Читать книгу: «Музейные ценности», страница 2

– Тут.. это..такое дело. Иду, значит, через пустырь, а он лежит, скулит. А вокруг, значит, уже трое других крутятся. Он, понятно, рычит на них, а сделать-то, не может ничего. Вот я и…это.. пожалел. Загрызут же, падлы, своего же и загрызут. Подохнет, бедняга. Жалко.

Девушка улыбалась. Расспрашивала сначала о собаке, потом как-то незаметно разговор перешёл на Тимофея. Парень смущался и от того, слегка заикаясь, повторял ни к селу, ни к городу «значит» и «понятно». Постепенно он выложил очень много: и как его зовут, и что приехал этим утром, и что с работой в своём городе не заладилось, и о том, где и кем предполагает работать здесь.

Илона бросала на Тима заинтересованные взгляды, а прощаясь, протянула визитку: «Звони, когда захочешь».

Возвращаясь в общежитие опять через пустырь, Тимофей больше не встретил ни одной собаки. Видно теперь за версту его обходить будут. Испугались. И правильно.

Тим разложил вещи в комнате, устроил небольшой перекус бутербродом и кофе, и отправился на встречу с кадровиком частного охранного предприятия, чтобы закончить оформление на работу, начатое заранее по переписке.

Казалось бы, что может быть незавиднее должности рядового охранника провинциального ЧОПа, охраняющего краеведческий музей? Разве что аналогичная должность в детском саду. В резюме у Тима было к чему прицепиться, но связи, как известно, решают всё. Пожилой кадровик долго изучал документы Тимофея. Можно подумать сотрудника в Эрмитаж принимал. Директором. С зарплатой как минимум с шестью нулями. Смешно – жалованье рядовому охраннику полагалось как раз в шесть цифр. Только две из них были после запятой.

– Поздравляю, принят, ― хмуро сказал кадровик, протягивая удостоверение,― но с испытательным сроком в три месяца. Малейшее замечание ― пинком вышибу. Ты меня понял? Взяли тебя только из уважения к Константину Мироновичу, учти это. Всё, иди, и чтоб завтра вечером в форме на службу прибыл.

– Так точно, всё понял, ― отрапортовал Тимофей, ― не подведу, не беспокойтесь. Я…это…могу идти?

– Нет, погоди, у меня ещё вопрос: почему именно ночные дежурства?

– Ну днём у меня занятия в институте. Учусь я, так сказать, дистанционно. Я в анкете указал, ― ответил Тимофей, тыча пальцем в папку со своими бумагами. ― А у вас…это…график работы того… подходящий: две ночи через две. Выходит, всё дневное время моё. Так я..это.. ещё, так сказать, подрабатывать смогу.

– И на кого ж учишься? ― поинтересовался кадровик.

– Так это…на юриста.

– Юрист, ― словно выплюнул кадровик. ― Двух слов связать не может, а туда же, ― пробормотал он себе под нос. ― Сплошные юристы-экономисты. На производстве работать некому, ― зыркнул на стоящего у двери Тимофея и громче добавил, ― всё иди, ― и помахал рукой, будто муху отгонял.

Тимофей ушёл и мысленно поблагодарил неведомого Константина Мироновича за протекцию.

Форму приобретать нужды не было, оставаться одному в необжитой комнате не хотелось, как и ужинать покупными пельменями. Тим решил, что позвонить Илоне совершенно логично, тем более, что есть повод ― здоровье пса. Кобель, к слову, славный, жаль было калечить собачку, но тут уж, извини, брат, каждый за себя.

Мысли переключились на ветеринара. Симпатичная и неглупая. Интересно, к чему приведёт знакомство? Она не одна в этой лечебнице трудится, как сообщал интернет, есть ещё один доктор и медсёстры имеются, или как там помощники ветеринара называются?

На звонок девушка ответила, на встречу согласилась и предложила поужинать в единственном, по её словам, «нормальном» заведении ― местном кафе-баре с «оригинальным» названием «Белая лошадь». Вечер обещал быть приятным.

