Читать книгу: «Я так тебя ждала», страница 3

8.

– Так, ну что тут у нас… – разбирал я бумаги на столе. – Знаешь что? – поднял я глаза на своего заместителя.

– Что? – спросил он.

– Уйду я, пожалуй, с этой должности, – вздохнул я, с тоской оглядывая кипу бумаг на подпись. – Чувствую себя секретарём-референтом. Лучше бы за больными наблюдал, чем тратил время на бумажки.

– Ты серьёзно сейчас? – смотрел на меня в изумлении Шон.

– Более чем, – пожал я плечами. – Продам часть акций, найму управленца – да хоть тебя на постоянную основу. Буду владельцем центра, получать и дальше свой процент. На вырученные деньги хочу построить медицинский центр для онкобольных детей. И заниматься ими вместо этих скучных бумажек…

– Все мечтают получить твоё место, – сказал он мне.

– А я мечтаю от него избавиться, – ответил я.

– Да уж… – хмыкнул Шон. – То есть ты всё-таки не шутишь?

– Какие уж тут шутки? – нахмурился я. – Устал я, если честно. Времени свободного нет вообще… Завтра хочу выходной взять, с ребёнком день провести. И что?

– Что? – не понял он мою мысль.

– Послезавтра меня снова ждёт такая кипа бумаг и очередь звонков, что лечить больных времени не останется вовсе.

– Я вообще не понимаю, как ты эти должности совмещал столько лет.

– Как-то совмещал. Но это не так чтобы легко.

– Да это понятно. Но теперь ты готов так просто отказаться от такой должности в сиюминутном порыве усталости? – спросил он.

Резонно. Но Шон не прав. Это никакой не сиюминутный порыв.

– Это решение я принял не так давно, – пояснил я. – Давай следующую папку… Ага. В общем, я давно об этом думал, но взвесил все за и против, и решился на это лишь сейчас. Надоело мне быть привязанным к кабинету, бумажкам и телефону. Ну вот!

Словно в подтверждение моих слов, на столе начал трезвонить телефон.

Ну, ни минуты покоя…

– Да, Старков, медицинский центр. Да. Зачем? Понятно. Спасибо, что предупредила. Да, понятно, что пришлют уведомление, но так сможем подготовиться основательнее. Патент нельзя терять. Ну давай, дай бог тебе здоровья! Пока.

– Что там? – тут же навострил уши Шон. Впрочем, он наверняка по отдельным словам уже и сам сложил этот пазл.

– Внеплановая проверка клиники министерством на соответствие стандартам, – ответил я.

– Вот чёрт… – нахмурился он. – Плановая же не так давно была.

– Так то плановая и местная проверка. А теперь на уровне штата.

– Понятно. Стоит начинать готовиться?

– Конечно, – вздохнул я. – Все отделения нужно будет привести в полный порядок. И отмыть, и вообще…

Откинулся на спинку стула. Ну вот ещё проверок не хватало! Во-первых, докапываться будут до всего. До каждой мелочи. Во-вторых, всё равно останутся недовольные. В-третьих, если не дать на лапу, то эту проверку мы не пройдём, и тогда у нас будут серьёзные проблемы вплоть до лишения возможности ведения врачебной практики клиникой. Поэтому придётся и всё отмыть, и навести порядок, который в клинике, конечно, соблюдается по мере сил, но не до такой степени, как того требует министерство, но ещё станцевать для чиновника и заплатить им денег…

– Значит, я всем отделениям сообщу эту информацию, – кивнул Шон.

– Возьмёшь это на себя? – спросил я, отдавая ему очередную папку, в которой поставил свои подписи.

– Конечно, – ответил он. – Прекрасно знаю, как ты “любишь” этим заниматься.

– Просто обожаю.

– Собственно, это ты у меня зам уже, причем давно, – усмехнулся он. – Приходишь иногда подписать бумаги и ответить на звонки.

– А я и говорю, что эта должность не для меня, – кивнул я.

Теперь на столе запищал факс и выдал мне лист. Я взял его и поднёс к глазам.

– Ну вот и официальное уведомление о проверке, – поднял я глаза на Шона. – И у меня сюрприз.

