Читать книгу: «Прости грехи наши… Книга третья», страница 3

Оля вышла из поликлиники. День стоял похожий, ясный. Свежий осенний воздух, казалось, должен был бодрить тело и дух, но Ольга чувствовала лишь неимоверную усталость и слабость, во всем виня беременность. Врач выписала ей какие-то витамины. Однако женщина подсознательно понимала: причина в другом. Вот уже пять месяцев от Ваньки не было писем!

Маленькая птичка, усевшаяся где-то на кустарнике, чирикнула, будто окликая ее. Женщина остановилась. Забавная, шустрая синичка перестала прыгать и тоже посмотрела на нее. Оля улыбнулась. Желтогрудая щебетунья еще немного повертела своей любопытной головкой и вспорхнула, все выше и выше поднимаясь в небо. Провожая ее взглядом, Ольга наткнулась на купола, проглядывающие сквозь поредевшие ветки деревьев. Они горели под солнцем на фоне голубого небосклона, так нарядно и призывно, что Оля подумала – это знак и, как заговоренная пошла на их блеск.

Ольга дошла до храма и остановилась.

– Смелее, милая, – обозвала ее пожилая женщина в платочке.

– Я беременна…, – проговорила Оля.

– Тем более, – взяла она ее под руку и завела вовнутрь.

Сумрак и специфический запах напугал Ольгу. Мимо прошли служители в длинных, темных одеждах. Женщина задрожала всем телом. Она никогда прежде не была в действующих церквях, не считая музеев.

– У меня сын…, – выдавила с трудом из себя Оля, – Приемный…

– Роднит не кровь, а душа, милая, – погладила добрая прихожанка ее по плечу.

– Он, сейчас служит… Там, где война…

– Молись, грешная! – громким шепотом воскликнула женщина и подтолкнула Ольгу к истершемуся коврику, – На коленях!

Оля упала на пол перед иконами.

– Я не умею…

– Если хочешь увидеть его, проси о милости Господа!

Оля вскинула глаза на изображения святых. Их задумчивые лики молчаливо взирали в полумрак, наполненный такими же, как она грешниками….

Женщина забыла, что кругом были люди, и впоголоса зарыдала.

– Помоги, Боже! – сквозь слезы прошептала она, – Спаси его!

– Вот, сволочи, забились в расщелину, – сплюнул на потрескавшуюся землю солдат, – И жалят нас оттуда, как осы! – он кинул камешек. Пуля не заставила себя ждать. Она противно свистнула, и отскочила от земли.

– Гранатку бы в это осиное гнездо кинуть…, – не сводя глаз с прицела, проговорил Ванька, – И стрелка заодно убрать со скалы, он нам носа высунуть не дает.

– Ты еще скажи, к теще на блины съездить! – не весело пошутил Вадим.

– А я слышал от ребят, когда в ваше расположение добирался, – затараторил от волнения недавно прибывший паренек, – Здесь девчонка какая-то есть – снайпер. Она этих, так называемых «духов» с одного выстрела прямиком на небеса отправляет…

– Мы и сами с усами, – сжал на секунду, уставшие веки Иван. Начинало смеркаться. Ребята знали, ночь накрывает здесь быстро, – Только, как, вот, эту мразь из-за камней выманить? – он осмотрелся по сторонам. Местность была почти пустынная.

– Угораздило же нас, – вздохнул новенький, – Называется, разведали обстановку.… Придется ночевать здесь, пока наши не подойдут.

– Ты сначала до рассвета доживи, чтобы наших дожидаться, – озабоченно проговорил Артем.

– Как совсем стемнеет, надо действовать мужики, – сказал, вдруг, Ванька.

– Тебе тоже не терпится на небо попасть? Да, твою голову за километр видать! – накинулся на него Водолаз.

– А ты, что предлагаешь, чтоб они первые нас порешили? Все равно, теперь, не отцепятся. Если не перестреляют, так перережут всех ночью…

Парнишка часто заморгал глазами, наблюдая за Ванькой.

Тот снял ботинок, и начал наматывать себе портянку на голову.

