Читать книгу: «Семь лет моих жизней», страница 3
– Простите, что–то случилось?
– Ничего. У нас свой разговор, мисс. Вернитесь в палату. Вас, наверное, врач ищет. – холодно ответила одна из медсестер.
– Но я здесь по этому поводу. Мой лечащий врач не зашел сегодня. Я его везде ищу.
Медсестра, что постоянно перекладывала папки внезапно остановилась и спросила:
– А как зовут твоего врача?
– Эвалдас Хелблинг. Он должен был сказать…
Но не успела я закончить фразу, как обе медсестры начали реветь навзрыд. Стало ясно, что что–то тут не так. Набрав воздуха в легкие и распрямив спину, я продолжила свой расспрос:
– С ним что–то случилось? Могу я его увидеть?
Но в ответ они еще больше утопали в своих слезах.
– Его помощник. Фабиан. Могу знать, хотя бы где он?
Сквозь всхлипы одна все же смогла ненадолго успокоиться, и слегка гнусаво сказала:
– Он разговаривает с полицей на улице.
Раз тут причастна полиция, значит дела плохи. Выехав за порог клиники, я увидела Фабиана, разговаривавшим с детективом. Он не поднимал голову, делая подробные записи. Фабиан указывал то на клинику, то просто жестикулировал. Внезапно пошел сильный дождь, и все начали рассаживаться по машинам, и он, увидев меня, пошел в мою сторону. Его взгляд был пустым. Видимо, Хелблинг либо похищен, либо мертв. Иных предположений быть не могло.
Подойдя ко мне, он сразу понял, что я хотела знать, поэтому сказал:
– Хелблинг был убит сегодня ночью.
Мои догадки оказались верны.
– Но кто хотел ему смерти? Он же лучший специалист в Европе, убивать его не на руку.
Я почувствовала жгучий взгляд на себе и тут же взглянула на Фабиана, но он лишь смотрел себе под ноги, покусывая нижнюю губу и пиная камень у колонны. Тогда я устремила свой взгляд в сторону полиции и увидела, как сквозь волну дождевых капель, из–под коричневой шляпы, на меня смотрел тот взгляд, забыть который было невозможно. Перед глазами тут же возникла картина, где страшные черные глаза пронзали меня, а острые когти разрывали мое горло. Тело затрясло так, словно бы я снова переживаю тот момент. Фабиан резко наклонился и начал трясти меня, когда я отвела от него взгляд и снова посмотрела в сторону полицейских машин, детектива уже не было. Но я знала, что снова этот монстр охотится на меня.
Я не заметила, как оказалась в холле клиники. Фабиан стоял на коленях и смотрел на меня, обхватив за плечи. Вскоре меня немного отпустило, и я снова смогла держать себя в руках.
– Что с тобой произошло?
– Все в порядке. Правда. Просто я раньше видела этого…детектива при одном обстоятельстве. Вспомнилось внезапно. Я, пожалуй, вернусь к себе в палату.
Ночь выдалась бессонной. Перед глазами продолжали мелькать люди в черных мантиях и этот жуткий взгляд, который заставлял меня сжиматься от страха. Рано утром пришла медсестра поставила укол и собиралась уходить, когда я ее остановила с расспросами:
– Кто теперь будет моим лечащим врачом и проводить операцию?
Медсестра, не отошедшая еще от вчерашних известий, поджала губы и негромко сказала:
– Известно станет чуть позже. – И захлопнула за собой дверь.
Где–то через час зашел Фабиан. Его лицо и так редко было улыбчивым, а сейчас оно было будто бы прозрачным. Он бесшумно прошелся по палате и уселся на край кровати. Взял мою руку в свою горячую ладонь. Переминая пальцы, он словно бы пытался подобрать слова, но все никак не удавалось найти нужных фраз. Наконец, собравшись, он начал очень тихо говорить:
– Наяна, у меня к тебе есть серьезный разговор.
Внутри меня все сжалось, словно бы сейчас весь мир растворится в щелочном дожде. С вопросами в глазах я решила начать диалог:
– Продолжай. Я тебя внимательно слушаю.
– Твоим случаем занимался доктор Хелблинг, а теперь, когда его … В общем, твоя операция переносится.