– Какой?

– Она послезавтра.

– Чего? – выпучил глаза мой заместитель. – Как это послезавтра?

– Вот так, – усмехнулся я. – Они решили не предупреждать нас сильно заранее, для того чтобы, так сказать, увидеть реальное положение дел.

– Но ведь мы не успеем ни черта!

– Придётся успеть, Шон, – заявил я, понимая, что выходной накрылся медным тазом. Как, собственно, и ночь сна в постели, а не на диване кабинета главврача.

– В принципе, у нас же всё нормально в клинике, – сказал он. – Ничего мы не нарушаем. Чего тогда опасаться?

– Свинья везде грязь найдёт.

– Свинья? Зачем она ещё ищет и при чем тут это? – не понял наш могучий русский язык коренной житель США.

– А, не бери в голову, – отмахнулся я. – Это пословица такая.

– Пословица?

– Ну да. Некая мудрая мысль, которую передают из поколения в поколение.

– А, понял. И в чём мысль в высказывании о свинье?

– В том, что если есть цель найти у нас нарушения, пусть и не очень критичные, то наш гость это сделает.

– Да, это они могут.

– Ну вот, – развёл я руками. – Жене позвони, предупреди, что эту ночь ты проведёшь в совершенно другой компании – в компании мужика!

9.

– И ещё: собери срочно всех на планёрку по поводу предстоящего мероприятия.

– Хорошо, через полчаса все будут в кабинете.

И в самом деле, не прошло и получаса, как мой кабинет оказался забит врачами. Я занимал своё место за столом, на котором лежал листок с приготовленными темами для обсуждения. Чтобы ничего не забыть – накидал тезисно, что необходимо проверить, исправить первым делом.

– Итак, – сложил я руки на столе. – Коллеги, к нам едет ревизор.

Врачи негромко забубнили.

– Проверка, Константин? – спросил заведующий отделением травматологии.

– Она, родимая, – кивнул я. – Только на сей раз очень масштабная и строгая. От Министерства здравоохранения. И нам нужно, просто необходимо её пройти.

– А если не пройдём? – услышал я новый вопрос.

– Тогда клиника потеряет лицензию.

Гомон снова зазвучал по кабинету.

– Но мы все должны постараться и сделать всё максимально возможное, чтобы не ударить в грязь лицом.

– Конечно, Константин Николаевич… Сделаем всё, зависящее от нас.

– Времени у нас в обрез, коллеги.

– А когда эта проверка приедет?

– Послезавтра.

– Послезавтра?! Но… Это же нереально успеть! – воскликнула Стелла.

– А придётся сделать это реальным, – ответил я ей и всем остальным сразу. Обвёл взглядом врачей клиники. – Если нам нужна эта клиника и эта работа.

Доктора снова стали перешёптываться и переглядываться. Конечно же, потерять своё место никому не хотелось.

– А теперь к делу, – я взял в руки лист с тезисами. – Записал всё самое основное, что требует проверки и порядка. Начнём с каждого отделения по очереди. Записывайте.

Под мою диктовку заведующие всех отделений записали задачи и получили свои задания.

– На этом всё, – убрал я лист в сторону, когда все тезисы были мною озвучены. – Как вы понимаете, сегодня и завтра вам придётся задерживаться допоздна. Часы переработки я оплачу по двойной ставке. Без вас мне не справиться, коллеги. Я понимаю, что у всех свои планы, семьи, дети и собаки, но два дня всем придётся потрудиться на благо клиники. Потому что, если мы не пройдём эту проверку, клиника не пройдёт аккредитацию, и свободного времени у вас появится слишком много. Потому что работы не станет, как и клиники. Всё понятно?

– Конечно, мы всё понимаем, – ответили доктора.

– Тогда – по коням, – указал я рукой на дверь моего кабинета. – Начинаем выполнять мои задания. Отчёты Шону на почту, он все их соберёт и передаст мне.

Врачи стали один за другим покидать кабинет и отправляться каждый в своё отделение, пока рядом не остались лишь Шон и Стелла.

– Я тоже пошёл своё разгребать, – сказал нам тактичный мужчина и вышел тоже. Он понимал, что Стелла наверняка хочет пообщаться со мной наедине.

