Читать книгу: «Ледяные объятия», страница 3

Глава 3
Письмо

Свете снова снилась вода, но на этот раз не тёмная, холодная и пугающая, а прозрачная, искрящаяся алмазными брызгами, ласковая. Пальцы заледенели от холода, погрузившись в быстрый поток, но солнце жарило так сильно, что ничего желаннее прохлады не существовало в этот миг. Она наклонилась, зачерпнула ладонями воду, полюбовалась игрой солнечных лучей на поверхности и умыла лицо. Волшебное ощущение свежести, очищения, радости пронзило душу. Смахнув капли с ресниц, Света открыла глаза и увидела Макса. Он стоял на противоположном берегу ручья. Улыбался. Ждал её. Ещё миг – и они будут вместе.

Будильник разбудил её резко и безжалостно вернул в реальность. Мозг сразу же бросился в бой. Никита. Кольцо. Предложение. Что со всем этим делать? Света сжала челюсти и медленно выползла из постели. Горячий душ, крепкий кофе, невесомые объятия дочери наверняка помогут ей собраться и почувствовать себя лучше. Но два голоса в голове продолжали пугать и спорить:

– Слабачка! Ляг и умри!

– Я не сдамся. Ради дочери. Ради себя, чёрт возьми!

– Ха, пора уже стать реалисткой. Наделала вчера глупостей, исправляйся. Вернись к Никите, упади в ноги, авось простит.

– Ни за что.

С колотящимся сердцем Света залезла под душ, и только когда струи начали обжигать кожу, она выключила воду, энергично растёрлась полотенцем и, протерев зеркало от пара, уставилась на своё отражение.

– Мне нужно собраться с силами. Я смогу.

Никита часто подтрунивал над Максом, называл его тюфяком, грозил увести жену. Света хмурилась, Макс же хитро улыбался, разводил руками и предлагал попробовать. Они вели себя как дети, и долгое время эти шутки казались безобидными.

Из студенческого друга Никита незаметно превратился в друга семьи. Он вносил в их быт толику безалаберности и авантюризма, умел за полчаса собрать весёлую компанию и вывезти всех на берег водохранилища с ночёвкой в палатках или организовать спонтанную вечеринку с танцами до утра.

Когда Макс исчез, Никита, будто изменив себе, добросовестно и прилежно начал исполнять обязанности сиделки, психотерапевта, водителя. Он стал Светиной тенью. Звонил ей по два раза в день, приезжал в гости, кормил чуть ли не с ложечки, заставлял работать. Она была благодарна за помощь, но где-то в глубине души прятала нарастающее раздражение, всё отчетливее осознавая истинные чувства и намерения Никиты.

«Мне жаль, правда, жаль, но ты не Макс и никогда им не станешь. Возможно, когда-нибудь я сумею всё это пережить, стану другим человеком, начну с нуля, но не теперь. И не с тобой», – думала Света.

«Да ведь он даже не любил тебя»… Она вспоминала ссоры с мужем: свои крики, его молчание, своё бешенство, его равнодушие. Неужели у Макса была другая женщина? Здесь, в Новосибирске, или там, в Казахстане? Невозможно. Память тут же подкидывала другие образы: глубокие, глядящие из души в душу глаза, улыбки, смешки, фразочки, понятные только им, тающие на коже прикосновения, внутренний жар, родной запах, которым пропитана каждая клеточка его и её тела, его вдох, её выдох.

Суета рабочего дня отвлекла от навязчивых мыслей. Как обычно, с утра она отвезла Алину в детский сад, потом села за ноутбук у окна в спальне. В квартире был оборудован кабинет-библиотека, но она им не пользовалась. Там стояли стол, кресло и компьютер Макса, лежали его бумаги, книги, по углам громоздились какие-то запчасти – всё это Света не трогала с того самого дня, когда муж вышел из дома и больше не вернулся. Она заходила в эту комнату редко, только чтобы быстро вытереть пыль и выскочить наружу, туда, где не бродят призраки, готовые растерзать её сердце на части.