– Даже, если ты рога прицепишь, тебе это не поможет! Их там человек одиннадцать не меньше, а нас, только четверо…. И мы у них, как на ладони…, – кипятился Вадим, – Мы тебя даже прикрыть, как следует, не сумеем…

– Главное стрелка убрать, – не слушая его, прикидывал в уме что-то Иван и поправил обвешанный оружием пояс, – Он один всю колону порешит, не говоря уже о нас.…

– Не пойму: ты или герой или дурак, Рыжий…, – не унимался Вадим, – А, может, ты, в самом деле, дьяволом себя возомнил?

– Вот, заодно и проверим, – улыбнулся Ванька.

– Сереги рядом нет, – решил припугнуть командиром товарищ, – Он бы тебе за этот бал-маскарад....

– Не трынди, Водолаз, – одернул его Артем, – Ванька прав. Надо рискнуть! Чего без толку сидеть сопли жевать. Выбор у нас не большой. На вот, держи и мою еще, – протянул он Ивану гранату, – Как, только, сработает, мы подключимся… Только, не оплошай, – шлепнул он товарища по плечу, – Используй боевой арсенал строго по назначению!

Ванька усмехнулся.

– Хрен они дождутся моей смерти!

Ванька старался ползти аккуратно, но ночь, предательски, выдавала малейшие шорохи и звуки, будто была заодно с врагами. Ребята, пытаясь хоть как-то отвлечь внимание противника от товарища, кидали камни в противоположную сторону, и изредка стреляли в темноту, чаще не было возможности – жалели патроны.

– Как вы думаете, он уже там? Скоро начнется? – не скрывая страха, спросил новенький.

– Не волнуйся, без тебя не обойдется, – ухмыльнулся ему в ответ Вадик.

Иван был почти рядом, когда какая-то здоровенная гадость заползла ему на руку, парень едва удержался от крика, и машинально вспомнил «Глашу» из класса биологии. Однако нервы у него сдали, и он откинул насекомое в темноту. Оно глухо свалилось на твердую поверхность.

«Духи» заволновались, чувствуя не ладное. Один из них что-то затараторил на своем языке, и начал тыркать винтовкой в сторону Ваньки. Парень впечатался в камни. Душман посветил фонарем, и снова закричал что-то. Попав в лучи искусственного света, мохноногое страшилище торопливо начало искать себе убежище. Боевик кинул в него камнем. Попав в насекомое, он радостно затряс винтовкой. Послышался разноголосый противный смех. После чего успокоенные они разошлись.

– Придурок! – вспомнилось Ваньке любимое словечко друга, который в отличие от него грыз благородный камень науки в Москве, и, наверняка, сладко спал в эту ночь в какой-нибудь общаге с книжкой под боком.

Ванька отсчитал тридцать секунд, и, как коршун, набросился сзади на метателя камнями. Мгновение назад мусульманин забрал жизнь тарантула, а теперь сам, стал наживкой. Он не успел ничего понять, как смерть дыхнула в обмотанный чалмой затылок, и его позвонок, будто расколотый орех, отчетливо хрустнул в тишине. Парень придержал падающее тело, и юркнул на тропинку, ведущую наверх, именно оттуда доносились редкие, взвешенные выстрелы и каждый из них был – чья-то неминуемая смерть. В спешке Иван задел камень и споткнулся. Из-под его ног посыпались те, что поменьше, подавая сигнал противнику. Он мысленно чертыхнулся и замер, но было поздно.

Двое сообщников убитого, почти сразу появлюсь из-за скалистого укрытия. Увидев солдата, они схватились за винтовки, ошалело горланя. Ванька вытащил из-за пояса нож, и кинул в одного из кричащих. Тот рухнул с разбега на землю, будто его кто-то дернул сзади за веревку. Второй успел выстрелить, Ванька, непроизвольно вскрикнул, и схватился за плечо.

«Дух» набросился на раненого, и, выбив автомат, вцепился ему в глотку. Иван захрипел от его мертвой хватки, напрасно, пытаясь стряхнуть с себя худое жилистое тело, пропахшее потом и ненавистью. Задетая пулей рука отказывалась слушаться. Глаза мусульманина, как сверла впились в раздувшееся от напряжения, красное лицо парня. Нечеловеческая злость сверкала в них.

