Читать книгу: «Потаповы&Potapoffs», страница 15

67. В Потаповске

Надя была в полном недоумении. Она всегда считала, что любовь – это удел молодых, таких как они с Сашкой. Какая может быть любовь в пятьдесят лет? В старости у людей совсем другие интересы: здоровье, рецепты засолки огурцов и все такое прочее. Сейчас, глядя на отношения родителей Сашки, в душу Нади закралось подозрение, а не любовь ли это? Как еще это можно назвать, если Пал Макарыч и тетя Лиза стараются не расставаться ни на минутку, все время держатся за руки, а иногда целуются, когда полагают, что их никто не видит. Видимо, родители Сашки – это какое-то исключение из правил, решила девушка. Надя не была бы Надей, если бы не стала досконально разбираться в вопросе. Она улучила минутку и задала прямой вопрос тете Лизе. Сашкина мама добрая, она не стала ругаться и даже не обиделась. Тетя Лиза улыбнулась и процитировала Тютчева:

Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность…

О ты, последняя любовь!

Ты и блаженство, и безнадежность.

Надо же, американка! А так хорошо знает русскую поэзию. Надя прониклась, но сомнения остались…

Павел был счастлив. Рядом с ним были Бетти, дети. Павел старался не думать о будущем и жить сегодняшним днем. Утром они с Алексом занимались в спортзале, потом бежали на речку купаться. Дома их уже ждали Надя с Бетти. На столе был накрыт завтрак. Алекс быстренько завтракал и уезжал на завод, а Надя работала дома. Потом Бетти с Павлом отвозили Надю на завод, вместе обедали и провожали до лаборатории. Потом наступали часы, когда Павел с Бетти блаженствовали вдвоем. Между собой они подсмеялись над наивной Надей, полагавшей, что в их возрасте любовь невозможна. Как бы не так! Вечерами Павел с Алексом частенько играли в теннис, а Бетти с Надей сидели на лавочке и наблюдали за игрой. За ужином Надя развлекала американцев русскими народными сказками и своими любимыми мультиками. Для Павла это была целая ниша, куда он раньше и не думал заглядывать.

В Америке Хоффманом занялась полиция, у нее возможностей было куда больше, чем у Боба. Полиция опросила всех сотрудников аэропорта, куда прилетел частный самолет Смита. Никто не видел человека в шрамах. Вероятно, шрамы на лице у Хоффмана были такой же обманкой, как и все, что он делал. Примерно в то время, когда улетел самолет Смита, в местный ресторан вошел хорошо одетый человек и провел там примерно час. Была ли у него сыпь на шее, официант не заметил. Человек видел, как взорвался самолет над океаном, и даже как-то это прокомментировал. Что он точно сказал, официант не запомнил. Скорее всего, летчик заплатил жизнью за то, что увидел настоящее лицо Смита – Хоффмана.

Дальше человек поел, расплатился и, видимо, покинул аэропорт вместе с людьми, прилетевшими в город регулярным рейсом. Боб прислал снимки с камеры всех, покинувших аэропорт. Павел с Бетти всех внимательно рассмотрели, но точно вычислить Хоффмана не смогли. Наиболее вероятным кандидатом был мужчина с шейным платком. Платок мог скрывать сыпь. К такому же выводу пришли Боб и Бенчик. Удивительно, но в архивах всех Потапофф не нашлось ни одной фотографии молодого Хоффмана. Бенчик вспомнил, что Фрэнк терпеть не мог сниматься.

Боб решил съездить в архив и поискать старые документы, связанные со смертью Хоффмана. Кто-то ведь регистрировал его смерть. Боб выяснил, в какой клинике якобы скончался Хоффман и кто попал в ДТП вместе с ним. Он передал в полицию имена всех, кто был с Фрэнком в клинике в это время. Не исключено, что Хоффман мог купить себе документы одного из умерших. Боб делал все, что мог, даже больше, чем мог, так как прекрасно понимал, каковы ставки в игре. Боб работал день и ночь, он предельно устал, но … Фрэнк Хоффман еще разгуливал на свободе.

68. Петрушка и Боб

В очередной раз Бетти и Павел уселись рядом с компьютером. Боб собирался рассказать им, отцу и матери новости. Он проследил весь путь колье, заказанного Кларой в Америке, до Потаповска. Теперь дело было за следователем Ереминым. Роман уже считал часы до момента, когда, наконец, будет оправдан. Клубок тайн потихоньку распутывался, оставалось только поймать Хоффмана. Боб выглядел совершенно измученным.