– Но это же на пару дней, наверное. Поэтому ничего страшного.
Напряжение спало, и я не могла понять, почему же Фабиан был таким скованным.
– Понимаешь, теперь, чтобы провести операцию придется подождать где–то полгода, так как случай не из простых и шансы поставить тебя на ноги были и так ничтожны, а врачи из других клиник не желают браться за твой случай.
– Но разве…
Сердце бешено колотилось, словно взрывной механизм. И с каждым новым ударом боль была сильнее. Сухо и еле слышно Фабиан продолжил:
– Понимаешь, это риски. И неважно, сколько у тебя денег. Если что–то пойдет не так и ты умрешь, то их карьере можно сказать «до свидания», а точнее «прощай».
– Спасибо, что просветил меня. Я могу побыть одна?
Он ничего не сказал, все также молча встал и двинулся к выходу. Но, остановился и посмотрел на меня через плечо, и добавил:
– Моя смена с полуночи. Мы еще поговорим об этом.
И ушел.
Внутри пылал пожар… Сначала все было прекрасно, как в сказке, а теперь… Даже не будет возможности вернуть Майкла, проведя всю оставшуюся жизнь в инвалидном кресле. Все было напрасно, словно ставкой в казино, где после первого джек пота посыпалась череда проигрышей, и вот ты уже играешь в минус. Зачем тогда нужны эти деньги, если они ничего не решат. Бесполезная сделка ради куска золотого пирога.
Сильный дождь не думал прекращаться. Ожидание болезненно. В голове стали возникать картинки из моего недавнего прошлого, которого для многих и вовсе не существовало. Если вскоре я снова очнусь в своей комнате и этого ничего не будет, словно бы кошмар, то можно было бы начать все с самого начала. Но если это так, то почему же я не смогла снова быть с самым дорогим для меня человеком? Для него я просто незнакомая тень в толпе безликих людей. Готова ли я снова пережить все это, чтобы догнать его? Смогу ли? Нет, я не готова. Уж лучше я разорву этот жестокий круг совпадений и реплеев.
В погоне за желанным приходится предавать всех, кто рядом и стал дорог. Я знала, что Фабиан с трепетом относился ко мне, хотя и не показывал этого, но, сидя в этом инвалидном кресле, я чувствую только жалость к самой себе в его глазах. А быть жалкой и ждать, когда в окне появится твоя любовь, обнимет тебя и запустит сквозь вены страсть и смысл жизнь. Чудо свершается лишь однажды. Мой шанс был использован.
Дождавшись вечера, я предупредила медсестру, чтобы не беспокоила меня. Пересела в кресло и направилась на уже родное место. Холодный ветер ударил по плечам, не успев открыть дверь на крышу. Ледяные капли дождя ударяли по лицу, словно бы кто–то бил по щекам, пытаясь привести в сознание. Свежесть и холод. Тьма и спокойствие. Пора прекратить это безумие.
Дрожь на губах, дрожь в сознании. И вот я уже сижу на сыром парапете и смотрю в огни, мигающие вдали. Надеюсь, он меня поймет и простит.
Фабиан подходил к стенам клиники и навстречу ему выбежали два санитара и безумным взглядом окинули его.
– Что случилось, парни?
Запыхаясь и убегая в темноту, один из них прокричал:
– Там кто–то с крыши сиганул.
Фабиана словно ударили током и произошло замыкание. Он тут же бросился вслед за ними. Сердце бешено колотилось. Освещение от фонарей пятнами падало на кусты и газон. Санитары забежали за угол, и он двинулся в ту же сторону. В двадцати метрах от него санитары остановились. Подбежав ближе, он уже смог разобрать их голоса:
– Теперь проблем не оберешься!
– Все же под замком, как так вышло!
Обойдя их сбоку, Фабиан увидел мертвое тело Наяны. Словно кукла, которую обронили, стеклянными глазами она смотрела на него. Игра окончена.
Глава третья
Солнце медленно уходило за горизонт, собирая вместе лучи и оставляя место для ночного волнения. За окном были слышны голоса людей, возвращающихся домой с поздней работы. Гул машин стал понемногу стихать. Наступили сумерки. Стук в дверь.
