Читать книгу: «Вишнёвые рассказы», страница 2

У него были голубые глаза, точно океан на холодном континенте. Они были такими родными, будто Софи сама у Бога просила дать ему такие глаза. Каждая родинка, одна из которых была около верхней губы – для девушки стала любимой. Она смотрела в зеркало его души, превозмогая всеми усилиями над собой, чтобы не расплакаться. Софи нашла его, вот он, словно её мечты вырвались наружу.

И не могла она описать свои чувства в тот момент. Девушка ощутила себя точно ребёнком, что нашёл под ёлкой именно тот подарок, который хотел. И он спрятал письмо, написанное Деду Морозу с просьбой об этом самом подарке, и даже родители его не нашли, а подарок всё же оказался под ёлкой… Всё потому, что чудо не обязательно объяснять логически – его нужно просто принять и поблагодарить за него.

Если это твой человек – он снова и снова будет появляться в твоей жизни. Софи знала – они обязательно пересекутся, и не важно где: будто то институт, кафе или танцы. И она понимала, что это её человек, конечно её, ведь она столько времени жила с его образом, жила и делилась с ним всем, что у неё было. А теперь ещё и обрела его наяву…

«Красота женщины не в одежде, фигуре или прическе. Она – в блеске глаз. Ведь глаза – это ворота в сердце, где живет любовь», – говорила Одри Хепберн.

Мания: влюбленность

Он никогда не понимал, как ей удавалось оставаться такой легкой, такой изящной, словно выкованной умелым мастером, словно сыгранной умелым маэстро. Она никогда не вписывалась в чопорное и злое общество, заботящееся о тягости своего бытия, и не понимая ничего в прекрасном. Зато она совершенно точно подходила под его понятия об искусстве, ведь она сама была как настоящее искусство, будоражащее сознание и перечеркивающее все грани, расширяя разум и отрывая потоки внутри.

Софи была его искусством, она была его ангелом в судьбе. И кто бы что ни говорил – Вальян всегда будет знать, что она – его дыхание. Он отдал ей своё сердце, и если он и погибнет, то только от её рук. В ином случае, мужчина будет сражаться, проливать кровь и биться. Но гибель его произойдёт только от её тонких и нежных рук.

Как цветок лотоса, как неземная нимфа. О, кто же она? Спросите у него, и Вальян ответит, что Софи то сознание, проявляющееся в нас с нашим рождением; она есть то, чем наслаждаться стоит пока оно рядом с тобой, ибо без неё жизнь перестают наполнять все те оттенки, что появляются с её присутствием. И личная жрица, богиня и царица.

Она – струны гитары, а он – музыкант, наслаждающейся игрой. Вальян мог нежно проводить по струнам девичьей души, только ему Софи позволяла касаться, зажимать нужные аккорды, составлять предложения, выстраивать ту композицию, что будет слышать только он, он один. Единственная и такая чистая пульсация его сердца будет дополнением к тому, что они играют. И сливались они в игре, той, что непонятна простым людям, не слышащим музыку. Вальян готов музицировать сутки напролёт, чтобы быть с ней. Какой разной Софи представала во время их игры.

Она – поэма, а он – поэт. Она жизнь, она улыбка, смех, прощение. И он любил её, не говоря ей напрямую – ведь девушка сама всё понимала. Понимала по его влюблённым и горящим глазам, по его нежным касаниям, будто она была самой дорогой вазой. В его руках она чувствовала себя розой. Он нежно касался каждого бархатного лепестка.

Каким же удивительным образом, наверное, надо было обладать, чтобы так проявляться в его глазах. Мечтой, в его глазах она была мечтой, существование рядом вливала в него силы! Вальян просыпался рядом с Софи, касался шёлка каштановых волос, пока её сонное лицо легко улыбалось. Она выглядела такой счастливой, и он был преисполнен её счастьем.

Сон ли это был или вино ударяло в голову своим градусом? Нет, это любовь, любовь опьяняла этого мужчину! Он терял рассудок, ведь она – неземное удовольствие, наслаждение. В ней растворяешься, в ней видишь, будто в чистой серебряной глади воды – себя. В этом бриллианте, сверкающем во все стороны, в этом создании Богом он жил. Он жил ей, её касаниями, её блеском. Её мягкостью и наполненностью.

