Читать книгу: «Метка убийцы Богов. Единственная любовь», страница 2

Глава 2. Чужое сознание

После «Тонких искусств» я взялась за книги, которые способна была понять, «Обучение магии. Том 1.», «Применение человеческой энергии. Начальный уровень», «Энергия – материя. Переход состояний», и т. д. В общем-то, логично было бы сначала изучить основы, не знаю, на что я надеюсь, когда берусь за то, что мне явно не по зубам.

Книги начального уровня были написаны понятным языком и содержали много иллюстраций и простых упражнений – в Боги юных элирийцев посвящают в четырнадцать лет. А до этого даже не говорят им, что именно они должны сделать, чтобы обрести бессмертие, только морально готовят к чему-то из ряда вон выходящему. Внушают им, что это их долг, говорят о героизме, о силе, о праве наследования.

Я не раз видела это в их сознании. То, как старательно они оправдывают себя в собственных глазах. Не могут не оправдывать.

Нам же нужно как-то жить с тем, что мы сделали.

Я не могу думать о том, чьи учебники держу в руках. Мое сердце в очередной раз пронзила смесь из боли, нежности и невыносимой тоски… Очистить разум. Вдох и выдох. Скрепить сердце, не дать воспоминаниям лишить себя присутствия духа!..

Снова погрузившись в книгу, я сравнила изначальный эоланийский текст со своим лиссанделийским переводом. Вроде, все верно.

Итак… Взмахнув рукой, я вообразила яблоко, его вид, вкус, ветку, на которой оно висит, то, как его румяные бока омывают струи дождя, как от его кожицы отражается солнце.

Без результата.

Почему же у меня это не выходит? Взмахнув рукой во второй раз, я вызвала яблоко из человеческого сада, произрастающего далеко на юге. С этим у меня с самого начала не было проблем, как ни странно. Когда мне нужно что-то откуда-то достать, я словно… могу почувствовать пространство, ощутить каждую его частицу, а затем просто, по мановению руки… Я вызвала еще одно яблоко. Это похоже на перемещение, только перемещаюсь не я.

Как же другие Боги это делают?

Я снова решила послушать их мысли – это тоже входит в круг моих ежедневных занятий. Переходя от сознания к сознанию, я нахожу куда больше нужной информации, чем из этих бесполезных книг. Но и это тоже непросто, хоть и немного в другом плане. Слишком много информации и далеко не всегда важной. Слишком много тем для рассуждения. И я теряюсь в этом ворохе мыслей, идей, точек зрения, воспоминаний, эмоций. Все они думают не о том, о чем мне нужно, а потом еще внезапно закрывают сознание или входят в защищенное помещение. И тогда я остаюсь ни с чем.

Я открыла свой разум чужим мыслям, и на миг меня ошеломил этот шум, создаваемый тысячами сознаний. Сконцентрировавшись, я различила в нем голоса Богов, и, погрузившись в их мысли, словно снова оказалась в Элирии, но не совсем. Чужой опыт, чужие ассоциации, чужие эмоции – они были слишком сильны. Они не перекрывали моих собственных рассуждений и переживаний, но все же создавали много альтернативных точек зрения.

Я неплохо изучила этикет Богов во всем, что касается этой стороны их способностей – они старались не читать мыслей и не всегда закрывали собственное сознание, но одновременно отлично знали друг друга, а так же в высшей степени уважали чужое мнение. Понимали, что на свете не существует одной-единственной истины, все зависит от угла восприятия.

Так же я поняла, что именно наполняло их чувством превосходства над людьми. Люди по большей части мыслили примитивно, их опыт был скуден – да и откуда ему было взяться, этому опыту? Суеверия, заблуждения, шаблонность мышления, да и простая глупость – этого добра в головах людей хватало.