– Наяна, ты уже собралась? Спускайся скорее, тебя внизу уже ждет Микки. – громко сказала Меделин и сразу же направилась вниз по лестнице.
Глаза до сих пор закрыты и раздирающая боль в висках. Я снова жива. Внутри все сжималось от смирения и жуткой боли, раздирающей изнутри. Быть может все наконец–то закончилось как страшный сон и меня ждет обычная жизнь. Тяжело приоткрыв глаза, я посмотрела в окно и увидела, что уже стемнело, хотя в прошлый раз было утро. Если это, конечно же, было. Сухость во рту саднило горло и мешала сглотнуть ком негодований и тревоги. В голове снова прозвучали слова Меделин и я решила спуститься вниз, чтобы понять, что происходит.
Когда оказалась в холле, я увидела рыжеволосую девушку, сидящую на кресле в гостиной. Микки с пятого класса была моей подругой, с тех пор как ее семья переехала в наш город. Заметив меня, она тут же засияла в улыбке и сказала:
– Почему ты еще не собралась? – с недоумением спросила она, тем временем оценив мой потрепанный вид, взъерошенные волосы и большие синяки под глазами.
– Да, прости, я что–то уснула. Как думаешь, что лучше мне надеть на нашу встречу? – уточнила я, чтобы тем временем выстроить цепочку воспоминаний и понять, почему все изменилось.
– Ты издеваешься, наверное, мы собирались с тобой съездить на вечеринку к Джейсону, а потом на ночь ты останешься у меня. Что–то ты совсем все забыла. Ты, наверное, нервничаешь из–за переезда?
Натянув легкую улыбку на лице, я попыталась более бодрым голосом ответить своей подруге:
– Да, наверное, это все так волнительно и жутко выматывает.
Микки понимающе улыбнулась в ответ. Подошла ко мне и тепло обняла. И тут я вспомнила, что я проснулась совершенно не в тот день, что было до этого. Вечеринка состоялась за шесть дней до моего отъезда. Но почему каждый раз все иначе. Что значат эти сдвиги во времени? Вопросы снова начали заполнять мою голову, сдавливая ее в тиски и причиняя боль.
Вернувшись в комнату, я снова подошла к шкафу и открыла дверцы. Стук сердца становился сильнее. Затаив дыхание, я снова посмотрела на то место, где в прошлый раз стоял чемодан, но его там не оказалось. С недоумением, я принялась осматривать комнату, и вспомнила, что в тот момент чемодан должен был находиться под кроватью. Если, конечно, же ничего не изменилось. Встав на колени, я нагнулась и заглянула под кровать и оказалась права, чемодан лежал на месте, где и должен был быть. Потянув его на себя, я все также неуверенно открыла его и увидела пачки денег, перетянутые резинками, и аккуратно укомплектованы.
Поджимая губы, я так и осталась сидеть на колени, вжав ладони в ворс ковра. Воспоминания понемногу начали возвращаться, напоминая о событиях, которые для меня произошли совсем недавно, но которых теперь, возможно, никогда не существовало. Мой милый Майкл, скорее всего, я больше никогда тебя не увижу, а если и увижу, то вряд ли буду для тебя кем–то важным, кем ты был для меня.
Мысли волной накрывали меня, слой за слоем, постепенно делая мой взгляд все тусклым и наполненным обреченности. Закрыв глаза, я вспомнила, как еще недавно я сидела в инвалидном кресле на крыше и смотрела на горы, а прохладный ветер обдувал лицо. И тут я вспомнила Фабиана, человека, который был добр ко мне и которого я предала. Если все происходит также, как и с Майклом, то меня сейчас не существует в жизни Фабиана и он также курит по ночам сигареты на крыше больнице. Но уже без меня.
Время шло, и я вспомнила, что внизу меня ждет Микки, поэтому, собравшись с духом, я встала с пола, еще раз посмотрев на свои ступни, взяла рюкзак и спустилась вниз.
На улице мы направились к машине Микки. Она, молча, бросала на меня недоумевающий взгляд. Было понятно, что я ей дорога и мое странное поведение тревожит ее, но она никак не решалась завести разговор. Всю дорогу мы ехали в полной тишине.
