенные, с ручками и без. Взяв один и заглянув внутрь, Надин зарделась, хихикнула и, протянув мне, сосуд, показала на надпись на дне. Там был нарисован глаз и написано по кругу: «Он тебя видит шалунишка».

Надин опять хихикнула и поставила сосуд на место.

– Дорого будет стоить, серебряный. – И обратившись к лавочнику, спросила, – Вот этот бурдалю, сколько?

– Пятьдесят копеек, – безразлично ответил он, – сразу разглядев в нас не состоятельных покупательниц.

– А поменять можно, допустим…

– Не надо менять, – я перебила Надин, – мы берём два. И вон ту сковороду, пожалуйста. – И повернувшись к Наде, я зашептала, – зря мне деньги подарили? Немного потратим.

Лавочник принялся упаковывать товар.

– Мой не надо, я его сейчас же испытаю, – и отойдя в угол ловко сунула бурдалю под юбку, немного постояла, вынула и пошла выплёскивать содержимое в придорожную канаву. Ну, и нравы! Лавочник не обратил никакого внимания на действия Надин. А мне почему-то представилась Констанция. Как она перед д” Артаньяном, ловко суёт себе под юбку бурдалю, а тот распевает Констанция, Констанция. Ну, конечно, я утрирую. За уголок она спрячется.

– Ой, Лиза, спасибо! – Чмокнула меня в щёку Надин, – мы теперь совсем как дамы. Я тебе и себе вышью красивые сумочки для бурдалю. А зимой можно их прятать в муфте.

Так за разговорами мы и пришли домой. У парадной стоял красиво одетый молодой человек, с сердитым лицом. Рядом в нерешительности топталась Алёнка, дочь местного дворника. Увидав нас, она заулыбалась и, сказав, что-то господину отскочила в сторону. Он же решительно двинулся к нам навстречу.

– Сударыня! – Грозно начал он, обращаясь ко мне, – долго вас ещё ждать? – И не дав мне рта раскрыть, сунул письмо в руки, развернулся и ушёл. Я так и стояла с письмом, не понимая, что происходит.

– Что? – Подскочила ко мне Надин, – Что за письмо? О! Сургучная печать. Лиза! – Почти шёпотом выдохнула она, – это от матушки Екатерины! Пошли быстро в комнату. Потянула она меня за рукав.

Зайдя в комнату, бросила свёртки на кровать и, не раздеваясь, открыла письмо. На руку мне упал перстень и стопка ассигнаций. На плотной, хорошо пахнущей бумаге было выведено: «Вчерась пела о муже, то бы никому, кроме жениха своего, перстень сий не отдавала». И аккуратная подпись Екатерины.

Я стояла и не могла поверить своим глазам. У меня в руках настоящее письмо Екатерины Великой!

– Лиза! – Надин сидела на моей кровати и держала в руках деньги, – триста рублей! Вот это да! А в письме-то, что? Деньги будешь принимать?

– От государыни письмо и деньги она прислала, – как во сне проговорила я.

– Лиза! – Только и проговорила Надин, прижав руки к груди и глядя на меня влюблёнными глазами.

В чувство нас вернули громкие шаги в коридоре. В комнату без стука вошли Андрей и Василий. Неся в руках полные корзины конфет.

– Вот, их светлость граф Безбородко просят принять, – с поклоном поставили они корзины на пол.

– Зачем?– Удивилась я, – разве я не ясно дала понять, что подарков от графа не приму! Алёнка! – Крикнула я в коридор. Девочка как будто ждала моего окрика, появилась сию же секунду.

– Звали, барыня?

– Не барыня я тебе, конфет хочешь? Вот, обе корзины твои. – Девочка, переводила взгляд с меня на корзины, не веря своему счастью. – Бери, говорю. Давай быстро. – Схватив огромные корзины, девчонка кое-как потащила их по коридору. «Надорвётся ещё», почему-то подумалось мне. А Васька и Андрейка стояли и хлопали глазами.

– Ну, чего встали, бегите, доложите своему сюзерену, что я сделала с его подарком. Я надеюсь понятно. Не принимаю я подарков от графа, так и передайте.

Растерявшиеся прихлебатели молча развернулись и ушли. Наверное, никто ещё так с их графом не поступал.

– Ну, ты Лиза! – Только и смогла выдохнуть Надин. – Девочки из труппы мечтают о таком покровителе, а она вон его гонит.

– У меня другой покровитель, – потрясла я письмом, – что мне какой-то граф?

– Не скажи, – вздохнула Надя, – жизнь он может испортить.

В коридоре опять раздались шаги, дверь в комнату так и не закрыли.

– Ну, кто ещё, – грозно проговорила я, думая, что это прислужники графа.

В проём двери сунулась голова мальца и опять спряталась.

– Так это, я яблоки, вы купили, земляные. Так принёс, – лепетал с коридора он.

– Заходи, – мы с Надин рассмеялись. – Молодец, вот тут поставь. – Достав из кошеля монетку, и поблагодарив мальца закрыла за ним дверь. Смеяться с Надей мы не переставали.

Безбородко.

– Ну, конфеты приняла? – Спросил Александр Андреевич, стоя на крыльце своего дома. Когда туда с докладом направились Андрей и Василий.

Надо заметить, что молодые люди были из богатейших семей.