Конечно, не все представители человечества были глупы и невежественны, но таковых, к сожалению, было слишком много. А еще далеко не все могли похвастаться добрым сердцем, даже лучшие, нет-нет, да и позволяли себе какую-нибудь гадкую, мелкую мыслишку, позволяли себе осуждать, презирать тех, кто был слабее духом, глупее или хуже характером. Все, так или иначе, думали в первую очередь о себе.

Элийцы отвернулись от людей и считали, что поступили верно. Ведь среди людей нет совершенства. Как и среди Богов.

Могущественные, высокомерные, наполненные чувством собственного превосходства, а в итоге точно такие же, ничуть не лучше, не умнее, не добрее. Я не желаю им смерти, я желаю им снова стать людьми. Вспомнить, что такое трудности, лишения, тяжелая работа. Вспомнить, что такое боль. Я хочу, чтобы они познали настоящую боль. Такую, какую по их милости чувствую я изо дня в день.

Перескакивая с одного сознания на другое, я искала кого-нибудь, кто в этот момент колдовал бы. У них это так просто получается – раз-два, и вот уже они создали предмет. Я даже не успеваю проследить в этот момент за их мыслями.

Мне повезло наткнуться на большое скопление элийцев – они снова устроили праздник в одном из садов какого-то дворца. Как же просто ненавидеть их и презирать, с этой их любовью к вечеринкам! Через чужое сознание краем глаза я увидела, как в руке одного из Богов возник цветок – нежно-розовая роза. Я проверила, открыт ли его разум, и переключилась на него.

–Офелия, дай мне еще один шанс!

–Который по счету? ―засмеялась элийка.

–Разве нам было плохо вдвоем? Положа руку на сердце, ты можешь сказать, что ничего ко мне не испытываешь?

Бог заглянул в сознание Офелии, но она его защитила. Но сдаваться он не собирался. Между ними никогда не было ничего серьезного – да и не будет, очевидно. Но это не значит, что они не могут хорошо провести время вместе. Протянув руку, Бог погладил нежную кожу ее щеки. Увидев, как к ней мгновенно прилила кровь, он почувствовал, что победа близка. Ей нравится его наглость – всегда нравилась.

–Что ты хочешь от меня? Разве не ты говорил, что нам лучше остаться друзьями?

–А может, я осознал, как сильно ошибался?

Элийка взяла цветок в руку, Бог наклонился к шее девушки, вдохнул аромат ее духов…

Так, с меня достаточно!

Вынырнув из чужого сознания, я вскочила на ноги и несколько раз прошлась по комнате. Меня накрывало одной волной диких, неконтролируемых эмоций за другой. Воспоминания о любви стали как никогда яркими, скрыться от них было невозможно, но так же меня сводила с ума ярость, ненависть, ненависть к ним, праздным и несерьезным.

Моя мысль зацепилась за что-то. За что-то неуловимо узнаваемое в сознании Бога, чьими глазами я смотрела на Офелию, свою старую знакомую. Вернувшись на секунду в его разум, я тут же отдернула от него свой. Я будто прикоснулась к раскаленному железу – Бог и Офелия успели начать целоваться. И, тем не менее, я поняла, что не ошиблась.

Да, это был Ноэль.

А ведь Ноэль виновен в том, что произошло с нами, ничуть не меньше, чем Касдэя – я вспомнила, что он был ее сообщником. Именно Ноэль отвлек его, дал мерзкой ведьме шанс убить меня. И как я умудрилась забыть об этом?

Касдэя мертва, ее постигла заслуженная расплата. А Ноэль продолжает жить, как ни в чем не бывало, посещает балы и пикники, заигрывает с девицами. Наслаждается жизнью.

И плевать он хотел на то, какую роль сыграл в нашей… в его судьбе.

За какую-то долю секунды вся моя ненависть к элийцам сосредоточилась на нем и только на нем, подобно попавшим на увеличительное стекло солнечным лучам, превратившимся в одну болезненно яркую, жгучую точку.