Еще не доехав до места, можно было понять, что мы совсем рядом, так как гул был слышен еще за квартал. Я вспомнила, как приезжала уже на эту вечеринку, но там была другая я, веселая и беззаботная, без боли в сердце и с улыбкой на лице.
Припарковавшись поближе к дому, Микки взяла меня за руку, другой рукой потрепала за плечо и потянула за собой к дому.
Дверь была не заперта, поэтому мы сразу зашли внутрь. Дом был битком забит людьми. Пахло алкоголем и травкой. Музыка била по ушам.
Из толпы в нашу сторону пошел светловолосый парень, обвешанный цветными бусами, в белой майке и джинсовых шортах. Белки глаз были красными. А глаза не были такими голубыми, как когда Джейсон был трезвым. Случалось это очень редко. Его родители были очень богатыми, а будучи единственным ребенком в семье, все радости жизни доставались ему в полном объеме. Именно поэтому все самые крутые вечеринки проходили от его инициативы. Все хотели дружить с ним. Нет, никто из нас с ним не встречался, но Микки старалась всегда поддерживать с ним контакт, чтобы быть в списке приглашенных, впрочем, как и большинство здесь присутствующих.
Джейсон подошел к нам и двумя руками обнял сразу нас обеих. От него жутко пахло перегаром, и его расслабленность ощущалась тяжестью на моих плечах. Отпрянув, он тут же засиял в улыбке и произнес:
– Привет, девчонки, рад, что вы пришли. Располагайтесь, веселитесь, если что–то нужно будет интересное, – он тут же показал маленький пакетик с травкой и убрал в карман, – я буду там, – показал рукой в дальнюю часть дома и тут же развернулся и направился туда.
Микки потянула меня вглубь вечеринки, и мы оказались на кухне. Открыв холодильник, она достала пару бутылок пива, открыла их и протянула одну мне. Долго сверлив меня взглядом, она наблюдала, как я делаю глоток за глотком и тут ее молчанию пришел конец.
– Наяна, что с тобой происходит? Еще недавно все было замечательно, а в последнее время ты просто другой человек. Я тебя не узнаю. Может, расскажешь, что происходит?
Я не знала, что можно из этого сказать, но чтобы успокоить подругу, решила обойтись обычными отговорками.
– Это все переезд, говорю же тебе. Нечего тебе переживать, поверь мне.
– Знаешь, мне кажется, ты не договариваешь. Ты так ждешь этой поездки в Академию, что весь мозг мне вымотала, а теперь ты молчаливая и зажатая.
Воспоминания одно за другим вспышками пролетали в сознании. Счастье сменялось тоской, наслаждения болью. В Академии я не провела и дня, но эта поездка была самым лучшим, что происходило со мной в жизни, а теперь это существует вне меня. И рассказать об этом не представлялось возможным, но и держать это внутри себя было невыносимо.
Подойдя поближе к Микки, я крепко обняла ее, уткнувшись в ее хрупкое плечо, и хотела бы зареветь навзрыд и все на свете ей рассказать, чтобы между нами не было недосказанностей, а на сердце стало легче. Но это роскошь, которую я не могу себе позволить, чтобы защитить ее, и обезопасить себя от психиатрической больницы.
Возможно, она списала мое поведение на тоску по ней в будущем, но больше она ни о чем не спрашивала меня, а я постаралась немного отвлечься и вновь провести этот день со своей подругой, которую я, возможно, вскоре больше никогда не увижу.
Мы много выпивали, танцевали и дурачились, а вскоре сели в машину и поехали домой к Микки. Хорошо, что ее дом был всего в нескольких улицах от нас, и мы быстро добрались, не попав в лапы копов.
Определенно, мне не хватало Микки, хотя для нее мы каждый день были рядом, а для меня прошло почти два года. Алкоголь дал о себе знать и вскоре мы быстро уснули.
