Читать книгу: «Собеседник», страница 6

11

Вплоть до конца октября стояла тёплая и по большей части солнечная погода. Многие настолько расслабились, что перестали думать о приближающейся зиме. По крайней мере, Саша оказалась не готова к тому, что однажды после полудня столбик термометра рухнет к нулевой отметке. У неё даже пальто не было – она с утра надела куртку. Но повезло: поступил вызов в школу рядом с её домом, значит, можно будет заскочить за пальто. И лишний раз прихорошиться, ведь вечером они с Витей идут в театр.

Психолог понадобился в рамках экспериментального проекта, суть коего сводилась к тому, что, когда возникал серьёзный конфликт между школьниками, вызывали специалиста, дабы он провёл с ними беседу, составил отчёт, дал рекомендации и так далее. Проще говоря, когда детишки устраивали нешуточную потасовку, к ним прибегал психолог из благотворительного фонда и всячески старался их помирить. Почему нельзя доверить это школьному психологу, Саша не понимала. Школьный психолог – тоже.

В драке, из-за которой пригласили Сашу, участвовал давно ей знакомый Серёжа Дудин. Редкая гнида четырнадцати лет от роду. Саша, непрофессионально, зато абсолютно искренне считала, что к нему надо вызывать не психолога, а экзорциста, а ещё лучше – расстрельную команду. Дудин терроризировал всю школу и при этом частенько умудрялся оказаться в роли жертвы – обстряпывал всё так, что те, кому он напакостил, формально были перед ним виноваты. На этот раз он спровоцировал парня из параллельного класса, Ваню Степашова. Ваня Саше сразу понравился. Кто-то считает, что мир безнадёжен, пока люди решают конфликты силой. Саша же считала, что мир НЕ безнадёжен, пока есть те, кто не боится врезать зарвавшейся сволочи. А врезал Ваня знатно, Дудин вряд ли рассчитывал на сломанный нос. Плохо только, что Ване теперь грозили серьёзные проблемы. Дудина увезли в больницу, переговорная часть миротворческой миссии психолога-благотворителя откладывалась. Саша кое-что записала, набросала план отчёта.

Приехала мама Вани. Психолог предложила побеседовать в её кабинете, Саша уклончиво выпросила какое-нибудь другое помещение. Психолог догадалась о задумке коллеги, одобрила, однако быть свидетелем (читай – соучастницей) не захотела и отослала компанию в школьный музей.

Музей располагался в бывшем кабинете истории. На стеллажах красовались старые фотографии, значки, книги, учебники и куча прочей всячины, типичной для школьных музеев. В углу стояли две парты со стульями – не настолько ценные экспонаты, чтобы нельзя было использовать их по прямому назначению. Саша, Ваня и его мама присели.

Безбожно нарушая профессиональные правила и этику, Саша подробно объяснила, как вести себя, чтобы минимизировать для Вани неприятности из-за драки. Кому, как и что говорить, на что делать упор. Что подчёркнуть, о чём солгать. Саша знала не только систему, но и работавших в ней конкретных людей, и примерно представляла, чем можно их пронять вместе и по отдельности. Она совершала должностное преступление, но совесть уверенно говорила хозяйке, что та права.

– Спасибо Вам… – пролепетала мама Вани, когда Саша закончила инструктаж.

– Спасибо, – сказал сам Ваня, стараясь бодриться.

– На здоровье. Мой номер у вас есть, если что, звоните. – Саша встала из-за парты и двинулась к выходу.

Степашовы – за ней.

В трёх шагах от двери Саша застыла. Вытаращила глаза, зажмурила, снова вытаращила. Фотография на одной из полок никуда не делась, изображение тоже не изменилось.

– Извините. Я забыла очки, без них плохо вижу. – Очков Саша не носила сроду, но нужно было что-то сочинить, чтоб не показаться странной. Неужели у неё всё-таки психическое заболевание и оно прогрессирует?! Мамочки! – Здесь написано, что на снимке Александр Лазарев?

Нина Игоревна подошла к полке.

– Да. «Александр Николаевич Лазарев. Выпускник тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Окончил Балашовское высшее военное авиационное училище лётчиков. В тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году переведён в Центр подготовки космонавтов. Трагически погиб в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году». Тут поподробнее написано, – Нина Игоревна указала на лист бумаги с текстом, прикреплённый подле рамки с портретом Лазарева. По другую сторону листа был ещё один снимок.