Я достала эоланийский кинжал из ножен, прикрепленных к моему поясу, провела пальцем по колдовским письменам, выгравированным на его лезвии. Какое-то время я колебалась – неужели я собираюсь сделать это? Что толкает меня на этот поступок – жажда мести… или же стремление к справедливости, желание свершить правосудие?

И так ли это важно, ведь, в конце концов, это моя судьба. Я рождена убивать Богов.

Может, если я сделаю это, мне полегчает, возможно, всего на секунду, на час, на день?

Элиалар, убийца Богов…

Я закрыла глаза, постаралась отрешиться от этих мыслей, от этой губительной, иссушающей жажды мести. Попробовала успокоиться. Не тут-то было. В мое сознание словно шип вонзился – мне не удастся избавиться от него одним усилием воли.

И тут я решилась, легко и просто.

Мир станет лучше без него, и мне полегчает. Вот и все, что мне нужно знать.

Мой разум наполнился удивительным, кристально чистым спокойствием. Я подошла к умывальнику, взяла с него черепаховый гребень и, расчесав свои чересчур длинные волосы, уложила их в объемный пучок у затылка. Сняла с себя платье, превратившееся в лохмотья за эти месяцы, и вызвала себе из человеческого мира мужской костюм – ничто не должно сковывать моих движений. Ничто не должно мне помешать.

Если я готова пойти на это, я должна идти до конца. Никаких полумер. Никаких отступлений. И если эта вылазка закончится моей смертью… тем лучше. Умру, сражаясь, как всегда и хотела. Заберу с собой столько элийцев, сколько смогу.

На землю опускаются сумерки, зажигаются фонарики в элирийских садах, полных необычных южных растений. Темнота скроет меня от чужих глаз. Праздник вот-вот закончится, скоро элийцы начнут расходиться по домам.

Я снова заглянула в сознание Ноэля.

–Увидимся позже, ―он поцеловал Офелию на прощание.

Переместившись в сад перед его дворцом, я незаметно и неслышно обошла его кругом. Прошла внутрь через приоткрытую дверь, ведущую с террасы в коридор. Где мне устроить засаду? Куда Ноэль пойдет первым делом, вернувшись с вечеринки?

Пройдя дворец насквозь, я дошла до парадных посеребренных дверей, ведущих в сад. Снова заглянула в сознание Бога. Он собирался переместиться, а значит, пройдет именно через парадные двери.

В небольшой гостиной справа горел свет – неужели здесь есть еще кто-то, кроме меня? Беззвучно ступая по пушистому пестрому ковру вестибюля, я подошла к открытой двери, заглянула в комнату. Нет, там никого не было. И все же гостиная явно была для чего-то подготовлена, она была украшена цветами и свечками, на низком столике были расставлены закуски.

Мило. Романтический вечер, в самый раз для Бога и его возлюбленной. Как жаль, что Ноэлю уже не удастся насладиться всем этим! Я пришла в его дворец, чтобы свершить свое жестокое правосудие, и не уйду, пока не сделаю этого. Мне нечего терять.

Парадные двери открылись, из вестибюля послышались шаги. Я прижалась к стене возле входа в гостиную, проверила свою решимость идти до конца. Мое сердце билось все быстрее и быстрее, но в самый последний момент словно замерло…

Ноэль вошел в комнату, так и не заметив меня. Подошел к столику с закусками, взмахом руки заставил заиграть негромкую музыку.

Он был так весел и беззаботен…

Мои губы раздвинулись в странной безумной улыбке. Сейчас ему станет не до веселья.

Полуобернувшись, он заметил меня краем глаза, но не успел ни вздрогнуть, ни вскрикнуть – в два прыжка я очутилась возле него, прижала кинжал к его горлу.

Ноэль охнул, отпрянул от меня, уперся в стену спиной:

–Судьба благословенная! ―его взгляд переместился с кинжала на мое лицо. ―Элия?!