Проснувшись рано утром, я оставила записку Микки, вызвала такси и поехала обратно домой. Все еще спали, поэтому я незаметно смогла проскользнуть в комнату. Вся одежда пропахла вчерашним вечером, поэтому сняв ее, я тут же отправилась в душ. Холодный поток воды быстро привел меня в чувство. Прикасаясь к своим плечам, воспоминания снова догнали меня и напомнили, как Майкл стоял позади меня в душе и целовал в плечи, в шею, в грудь. Горячие губы будоражили мое тело, и все на свете было неважно, кроме нас двоих, никого больше не существовало.
Просушив волосы феном, я снова проверила наличие денег в чемодане и переложила немного в рюкзак. Натянув черные узкие джинсы и бежевую кофточку, я спустилась на кухню, где Меделин и Айзек уже вместе готовили завтрак. Заметив меня, Айзек тут же улыбнулся, достал еще один стакан и принялся наливать сок:
– Ты уже дома, мы не слышали, как ты вернулась, думали, ты еще у Микки, будешь завтракать?
– Да, конечно, спасибо.
Весь следующий день я снова провела с Микки, помогая ей подобрать необходимые вещи для университета. Учеба в школе закончилась и, вскоре, мы разъедемся по разным городам, я в Академию Або в Хельсинки, Микка в Университет Раш в Чикаго.
Солнце было в зените. Горячий воздух обжигал горло и жутко хотелось пить. А пока мы бродили по торговому центру, я то и дело погружалась в свои мысли, которые внезапно накрывали меня целиком. Я предложила Микки зайти в кафе и заказать по освежающему лимонаду.
Асфальт плавился и, выделяя испарения, искажал видимость. Я невольно вспомнила того загадочного жуткого человека, которого сначала увидела в подобной кафешке в Хельсинки, когда еще Майкл был моим, потом я видела его у входа в клинику в Швейцарии. Этот человек, возможно, причастен ко всему, что со мной происходит. Достаточно вспомнить его пронзительный взгляд, который устремлен внутрь тебя, чтобы по телу побежали мурашки, и тело передернуло от страха.
Невольно в голове проскочила идея, и я поняла, что мне нужно зайти в оружейный магазин, что находится в паре кварталов отсюда, быть может, там я смогу найти ответы.
Я попросила Микки подбросить меня, заранее указав место чуть подальше от магазина, около швейной мастерской, чтобы избежать лишних вопросов.
Магазин был настолько неприметным, что я не сразу нашла его глазами. Сверив с картой в телефоне, я поняла, что маленькое здание напротив меня и было тем самым магазином. Подойдя поближе, около двери я увидела небольшую деревянную табличку, на которой было написано «Охотничий дом» и поняла, что я пришла по адресу.
Внутри магазин был гораздо больше, стеллажи с оружием тянулись вдоль стены и скрывались за поворотом. Такого большого выбора я не видела негде. Из–за моего небольшого роста, продавец не сразу заметил мое присутствие, и поэтому я еще немного успела побродить среди стеллажей и рассмотреть некоторые экземпляры, в которых я, конечно же, ничего не понимала.
Вскоре ко мне подошел толстый мужчина в клетчатой рубашке, заправленной в широкие джинсы на подтяжках. Аккуратно уложенные усы и борода переливались серебром от попадавших на них солнечных лучей.
– Девушка, вы уверены, что зашли в нужный магазин? – покручивая усы, начал разговор мужчина.
– Да, именно к вам я и направлялась, – с уверенным голосом ответила я.
– Что ж, если документы у вас при себе, давайте же определимся, что вам нужно и для каких целей.
И это было самое сложное, ведь я сама не знала, что мне нужно и для какой жертвы. Я понятия не имела, что мне поможет убить того человека, что периодически преследует меня, и после чего моя жизнь превращается в ад.
Из моих мыслей меня вытащил Артур Джеймс, так было написано на бейдже у продавца, который продолжил наш разговор:
– Ну что, мисс, вы уже определились, что вам нужно или…?
Чтобы не выглядеть глупо, я резко перебила его:
– Конечно, мне нужно оружие для самообороны.
Артур Джеймс потер ладони и направился вглубь магазина, я пошла вслед за ним. Он остановился у витрины, и указал на полку:
– Первое, что хотелось бы показать, это Smith & Wesson модель 638, этот малыш любимец среди женщин: весит 430 грамм, удобно помещается в маленькой руке, ходовой .38 калибр, пяти зарядный.