Каждое утро Света проверяла почту, отвечала на письма, выставляла счета, изучала статистику сайта и ежедневные отчёты по продажам, пару часов писала и выкладывала посты в соцсети, планировала следующий день. После этого перекусывала и отправлялась на склад до самого вечера. Место, где в огромных морозильных камерах хранились десятки сортов рыбы и морепродуктов, было сердцем её бизнеса. Именно отсюда курьеры на загруженных машинах-рефрижераторах разъезжались по городским и междугородним маршрутам, здесь трудился бессменный завхоз и кладовщик Сан Саныч, который обладал, как шутила Света, рентгеновским зрением: он мог определить свежесть и качество продукции даже через толстый слой полиэтилена и ледяной глазури. Её помощница и вторая правая рука после завхоза, Вика, – бойкая выпускница экономфака – была совсем не похожа на Свету, но пользовалась полным её доверием. Высокая, фигуристая деваха, не выпуская сигаретки из пухлых красных губ, могла вмиг поставить на место любого проспавшего отгрузку экспедитора. Громкость её голоса и отборный лексикон вкупе с соблазнительной внешностью приводили мужчин в благоговейный трепет.

Сегодня на склад Света отправилась с тяжёлым сердцем – только бы не заявился Никита, который частенько заглядывал туда, чтобы поболтать с ней и, как он выражался, «проконтролировать свои инвестиции». Встреча с ним, совершенно будничное и обычно приятное событие, грозило обернуться если не ссорой, то невыносимым и ненужным напряжением. «Мы всё решим, как взрослые люди», – успокаивала она себя.

Окрашенные светло-серым цветом стены всегда, даже в самую сильную жару хранили прохладу. Небольшая комната была отведена под офис: здесь стояли три рабочих стола с компьютерами и оргтехникой, основную же площадь занимали помещения с морозильными камерами, в которых хранились рыба, кальмары, осьминоги, креветки, мидии и другие дары океана.

Заглянув внутрь, Света поздоровалась с Сан Санычем и дежурно поинтересовалась его делами. Она решила, что инвентаризация – лучший способ занять руки, голову, да и просто побыть одной, и отправилась на склад.

Часам к четырём появился Никита. Ни чисто вымытые волосы, ни свежая футболка, ни щедрый запах парфюма не могли скрыть следов бурной ночи. Покрасневшие глаза, мутный взгляд и витавшие вокруг алкогольные пары красноречиво говорили о том, что вчера он пил долго и упорно. Света не могла винить его за это. Она отвела Никиту в сторону и сразу перешла к делу:

– Пожалуйста, останемся друзьями и деловыми партнёрами, ведь это в наших общих интересах.

Никита не смог нацепить на лицо защитную маску. В его глазах плескалось отчаяние. Он протянул руки, жадно сжал Свету в объятиях и прошептал:

– Да, конечно, так и будет. Прости меня. Я верну это долбаное кольцо в магазин и буду делать вид, что ничего не произошло. Так долго, как смогу.

Его руки заскользили по её спине, потом обхватили шею, он немного отстранился и, дыша перегаром в её лицо, продолжил говорить:

– Только один раз, только сейчас не отталкивай меня.

Его трясло. Сухие горячие губы впились в её рот, словно он был умирающим от жажды, который наконец нашёл источник влаги. Застыв на секунду, Света напряглась, но тут же крепко взяла его за руки и решительно оторвала от себя.

– Никаких надежд, Никита, никаких. Иди домой, отдохни.

Он опустил пылающее лицо, засунул руки в карманы джинсов и молча кивнул. Хотел сказать что-то ещё, но стиснул челюсти, опустил голову и зашагал на выход.

К вечеру руки и ноги налились тяжестью, она с трудом передвигалась по квартире. На ужин приготовила макароны с сыром – ей было всё равно, что есть, а Алина обожала это незатейливое блюдо. После, играя с дочерью в настольную игру, Света не могла отделаться от ощущения, что окончательно запуталась. Жизнь, давно превратившаяся в ровную унылую дорогу, ведущую прямиком к старости, вдруг решила сделать крутой поворот, и стало ещё хуже. У Светы не было сил выбирать или принимать решения. Хотелось лечь на землю, свернуться калачиком, закрыть глаза и пролежать так целую вечность.

Что делать с Никитой? Станет ли её друг когда-нибудь снова весёлым, беспечным, самоуверенным, или теперь рядом всегда будет угрюмый, сломленный, жестокий мужчина? Но было что-то ещё, что сдавливало грудь, не давая свободно дышать.

Правда ли то, что он сказал про Макса? Она бы почувствовала, этого не может быть. Никита, желая убедить Свету выйти за него замуж, просто соврал. Ведь Макс не воскреснет, не сможет опровергнуть его слова.

– Малыш, пора спать. – Света погладила Алину по мягким кудряшкам и потянулась, чтобы поцеловать.