–Да, это я, мерзкий ты ублюдок! ―все во мне содрогнулось от ненависти. ―Вижу, ты еще не забыл меня, девушку, чью жизнь ты помог обратить в ничто?!

От страха Ноэль задышал чаще, его взгляд продолжал блуждать между кинжалом и моими горящими злобой глазами. На его лице отразилось непонимание:

–Постой! Постой, что я тебе сделал?

–Ты еще спрашиваешь? ―я сделала небольшой надрез на его коже, и вид его крови вызвал во мне ощущение глубочайшего удовлетворения, даже, пожалуй, какого-то нездорового удовольствия.

Рот Ноэля приоткрылся от ужаса:

–Стой!.. Я не понимаю, о чем ты говоришь! Уверяю тебя, ты ошибаешься!

–О, невинность праведника! Разве не ты помог Касдэе организовать покушение на мою жизнь? ―я сделала еще один надрез.

–Стой, стой! Дай мне объяснить! Я не собирался… я не знал, что она хочет убить тебя! Она попросила меня отвлечь Кая, сказала, что просто поговорит с тобой с глазу на глаз!

При звуке его имени я задохнулась, мое тело пронзила острая боль.

Нет, нет… не сейчас! Я уцепилась за свою ненависть, как за спасательный круг:

–Ты лжешь, ―сумела прошипеть я.

–Клянусь тебе, так все и было!

–С какой стати мне верить твоим клятвам? Разве не ты всеми силами пытался выманить меня из дворца? Не ты обещал оставить меня в Элирии, если я приду к тебе домой?!

В моих ушах стучала кровь. Одно движение, и ему конец. Чего я жду? Почему продолжаю его слушать?!

–Все было не так! Мы с Касдэей поспорили, она обещала мне эоланийский клинок, если я отобью тебя у Кая, вот и все! ―кричал Ноэль.

–Заткнись!!! ―я не могла слышать его имя…

–Ты не убьешь меня, ты выше этого! Я знаю, через что тебе пришлось пройти, но убив меня, ты Кайэля не вернешь! Он считал тебя самой доброй девушкой на свете, он бы не хотел, чтобы ты превратилась в хладнокровную убийцу!

Вскрикнув от боли, я вонзила кинжал ему в плечо, и он засиял ослепительно ярким белым светом.

–Судьба благословенная! ―послышался пораженный возглас со стороны дверей.

В проеме стояли Офелия и Нэй, из рук девушки выпала и разбилась об пол бутылка какого-то напитка. Они смотрели на меня, как на призрак.

Воспользовавшись тем, что я отвлеклась на секунду, Ноэль быстрым резким движением выбил кинжал из моей руки, и он отлетел к противоположной стене, слишком далеко, чтобы я смогла снова подобрать его. Я поняла, что оказалась в невыгодном положении. На мгновение оглянувшись на элийцев, я выпрыгнула в открытое окно и, взмыв в воздух, ненадолго зависла напротив дворца Ноэля.

Элийцы подошли к окну, они смотрели на меня, и на их лицах все еще читался шок. Проверив защиту своего сознания, я переместилась обратно к замку Балденай.

Глава 3. Воспоминания

Почему-то я поверила Ноэлю. Выдумать столь складную ложь, так быстро, да еще и с кинжалом у горла не всякому под силу. Что-то мне подсказывало, что он не врал. И все же не это послужило причиной тому, что я отказалась от мыслей об убийстве.

Ноэль был прав. Он бы этого не хотел.

Волнение, поддерживавшее во мне силы все это время, быстро отпустило меня, я чувствовала слабость в руках и ногах. Но это еще не все. Эта слабость коснулась не только моего тела, но и души.

Я ощущала приближение знакомого чувства, подобно приливной волне оно подступало к моему сердцу медленно, но неотвратимо.

Он бы этого не хотел…

«Как же мне не любить тебя? Ты самая смелая, самая добрая, самая сильная, самая… потрясающая девушка на свете».