Василий Кокушкин основатель знаменитой купеческой фирмы в Петербурге, а Андрей Судиенко, основатель богатейшей дворянской фамилии на Черниговщине. Почему они прислуживали графу, история умалчивает. Вероятнее всего, чтобы пробиться ко двору.

– Девке дворовой отдала, – вздохнули они.

– Во, язва, – с восхищением проговорил он, – ну, ничего, не устоит.

Лиза Уранова

– Лизонька, ну, что ты, собирайся. Нам же ещё на спектакль к Силе Николаевичу.– Торопила меня Надин, пока я чистила картошку. Как же мне хочется жареной картошечки. Со спектакля придём и пожарю.

– Я уже заканчиваю. Потом сама меня будешь благодарить. Надя, а, как ты знаешь время? Часы где?

– Ты чего? Мимо ходим. Ну, ты меня иногда просто удивляешь. – Всплеснула руками Надин.

– И удивляйся. А часы мне покажи.

– Да покажу, как маленькая, в самом деле, – хмыкнула она, надевая шляпку, – Лиза, я сейчас хоть и не вижу время, но точно знаю, опоздаем. Впрочем, тебе оправдываться перед женихом. Чай не императрица, чтобы ждали.

– А часы-то, где?

– Господи, да на Крестовском острове есть, на колокольне церкви Святых апостолов Петра и Павла. Ещё по пути в Петергоф двадцать семь столбов и по пути в царское село двадцать два столба. Летом обязательно прокатимся, посмотрим на них. Зачем они тебе нужны? – Возмущалась Надин.

– Интересно. Примерное-то время знаю, а как определить точное?

– Ещё чего, точное-то тебе зачем. Не морочь голову, до полудня и от полудня, живот подскажет.

– Живот неверно подскажет. Вот ты, как определила, что мы опаздываем, – не сдавалась я.

– По солнцу, – Надин сердито подняла руки вверх. Видишь, солнце к закату, спектакль скоро. Часы тоже солнечные, дались они тебе. На Крестовском в виде одуванчика, на колокольне в виде спирали. Ну, а столбы и есть столбы. Всё довольна. Можно подумать ни видела, ни разу. – Сердилась Надин. А я же не скажу, что ни видела. Откуда. До нашего времени сохранились только столбы и то штук пятнадцать. А циферблат вообще, кажется на одном.

5

До театра мы бежали, но успели вовремя. Сегодня давали комедию Княжнина «Чудаки». Сила Николаевич играл роль слуги Пролазы.

Сила Николаевич Сандунов на сцене был великолепен. Зал аплодировал стоя. С комическим амплуа он быстро покорил сердца зрителей. Дамы млели от восторга, когда Сила обращал на них внимания.

По окончании спектакля я и Надин пошли за кулисы, что бы увидеть Силу. Но нас встретил бойкий малый и передал мне записочку. В ней Сила извинялся, что не может сегодня встретится со мной. Так как, приглашён на ужин к одной очень богатой даме. И обещал на завтра, после моего спектакля, отвести меня в кондитерскую Вольфа и Беранже.

– Издержки профессии, – хмыкнула Надин. – А вот интересно, когда вы поженитесь, он так же будет ездить на званые ужины?

– Надя! Сама же знаешь, иногда нет возможности отказаться.

– Знаю, поэтому и не выйду замуж за актёра, – вздохнула Надин, – пока ни за кого не выйду, не за кого, – хихикнула она.

А дома меня ждал сюрприз. У дверей стоял лакей.

– Барышня Лизавета Уранова? – Поинтересовался он. Я кивнула, – тогда это вам и лакей указал на кучу свёртков и коробок. Ничего не понимая, я поинтересовалась от кого? В тайне надеясь, что всё это прислал мне Сила и про ужин он пошутил. – Граф Безбородко Александр Андреевич. Вот ещё, – он протянул мне красивый футляр обитый бархатом. Открыв его, внутри обнаружила колье с бриллиантами.

– Ну, это уж слишком! Сейчас же всё заберите и верните графу. – Я решительно прошла мимо подарков в парадную и закрыла перед опешившим посыльным дверь.

– Лиза! Там столько всего! Как, ты можешь?

– Могу, я не хочу зависеть от этого старца. Тебе он нравится? Вот и делай всё, чтобы он обратил на тебя внимание.

– Мне не он нравится, мне нравятся его подарки. Его я уж как-нибудь потерплю.

– Надя, всё, закрыли тему. Я картошку жарить буду, а ты девочек позови, сейчас будет званый ужин. Я приглашаю.

– Ну, Лиза и не знали, что ты такая рукодельница. И где только научилась. Насколько мы помним, в пансионе не учат готовить. – Нахваливали девочки кушая жареную картошку или, как здесь называют земляное яблоко.

– Подсмотрела, где-то и не помню. Вкусно же. Какая разница кто научил, – Вот тут я оплошала. Действительно, не учат в пансионе готовить кушать. Учили петь, играть на инструментах. Французскому, который, кстати, я совершенно не знаю. А Лиза Уранова, настоящая, на нём общалась великолепно. Но пока мне везёт. По французский, со мной ещё никто не общался. А, ещё учат флиртовать с мужчинами. Оказывается, это целая наука. Надо, что-то придумать насчёт языка. Может, Надин как-то поможет?

– Ну, всё девочки, расходимся. Завтра рано на репетицию. Кто первый будет стоять во дворе, тот займёт столик у окна, – Проговорила Варя, выходя из комнаты.