– Я выиграла! А ты нет.

– Ты – мой суперчемпион, а я устала и не смогу тебя победить. Так тому и быть. Пойдём чистить зубки.

Когда в квартире стихло, Света зашла в кабинет мужа. Она медленно приоткрыла дверь, поймав себя на мысли, что сейчас увидит большой светящийся монитор, усыпанный сотнями непонятных символов, а на его фоне – силуэт Макса. Но в комнате было темно, только свет уличных фонарей, непонятно как добирающийся до окон на двенадцатом этаже, подсвечивал стены и очертания мебели. Света включила лампу, осторожно присела в скрипнувшее кожаное кресло и начала медленно выдвигать ящики стола. Наушники, разобранный на запчасти ноутбук, провода, старые журналы – всё лежало на своих местах, аккуратными кучками, стопочками, свёртками. Макс до жути любил порядок.

Она нажала на кнопку питания компьютерного блока. Он пискнул, через секунду включился монитор. Ввела пароль, который до сих пор не стёрся из памяти. «Зачем я это делаю? Что ищу? Любовную переписку?»

На рабочем столе висели десятки ярлыков от папок и программ, большинство названий ничего ей не говорили. Записи в планировщике касались рабочих проектов и содержали сроки, имена, ссылки. Были и семейные дела: поход в кинотеатр, визит к стоматологу, встреча с риелтором. Десятого мая муж заплатил за путёвку на сплав. Пятнадцатого – купил билет на самолёт до Алматы. Света закусила губу и прикрыла глаза. Эти даты можно было стереть из программы, но вычеркнуть из прошлого уже нельзя. Если бы что-то не сложилось! Он мог заболеть, опоздать на рейс, всё, что угодно, лишь бы не ехать.

Она ощутила подступившие слёзы. Перевела взгляд на тёмную стену, сделала глубокий вдох. Всё бесполезно, здесь нечего делать. Дверь в прошлое приоткрылась лишь на краткий миг, выплюнула ядовитую желчь и захлопнулась с оглушительным треском. Но иррациональное упрямство не дало Свете встать с места и уйти из кабинета. Мессенджеры, соцсети – пусто, ни одного интересного сообщения.

Электронная почта. Сохраненный пароль. Невероятная куча спама и рабочего мусора, давным-давно потерявшего актуальность. Когда глаза начали уставать, Света наткнулась на непрочитанное письмо с пустой темой. Щёлкнула мышкой и замерла.

«Твой муж жив».

Она моргнула. И ещё раз. Черные буквы на белом фоне никуда не делись. Промотала вверх-вниз. Ни подписи, ни единого словечка больше. Только электронный адрес, с которого было отправлено письмо, – абракадабра какая-то. Света машинально переписала набор букв на листок бумаги и ещё раз вгляделась в текст.

Что это значит? Кто это написал? И почему письмо прислано на адрес Макса? Дата! Почти полгода назад.

Ей захотелось заорать в бездушный монитор, разнести всё вокруг вдребезги – чтобы этот компьютер рассыпался на крошечные винтики и мелкие кусочки пластика. Почему, ну почему она не залезла в почту раньше?!

Это невозможно. Просто жестокий розыгрыш. Но кто мог сделать такое? Свете хотелось одновременно придушить зарождающуюся надежду и отдаться её сладкому, целительному опьянению.

Минуты побежали быстро, как будто невидимые часы внутри электронного механизма сошли с ума. Вынырнув из омута, она оглядела тёмный кабинет, как будто видела его впервые. Сначала в голове заискрились короткие яркие вспышки, потом они превратились в болезненные залпы, слились в бушующую канонаду и, наконец, разразились оглушительным, сметающим всё на своём пути взрывом. Макс жив!

Они расстались, как враги. Сколько бы Света ни бежала от этой правды, реальность не менялась, и каждый раз, вспоминая их последний вечер, она чувствовала тупую, ноющую боль. Если бы она знала тогда, что уже ничего нельзя будет исправить, она бы упала ему в ноги, сделала что угодно, только бы не отпускать.

Всё начало меняться тихо и незаметно, задолго до отъезда мужа. Не было никакого рубежа, никакой точки невозврата. В конторе, где работали Макс с Никитой, наступили тяжёлые времена. Сначала ушёл самый крупный заказчик, потом – более мелкие. Денег становилось меньше, и тогда Никита, воспользовавшись ситуацией, открыл собственную компанию, переманил в неё лучшие кадры и оставшихся клиентов. Уже через несколько лет он уверенно чувствовал себя на рынке, брал на работу отличных спецов, арендовал просторный офис, заключал крупные контракты. Макс трудился под начальством друга, стал ведущим разработчиком, потом руководителем проектов и всё больше времени проводил вне дома. Денег становилось больше, радости – меньше.