Конечно, мне это ни о чем не говорило, но пистолет, действительно, казался простоватым. Артур сразу это заметил и, поэтому, перешел ко второй модели.
– Есть Walther PPK, пистолет Джеймса Бонда, немного устаревший, сейчас его производят лишь частные американские оружейные компании. Немецкое качество: магазин на 8 патронов, .22 калибр, высокая точность при невысокой отдаче, так что руку не отобьет. В отличие от предыдущего варианта, здесь уже идет обойма, так что перезарядка идет быстрее, конечно же, при наличии запасной обоймы.
Этот вариант меня заинтересовал гораздо больше, поэтому я приняла решение остановить свой выбор на нем.
– Этот мне подходит, – сказала я продавцу, и мы направились к кассе для оплаты. Показав документы, я потянулась за кошельком, но мой взгляд неожиданно упал на еще одну витрину с пистолетами.
– А что это за пистолет? – показала пальцем на витрину и наклонилась над витриной, чтобы получше разглядеть.
– Это полицейский Springfield .45 калибра. Укороченная версия знаменитого Colt 1911 года, убойная вещь, пуля пробивает легкие бронежилеты и имеет серьезное останавливающее действие.
Описание этого пистолета было таким же захватывающим, как и его внешний вид, поэтому, без всякого сомнения, я поняла, что хочу именно этот.
– Тогда я хочу приобрести эту модель.
Подкрутив пальцами усы, и слегка ухмыльнувшись, он сказал:
– Для самообороны, говоришь.
– Я хочу быть уверена в своей безопасности, – уверенным голосом добавила.
– Ну, это уже совсем другие деньги, мисс. 1300$
– Беру.
Мужчина бросил на меня косой взгляд, немного помедлив, выпрямился и растянулся в улыбке, добавив:
– Отличный выбор.
Я положила деньги на стол, убрала пистолет в рюкзак и, поблагодарив Артура Джеймса за помощь, удалилась из магазина.
Осталось дело за малым, научиться пользоваться пистолетом, чтобы пристрелить эту тварь, так портящую мне жизнь. Нервный смешок выскользнул из моих губ, и я покрепче сжала ручку рюкзака.
Добравшись до дома на такси, я снова старалась незаметно проскочить наверх, чтобы спрятать пистолет и заняться подготовкой к переезду. Перед сном я еще раз достала его и внимательно осмотрела. Зарядив пистолет, я все же решила убрать его обратно в рюкзак для безопасности. Внутри меня появилась небольшая надежда на то, что я смогу все вернуть так, как было раньше, смогу устранить все преграды и вернуться к той жизни, которая уже была, но которую я могу вернуть вновь. Конечно, от таких головоломок голова идет кругом, я, порой, сама не понимаю, где здесь настоящее и где правда.
Дни пролетали стремительно, встречи с друзьями, подготовка к переезду, домашние посидели, и мои мысли, с каждым днем все больше сводящие меня с ума. В один из вечеров, когда я возвращалась с очередной вечеринки, я почувствовала напряжение внутри меня. Возможно, это выпитый алкоголь так действовал, поэтому я успокоилась и зашла домой. Не успела я подняться наверх, как обычно, как меня позвала мама, звук шел с гостиной, поэтому я пошла туда.
Не успела я войти в комнату, как вновь ощутила это напряжение, только ощущалось оно гораздо сильнее. Ее суровый взгляд напугал меня. Она словно прожигала меня им насквозь. Такой я видела ее впервые. Чтобы хоть как–то начать диалог, я спросила:
– Ты меня звала. Что–то случилось?
– Это я у тебя хотела спросить. Что с тобой произошло?
Ее взгляд ни на секунду не изменился, и мне стало не по себе, но я не знала, к чему она ведет, поэтому продолжила:
– Я не понимаю, о чем ты.
– Мне кажется, ты прекрасно все понимаешь. Не строй из себя дурочку.
Я сделала все такое же недоумевающее лицо. И тогда она добавила:
– Сегодня я была в твоей комнате. Я хотела сама уложить твои вещи, но я обнаружила там стопки денег. Я жду твоих объяснений.