Я же откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, чтобы успокоить свои нервы.

– Переживаешь? – спросила девушка, когда подошла ко мне ближе. Она снова решила попытаться расслабить меня ласковым массажем. Стелла положила руки на мои плечи и стала мягко их разминать.

– Ещё как, – честно ответил я. Перед ней нет смысла разыгрывать из себя уверенного в будущем клиники босса. Она всегда меня словно насквозь видела. – Шансов на то, что мы пройдём эту проверку, очень мало. На словах все звучало удобоваримо, и кажется, что можно успеть подготовиться меньше чем за сорок восемь часов, но я боюсь, что на практике будет иначе.

– Почему иначе?

– Человеческий фактор, – вздохнул я. – Кто-то что-то обязательно потеряет, перепутает, забудет или разобьёт ампулы с дорогим препаратом.

– Твои сотрудники – не роботы, а живые люди.

– Я в курсе…

– Но они будут очень стараться. Потому что? – заглянула она мне в лицо из-за плеча.

– Что? – встретился я с её взглядом зелёных глаз.

– У нас нет права на ошибку, так ведь?

– Ни единого.

– Значит, остаётся лишь один вариант – пройти эту проверку.

– Да уж, – хмыкнул я и взял телефон в руки. – Придётся пройти. Или искать другую работу. Ну, это вам… А мне – потерять весь бизнес к тому же… Так… Надо позвонить Эле. Я обещал ей сегодня приехать пораньше, а завтра взять выходной. Чёрт, ничего не получается… Придётся огорчить ребёнка из-за этой дурацкой и совершенно не ко времени проверкой…

– Ничего, она всё поймёт, – похлопала меня по плечу Стелла. – А после, когда проверка будет пройдена, через два дня возьмёшь отгул и рванешь с ней гулять.

– Да, конечно… – пробормотал я, набирая номер Нины, няни моей дочери. – Восполним… Но сейчас она будет расстроена. Алло, Нина. Позови к трубке Элли.

Спустя какое-то время послышался топот по паркету, и я услышал звонкий голос моей девочки.

– Алло, пап! Ты уже соскучился по мне?

– Милая, я всегда по тебе скучаю, – сказал я. – Ты же моё солнышко! Но я ещё хотел сказать, что у меня, к огромному моему сожалению, случились некоторые трудности в клинике, и сегодня и завтра мне придётся быть тут.

– Ну, пап… – огорчённо протянула она. – Ну как же так? Ты же обещал, что мы пойдём гулять.

– Знаю, Эль, – ответил я. – Но эти обстоятельства не от меня зависят. Сейчас клинике требуется, чтобы я находился на рабочем месте. Так что без обид, ладно? Это не моё решение. А вот через два дня – точно выходной, что бы ни случилось!

– Обещаешь?

– Да. Обещаю.

– А сегодня ты не придёшь совсем?

– Нет. Не жди меня и засыпай с Ниной.

– С тобой лучше спится…

– Сегодня придётся спать без меня. Но я закажу вам огромную пиццу. Хочешь?

– Хочу, – с грустью в голосе ответила Эля. – С креветками…

– Договорились! Тогда ждите пиццу и ложитесь отдыхать. Слушайся Нину и не капризничай. Хорошо?

– Хорошо, пап. А ты там… хоть поесть не забудь.

Дочери только шесть лет, но порой она говорит такие простые и понятные, а главное, верные вещи. На обед сегодня я так и не сходил, и с этими всеми делами даже вообще забыл, что мне, вообще-то, надо есть. Хоть в офис заказать бы обед…

– Не забуду. Обязательно поем.

– Ну, пока тогда…

– Пока, солнышко.

Я повесил трубку и положил телефон на стол. В голове крутились сотни дел, и, с какого начать, я никак не мог решить.

– Помощь нужна? – спросила Стелла, которая наблюдала за мной, опершись бедром о мой стол.

– Нужна, – кивнул я, хоть и нехорошо нагружать женщину. Но это наше общее дело, а отделение терапии Стелла и так держит на высшем уровне. Её отделение всегда было тем самым, где было сложно найти огрехи и где всегда царил порядок.