– Нам про него рассказывали, – вклинился Ваня. – Перспективный, говорят, был. В космос бы обязательно полетел, если б не умер.

– А как он умер? – Саша пока не могла вчитаться в текст.

– В аварии. Он и ещё несколько человек, сослуживцев. Возвращались откуда-то, не помню – то ли с выходного, то ли из командировки. В машину врезался автобус. Но об этом только через много лет сказали. Сначала никому ничего не объясняли, всё же засекречено. Может, на самом деле никакой аварии и не было. Может, крушение было.

Степашовы ушли, а Саша осталась изучать фотографии ошалелым взглядом. На втором снимке, тоже чёрно-белом, Лазарев был не один. Восемь человек в форме стояли в ряд, самую малость клином, ближе всех был Лазарев. «Слева направо: лейтенант Борис Шумило, старший лейтенант Фируз Атоев, старший лейтенант Джайна Каримова, капитан Александр Лазарев, старший лейтенант Пётр Юшкевич, старший лейтенант Айварс Балодис, лейтенант Ольга Тихонова, старший лейтенант Николай Филиппов».

Закрыв глаза, Саша попыталась успокоиться и сосредоточиться. В этой школе она не впервые, но в музей раньше не заходила, сто процентов. Возможно, где-нибудь ещё висит портрет Лазарева, она когда-то его мельком увидела, и он запал ей в подсознание. Но откуда взялся «клиент» Андрея, неимоверно похожий на Лазарева? Или Сашино сознание автоматически «приставило» внешность капитана к его тёзке-однофамильцу? Но ведь тёзка-однофамилец представился космонавтом, и это не фантазия Саши – Андрей тоже всё слышал.

Домой она плелась на автопилоте, не замечая ничего вокруг. Усилившийся холод обволакивал её, но скользил мимо внимания.

– Сашуня, ты чего? – забеспокоилась баба Галя, когда Саша едва не запнулась за бордюр.

– Не заболела ли? – подхватила баба Вера.

– Нет, задумалась просто.

– Не задумывайся так больше, – велела баба Аня. – Под ноги себе смотри.

– Обязательно.

– Ой, Сашутка, тут же твой молодой человек про тебя спрашивал, – доложила баба Вера. – Только что, вы с ним совсем чуть-чуть разминулись.

– Витя приходил?

– Нет, не Витя, другой – который до Вити был.

– Какой другой? – едва не взвыла Саша. Желание схватить себя за волосы стремительно становилось непреодолимым.

– Как «какой»? – удивилась баба Галя. – У тебя их много, что ли?

– Да тот, который в прошлом месяце тебя при нас в щёчку целовал, – невозмутимо напомнила баба Аня.

Саше захотелось кричать.

– Вы же сами сказали, что никого не было, – выдавила она, титаническим усилием воли не срываясь на ор.

– Я?! – поразилась баба Аня.

– Вы! Вы сказали, что у подъезда я стояла одна и рядом со мной никого не было!

– Не говорила я такого!

– Как она могла такое сказать, если мы все его видели?

На бабу Аню снизошло озарение, она припомнила ту вечернюю беседу с Сашей.

– Я не сказала, что с тобой никого не было. Я сказала, что никакого брюнета не было. А какой же он брюнет? Шатен самый натуральный.

В голове внезапно прояснилось. Ощущение чёткости было таким сильным, таким странным, что Саша вмиг забыла о злости и растерянности.

– Значит, прямо только что приходил? Куда он пошёл?

– Туда, – баба Галя махнула рукой влево. – В сторону почты.

– Ничего мне передать не просил?

– Не просил.

При каждом выдохе то изо рта, то из ноздрей появлялось облачко пара, но Саша не думала о холоде.

Пробежав через два двора, она остановилась. Куда Лазарев мог пойти дальше? В какую сторону поворачивать? Саша всматривалась во всех прохожих, особенно дальних, но ни в одном не узнавала Лазарева ни по походке, ни по осанке. Она не спросила у бабулек, как он был одет! Его не найти…

Словно поддерживая её настроение, солнце, прежде кое-как проглядывающее через разрывы в тучах, окончательно скрылось за низкой свинцово-пепельной пеленой.

Саша стояла посреди скверика между несколькими дворами, отчаянно и бесполезно озираясь по сторонам. Внутренний голос панически вопил, что время уходит.