Краем сознания Ванька уловил выбегающие из расщелины фигуры. «Еще чуть-чуть, и будет поздно!» – мелькнуло в его мутнеющей от боли голове. Пальцы душмана все яростнее сжимались на его шее. Простреленной рукой парень нащупал шершавый камень, и со всей силы, на которую был способен, обрушил его на голову врага. Душман дернулся, и ухватился за портянку на Ванькиной голове. Последняя сползла вниз, и упала на землю. Медный цвет волос солдата привел мусульманина в ужас. Белки его, и без того сумасшедших глаз, вылезли наружу. Он истошно закричал в темноту.

– Огненный шайтан! – проревел умирающий «дух».

Иван не понял его предсмертных воплей и лишь передернулся от звериного оскала и перекошенного болью рта. Из-за камней, как крысы из подполья начали выбегать застигнутые врасплох боевики. Трясущимися пальцами Ванька достал из-за пояса гранату и, сорвав зубами кольцо, швырнул ее в темнеющий проход. Послышались душераздирающие крики и автоматные очереди товарищей.

Шальные пули, не разбирая своих и чужих, намертво сшили ночное небо с землей. Однако, Иван с упорством, больше похожим на агонию, пренебрегая суматохой и стрельбой, упрямо карабкался наверх. Именно оттуда доносился прицельный огонь. «Если он не ликвидирует снайпера…, – болезненно запульсировало у него в висках, – «Затея окажется напрасной… Он один перестреляет всех его друзей».

Наконец, солдат обнаружил цель.

Длиннобородый силуэт, похожий на персонажа из «Алли-баба и сорок разбойников» проступил в темноте. Дух тоже заметил, выросшего, словно из-под земли солдата. Ванька показался ему чем-то невероятно большим и неизбежным, будто сам мифический сатана спустился из преисподней. Мусульманин мысленно вспомнил строчки из священного Корана и потянулся к своей смертоносной винтовке с прицелом, но Иван всегда отличался молниеносной реакцией. Взрыв подбросил иноверца вверх, и отправил в такой дорогой ему рай…

Ваньку отвезли в медсанчасть. Рана оказалась не очень серьезной, пулю вытащили и подарили парню на память.

– Первая? – спросил врач.

Парень кивнул.

– Тогда на веревочку и на шею, чтоб своих подруг отпугивала, – пошутил доктор, – Пару неделек на легкий труд, – вынес он свой вердикт.

– Это как? – спросил парень. Здесь даже картошки нет, чтобы чистить…

– Небось, надеялся после ранения в Союз вернуться? – глянул из-под очков капитан медицинской службы, – и, не дожидаясь ответа, сказал, – Чтобы назад попасть, сынок, раны должны быть посерьезнее, несовместимые с жизнью.… Тут уж и не знаешь, что лучше…

Ванька отрицательно покачал головой.

– Ни на что, я не надеялся! – ощетинился он, – Как я могу своих товарищей оставить! Разве их жизни шибальные?

Врач более внимательно посмотрел на солдата. Все они так говорили. Эти ребята, втянутые в чужую бойню. На самом деле, они защищали не иноземную, ничего не зачищающую для них территорию, а прежде всего, друг друга, как частичку своей Родины, и, несмотря на все ужасы этой не совсем понятной для них войны, свято верили и исполняли свой долг.

Иван вышел на улицу, и в ожидании машины, присел на дощатые поддоны, стоявшие у постройки с красным крестом. Среди немногочисленных, снующих людей, парень приметил ни типичную низкорослую фигуру солдата со странной походкой.

Необычный солдат приблизился, и снял кепку.

Даже остриженные, настырные кучеряшки, рвались на свободу, и своевольничали, рассыпаясь, не по уставу, во все стороны.

Ванька вскочил.

– Кривой Рог! – он не мог сразу вспомнить имя девушки, – Вика!

Девушка вскинула голову на звук его голоса. Солнечная улыбка вспыхнула в уголках ее бледных, на фоне загорелых щек, губ.

– Победитель! – радостно закричала она и побежала к Ваньке. Вика с ходу обняла его за плечи. Хватка у нее была не девичья.

Парень застонал.

– Ой, прости, не заметила, что ты ранен…

– Ерунда, врач сказал, ничего серьезного… Я так рад видеть тебя! – не сводя с девчонки, сверкающих от счастья глаз, проговорил Ванька, – Кто бы мог подумать, что мы еще встретимся…

– А я часто вспоминала тебя, – озорным взглядом пробежала по его лицу Вика, – Видно, не зря говорят, что мысли материализуются…

– Что ты здесь делаешь? Зачем? – словно опомнившись, спросил парень, – Ты по медицинской части?