Щеки загорели огнем, стало трудно дышать. я не знала, что мне ей ответить, но все же пыталась хоть как–то импровизировать, хотя алкоголь резко испарился, но голова не могла так быстро соображать.
– Я, я…Я сейчас тебе все объясню.
Меделин резко направилась в мою сторону и выхватила рюкзак из рук, быстро отошла в сторону и вытряхнула все из него наружу.
Сердце застучало громко и этот звук бил по ушам. Меделин развела руками по вещам и схватила пистолет, который я недавно купила в оружейном магазине.
– А ЭТО что такое? Я требую объяснений или я сейчас же вызываю полицию!
– Это…это для самообороны, – заикаясь, пыталась выкрутиться я.
– Откуда у тебя столько денег? Ты их украла? Оружие? Ты что, ограбила банк или кого–то из родителей своих друзей? Быстро отвечай!
Крик Меделин и ее злость заставляли дрожать мое тело. Я не понимала, что мне ей ответить:
– Это мое, я не грабила никого. Такого ты обо мне мнения? Да? – пыталась сыграть на эмоциях я.
– Я звоню Айзеку, а потом сюда приедет полиция, если ты не объяснишь мне!
Я не знала, что мне делать, кроме как отобрать у нее этот пистолет из рук, но, когда я попыталась это сделать, она начала выворачивать руку и прозвучал выстрел.
Я не могла понять, что произошло. Но вскоре руки Меделин ослабли, и она рухнула на пол. Испуганными глазами я посмотрела вниз и увидела в своих руках пистолет и следы крови на футболке. Осознание происходящего никак не могло наступить, пока я не увидела, как кровь сочилась из левого бока. Она не двигалась. Меня затрясло, и я рухнула на колени перед мамой и поняла, что она умерла. Кровь заливала пол. Наступила гробовая тишина.
– Я убила свою маму, – крутилось в моей голове.
Слезы ручьями стекали по щекам и капали на пол и окровавленную блузку Меделин. Трясущимися руками она обхватила тело своей матери и прижала к себе, рыдая навзрыд.
– Ее больше нет.
Через несколько минут пришло осознание того, что скоро Айзек вернется домой и увидит свою мертвую жену и сидящую рядом с ней убийцу. Выстрел, скорее всего, услышали соседи, и скоро приедет полиция, поэтому, резко встав, я схватила пистолет и побежала на второй этаж. Дрожащими руками набрала номер такси, схватила чемодан, стянула кровавую футболку и закинула в рюкзак вместе с пистолетом, и спустилась вниз. Посмотреть еще раз в сторону своей мертвой матери я не смогла. Выйдя на улицу, я увидела, как подъехало такси, и сразу же села в него.
– В аэропорт, пожалуйста.
Таксист посмотрел на меня в зеркало заднего вида и нажал на педаль газа.
У меня не хватило сил обернуться назад. Боль в груди разрывала изнутри и хотелось кричать, но я не могла. Но боль в груди заглушала ненависть и отвращение к себе. Дрожащие руки крепко вцепились в рюкзак. Я убила единственного родного человека на свете.
В аэропорт мы добрались очень быстро. Я сразу направилась в туалет и выбросила в мусорный бак кровавую футболку, закидав бумагой. Стерев отпечатки с пистолета, я открыла крышку сливного бочка и положила туда пистолет.
Обратив внимание на табло с расписанием рейсов, я подошла к стойке регистрации для специальных клиентов и обратилась к молодому человеку:
– Еще остались билеты на рейс Денвер– Нью–Йорк?
Оглядев меня с ног до головы, он заострил свое внимание на моем припухшем красном лице и потрепанному внешнему виду и внезапно улыбнулся:
– Сейчас посмотрим. Да, есть два свободных места, одно в первом классе, и одно в бизнес классе. Какое вы выбираете? Но имейте в виду, что самолет отправляется через двадцать минут.
– В бизнес классе, пожалуйста. – машинально ответила агенту по регистрации и достала все необходимые документы и деньги.
