Читать книгу: «Игры, в которые играют семьи», страница 2

Обратная связь

Теория семейных систем начала развиваться в 1940–50-х годах. Во время Второй мировой войны математики и инженеры придумали машины, которые работали по принципу обратной связи. Идея заключалась в том, что информацию можно запустить обратно в систему так, чтобы та на нее среагировала.

Как же эта идея повлияла на психотерапию? Когда теории семейных систем только зарождались, антропологи и специалисты по коммуникациям проводили исследования, как члены одной семьи взаимодействуют друг с другом циклически, то есть в обратной связи. В то время, когда терапевты еще не использовали теории систем и понятие «циркулярной причинности», они опирались на идею «линейной причинности».

Покажем разницу между этими двумя подходами на примере.

Мама приводит к психологу сына: ему пятнадцать лет, он прогуливает школу и балуется наркотиками. Терапевт вскоре выясняет, что отец ребенка недавно потерял работу. Сын говорит, что сердится на папу: тот только и делает, что «валяется на диване», совсем работу не ищет. Тогда терапевт выдвигает гипотезу: сын плохо ведет себя, потому что выражает гнев на отца (линейная причинность). То есть поведение отца является причиной поведения сына. Отец → Сын, A → B.

Системный терапевт, конечно, не отбросит эту гипотезу, но захочет исследовать проблемное поведение ребенка, опираясь на взаимосвязанность всех членов семьи и отношений между ними. Терапевт задаст себе вопрос: как эти люди влияют друг на друга?

Сына привели к психологу в качестве идентифицированного пациента: он – тот член семьи, которого хотят отправить на терапию. Но для семейного терапевта пациент – это семейная система. Будь я на месте терапевта, к которому привели мальчика, я бы захотела увидеться со всеми членами его семьи на первой же сессии. Так я бы наверняка смогла помочь выяснить, какие нездоровые или разрушительные паттерны в семье приводят отдельных ее членов к неприятностям. И я бы помогла этим людям создать более здоровые, продуктивные паттерны, которые в конечном итоге и решили бы проблему, лежащую на поверхности: сын себя плохо ведет.

Я бы попросила прийти на первую сессию всех: отца, мать, пятнадцатилетнего сына (идентифицированного пациента) и тринадцатилетнюю дочь. Я всегда стараюсь детально изучить семейную историю. Начинаю я с нуклеарной семьи, то есть с присутствующих. В нашем случае это мать, отец и двое детей. Изучая историю семьи (по меньшей мере три поколения), я выясняю, что отец недавно потерял не только работу: у него умерла мать, погибла в ДТП. Дочь сообщает, что их мама с тех пор начала больше и больше пить и часто на всех бросается. Дочь рассказывает, что последнее время все больше сидит дома, у себя в комнате, а не развлекается с друзьями. Сын замкнутый, но злость на родителей выражает охотно.

Я выдвигаю гипотезу, что у отца депрессия: не только из-за увольнения и утраты матери, но и из-за поведения сына и из-за жены, у которой начались проблемы с алкоголем. У матери тоже есть признаки депрессии, и она злится на мужа и сына, переживает, будет ли теперь хватать денег. Сын, который начал отделяться от семьи (это нормальная задача развития), тоже злится, и ему страшно. Дочь так переживает за папу, что боится уходить из дома: она беспокоится, что ее семья «разрушается».

Так что вместо линейной последовательности мы получаем цикличную диаграмму:

1.1. Циркулярная причинность

Когда мы рассматриваем семью как систему, мы иначе начинаем смотреть на ее внутренние проблемы, по-другому их объясняем, понимаем и решаем.

Не так важно найти, с чего начались проблемы. Намного важнее – найти непродуктивные/деструктивные взаимодействия, из которых выстраиваются нездоровые паттерны, и заменить их на более здоровые, продуктивные паттерны.

Наш пример показывает, что родственники из расширенной семьи, живые или мертвые, оказывают влияние на то, что происходит с каждым из их родных.

Систему семьи также стоит рассматривать в более широком контексте, как часть большой системы, на которую оказывают огромное влияние и общество, и культура. Для каждого члена семьи необходимо учитывать гендер, социальный класс, расовую принадлежность, религию и материальное положение – все, что формирует взгляды и ценности. По моему опыту, когда общество в целом переживает перемены или кризис, семья намного больше испытывает на себе его влияние, чем в спокойные времена. Например, когда страна участвует в войне, каждый в семье это чувствует: кто-то больше, кто-то меньше.

1.2. Семья в широком контексте

Много лет я консультировала индивидуальных клиентов, пары и целые семьи: и в последние несколько лет число людей, которые отмечают сильное влияние событий глобального масштаба, велико как никогда. Однако эта книга все-таки прежде всего о нуклеарной семье (о родителях – не важно, вместе они или в разводе – и детях) и о расширенной семье, а не о более крупных социальных институтах.