Вика улыбнулась. Ее укороченные спиральки зашевелились от покачивания головы.

Парень сразу все понял.

– Ну, конечно, девушка-легенда, непревзойденный стрелок…, – тоже улыбнулся он, – А как же биатлон?

– Большой спорт не для меня, – отстранено прозвучал ответ.

– А война, значит, тебе подходит? – не мог взять в толк парень.

Вика нахмурилась.

– Пойдем я тебя чаем напою, – взяла она его за руку.

Девушка жила вместе с медицинским персоналом в небольшой комнатке. Несколько заправленных кроватей стояли почти вплотную друг к дружке.

– У вас тут пятизвездочный отель, по сравнению с нашей землянкой, – пошутил Ванька.

Вика указала рукой на одну из кроватей. Отвыкший от цивилизации парень, плюхнулся. Сетка прогнулась под тяжестью его тела, он чуть не завалился. Вика присела рядом. Они громко засмеялись.

Ванька первый оборвал этот беззаботный смех.

– Так что же все-таки случилось, что ты решилась на такое?

Вика ответила не сразу.

– Отец…, – заглянула она в небольшое, наполовину занавешенное белой тканью окошко, и прикрыла глаза, будто сильно устала, – Он был простым терапевтом…. Лечил бабушек нашего района…

– Он погиб?

– Так было бы, наверное, лучше …, – дернула она узким плечом, – Он попал в плен шесть лет назад, когда согласился работать в местном госпитале. Ему пообещали выделить трехкомнатную квартиру. Мы шестнадцать лет до этого впятером прожили в коммуналке…

– Ты надеешься его здесь найти?! – изумленно посмотрел на нее парень.

– Но тебя-то я встретила…

– Поэтому ты ездила на эти соревнования! – воскликнул Ванька, – Ты, никогда не хотела стать биатлонистской! Ты думала о мести!

Девушка промолчала.

– Это не правильно, Вика! – взял он ее за маленькие, но мускулистые плечи, – Тебя здесь не должно быть!

Она поднесла палец к его губам.

– Тише! Это тоже неправильно, – провела Вика им по растерянному лицу Ваньки, – Только, не говори, что у тебя есть девушка, – прошептала она, – Я помню…, – и нежно поцеловала его.

– Жена…, но все равно не буду…, – не стал спорить на этот раз парень, и смолк, жадно ловя ее губы. Они показались ему неимоверно сладкими, как медовые вощины из далекого детства. Он хотел ее обнять и защитить от всех внутренних переживаний и внешних тревог, но забыл про раненую руку, – Ой! – нарушил Ванька драгоценную тишину.

Девчонка засмеялась.

– Придется мне за тобой поухаживать, Победитель!

Ванька вернулся в свое расположение.

– Рядовой Григорьев! – строго обозвал его сержант, – Говорят, во время оказания медицинской помощи, у вас был контакт с девушкой?!

– Никак нет, товарищ сержант! – как очумелый заорал Ванька.

– Такой шанс выпал за восемь месяцев службы, и что совсем никак? – испытывающее глянул из-под выгоревших бровей Серега, и едва заметно улыбнулся.

Ребята засмеялись.

Ванька покраснел.

– Мы чай пили …

– Ага, – ухмыльнулся Вадик, – И политическую обстановку обсуждали в мире…

– А разве по Уставу этим можно заниматься? – спросил растерянный недавно прибывший паренек с оттопыренными ушами, с чей-то легкой руки окрещенный «Чебурашкой».

– Чем? – казалось, по-настоящему не понял его Вадим, – Вести разговоры на политические темы?

– Ну, этим…, – не решался вслух сказать парнишка.

– А, что по Уставу, только, стрелять в нас можно и резать? – бросил суровый взгляд на новичка сержант, – Кстати, Григорьев, – посмотрел он на растерявшегося от излишнего внимания Ваньку, – Про тебя легенды ходят. Духи, теперь, пугают друг дружку «Рыжим дьяволом», – в открытую засмеялся Серега.

Ванька толкнул Артема.

– Откуда они все знают?

Москвич улыбнулся.