– Давай, – сказала она. – С чего начать?

Мы начали разбирать папки, и спустя пару часов решили взять перерыв. Я устало провёл рукой по лицу. Уже семь вечера, а конца и края работе не видно.

– Кофе будешь? – спросила Стелла, с которой процесс наведения порядка шёл явно быстрее.

– Давай, – ответил я, вставая на ноги. – Принеси, будь другом. А я пока схожу проведаю одну пациентку.

– Подожди, – остановила меня Стелла, перегородив выход собой. – Ты к той девушке собрался? Которая в аварию беременная угодила?

– Да, а что? Как ты так догадалась быстро?

– Догадалась, – загадочно ответила она. – Но ты же у неё уже сегодня был?

– Хотел узнать, стабильно ли состояние.

– А ты не зачастил ли к ней, Кость?

– Так, Стрельцова, – засунул я руки в карманы брюк. – Ты меня что – вздумала ревновать к пациентке? Она сейчас явно не в том состоянии, чтобы интересовать меня иначе как пациент.

– Она молодая девочка…

– Я никогда не крутил романов с пациентками, ты же знаешь, – возмутился я. – За кого ты меня держишь? Это табу.

– Я знаю, но…

– С каких пор я должен нести отчёт перед тобой, какого пациента мне необходимо навестить именно сейчас, пусть даже и второй раз за день? – грубо перебил я её. – Хоть бы пятый – это моя пациентка, и я сам в этом всём разберусь. Ты сейчас мне очень помогаешь, спасибо, и уже не первый раз выручаешь меня из заварушки, но ты забываешься, доктор Стрельцова.

– Нет-нет, – тут же смущённо улыбнулась Стелла и сбавила тон. – Это не то, о чём ты подумал. Просто я не хочу, чтобы ты отвлекался от проверки, и всё. Ты лучше кофе выпей сходи, а я к твоей аварийной загляну. Оценю её как терапевт и всё тебе расскажу о её состоянии.

– Гхм… – хмыкнул я. – А тебе зачем это надо?

– Говорю же – я хочу помочь. Позволь мне это сделать. Что нужно посмотреть?

– Общее состояние. Давление, пульс, температура.

– Узнаю, всё запишу и принесу тебе результат.

– И ещё уточни, ела ли сегодня пациентка.

– Какая забота…

– Ты прекрасно сама знаешь, что это крайне необходимо для выздоровления. Ты опять начинаешь, Стелла?

– Нет, я всё, – подняла она руки вверх, выставив вперёд ладони, как бы обозначая, что сдаётся. – Я уже ушла… Э-э, в какой палате эта девушка?

– В триста третьей.

– А карта?

– В ординаторской осталась. У меня на столе первая лежит. Лада Воронцова.

– Поняла. Не беспокойся, я всё сделаю.

Она ушла, а я сел обратно на диван. Да уж, немного передохнуть мне не помешает…

10.

ЛАДА.

– А в школу вы в нашем штате ходили?

Я начала уставать от странных вопросов этого мужчины. Он представился психиатром… Зачем они вызвали его? Я что – похожа на психа? Хотя… может, и похожа. Вряд ли я выгляжу сейчас здоровым человеком. Да и являюсь таковым очень вряд ли. Что физически, что морально от прежней меня почти ничего не осталось. Только боль и оболочка для неё – моё переломанное тело.

Зачем я только выжила? Чтобы слушать эти дурацкие вопросы и терпеть этот унизительный для меня осмотр? Может, они меня ещё транквилизаторы заставят глотать как ненормальную?

– Я не… не хочу общаться, – ответила я, уткнувшись в одеяло носом. Повернуться на бок почему-то было очень трудно, и я могла отвернуть от доктора лишь голову.

– Я понимаю, – сказал мужчина приятным, баюкающим голосом. Он говорил со мной на английском, но я, конечно, прекрасно его понимала, ведь мы эмигрировали в США, когда я была совсем маленькой. – Но побеседовать мне с вами необходимо – ведь сделана заявка от вашего лечащего врача доктора Старкова.