О чем говорит теория семейных систем

Если говорить в целом, теория семейных систем – это специальный подход в психотерапии. Его можно использовать в работе как с отдельным клиентом, так и с парой или семьей.

Каждая личность является частью сложной системы взаимоотношений, которая постоянно развивается. Познать ее можно только целиком: исследовать части по отдельности и потом сложить их не получится. Не бывает людей «в вакууме»: все мы связаны с окружающими.

Поэтому:

• На поведение индивидуума в равной степени влияют и внешние семейные процессы, и внутренние, ментальные проблемы и переживания.

Когда что-то меняется у одного, это влияет на семью и ее членов. У каждой семьи есть обязательные свойства, которые включают:

• Внутренние правила

• Предписанные роли для каждого члена семьи

• Структуру

• Сложную систему тайных и явных коммуникаций

• Специфические способы договариваться и решать проблемы.

Семья – это упорядоченная социальная система, члены которой:

• Делят общую историю

• Имеют общее представление, что такое «быть одной семьей»

• Оценивают свою семью с похожей точки зрения

• Имеют общие представления об окружающем мире

Понимать, как устроена наша семья, каково ее прошлое, как в ней принято себя вести, – значит быть свободным.

Мы исследуем семью не для того, чтобы найти виноватого. Мы хотим знать, понимать и на основе новых знаний осознанно принимать решения и совершать поступки. Так, как мы хотим. Как мы хотим чувствовать, думать, вести себя.

Понимание придает сил. С его помощью мы можем изменить жизнь, взять под контроль то, что нам подконтрольно, начать воистину думать и чувствовать, а не просто существовать, функционируя на автопилоте.

Какую бы страшную травму вам ни пришлось перенести, для первого шага к исцелению всегда нужно начать с понимания. Я искренне надеюсь, что вы сделаете этот шаг. Что найдете помощь и поддержку, в которых нуждаетесь.

Повторюсь: в этой книге описаны основные понятия, которые составляют теорию семейных систем. Я хотела бы, чтобы читатели использовали эти понятия как инструменты: они помогут разглядеть, как устроена их семья, как она повлияла на них в прошлом и продолжает влиять в настоящем.

Желаю, чтобы знания упрочили вас и помогли встать на путь к исцелению, на путь к лучшей жизни и здоровому «я». Как писал Фрэнсис Бэкон в Meditations Sacrae: «Знание – сила».

Задумайтесь о вашей родительской семье:

(о той, в которой вы выросли)

1. Вспомните, как родственники видели вашу семью. Что они о ней думали, как называли?

2. Вспомните, что вам рассказывали о том, как устроен мир, общество. Разделяете ли вы убеждения, которым вас учили?

3. Что вам рассказывали о том, что такое семья? Изменились ли с тех пор ваши представления?

Глава вторая
Кто главный?
Как люди строят семью и хорошо ли это у них получается

Весь мир – театр.

В нем женщины, мужчины – все актеры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль².

УИЛЬЯМ ШЕКСПИР

Слишком многие родители усложняют жизнь своим детям, чересчур усердно пытаясь облегчить им жизнь.

ПРИПИСЫВАЕТСЯ И. В. ГЕТЕ

Рассматривать семейную систему можно разными способами. Один из таких – взглянуть на то, как сами члены семьи устраивают свое сосуществование. В каждой семье есть своя иерархия, свои правила и принятое поведение. Структура семьи определяет, какими именно правилами руководствуются ее члены, как ведут себя друг с другом. Конечно, такая структура нестатична: время идет, жизнь меняется, члены семьи взрослеют или стареют – и семейная структура меняется тоже.

Семья состоит из подсистем: например, подсистема «супруги», «родители», «дедушка и бабушка», «сиблинги». У каждой подсистемы – свое значение, функции и паттерны, которые определяются отношениями и связями между подсистемами.

Рисуем семью

Мюррей Боуэн, один из основателей теории семейных систем, указывал, что рассматривать семейные подсистемы удобно с помощью диаграммы, изображающей семью подобно генеалогическому древу. В клинической практике генограммы развили и ввели в обиход Моника МакГолдрик и Рэнди Герсон³. Они выпустили книгу под названием «Генограммы в семейной диагностике». Терапевты обычно строят генограммы для удобства: так они могут взглянуть целиком на всю семью и сразу уловить важную информацию, вместо того чтобы копаться в заметках о семейной истории.

МакГолдрик и Герсон создали систему символов, которые обозначают гендер каждого члена, а также паттерны отношений, включая те, которые повторяются из поколения в поколение. Первоначальная версия генограммы включает такие важные события, как рождения и смерти, а также прослеживает физическое и ментальное здоровье.¹ Самая простая генограмма охватывает по меньшей мере три поколения. Представим семью, состоящую из двух родителей (женщины и мужчины) и двух детей (девочки и мальчика). Если такая семья придет на терапию, вот какую генограмму для них построят:

Дедушки и бабушки: Первое поколение

Родители: Второе поколение

Дети: Третье поколение

2.1. Стандартная генограмма из трех поколений, гендер учтен

Я бы расспросила клиентов о дедушках и бабушках, которые представляют Первое поколение: пригодится любая информация, которая кажется семье важной.