– Да, они просто рады за тебя! Расслабься…

Лизе снился муж. Иван гладил ее по голове и целовал. Она не видела Ванькиного лица, его скрывали собственные распущенные волосы. Спящая Лиза сладко заулыбалась. Ее припухший от беременности носик, умиротворенно посапывая, заерзал по подушке. Женщина переживала блаженное ощущение счастья от прикосновений любимого мужчины даже во сне. Она тоже захотела обнять Ваньку, и уже протянула руку, но почувствовала, вместо его горячего тела прохладу постельного белья и проснулась.

Тишина и темнота окутали ее. Светящийся сквозь шторы месяц, как зажженная тусклая лучина, таинственно дрожал на стенах. За окном, словно выгнанный пес, тоскливо завывал ветер. Набежавшие тучи, скрыли ночное светило, и комната погрузилась во мрак. Лизе стало страшно. Она уткнулась в наволочку и заплакала.

– Ванечка!

Женщину разбудил детский продолжительный плач за стеной. Кричал Никитка – сын Ольги. Он родился два месяца назад, и Лиза подумала, какая Ольга счастливая, ведь ей самой, только, предстояло преодолеть все это.

Лизка накинула халат, и медленно и степенно двигаясь, прошла на кухню.

– Доброе утро!

– Доброе. Мы тебя разбудили, прости…, – сказала Ольга, вошедшей невестке. Она подогревала детскую бутылочку со смесью в воде.

– Я, только, и делаю, что целыми днями сплю, – улыбнулась ей Лиза, – Ваня меня не узнает, когда вернется. Я, так поправилась! – глянула она на свой круглый, как арбуз, животик.

– Тебе идет беременность, – устало улыбнулась Ольга, – Жалко Иван не видит, – она засуетилась. Из спальни снова послышался отчаянный плач ребенка, похожий на воздушную сирену. Женщина озабоченно глянула на бутылочку, – Не забыть бы съездить рецепт на молочную кухню выписать, сегодня…

– А, давайте я, Ольга Владимировна! – вызвалась Лиза, – В моем положении двигаться полезно.

Лизка преднамеренно отправилась в поликлинику пешком.

Декабрь выдался малоснежным и ветряным. Голые ветки деревьев зябко покачивались в холодном воздухе. Через две недели должен был наступить Новый год, а зима, выглядела, как нищенка, собравшаяся на бал. Ни сугробов, не инея, не трескучих морозов. Лиза глянула по пути на наряженную елку на площади, и не ощутила приближающегося праздника.

По пути она забрала детское питание и уже пошла в обратном направлении, как почувствовала что-то неладное внизу живота.

Женщина старалась двигаться аккуратно. Она тихо плыла по тротуару, словно нагруженная баржа по судоходной реке. Отдаленная вначале боль, повторилась и стала ощутимее.

Лиза заметила пустующую остановку и свернула к ней. Автобус, только, что отошел. Лизка хотела уже плюхнуться на скамью, но вскрикнула от неожиданности. Между ног сделалось горячо, и из нее что-то полилось, прямо на землю. Женщина испугалась. Минутное облегчение сменилось новым приступом боли. Лиза все-таки села. Она расстегнула пуговицы на животе, и, согнувшись, обхватила колени руками.

– Ну, вот, не успела.… Какой сегодня неудачный день! – услышала женщина рядом знакомый раздраженный голос, но в ожидании следующего приступа схваток, не сразу поняла, чей именно.

Опоздавшая девушка посмотрела в след удаляющемуся автобусу, и наткнулась взглядом на Лизу.

– Ты? – будто та была еще одной ее неприятностью, – Что ты здесь делаешь? – брезгливо сморщила нос Ритка, заметив рядом с беременной лужицу.

– У меня воды отошли…, – едва выговорила Лиза и застонала.

– Что это, значит, ты рожаешь, что ли?

– Наверное…, – слезы заблестели в карих перепуганных глазах.

– Ужасный день! – повторила Ритка, и начала оглядываться по сторонам, но рядом находилась лишь замороженная стройка. До жилого квартала было метров пятьсот, не меньше.

– Куда тебя понесло в таком положении! – сердито крикнула девчонка.

– Врач говорила, ходить пешком полезно для ребенка…, – не выдержала и заплакала Лизка.