Они стали часто ссориться. Ей хотелось разговаривать по душам, гулять по городу, выезжать на природу, хотя бы по выходным валяться в постели, не спеша заниматься любовью, а ему было некогда, он работал по двенадцать часов в сутки. Стоило Свете завести разговор о том, что она недовольна таким положением дел, как Макс поворачивался к ней спиной, утыкаясь в монитор компьютера, или отвечал невпопад:

– Сходи куда-нибудь с подругой. По магазинам. Или в бар.

– Макс, с какой подругой? Моими подругами всегда были ты и Никита.

– Ну, сходи с Никитой. Ему что, ему можно.

И правда, Никита всегда находил возможность, чтобы развлечь её. Изредка они проводили время втроём: выбирались куда-нибудь в кафе поздним вечером, сидели, выпивали, но и тогда Макс по большей части молчал и наблюдал за происходящим, словно издалека. Никита же, всегда окружённый толпой приятелей, подруг и коллег, втягивал Свету в водоворот беспричинного веселья, спонтанных поездок, пьяных вечеринок. Муж не возражал. «Иди, конечно, я всё равно поздно вернусь. Или заночую в офисе», – говорил он.

Света куражилась ему назло, но всё чаще ловила себя на мысли, что уже ничто не доставляет удовольствия, напротив, чем глубже она ныряла в омут развлечений, тем тоскливее ей становилось.

Вдруг выяснилось, что Максу перестало нравиться постоянное отсутствие жены. Он начал требовать горячих ужинов и чистоты в квартире. Света радостно готовила еду, каждый день мыла и без того чистый пол, по вечерам ждала его за накрытым столом. Макс продержался пару недель, а потом снова ушёл в рабочий запой.

Света наладила работу магазина, и он уже не требовал от неё столько сил, как раньше. Полдня дома, полдня на складе. «Надо получить водительские права категории „С“, тогда я сяду на грузовик и буду развозить морепродукты по магазинам. Стану дальнобойщицей, начну неделями колесить по просторам страны, а не торчать в четырёх стенах. Он даже не заметит моего отсутствия!» – горько усмехаясь, думала Света.

Ей всё ещё казалось, что ничего страшного не происходит, но снежный ком уже катился с горы, неумолимо увеличиваясь в размерах, набирая скорость. А потом – бах! – врезался в преграду, разлетелся на миллион кусочков, похоронив под своей ледяной тяжестью всех, кто был рядом.

Они снова поссорились. Макс просто отказался идти со Светой на запланированную встречу, сославшись на занятость. Она хлопнула дверью и ушла одна. Позвонила Никите. Встретилась с ним в баре, напилась до чёртиков, а когда за полночь вернулась домой, наткнулась на стоящего в прихожей мужа. Он прислонился к дверному проёму, сложил руки на груди и буднично спросил:

– Ты спишь с Никитой?

Сначала Света обомлела, потом испугалась и наконец разозлилась.

– Да пошёл ты! Тебе наплевать на меня. Что я делаю, с кем встречаюсь, как провожу вечера. Тебя ничего не интересует, кроме чёртовой работы. Если бы я знала, что так будет, никогда не вышла бы за тебя замуж!

Макс скривился одной стороной лица, как будто она залепила ему пощёчину.

– Завтра я уезжаю на две недели в Казахстан. Если любишь его, вперёд. Отпущу без проблем. Только имей смелость признаться.

– Вали! Вали в свой Казахстан! И не возвращайся!

«Нет, я не спала с ним! Я люблю только тебя! Остановись, пожалуйста, остановись, пока не поздно! Что мы делаем?» – хотелось закричать ей, но слова застревали в горле.

Он не ударил её, но запачкал подозрениями – несмываемыми, позорными, отравляющими. Она в бешенстве залетела в ванную, заперлась и только под ледяным душем дала волю слезам. Макс не пришёл в постель в эту ночь, улёгся на диване в гостиной, а утром ушёл из дома, чтобы уже не вернуться. Именно этого она хотела, не так ли?

Мысли крутились по одному и тому же кругу.