Словно не в себе я дошла до обитой железом двери, вошла в комнату, легла на соломенный тюфяк. Я не стала зажигать свет, не стала зарываться в книги. Я больше не могла игнорировать свои чувства.

Его имя снова пробудило во мне что-то. Что-то, с чем я не могла бороться.

Не имела сил отрешиться, не могла игнорировать…

«Я люблю тебя больше всего на свете. Пока у меня есть ты, мне больше ничего не нужно».

Лежа в темной комнате, я смотрела в потолок, считая удары своего сердца. Раз, два, три… Знакомое чувство было уже здесь. Я позволила ему затопить себя, позволила себе чувствовать.

–Кай, ―прошептала я.

В этом слове было все, что он значил для меня…

–Кай!.. ―из глубины моей души вырвался болезненный крик.

Из глаз полились слезы, я свернулась калачиком, до боли крепко обняла себя руками.

Человек не смог бы выдержать этих ощущений. Нервы, сердце, сознание – что-то из этого обязательно бы отказало, погрузив его в состояние бесчувственности, благословенного оцепенения. Человеческое тело слабо.

Мое тело сильное. Оно способно выдержать все.

Кайэль…

Мою душу раз за разом пронзало раскаленными прутьями.

Минута проходила за минутой. Я все еще чувствовала, вспоминала. Пыталась набраться сил, пыталась снова скрепить сердце, не думать ни о чем… Сегодня я не могла ненавидеть его, даже чуть-чуть. Любила, не могла не любить, не могла не думать о нем.

Ведь только этим я и живу.

Любовь. Только она, какой бы мучительной ни была, только она имеет для меня значение.

Только когда я позволяю себе чувствовать, моя жизнь не кажется совершенно пустой, абсолютно бессмысленной. Когда мной не владеет эта ненависть, этот холод, я словно снова становлюсь собой, но одновременно… когда с меня спадают эти оковы, необходимые для выживания, моя душа словно оголяется, и я становлюсь слабой, ни на что не способной. Тяжесть этой ноши давит на меня, я не могу двигаться, ничего не могу.

«Если ты примешь в себя мой дух, я навсегда останусь рядом с тобой. Ты сможешь спасти нас обоих».

Он оставил меня один на один с этой болью, и я возненавидела его за это. Его и себя, и элийцев, и Судьбу. Весь мир. Ненависть помогает мне держаться. Но сейчас у меня нет сил ненавидеть, ни на что нет сил.

Кай обещал защитить меня, обещал, что останется рядом со мной. Но в этой сырой холодной комнате нет никого, кроме меня. Здесь только я и мои воспоминания. И мне этого не хватит ни для полноценной жизни, ни для просто жизни.

О чем он думал, отдавая мне свою душу? О чем?! Решил, что я смогу жить без него? Он ошибся!

Нет, он бы не хотел для меня такой участи.

Засыпая уже под утро, я приветствовала небытие. Мои сны о нем были такими подробными все это время, что я начала бояться спать. Я боялась растревожить свои раны этими напоминаниями, нечеткими, несовершенными, а потому ненужными. Недостаточными.

Я спала недолго, всего по три-четыре часа, только чтобы не видеть сновидений.

Но сегодня я позволила себе погрузиться в сон безбоязненно. Щемящая рана в моей груди и так вскрыта, оголена, наполнена битым стеклом.

Мне нечего опасаться. Сейчас точно нечего.

***

Кайэль

Вот и настал этот день – мы ждали его всю свою человеческую жизнь.

День Судьбы.

–А мне не страшно! ―заявила Офелия преувеличенно бодрым голосом.

–Ну, конечно, рассказывай. Нам всем страшно.

Что верно, то верно, всем нам страшно. Всем некомфортно. Мы все боимся не справиться, боимся того, что нам предстоит. И ничего постыдного в этом нет.