– Не реви! – грубо оборвала ее Рита, – Сейчас, машину попробую поймать. Она подошла к обочине и, подняв руку, стала голосовать. Однако водители не спешили останавливаться, – Может, мне, сегодня, черная кошка дорогу перебежала, а я не заметила?! – невесело пошутила девушка, и, вдруг, начала расстегивать пальто.

– Что ты делаешь? – перестала плакать изнемогающая женщина.

– Пытаюсь помочь своему будущему племяннику!

– Что?

– Не важно, – выставила стройную ножку на показ Ритка. Она поправила, разлетающиеся на ветру волосы и отчаянно заулыбалась, как мисс мира на конкурсе красоты, демонстрируя все свои тридцать два зуба.

Лиза, молча, глянула на непредсказуемую знакомую и скрючилась на скамье от очередной схватки.

Красный новенький «Москвич» завизжал тормозами, заглушив ее стоны.

– Вах, вах, вах, какая горячая девушка! – высунулось из окошка не совсем молодое, с черными пышными усами, лицо.

Не переставая улыбаться, Рита спросила:

– Вы не могли бы помочь?

– Джигит исполнит все твои желания, красавица! – послышался харизматичный акцент из салона. Черные глаза водителя загорелись, грозясь растопить последний снег.

Ритка отошла в сторону, и указала на держащуюся за живот Лизу.

– Ее нужно срочно отвезти в роддом!

– Ты с ума, сошла, девка! – густые угольные брови подпрыгнули вверх, – Я, только, чехлы поменял! – возмущенно заорал кавказец и резко газанул.

– Джигит.… Да, ты козел горный! – крикнула ему вдогонку разочарованная девчонка.

Неподалеку притормозил милицейский «ВАЗ».

– Есть Бог на свете! – кинулась вслед вышедшим из машины людям в форме, Рита, – Дяденьки милиционеры! – закричала она.

Один из представителей закона оглянулся.

– Что случилось?

– Помогите, пожалуйста, – поправляя разлетающиеся на ходу полы пальто, подбежала к ним запыхавшаяся девушка – Машину поймать… Автобус, только, ушел, а мне срочно надо в роддом, – начала путано объяснять она.

Милиционер окинул ее насмешливым взглядом и, не дослушав, сказал:

– А не рановато ты туда собралась?

– Боюсь, как бы поздно не было…, – не почувствовав его издевки, взволновано проговорила девчонка.

Страж порядка еще раз глянул на нее.

– А, может, сначала в школу? Признавайся, с какого урока удрала?

– Да, вы не понимаете, товарищ старший лейтенант, там женщина! – задыхаясь от досады, выкрикнула Рита, тыча пальцем в остановку.

Лейтенант оглянулся. Последняя была пуста. Ни женщин, ни мужчин поблизости видно не было.

– Хватит мне лапшу на уши вешать! – не выдержал представитель закона, – Вот, молодежь пошла…, – поправляя фуражку, обратился он к своему напарнику.

Коллега понимающе кивнул головой.

– Совсем обнаглели… Может нам тебя лично отвезти? – предложил он нахальной малолетке.

– Куда же она делась…, – нервно кусая ногти, стала оглядываться по сторонам девушка и, наконец, заметила неуклюжее тело Лизки у обочины.

Женщина, решив, что Ритка бросила ее, сама поползла к дороге. Однако никто не обращал на нее внимания, принимая за горькую пьяницу…

– Дура! – заорала взбесившаяся девчонка и топнула ногой, – Дяденьки! – попыталась позвать она снова, но мужчины, даже не оглянулись.

В это время на стройку свернула нагруженная машина. Из ее кузова свалился кирпич. Он глухо плюхнулся на дорогу и раскололся.

Взбалмошная девчонка подняла один из обломков, и недолго думая, со всего маху, запульнула им в стекло машины с мигалкой. Посыпавшиеся стекла зазвенели об асфальт.

– Ты, что творишь, дрянь?! – кинулись со всех ног к хулиганке милиционеры, – Теперь, мы тебя точно прокатим! До отделения!

– Я согласна, только, сначала, завезем ее в роддом! – кивнула она на корчащую в грязном снегу Лизу.

Рита уже сорок минут, как сидела в участке.

– Товарищ лейтенант, – обратилась девушка к заполнявшему протокол милиционеру, – Разрешить позвонить!