Процедура посадки прошла очень быстро, но мое состояние было совершенно другим. В один миг моя жизнь изменилась далеко не в лучшую сторону. Я убила свою маму. Теперь для меня нет больше близких людей в этом мире. Скоро домой приедет полиция, и меня объявят в розыск как преступника. Далеко не этого я хотела бы в своей жизни.
Четыре часа в самолете пролетели незаметно. Пока мы были в воздухе, я, периодически, просматривала новости своего города, а, заодно, отметила места, где бы я могла ненадолго засесть в Нью–Йорке и перевести дух, и забронировала номер в отеле Тай Барнер в Манхеттене.
Подлетая к аэропорту, в иллюминаторе я увидела огромное здание, похожее на птицу, которая начинает взлетать. Как позже выяснилось, это и был аэропорт имени Джонна Кеннеди. Посадка прошла быстро и незаметно. Заранее я попросила заказать мне вертолет, потому что я хотела быстрее оказаться в одиночестве и притупить жгучую боль в моей душе, а долгие часы провести в пробке не было для меня заманчивой перспективой.
Миллионы ночных огней пролетали под вертолетом. Заманчивая красота, которая манила меня еще при просмотре популярных фильмов. Но не при таких обстоятельствах я хотела приехать сюда. Слезы снова навернулись на глазах, и хотелось уткнуться в подушку и закричать, но я старалась сдержаться. Сжав кулаки и глядя в ночное небо Нью– Йорка, я подлетала к крыше отеля.
При входе в здание, меня встретил консьерж, улыбчивый низкорослый парень в красном костюме, взял багаж и проводил до номера.
– Что–то принести Вам в номер, мисс?
– Да, пожалуй, – вяло ответила я консьержу, – бутылку Шато Марго.
– Это все или желаете что–нибудь перекусить? – все также сверля своими большими глазами смотрел на меня консьерж.
– Нет, это все.
– Будет сделано, мисс. Скоро я вернусь.
Он наконец–то ушел, и я осталась наедине с собой, окутанная болью и ненавистью к себе.
Огромный номер для меня одной. Шикарная стеклянная люстра висела в гостиной над столом около панорамного окна, из которого открывался замечательный вид на целый город. Стулья, обитые молочным бархатом, изысканная мебель, выполненная в викторианском стиле. Разглядывая эту красоту и утонченность, я ненадолго забылась, и послышался стук в дверь.
– Заходите.
Внутрь вошел тот же самый консьерж и катил перед собой столик на колесах, на котором стояла бутылка красного вина, бокал, сырная тарелка и немного фруктов.
– Я же попросила только вино, – заметив это, суровым голосом сказала я.
Консьерж мило улыбнулся и добавил:
– Это в дополнение. Прошу прощения за неуместность. Я могу все унести.
Консьерж открыл бутылку вина и положил штопор на поднос. Я понимала, что он ни причем и лишь старается сделать все хорошо, поэтому постаралась спокойно выдохнуть, расслабила брови и добавила:
– Не нужно ничего уносить. Благодарю.
После подошла к рюкзаку, достала оттуда пару купюр и протянула их консьержу. Тот, глядя на деньги, сжал их в ладони, растянулся в улыбке и тут же пробормотал:
– Большое спасибо, мисс. Если что–то будет нужно, я всегда к вашим услугам.
И удалился прочь.
Слева от входа на стене висел телевизор, на пульте я нажала кнопку включить и прибавила звук. Трудно было описать свое состояние, я находилась, словно бы, в автоматическом режиме: сняла одежду, приняла душ, надела шелковую пижаму и налила вино в бокал. Внезапно зазвонил телефон и мое тело дрогнуло, как от электрического удара. Медленно достав его, я увидела, что звонит Айзек. Значит, он вернулся домой. Может быть, он просто ищет меня, чтобы сообщить эту новость, а может быть, каким–то образом уже в курсе того, что это я ее убила.
Я подождала, когда телефон перестанет звонить и отключила его. Номер был очень большой, и я едва не заблудилась, пока, наконец, нашла кухню. Дрожащими руками я открыла крышку телефона, достала сим карту и батарею, набрала в чайник воды и выбросила туда все. На глазах навернулись слезы. Опустившись на пол, я руками облокотилась на пол и начала заливаться слезами и пронзительным стоном.