– Прекрасно, – вдруг стала злиться я. – Так вот кто меня считает ненормальной и подослал вас?!

– Да, заявку на осмотр вас специалистом-психиатром сделал доктор Старков, – повторил спокойно мужчина. – И я также считаю, что вам необходима наша помощь.

– А если я скажу, что мне она не нужна?

– Ваш лечащий врач считает иначе. Я – тоже. И чем быстрее вы пойдёте нам навстречу, тем быстрее придёте в себя, вам станет легче.

– Приду в себя?! – попыталась я сесть на кровати. С трудом, но у меня это вышло. Почти, я полусидела на подушке. Видимо, от злости. – Вы вообще карту мою открывали? Я ребёнка потеряла… Понимаете? Ребёнка! Как скоро после такого можно прийти в себя?!

Я сама не заметила, как по щекам побежали новые дорожки слёз. Ну зачем они со мной говорят об этом? Напоминают, снова лезвием по сердцу режут… Впрочем, я вру сама себе – мне и не удавалось забыть об этом, даже на краткий миг. Даже во сне я вижу снова всё это… Как меня осматривает врач, потому что больше боли я вынести не могла, как созывает бригаду врачей на экстренную операцию, как я слышу их разговоры, пока ещё не уснула от наркоза… Они говорили о том, что умерший плод следует удалить, всё почистить, иначе я тоже умру. Обсуждали, сколько дней я терпела боли, когда поняла, что ребёнка больше не стало. Понимала, но отпустить просто не могла. На что я надеялась, не знаю… Возможно, Старков не так уж и не прав, что мне нужен психиатр…

– Милая девочка, – присел доктор напротив меня, поставив стул у кровати. Его синие глаза, умудрённые опытом, смотрели словно в самое сердце. – Ты пережила большую потерю. Я прекрасно понимаю это. Только мир не остановился. Ты продолжаешь жить, тебя спасли – значит, тебе ещё рано вслед за твоим малышом. У тебя есть родители, которые переживают, не спят ночами и очень ждут своего ребёнка домой. А он капризничает, не хочет лечиться и помочь самому себе.

– Для меня… этот мир остановился, – пробормотала я, крепче сжимая одеяло кулаками, чтобы не начать рыдать во всё горло. Рома, наш ребёнок… Эти боли в теле… Очень больно. И внутри, и снаружи… Никакими таблетками этой боли не запить. Что может понимать этот доктор? У него дети не умирали. Надеюсь…

– Ты не одна такое пережила, милая, – ласково, почти по-отечески говорил со мной доктор. Он даже перестал меня так злить, как вначале своими глупыми вопросами, которые казались мне настолько неуместными здесь и сейчас, что я просто молчала или отвечала однозначно, сухо и коротко. – Есть сотни, тысячи других женщин, переживших то же самое. И большинство с этой болью справились, научились жить дальше. Построили новые отношения, дождались нового чуда.

Нового чуда… Это он о ребёнке?

Я не могу пока думать о других детях… Они как будто все ничего не понимают!

Я прикрыла веки, чтобы отгородиться от доктора. Ещё сильнее закуталась в одеяло, чтобы по максимуму ничего не слышать. С трубками, которые подключили к моим рукам, это сделать было не очень легко, но уж как смогла… Когда же он уйдёт? Когда они все оставят меня в покое?

– Мы хотим тебе помочь, – продолжил говорить он, не получив от меня ответа. – Я выпишу тебе таблетки, и…

– Я не псих! – заявила я.

– А это и не таблетки для психов, как ты выразилась, – пояснил доктор. – Это просто хорошее успокоительное. Тебе станет легче.

Я промолчала снова. Что тут говорить, когда они всё здесь за меня решили?

Одной таблеткой меньше, одной – больше… Может, хоть отравлюсь?

– Значит, я передам рекомендации доктору Старкову.

Я продолжила смотреть в стенку. На доктора больше не реагировала, словно никого в палате больше и не было, кроме меня и медсестры палаты интенсивной терапии.

– Поправляйтесь, Лада, – сказал он и отправился на выход. Слава богу. – До свидания.