Дверь в комнату потихонечку приоткрылась, и там появился маленький носик в рыженьких конопушках.

– Дядя Боря, дядя Боря, – закричала Танюшка, – это ты? Почему ты не приезжаешь? Я жду, жду. Вчера мама целый вечер плакала, что ты ее забыл. Тетя Майя ее утешала. Я вчера тебя нарисовала, чтобы мама на тебя смотрела и не плакала. Маме не очень понравилось, сказала, что это каляка-маляка. Сейчас я сбегаю и покажу тебе.

– Танюша, давай познакомимся. Меня зовут бабушка Таня, – лицо у Татьяны Николаевны просветлело, – я – мама дяди Бори. Он очень любит тебя и маму, но сейчас очень занят, ему трудно вырваться к тебе. А ты не хотела бы приехать к нам? Мы бы с тобой сходили в зоопарк, покатались бы на аттракционах.

– Я бы поехала… – задумалась Танюшка, – только мама… Мама говорит, что мы английского не знаем, поэтому нам в Америке делать нечего. Дядя Боря меня учит английскому, когда приезжает, я все слова повторяю, почти каждый день повторяю, но почему-то быстро забываю.

– Танюш, давай я буду учить тебя английскому, – предложила Бетти. Если захочешь, быстро заговоришь. Я могу и с тобой, и с Петей, и с Никитой заниматься.

– Хорошо, тетя Лиза, я очень хочу выучиться, только я у мамы должна разрешения спросить. Я сейчас за своей калякой-малякой сбегаю, хочу дяде Боре показать.

– Боря, почему Рената плакала, вы что поссорились? – заволновалась Татьяна Николаевна.

– Ничего мы не поссорились. Просто я последние дни в архиве работал, туда с гаджетами не пускают. Нашим американским утром Петрушка была уже на работе – не до разговоров, а нашим вечером – она уже спала. Я ей только эсэмэски писал. Сегодня позвонил, а она, мол, не помню, кто вы такой, видите ли, у нее память девичья.

– Ну и что, ты спасовал? – отец был готов начать учить сына уму-разуму.

– Почему спасовал? Послал Петрушке СМС: «Приеду, выдеру!»

– Боря… – Татьяна Николаевна махнула рукой и не стала продолжать.

– Интересно, что ты получил в ответ? – Павлу было смешно.

Боб включил планшет и показал картинку. На ней был изображен кукиш, доминантой был длинный красный ноготь на большом пальце. Павел с Бетти дружно рассмеялись.

– Дядя Боря, дядя Боря, смотри, как я тебя нарисовала. По-моему, похоже получилось, вовсе это не каляка.

– Танюшка, Танюшка, иди домой, не мешайся, – раздался голос Петрушки за дверью.

– Петрушенция Ивановна, – расплылся Боб, – вы что, испугались? Решили за дверью спрятаться?

– Уж не вас ли нам бояться, Борис Макарыч? – Петрушка вошла в комнату. – Просто мы, убогие, свое место знаем. Нам ли сирым отвлекать вас от государственных дел?

– Папа, мама, позвольте вам представить мою любимую женщину, Петрушенцию Ивановну. Я на ней собираюсь жениться.

Петрушка не ожидала, что Боб окажется не один, и немного смутилась:

– Здрасьте.

Петрушке пришлось сесть на стул, который принес ей Павел. Вести светские беседы Петрушка терпеть не могла и сильно разозлилась на Борьку, который так подло ее подставил.

– Рената, – Макар Петрович почему-то считал, что его сыновья не умеют обходиться с женщинами, – мой сын, Борис, клоун и скоморох. Не сердитесь на него. Нам с матерью его уже не перевоспитать, одна надежда на вас. Я с удовольствием подарю вам ежовые рукавицы.

– Ежовые рукавицы – это то что надо, – Рената улыбнулась.

– Рената, – Татьяна Николаевна решила подправить мужа, – Боря, конечно, не ангел, но он хороший мальчик. Он очень устал. Вы ведь знаете, сколько на нас навалилось. Речь идет не только о нашем честном имени, о нашем бизнесе, речь идет о наших жизнях. Ставки очень высокие. Рената, я вас очень прошу как женщина женщину, вы ведь тоже мать, пожалуйста, приезжайте. Вы очень нужны Боре.