– Лазарев!!! – что было сил заорала Саша, игнорируя, мягко говоря, удивление окружающих. – Александр Лазарев!!! Александр Лазарев!!! Ла-за-рев!!!

Выдохшись, рухнула на скамейку. Кто же всё-таки сошёл с ума – мир или она одна? Саша уткнулась лицом в ладони. Сидела, не шевелясь, надеясь, что для неё не вызовут психиатрическую бригаду. Хотя, может, это ей и нужно?

Когда на плечо легла чья-то ладонь, Саша вздрогнула, но не обернулась.

– Лазарев?

– Я.

– Мне сказали, что ты алкоголик и тебя поймали.

– Кто сказал?

– Андрей.

– А ему кто?

– Он из сводки узнал.

– Ну, правильно. Ты какой записи в сводке ждала? «Поступил приказ: гражданина, представляющегося космонавтом и сбежавшего от скорой помощи, не разыскивать и дело на него не заводить ввиду того, что он вправду космонавт?»

Собравшись с духом, Саша повернулась.

На Лазареве была одежда аккурат по размеру. Синие штаны, синяя тёплая куртка. Чёрные сапоги. На куртке ни погон, ни нашивок, но напрашивалось сравнение с военной формой.

– Уже совсем скоро, да?

– Вот-вот. Может, на следующей неделе, может, завтра, может, через две минуты. Я затем и вернулся – чтоб тебя предупредить. Город у нас не стратегический, но безопаснее будет уехать. Куда-нибудь в деревню. У тебя дача есть?

Саша не ответила. Она рассматривала свой рукав, на который мягко опускались первые снежинки.

– Саша! – Лазарев легонько встряхнул её за плечо, обошёл скамейку и встал перед ней. – Саша.

– Разве ты не должен быть на какой-нибудь военной базе, дежурить у самолёта или космолёта или какого-то там ещё лёта, чтобы запрыгнуть в него по первому сигналу и помчаться громить врага?

– Всё по-другому организовано. Но запрыгнуть и погромить я ещё успею.

Асфальт покрывался пушистыми белыми хлопьями. Саша вскинула голову и поглядела Лазареву в глаза.

– Значит, пободаемся?

Глаза у него были очень серьёзные, но после слов Саши в них прибавилось жизни. Это было не веселье, это была надежда.

– Пободаемся. Крепко пободаемся. – Он подал руку.

Саша взялась за неё, и Лазарев потянул Сашу на себя, заставив подняться.

Она уже стояла, а Лазарев по-прежнему не отпускал. Он провёл большим пальцем по Сашиным костяшкам.

– Замёрзла?

– Наверно. Но не чувствую.

Лазарев расстегнул свою куртку, снял и надел на неё.

– Капитан, тебе только простудиться не хватало, – раздался мужской голос позади Саши.

Оглянувшись, она увидела мужчину и женщину в такой же одежде, как у Лазарева. Крепкий блондин с волевым подбородком и подтянутая брюнетка с красивыми раскосыми глазами. Пётр Юшкевич и Джайна Каримова.

– А где остальной экипаж? – Кто бы объяснил, зачем ей это знать.

– Занят, – ответил Лазарев.

– Да и мы тут не развлекаемся.

От слов Каримовой Лазарев не то чтоб опомнился – он и так ничего не забывал, – скорее ещё больше собрался. Саша прижалась к нему, обвив руками его торс. Лазарев обнял её и поцеловал в макушку. Саша подняла голову, Лазарев наклонил, и они соприкоснулись лбами. Оба прикрыли глаза. Саша, казалось, могла простоять так вечно, однако понимала, что это ненадолго. Но и не подозревала, насколько ненадолго.

Сквозь сомкнутые веки она уловила солнечный свет. Ничего не услышала, но как будто кожей почувствовала, что над ней что-то пронеслось. Распахнув глаза, Саша запрокинула голову. Лазарев уже смотрел наверх. Покров туч был вспорот, из разреза сочился свет. Обыкновенный солнечный свет, да вот у Саши он вызвал ассоциации с кровью, хлынувшей из раны. То, что бесшумно вспороло тучи, исчезло из вида, если вообще было видимым. Серая завеса стала быстро затягиваться, но она не успеет затянуться, прежде чем случится что-то ещё – Саша это поняла. Она крепче обняла Лазарева, зная, что через секунду придётся его отпустить.