Да вот хотелось бы надеяться, что никакого свидания у нас больше не состоится…

Не успела я вздохнуть спокойно, как в дверях с психиатром столкнулась молодая женщина. Тоже в медицинском костюме. Я только и поджала губы – Старков приволок мне ещё одного специалиста на осмотр?

– А, здравствуйте, Стелла, – поздоровался с ней психиатр.

– Добрый вечер, – ответила она ему. – А что – вас пригласили на осмотр?

– Конечно, – сказал мужчина. – Иначе зачем я здесь? Моё отделение находится двумя этажами выше.

– Да-да, – откликнулась Стелла. – Тогда я заключение могу передать Старкову, я как раз от него, и потом к нему.

– Спасибо, но оно пока ещё не готово, – произнёс доктор. – Как раз сейчас собираюсь зайти к Константину Николаевичу и на словах пока рассказать все необходимые рекомендации. Он у себя, в кабинете главного врача?

– Да, он там. Готовимся к проверке же…

– Ну да… Тогда всего доброго, Стелла.

– Всего доброго, доктор Стоун.

Мужчина наконец покинул палату, а женщина, наоборот, подошла ко мне.

Красивая, очень ухоженная. Я бы не дала ей больше тридцати.

– Добрый вечер, – вежливо улыбнулась она мне. – Мне нужно замерить вам давление, температуру и пульс. Вы позволите?

– Замеряйте… – ответила я, наблюдая, как она садится рядом на стул, на котором до этого сидел психиатр.

Стелла подготовила тонометр и принялась измерять давление. Что ж, когда мне не задают глупых вопросов, не пытаются лезть в душу, а занимаются лишь ремонтом тела, мне немного легче…

– Ну что же, есть небольшая температура, но для вашего состояния это нормально, – закончила с осмотром она. – Пульс и давление также в пределах нормы. Бульон пила пациент?

Этот вопрос доктор Стрельцова, как было указано на бейдже, задала уже Дженни, медсестре палаты интенсивной терапии.

– Да, пила, когда приходили родители Лады. Мама покормила её с ложки, – ответила ей Дженни. – А вечерний уже не стала. Не притронулась даже.

Стелла перевела взгляд умных зелёных глаз на меня.

– Я не хочу, – предугадала я её логичный вопрос.

– А надо, – изогнула одну бровь Стелла. – Иначе вы долго не поправитесь, а наше отделение будут обвинять в неумении лечить. Предлагаете нам кормить вас с ложечки?

– Я предлагаю вам всем оставить меня в покое, – заявила я.

– Хм, – хмыкнула доктор. – Пока это невозможно – ваше здоровье требует присутствия возле вас медицинских работников.

– А что, задавать глупые вопросы – входит тоже в лечение?

– Это не глупые вопросы, – покачала она головой. – Питание важно для восстановления тканей хотя бы. Или вы хотите и дальше не иметь возможности даже сесть нормально? Нравится состояние овоща в ваши…

Она раскрыла карту с личными данными.

– …Двадцать три года?

– Нет, не нравится, – отозвалась я с сарказмом. – Ещё один глупый вопрос.

– Тогда нужно есть. Завтра уже будет жидкая каша. С бульонов можно уходить.

– Прекрасная новость, – равнодушно ответила я и отвернулась уже от неё.

Как же они мне надоели…

– Что ж… – встала Стелла на ноги. Моя компания ей тоже не особенно понравилась. – Все данные я внесла в карту и передам вашему лечащему врачу. Выздоравливайте. Доброго вечера.

Она даже не стала дожидаться моего ответа и ушла. Впрочем, я бы ей всё равно не ответила.

***

СТАРКОВ.

– Константин Николаевич, можно?

Я поднял голову и встретился взглядом с психиатром Тони Стоуном.

– Да, конечно, – выкинул я стаканчик из-под кофе в урну и указал рукой на кресло напротив своего стола. – Слушаю вас.

– Я по поводу Лады Воронцовой, – сказал Тони, когда сел.

– Так, – внимательно посмотрел я на него. – В карту внесли?

– Да, сейчас внесу, – ответил он. – Сначала решил зайти к вам… Девушка очень плоха. Я опасаюсь за её душевное здоровье…