Что произошло? Возможно, она сходит с ума?

Света словно оказалась в зеркальном лабиринте, пугалась собственного отражения, пыталась угадать в ускользающих тенях образы, найти выход на свободу. Привычные действия совершала механически: дом, детский сад, работа, дом. Ни на чём не могла сосредоточиться.

Вернулись кошмары. Каждую ночь ей снилась река: мутная коричневая вода засасывала её в глубину, свет мерк, ни берега, ни дна – плавное падение в бездну было бесконечным. А ещё она видела Макса, который, то скрываясь в брызгах бурного потока, то появляясь на поверхности, нёсся вниз по камням, превращаясь в тряпичную куклу, и, как бы быстро она ни бежала за ним, как бы громко ни кричала, всё было бесполезно.

У неё начали трястись руки, под глазами пролегли синие тени, словно у больной. Когда на светофоре она чуть не врезалась во впереди стоящий автомобиль, стало понятно: дальше так продолжаться не может.

Она не смогла помчаться за ним вслед тогда, четыре года назад, потому что попала в больницу с резкими болями, почти всю беременность пролежала на сохранении и родила Алину на три недели раньше срока. Сейчас дочь подросла, и ей выпал последний шанс обрести спокойствие. Если возможно узнать, кто послал это письмо, то она сделает это. Какое счастье, что у неё куча знакомых айтишников! Света передала записанный адрес электронной почты одному из них и получила лаконичный вердикт: письмо было отправлено с компьютера в Алматы, однако больше этот адрес нигде в Сети не светился. Скорее всего, он был создан, чтобы отправить одно-единственное послание, и больше им никогда не пользовались.

«Тот, кто написал это, сказал правду. Он знает, где Макс и что с ним случилось! Я не смогу обыскать целый город, но могу отправиться на Чилик, туда, где всё началось, и попробовать что-то выяснить у местных… Я должна всё исправить или хотя бы попытаться», – решила Света.

– Надо поговорить.

Никита вздрогнул, когда Света резко потянула его за рукав, отвернулся от компьютера, снял наушники и удивлённо уставился на неё. Она приехала к нему офис и ворвалась в кабинет, испугав секретаршу своим безумным видом.

– Что-то случилось? С Алиной?

Света провела рукой по лицу, даже не представляя, как выглядит. Приняв решение, она кое-как провела очередную бессонную ночь, дожила до утра и, забросив дочь в детский сад к самому открытию, поспешила сюда, зная, что Никита, ранняя пташка, уже на месте.

– С Алиной всё хорошо. Я уезжаю.

– Куда?

– В Казахстан. На Чилик.

– Ты с ума сошла? Зачем?

– Мне кажется, Макс жив.

Произнесённые вслух слова звучали ещё бредовее, чем в её голове. Никита побледнел.

– С чего ты взяла? Это не имеет ни малейшего смысла. Опомнись, Света. Что ты творишь?

– Я получила письмо. Не знаю, кто его написал, но этот человек сообщил, что мой муж жив. Я должна проверить!

– О боже! А если у тебя попросят денег? Заплатишь? Это мошенники, Света, не будь дурой!

– Спасибо за заботу. Когда вернусь, не знаю.

– Подумай сама. Если бы всё было правдой, Макс давно вернулся бы домой.

– В этом я и хочу разобраться.

– А Алина?

– Я отвезу её к маме. Пока.

Не видя ничего вокруг, Света пошла на выход, но Никита догнал её в коридоре, больно схватил за предплечье и, шаря бешеными глазами по её лицу и губам, взмолился, даже не пытаясь совладать с собой:

– Ты не найдёшь его, но я прошу: будь на связи. Если тебе или Алине что-то понадобится, дай знать. Я буду ждать тебя. Только вернись.

Когда Света скрылась за дверью, Никита схватил телефон, быстро набрал номер и, дождавшись ответа, заговорил:

– Она едет в Казахстан. Искать Макса. Я не смог её удержать.

На том конце без паузы раздался недрогнувший голос:

– Что случилось?

– Кто-то послал ей сообщение о том, что Макс жив. Кто это мог быть?

– Не знаю, но узнать не помешает.

– Что теперь делать? Вдруг…

– Не будет никакого вдруг. Я что-нибудь придумаю. Мы уедем. Расслабься, она никого не найдёт. Но спасибо, что предупредил.

Никита нажал на отбой, рухнул в офисное кресло и закрыл лицо руками, готовый завыть от ужаса и тоски.