– Ишь ты, грамотная, какая в званиях разбираешься…. Видать не впервой в милицию попадать, – почесал тот за ухом шариковой ручкой, не торопясь удовлетворять ее просьбу, – Перебьешься… Дай, сначала бумаги заполню.

– Я выросла среди звезд на погонах.… А еще я не совершеннолетняя и вы обязаны связаться с моими родителями. Можно я отцу позвоню? – не унималась девчонка.

– Держи! – протянул аппарат ей лейтенант, чтобы отвязаться, – Обрадуй родителя…

Ритка схватила телефон.

– Справочная? Подскажите, пожалуйста, номер родильного дома… Роддом?

– Ты куда звонишь?! – вскочил милиционер, пытаясь вырвать трубку из рук задержанной.

Завязалась борьба.

– Григорьева… Елизавета…, – изо всех сил удерживая аппарат, кричала в микрофон Ритка, – Сегодня… час назад поступила… Хорошо, я подожду…

Лейтенант уцепился за провод, грозя оборвать связь. Рита сморщила нос и зашипела на него, как сиамская кошка. Уступая в силе, она отчаянно впиявилась своими беленькими зубками в его поросшую волосами кисть.

Раздался душераздирающий вопль.

– Мальчик?! – почти одновременно заорала девушка и на радостях кинулась к укушенному лейтенанту на шею. Тот от неожиданности пошатнулся и грохнулся рядом со столом. Счастливая Ритка приземлилась сверху, расцеловывая горемыку.

– Сын! У Ваньки сын родился!

На шум сбежались люди.

– Что здесь происходит? – прозвучал громогласный окрик.

Седоусый начальник изумленно уставился на своего подчиненного.

– Чем вы тут занимаетесь, лейтенант?

– Протокол составляю, товарищ майор…, – показалось из-за белокурых локонов, перемазанное блеском для губ, лицо участкового.

Наташка переступила порог детского дома. Уборщица в холле возила шваброй по полу.

– Вот, окаянные не на убираешься! – бубнила женщина, время от времени смахивая пот из-под платка.

– Извините, вы не подскажите, где у вас тут кабинет директора? – обратилась к ворчливой техничке Наташа.

– Отчего ж не подсказать. Прямо по коридору и налево. Там табличка висит.

– Спасибо, – Наташка вздохнула. Она быстро отыскала нужную дверь и неуверенно постучала.

– Входите!

Директор – полная женщина приятной наружности полностью соответствовала занимаемой должности. Она сочетала в себе данные руководителя, одновременно обладая качествами многодетной матери. Облаченная в просторный, даже чуть мешковатый серый костюм, начальница детского дома восседала за большим столом. Ее симпатичное лицо располагало и, казалось, почти физически излучало доброту.

– Здравствуйте! Я вам звонила. Меня зовут Наташа… Наталья Владимировна…, – робко начала разговор вошедшая.

– Добрый день! Я помню. Присаживаетесь, – заулыбалась директор, – Рада, что вы не передумали. Детская душа – такой хрупкий механизм, его очень легко сломать! Поэтому самое страшное для нас, когда детей приучат, как собачонку и не появляются больше.… Имейте это в виду на будущее…

– Нет, нет! – подскочила со стула Наташка.

– Просто прежде, чем вы примете окончательное решение хорошенько все взвесьте, – попросила «многодетная мамка», – Вы должны понимать: сироты отличаются от домашних детей.

– Я уже взвесила, – поторопилась заверить директрису Наташка.

– Кого вы хотели бы взять мальчика или девочку? – вскинула на нее директор свои серые, в цвет пиджаку глаза.

– Мальчика.… У вас есть рыжие?

Улыбка сползла с губ начальницы. Она настороженно посмотрела на посетительницу.

– Простите, – разволновалась Наташа, – Просто я недавно потеряла сына…, – она не сдержалась, слезы прорвались наружу вопреки ее упорным стараниям.

– Соболезную…. Только, зря вы пытаетесь найти двойника своего ребенка.

– Мой сын был брюнет, как я…, – тихо проговорила, почти прошептала Наташа.

Директор окинула ее еще более подозрительным взглядом.

– Просто моя подруга…, – поторопилась объяснить, как могла женщина, – Когда-то усыновила Рыжика…. Он, сейчас, уже взрослый, служит в армии…. Я подумала…

– Вы знакомы с перечнем документов, которые необходимо представить? – перебила ее озабоченная директор.