– Петрушка, правда, приезжай. Если тебе нужно получить разрешение от Ивана на выезд из страны Танюшки, то Пол это сможет организовать, не волнуйся.

– Ничего организовывать не надо. Ванька помер. Еще осенью помер.

– Как помер? Почему ты мне не сказала?

– А чего лишнее болтать? Алкаши, дружки Ванькины, телефон Лехи разыскали и позвонили. Мы с Лехой поехали. По-человечески Ваньку похоронили. Леха даже алкашам денег дал на помин души. Здесь, в Потаповске, отец Андрей панихиду отслужил.

– А картины? Ты говорила там какие-то ценные в квартире остались?

– Нет, в квартире пусто, ничего нет, одни бутылки из-под водки по углам валяются. И Ванькины картины, и отца моего – все тю-тю.

– И что концов не нашли?

– Почему не нашли? Леха все выяснил, олигарх один картины прикупил. Мы к нему с Лехой ездили, хотели выкупить. Олигарх этот из бандюков, в искусстве – ни бе, ни ме, ни кукареку… Цену заломил немыслимую. Леха бандюку визитку оставил на случай, если тот в интеллигента наиграется и картины решит продать. Пока не звонил.

– Слушай, Петрушка, если Иван умер, тебе же не надо развод оформлять, чтобы за меня замуж выйти, и Танюшку я могу удочерить. Если потребуется, я могу оформить себе второе гражданство.

– Ты что, хочешь Танюшку удочерить? – у Петрушки ручьем потекли слезы.

– Конечно, а ты как думала? Любезная моя Петрушенция, я при всех своих родных предлагаю тебе свою руку и сердце. Обещаю любить до гроба. Между прочим, я дом для нас прикупил, совсем рядом с домом Бетти. Там пока все стены белые, но мне рекомендовали хорошего дизайнера…

– Убью, – сквозь слезы пригрозила Петрушка.

Макар Петрович про себя решил, что «убью» следует расценивать, как «да», поэтому стал ковать железо пока горячо:

– Думаю, что на неделю, Борис, ты сможешь съездить в Россию. Павлуша, организуй в Потаповске все, что надо для оформления брака и подготовь документы, необходимые для получения визы Ренате и Танюше. Я похлопочу, чтобы все оформили быстро.

69. Свадьба

Все знали, что Алекс и Надя собираются пожениться, но, когда была определена точная дата свадьбы, оказалось, что абсолютно ничего не готово. А тут еще бракосочетание Петрушки и Боба… Все женщины на время выпали из «жизни»: никак не могли достигнуть консенсуса насчет платья Нади. У девушки было одно требование – не выглядеть, как торт с розами из крема. Петрушка даже обиделась: неужели она может сотворить платье, похожее на торт. С платьем Петрушки тоже была закавыка. Впервые в жизни перед Петрушкой стала задача выглядеть респектабельной дамой. Она долго шепталась с Бетти, что ей надеть, чтобы не уронить реноме Боба. С костюмом Алекса тоже возникли проблемы в связи с его отсутствием. Алекс решил остановиться на светлом костюме, все же лето. Однако костюмы «для жениха» вызывали у него стойкое отторжение, а у Нади – смех. В конце концов, купили классический светлый костюм. Бетти с Павлом находили сына в костюме восхитительным, а он, дурачок, стеснялся. Бизнесмен какой-то получился, а не айтишник. Пришлось напомнить, что Надя наденет фамильные бриллианты Потаповых. Должен соответствовать. Для самого Павла его любимый серый костюм должен был привезти Боб. Платье для Бетти взялась сшить та же Петрушка. Как она все успеет? Павел не забыл о своем желании купить квартиру в Москве для молодых. По счастливому совпадению, в московском доме Вероники и Максима, в их же подъезде, продавалась шикарная четырехкомнатная квартира. Вариант был лучше не придумаешь. Если что, Вероника всегда поможет с будущим ребенком молодых. Цена у квартиры, естественно, была заоблачной: центр Москвы, тихий зеленый двор, старый сталинский дом. Потолки метра четыре. Десятиюродные предложили Павлу скинуться на квартиру и подарить молодым ее от всей российской части клана. Павел с Бетти подумали-подумали и согласились. От себя они купили для Нади колье и сережки, очень красивые, но более скромные, чем бриллиантовые потаповские, чтобы она могла носить их в праздники «без охраны». Дед приобрел для молодых два самых крутых компьютера, их должен был привезти Боб. Денис с Людой решили сделать нестандартный подарок: купили для своих друзей два квадрокоптера с камерой.