Изначально в генограмме использовали круг, чтобы обозначить женщину, и квадрат для мужчины.

Со времен своего создания генограмма претерпела много изменений, добавилось много символов, обозначающих людей и отношения. В этой книге я буду часто прибегать к генограммам, чтобы проиллюстрировать, как функционирует та или иная семейная система, оптимально ли ее устройство или оно оставляет желать лучшего. В ходе чтения вы познакомитесь с другими символами и обозначениями, которые используются в генограмме.

Зачем нужна родительская иерархия

В этой главе речь идет в основном о семьях, где есть дети. Не имеет значения, родитель вы или нет: я рекомендую вам вспомнить ваше детство в родительской семье.

Чтобы семья, где подрастают дети, могла оптимально функционировать, ей требуется иерархия. Значение иерархии трудно переоценить: очень важно, чтобы родители были родителями.

Когда я только начинала практику, я вела курсы родительства. Я задавала своим студентам написать ответ на вопрос: «Какое чувство из тех, что может испытывать ваш ребенок, для вас самое важное?» Потом я просила поднять руки тех, кто написал: «Самое важное – чтобы он чувствовал себя счастливым». Как правило, около восьмидесяти процентов поднимали руки. Тогда я принималась визжать, изображая громкую, противную сирену, и провозглашала: «Неправильно!» Я объясняла после: самое важное чувство, которое ребенок может испытывать, – это чувство безопасности. Когда ребенок чувствует, что ему ничто не угрожает, счастье легко придет к нему. Он будет тянуться к творчеству, разовьет чувство юмора, будет любить себя и других. То же самое чувство защищенности позволит ребенку глубоко и свободно переживать гнев, разочарование и грусть, а также научиться правильно выражать их.

Необходимо запомнить: если дети растут, чувствуя себя в безопасности, во взрослом возрасте они, скорее всего, сформируют здоровые, надежные, любящие отношения уже со своими партнерами. Тем, кто поставил на первое место «счастье», я бы заметила: человек обычно чувствует себя счастливым на короткое время. А вот чувство защищенности – постоянное, глубокое, фундаментальное, и оно питает самое наше естество.

Я считаю, что быть главным – это не просто право родителя, но и его долг. В таком случае ребенок будет знать, что кто-то еще, а не только он, отвечает за семью. И, конечно, наиболее защищенным ребенок чувствует себя с родителем, который обращает внимание на свои собственные чувства и заботится о своих нуждах.

Распространенная трудность для родителя – сказать «нет» и не пойти на попятную. Сколько раз в жизни я видела, как родитель говорит ребенку «нет» дважды, трижды, а потом сдается и выполняет требование! Сотни раз!

Когда я стала мамой, я твердо решила: не поддамся. И, на удивление, мне кажется, что у меня получилось. Мои сыновья, конечно, не оставляли попыток переубедить меня. Я с улыбкой думала, что у них тоже нет слова «нет»: это у нас семейное. И все-таки я стояла горой, уверенная, что не дрогну под их напором. Приходилось переживать обиды, скандалы и заявления: «Я больше тебя не люблю». Результат того стоил. И мои сыновья, и я – все поняли, кто в доме главный.

Не припомню, чтобы мы с моими сыновьями (их у меня трое) когда-нибудь ругались, даже когда те были подростками. Когда я это упоминаю, люди обычно очень удивляются и не верят мне. Но это правда: когда мои сыновья достигли подросткового возраста, они уже твердо знали, что «нет» значит «нет». Нередко это «нет» я говорила, когда мы сидели на кухне. На холодильнике у нас висела табличка: «Что тебе непонятно в слове “НЕТ”?»

Обычно все шло так:

1. Сын просит у меня что-нибудь, чего я бы не разрешила.

2. Я говорю «нет».

3. Он просит еще раз: на всякий случай.

4. Я мычу себе под нос, приплясывая на месте, и указываю на табличку на холодильнике.

И все. Разговор окончен. Даже вспомнить об этом – забавно.

Если двух-трехгодовалые дети вовремя не осознают, что значит «нет», в девять или пятнадцать принять эту истину будет намного сложнее.

Мои сыновья наверняка быстро поняли, что о некоторых вещах можно даже не просить: я все равно не разрешу. Либо они смирились, что не получат желаемого, либо решили достать это потихоньку от меня. Глупо притворяться, что такого не случалось. Я сама когда-то была подростком. Я иногда такое вытворяла: хорошо, что родители не знали. Наверняка к моим детям это тоже относится.