– Да, да, конечно…, – закивала головой женщина, догадавшись о ее опасениях, – Я не состою на учете у психиатра, – полезла она в сумочку.

Просмотрев бумаги, директор, снова спросила:

– Вы определились с возрастом ребенка?

Наташке на минуту показалось, что она пришла на рынок.

– Нет…, – растеряно пожала она плечами.

– Я советую взять вам ребенка помладше, лет пяти, шести. Как показывает практика, дети этого возраста лучше уживаются в семье. Да, и вам самим будет проще…

Наташка согласно качнула головой.

– Моему Максику было восемь…

– Ну, что, – встала из-за стола хозяйка большого дома, – Пойдемте, посмотрим на наших ребятишек… Они у нас замечательные!

Женщины вернулись назад по длинному коридору в холл. Директрису кто-то обозвал и, та остановилась.

– Вы пока поднимайтесь на второй этаж, – кивнула она Наталье.

Наташка, слабо чувствуя под собой твердую опору, начала медленно двигаться по лестнице. Каждая ступенька давалась ей с трудом, как и дни жизни после смерти сына. Неожиданно сверху выбежало несколько мальчишек. Они шумно промчались мимо, чуть не сбив женщину с ног. Наташа вскинула лицо на одного из нарушителей дисциплины.

Ее растерянный взгляд споткнулся на огромные темно-карие глаза с веселыми задиристыми искорками. Окружающие их ресницы, необыкновенной длины, поразили Наташку. Она никогда, прежде, не видела таких огромных черных ресниц. Если бы перед ней был не ребенок, она решила бы, что они накладные.

Торопившийся пацаненок задел замешкавшуюся женщину острым плечом.

– Извините, – вспыхнула ослепительно белая улыбка на лице мальчишки, явно не русской национальности, – Что мало! – заливисто смеясь, добавил он и побежал дальше.

– Тимур! – пристыдила его директор и покачала головой, – Неуправляемый просто…, – вздохнула она, – Говорю, с маленькими спокойнее будет…

Они пришли в уютную игровую комнатку, один в один похожую на детсадовскую. Когда директор появилась в сопровождении незнакомой женщины, дети притихли, а потом начали громко, наперебой здороваться.

– Здравствуйте …, – разбежались Наташкины глаза, созерцая милые детские личики.

– Тетя, – лучезарный взгляд светловолосой девочки осветил Наташку, будто прожектор в ночи, – А вы не за мной пришли? – с надеждой спросило дитя.

Наташка задергала в растерянности губами.

– Ирочка, тетя пришла посмотреть, как вы готовитесь к празднику, – подоспела на выручку воспитательница.

Девочка схватила мишуру с подоконника и закружилась по комнате.

– Я танцевать умею! – крикнула она на ходу.

Остальные ребятишки начали повторять за ней.

– И я! И я! – загорланили они, толкая, друг дружку.

Воспитательница захлопала в ладоши.

– Какие все молодцы! А, теперь, давайте тихонько сядем и доделаем поделки для нашей елочки!

Детишки послушно уселись на маленькие стульчики и продолжили прерванное занятие.

– Тот в клетчатой рубашке…, – глазами показала директор на увлеченного поделкой мальчика, – Игорь Незабудкин. Такой умница! Или Миша.… В общем, сами приглядитесь, кто понравиться, можете пообщаться.… Если кто-то из ребят серьезно заинтересует я дам вам почитать их дела.

– Вот! – подбежала к Наташе снова Ирочка и протянула, склеенную из цветной бумаги игрушку. Ее светлые ресницы захлопали, как у большой куклы, – Если не меня, возьмите тогда мой фонарик! – засветились ясные глаза ребенка, как родниковая вода, просвечивая насквозь всю ее маленькую чистую душу.

Наташка протянула дрожащие руки и взяла подарок. Когда женщина вышла за дверь, то едва снова не расплакалась. Судьба жестоко обошлась с ней, она это заслужила, но в чем были виноваты эти невинные создания?

На этот раз Наталья шла в кабинет директора с осознанным решением.

– Ну, что? «Потянулась к кому-нибудь душа?» —первая спросила ее начальница и, как всегда улыбнулась.

– Потянулась…

– И кто же это? Незабудкин?