–Если ты надул в штаны, это не значит, что мы тоже! ―хихикнул Ноэль, и Лей, его верный подпевала, залился громким смехом.

–То есть, ты хочешь сказать, что тебя ничуть не пугает перспектива убить человека на глазах у всей Элирии? В твои четырнадцать лет? Ты кровь-то видел хоть раз в жизни? Убивал что-то покрупнее таракана? ―я тоже усмехнулся.

Ребята храбрятся, притворяются, что это все ерунда. Как будто для четырнадцатилетнего подростка это самое естественное, самое обычное дело – забрать чью-то жизнь.

–Они жертвуют собой добровольно, ―сказал Амориэль.

–Не смеши меня. Они хотят оживить своих близких, мы просто… покупаем их жизни. Что ты почувствовал, когда узнал, что тебе предстоит?

–Конечно, никто из нас этого не хочет, ―возразил Нэй, мой лучший друг, ―но и разговоры об этом никому не помогут. Выбора у нас нет, точно так же, как у людей, которых нам предстоит…

–Заколоть кинжалом.

–Замолчи! И без тебя тошно! ―прекратив ломать комедию, Офелия зажала уши руками, ее лицо исказилось.

Я взглянул на Касдэю, она единственная молчала все это время.

–А ты что скажешь? Тоже будешь притворяться, что всю жизнь мечтала убивать невинных людей?

–Не мечтала, ―глаза девушки чуть сузились, ―но вместо того, чтобы лить слезы по незнакомцам, которые сами совершенно добровольно на это согласились… подумайте… кем мы станем уже сегодня, буквально через несколько минут!

Ребята ушли каждый в свои мысли. Конечно, именно об этом мы и мечтали всю нашу жизнь, именно об этом думали, этого ждали. Все мы хотели стать Богами, обрести удивительные способности, магию, бессмертие.

А ведь нас предупреждали, что это будет самым сложным испытанием в нашей жизни. Что это потребует проявления недюжинной храбрости. Только истинный Бог, сильный, смелый, готовый пойти на жертвы, может обрести бессмертие. И никого из нас не волокли к этому знанию силой, все мы согласились на это сами. Согласились до того, как узнали, что именно нам предстоит сделать.

И теперь уже поздно.

Мы должны убить или быть убитыми – другого выхода у нас нет. Это знание опасно, очень опасно, простые люди не имеют права обладать им. Когда-то из-за него начинались войны, Боги и люди умирали сотнями, тысячами.

И старейшие не могут допустить этого снова. Таковы законы, таковы правила.

Почему я не послал их ко всем драконам с их знаниями?! Как бы мне хотелось плюнуть на все их безумные правила! Я не хочу убивать невинных людей и не стыжусь этого. Нет, я стыжусь совсем другого. Я презираю себя за то, что и впрямь собираюсь сделать это. Не хочу, но сделаю, и от этой мысли меня выворачивает!..

Это не сила. Это слабость, трусость. Я спасаю свою жизнь, делая то, во что не верю, чего не желаю, от чего с радостью отказался бы! Они сумели подчинить меня, как любого другого. Навязали мне эти никчемные правила, придуманные, фальшивые.

Люди отдают нам свои жизни добровольно – вот где нелепость, вот где преступление. Ведь мы сами приняли законы, запрещающие нам оживлять людей бескорыстно. «За жизнь платят жизнью», и вот мы уже не убийцы, а спасители. Этот закон создает иллюзию неизбежности выбора, как для людей, так и для элийцев. Наши руки чисты, наша совесть не страдает. Мы предлагаем людям сделку и выполняем ее условия.

Я представил такую картину: вот я отказываюсь подчиниться правилам, отказываюсь убивать. Старейшие в шоке, родители в ужасе. Друзья называют меня трусом. А я ухожу с гордо поднятой головой, и заявляю, что теперь буду жить среди людей. Я улыбнулся. Заманчивая картина, чрезвычайно заманчивая.