В каждом городе, насколько мог судить Тим, имелась своя «Белая лошадь». Почему? Кто знает. Может быть, владельцы баров переводили дословно название популярного виски «White Horse» и таким образом транслировали населению, что у них отменная выпивка, а может, имеется какая-то другая причина, но факт остаётся фактом ― «Белая лошадь» найдётся везде.

Тим пришёл чуть раньше назначенного срока, и удивился тому, насколько уютным оказалось помещение внутри, не смотря на то, что расположился бар в бывшей столовой бывшего завода, и внешне здание оставалось ничем не примечательной коробкой безо всяких украшений. Даже название обозначалось только скромной вывеской. Зато внутри убранство кафе окунало гостя в атмосферу Дикого Запада времён Золотой лихорадки, копируя интерьер, что показывают в фильмах о Техасе того периода, начиная распахивающимися дверьми в форме бабочки и заканчивая костюмами официанток и бармена, наверняка шитыми на заказ в каком-нибудь театральном ателье. Антураж позапрошлого столетия дополняли огромные электрические люстры, стилизованные под колёса от телеги с лампами в форме свечей, и два огромных экрана плазмы, развешенные на стенах: на одном беззвучно демонстрировались отрывки из фильмов про индейцев, а на другом ― какая-то неизвестная Тимофею группа пела песни в стиле кантри. Длинная деревянная стойка бара, за которой расположился стеллаж с блестящими разномастными бутылками, расставленные в зале деревянные одноногие круглые столики без скатертей, окружённые венскими стульями, развешенные по стенам фотографии и картины с видами то ли Мексики, то ли Техаса, приглушённый свет, негромкая музыка ― всё работало на колорит атмосферы. Даже крупный секьюрити в джинсах с бахромой, остроносых коротких сапогах со шпорами, клетчатой рубашке с чёрным шейным платком будто сошёл с экрана кинотеатра. В глубине помещения угадывалась лестница, вероятно, имелся ещё один зал наверху.

Тиму здесь понравилось сразу. Уютно, атмосферно, музыка приятная ― стиль кантри он любил. Народу в зале было немного, вероятно, из-за раннего времени. Не успел Тим устроиться на высоком табурете около стойки бармена, как на соседний вспорхнула темнокожая девушка с пышными мелко вьющимися волосами в очень открытом платье, обтягивающем, как чулок: «Чё грусти-им? Угаща-ай и дава-ай абща-аца, краса-авчик, ― открывая в улыбке сверкающие белые зубы, проворковала она с каким-то странным акцентом, растягивая слова и слегка причмокивая полными губами. ― Ста-ану для тебя-а чёрным а-ангелом», ― темнокожая обольстительница томно потянулась и попыталась положить руку собеседнику на колено.

Проститутками Тим брезговал. Намеренно он не сделал ни единого движения, но его передёрнуло настолько явственно, а взгляд, брошенный на местную экзотическую девочку, отразил такую гамму чувств, что та отшатнулась, буркнула на чистейшем русском: «Да пошёл ты»,― и ретировалась.

Тим заказал джин с тоником и, едва пригубил ароматный напиток, услышал за спиной: «Привет, а вот и я». Обернувшись, увидел улыбающуюся Илону.

–Чем ты так Жанну напугал? ― спросила она.

–Так я… это… не пугал, ― искренне ответил Тимофей.

– А что же это она шарахнулась от тебя, как от прокажённого? ― Илона примостилась на табурет, только что оставленный темнокожей Жанной.

– Э-э… Да, блин, не знаю, ― пожал плечами Тим, ― может, посмотрел, ну, как-то…э-э…не так.

– Может и посмотрел, ― девушка поднялась, ― пошли за столик и закажем по отбивной, здесь готовят шикарный бифштекс, ― предложила она. ― Вообще-то, Жанна вовсе не ночная бабочка, если ты вдруг так подумал. Просто время от времени развлекается так: пудрит мозги приезжим, а, за одно, и угощается за их счёт. А ты парень хоть куда, высокий, симпатичный. Лицо у тебя располагающее. Вот она прилетела тебя очаровать.