Надя поддалась на уговоры Бетти и сообщила о свадьбе своим родителям, с которыми была в ссоре. Она не могла простить им развод. И мать, и отец Нади сразу же приехали в Потаповск. Наконец, прибыл Боб, и день свадьбы настал. Алекс, когда увидел Надю, обомлел. Привык видеть ее в джинсах, футболке или худи, а тут… сказочная принцесса из сказки Андерсена. Боб вообще свою Петрушенцию не узнал. Навстречу ему вышла дама на высоких каблуках в элегантнейшем белом костюме. Рыжие волосы Петрушка уложила в сложную прическу и украсила белой розой. У Нади на шее были потаповские бриллианты, которые хранились у Вероники, а у Петрушки – копия потаповского колье, которое Боб заблаговременно для нее заказал. Для Бетти Боб привез то потаповское колье, в котором она выходила замуж. Все честь по чести, как и полагается в состоятельной семье с длинной историей.

Из-за беременности Нади было решено ограничиться только гражданской процедурой, а венчание отложить до рождения ребенка. По настоянию Игоря Валерьевича гостей было немного: только свои, включая, конечно, Андреича с женой, друга Вероники Романа с женой и криминалиста Сергея. Макар Петрович с Татьяной Петровной наблюдали за церемонией по видеосвязи. Процедура бракосочетания была камерной и очень торжественной. Играл квартет струнных инструментов. Все женщины утирали слезы. Наконец, четыре «Да» были произнесены, и в небо полетели пробки от шампанского. Потаповых на земле стало больше.

70. Рассказ Вероники

Вечером после небольшого отдыха все собрались в потаповском дворе. Вечер был теплым и ласковым, на небе зажглись первые звезды, мужчины запалили костер. Благодать, которая разлилась вокруг, накрыла Потаповых с головой. Вероника пошушукалась с Бетти и обратилась к родным:

– Дорогие мои, сегодня такой хороший день. Мы, Потаповы и Потапофф узнали о существовании друг друга десять лет назад, но, мне кажется, только этим летом по-настоящему познакомились. Сегодня мы собрались все вместе рядом с домом, где когда-то жили наши предки. Казалось бы, мы узнали о них все, что можно, однако недавно на американском заводе был обнаружен тайник, где хранился неизвестный нам дневник одного из четырех братьев, Василия Потапова. Мы с Бетти смогли расшифровать часть текста и хотели бы вам об этом рассказать. В дневниках, относящихся к предреволюционным годам, хранящимся у нас в доме, некоторых страниц не хватает. Это первой заметила Бетти. Может быть, на вырванных страницах говорилось о причинах отъезда Василия и Игната в Штаты. Мы пришли к выводу, что оставшиеся в России братья Алексей и Николай боялись, что дневники попадут в руки ЧК или подобной организации, поэтому удалили все, что могло скомпрометировать Потаповых перед новой властью. Зачем я об этом рассказываю? Для того, чтобы мы все осознали, что мотивацию отъезда Василия и Игната в США мы не знаем. Можем только предполагать. Это может быть и ощущение близящейся революции, и боязнь потерять в России весь капитал, и расчет на то, что бизнес в Америке может принести большую прибыль. Заложить на новом месте заводы и наладить бизнес – это не кот начхал. На это требуются годы, поэтому Василий и Игнат уехали за океан с семьями. Не знаю, уехали бы Алексей и Николай вместе с братьями в США или все братья остались бы на Родине, знай они, что 1917 год разлучит их навсегда. Вряд ли когда-нибудь мы сможем найти ответ на этот вопрос. Уверена в одном: Василий уезжал с тяжелым сердцем, так как его сын Сергей был на фронте. Мы считали, что Василий так и не узнал о судьбе своего сына. Из найденного дневника следует, что это не так. Вы все знаете, что в конце двадцатых, начале тридцатых годов двадцатого века отношения между СССР и США потеплели: возникла взаимная заинтересованность деловых кругов в торговле друг с другом. У нас началась индустриализация страны, причем не последнюю роль играла электрификация. Наша страна и, в частности, Потаповский завод нуждались в новом оборудовании. Делегация наших ответственных товарищей поехала в Америку, чтобы понять, что к чему, и, если выгорит, прикупить что-то хорошее и нужное. Из дневника следует, что двое советских товарищей: – инженер и кто-то вроде комиссара – встретились с Василием и Игнатом. Встреча была вынужденной, наши советские люди плохо знали язык и рисковали вернуться домой ни с чем. Однако к встрече с Потаповыми готовились еще в СССР, она была запасным вариантом на случай полного провала миссии. Наши хотели апеллировать к чувству патриотизма русских, пусть и капиталистов, живущих на чужбине.