Жаль, несбыточная.

Ибо последствия не заставили бы себя ждать. В живых меня бы не оставили, и не только одного меня. Беднягу, подготовленного мне на заклание, так же убили бы – ведь и ему нельзя позволить жить с этим знанием. Ну, и конечно, не стали бы никого оживлять.

А потому у меня, и правда, нет выбора.

–Кайэль, Нэй, Амориэль, Ноэль, Лей, Касдэя, Офелия, выходите в таком порядке. Все уже готово. Будьте сильными. Все произойдет быстро.

Мы с ребятами переглянулись между собой, наши лица побледнели. Нэй хлопнул меня по плечу, Офелия взяла меня за руку, я ободряюще сжал ее ладонь. Касдэя, не отрываясь, смотрела прямо перед собой. Ноэль хватал ртом воздух.

Всем нам было страшно. Все мы были в ужасе.

Через узкий проем мы, один за другим, вышли на сцену арены, амфитеатром поднимающейся по склону холма. Ночной сумрак разгоняло неровное пламя десятков факелов.

Нет, на то, как мы совершим свой «подвиг» пришли посмотреть далеко не все жители Элирии. Но их пришло много. Очень много. Здесь были все старейшие, наши родители и родственники, да и просто какие-то левые зрители. Пришли насладиться нездоровым зрелищем? Подростки, проливающие кровь во имя Судьбы… чудесное представление, ничего не скажешь.

Гезария, глава совета старейших, разразилась речью о Судьбе, о нитях, незримо связывающих друг с другом людей и Богов, о том, что все происходит к лучшему, и о важности принесения жертв.

–Судьба умеет идти на жертвы, и они не просто неизбежны. Они необходимы. Ведь без разрушения невозможно созидание. Без тьмы не бывает света, ―вещала Гезария с высокой трибуны, возвышающейся над всей ареной. ―И сегодня, подобно священной Судьбе, мы должны покориться необходимости идти на жертвы… и принимать жертвы. Во имя будущего. Во имя света. Во имя жизни!

Как красиво она говорит! Я почти поверил, что это не эгоизм чистой воды – убить человека, чтобы обрести магические способности.

Раздались аплодисменты. Жрец, облаченный в длинное белое одеяние, вынес на бархатной подушке семь ритуальных эоланийских кинжалов.

–Кайэль, ты первый.

Я вышел на середину арены, взглянул на усыпанное звездами небо сквозь куполообразный потолок из чистого хрусталя. Переведя взгляд на трибуны, я увидел маму. Она была бледна. Она тоже волновалась. Мама сказала, что будет гордиться мной…

Видно мне, и правда, придется покориться своей судьбе.

Жрец взмахнул рукой, и передо мной возникла женщина, совсем еще молодая. Она была одета в черное шелковое платье, вышитое серебром.

И что-то меня поразило в ее лице… поразило до глубины души. Ее глаза светились счастьем, исступленной радостью. Ее лицо словно излучало свет. Оно дышало любовью.

Как она может радоваться смерти?

Не отрывая взгляда от ее лица, я протянул руку за кинжалом.

–Я, Нора, добровольно отдаю свою жизнь, свою душу, свою энергию тебе, Кайэль.

–Твой сын жив, Нора. Он вернулся домой, ―сказал жрец.

Женщина закрыла глаза, по ее щекам покатились слезы. Она улыбалась.

Так просто… но как красиво!.. Мое сердце наполнилось невыразимым восхищением, благоговением перед ней, бесстрашно отдающей свою жизнь ради другого человека. Бесстрашно, с радостью, с улыбкой.

Я вонзил кинжал ей в сердце одним движением, как нас учили. Что-то теплое, живое, трепетное прошло по лезвию, испещренному эоланийскими символами, через мои руки к сердцу и душе.

И последним, что я увидел перед тем, как мое сознание унесло прочь от земли, была улыбка на ее губах.