Василий и Игнат следили за тем, что происходит на их Родине. Это отражено в дневниках. Думаю, что рассказы об ужасах, творящихся в России, были несколько преувеличены эмигрантами, но это неважно. Скажем так, Василий и Игнат были готовы к тому, что от степени их лояльности к просьбам советских посланцев может зависеть судьба родственников, оставшихся в Потаповске.

Встреча состоялась в ресторане. Беседу начал советский инженер, комиссар молчал. Прежде всего инженер передал Василию и Игнату несколько номеров газеты «Красный потаповец». В довольно свежем номере была большая статья о Николае и Алексее Потаповых, которые порвали со своим буржуазным прошлым и в настоящее время трудились на ниве просвещения. В статье были фотографии семейного дома в Потаповке, Алексея с учениками на уроке физики и Николая, что-то сажавшего с ребятами в потаповском парке. Василий с Игнатом чуть не прослезились, когда увидели поседевших братьев, но российские купцы показать слабину перед советскими выскочками не могли. Степенно попросили разрешения взять газету с собой. Разрешение было получено. Дальше взял слово комиссар. Он развернул номер газеты с большой статьей о Потаповском заводе и начал рассказывать о настоящем большевике, выходце из народа Семене Иванове, который выучился и теперь работает на заводе главным инженером. Дальше пошла речь о том, что заводы теперь принадлежат народу, а не кучке кровопийц-дармоедов, которые заставляли простых людей день и ночь трудиться, чтобы дармоеды могли жить в роскоши. У Игната глаза начали наливаться кровью, а Василий не слушал разглагольствующего комиссара, он сразу узнал на газетной фотографии сына. Василий очень испугался, что они с братом ненароком могут выдать Сергея. Он свернул газету, пододвинул ее поближе к себе и прервал комиссара: «Уважаемые господа-товарищи, мы с братом люди деловые, на пустые разговоры время терять не можем. Если вам нужна помощь, излагайте, если – нет, спасибо за вести с Родины и прощевайте». Дальше опять заговорил инженер. Он попросил Василия и Игната оказать содействие в закупке партии станков для Советской России и для Потаповского завода, в частности. В России надеются, что Василий и Игнат все же русские люди и помогут в индустриализации Родины. Самим советским справиться трудно: плохо знают язык и не понимают, кому можно доверять, кому нет. Василий с Игнатом взяли список необходимых станков и назначили следующую встречу через три дня. Всю дорогу домой Игнат матерился. Это же надо назвать Потаповых кровопийцами-дармоедами, ведь они все всю жизнь работали, а сколько сделали для Потаповска! Взять бы этих советских и раздавить, как тараканов. Василий молчал. Дома братьев ждали, собралась вся родня. Василий был немногословен: «Братья живы, о Сергее ничего не известно. Все подробности позже». Он пригласил Игната и жену к себе в кабинет и запер дверь. «Мать, смотри…», – Василий развернул газету с фотографией Иванова. «Сереженька…», – зарыдала Анна Тимофеевна. «Какой еще Сереженька, это же какой-то большевик…», – Игнат склонился над газетой. «А и правда, Сережка… Как же его жизнь-то ушибла, весь в шрамах», – Игнат заплакал. Василий тоже смахнул слезы: «Смотри, мать, у нас и внучок в России растет. В конце статьи фотография. Алешка с Колькой – молодцы. Обвили вокруг пальца большевиков. Все рассказали. Только, мать, никому даже вида не подавай, что что-то про сына знаешь. Жизнь Сережкина от этого зависит. Я в ресторане страху натерпелся, боялся, что Игнат племянника узнает и ненароком выдаст».

Все станки для советской России были закуплены в лучшем виде с большим дисконтом. Василий и Игнат также купили два станка для Потаповского завода на свои деньги. На них братья поставили клеймо «БП» – братья Потаповы. Такое клеймо они придумали еще в детстве.

Алекс, Денис и Надя сразу же загорелись поискать станки на заводе, вдруг они еще где-то стоят…