Ах, если бы можно было оставить человека рядом на всю жизнь, то Вальян бы отдал всё, лишь бы грели не только воспоминания о ней, но и тепло её сердца. Такого большого, для маленького и хрупкого тельца. Она – единственная яркая, его нежная и родная.

И благодарит он судьбу, что Софи была; не то была, она и есть, и будет всегда рядом с ним. Она – его маленькая принцесса, а он просто будет рядом, даже когда их будут разделять миллионы километров. Он не сможет больше жить без неё, она вихрем вторглась в его жизнь – и обратной точки не существовало. Теперь его жизнь начиналась от её появления. Она всегда рядом. Была, есть и будет.

Будет его. Его искусством.

Эрос : стабильные отношения

– О чём думают люди, которые курят в четыре утра?

– Не знаю, – выдохнув никотиновый дым из лёгких, сказал мужчина.

Он запрокинул голову, отчего его кудри упали на плечи. – Вот ты о чём думаешь? – возвращая свой взор от медленно плывущих облаков, голубые глаза вновь с интересом впились в девушку. Она затянулась, наклоняя голову к сигарете парня. Курили одну на двоих – денег на пачку не было.

– О том, что прямо сейчас хочу май, сильную грозу и большую миску клубники, – дым выходил вместе со словами. Девушка запрокинула голову по примеру парня, смотря на небо, готовившиеся к рассвету.

Уже начиналось зарево: звёзды попрятались от нетрезвых глаз пары, что сидела на балконе прямо на холодном полу. Вокруг стояли панельки домов, их окна отбрасывали блики малинового солнца, которое невысоко, будто даже несмело, пыталось проснуться от сладкого сна. Вдалеке гудели трубы, несколько машин проехали по пустующей дороге, но город продолжал мирно спать, не обращая на это внимание.

– Почему жизнь такая несправедливая? – девушка села поближе к парню, прижимаясь к его груди. Тот вновь поднёс к своим губам дымящуюся палочку, обводя спальный район с пятого этажа.

– На самом деле, это не жизнь несправедлива, а люди. Это люди совершают нечестные поступки по отношению к другим людям, – пораздумав, он добавил: – о какой несправедливости конкретно идёт речь?

– Почему кому-то суждено родиться где-нибудь в Лос-Анджелес, – девушка махнула рукой, навскидку вспоминая город, в котором она мечтала побывать, но сомневалась, что когда-нибудь это сделает – личные финансы не позволяли. – А кому-то в Гросене – захудалом городишке, где есть несколько неблагоприятных кварталов, пару местных киосков с поштучными сигаретами и две-три лавочки во дворе? – девушка наклонилась к пальцам Вальяна с зажатой сигаретой.

– Ты недовольна конкретно своей жизнью или жизнью местных людей в целом? – мужчина дал девушке прикурить, делая затяжку следом. – Отвечаю сразу на второе: за остальных не переживай – многие никогда не поменяют свою жизнь, даже при первой возможности. Они так и останутся здесь, хоть сколько ты им говори про престиж и высоты. Многие не согласны поменять и свои три квадрата в старой хрущевке. Панельки – это образ жизни.

– Это желание иметь некоторую стабильность? Или полное порицание внесений исправлений в жизнь? – Софи наклонилась к мужчине, устало утыкаясь ему в шею. Вдохнув родной аромат, она прикрыла глаза, переходя на шёпот: – а вообще – не важно. Я про свою жизнь. До других мне нет дела, как и им до меня.

Мужчина тоже склонил голову вбок, прижимаясь к голове девушки. Он на автомате поднёс тлеющую сигарету, что дымилась меж пальцев. В соседних домах, что стояли поблизости, иногда вспыхивал свет: люди включали его на кухне, кто выходил на балкон подышать воздухом или также покурить. Вальян перевёл взгляд обратно на Софи.

– Будешь ещё? – он кивнул на окурок в руке. Девушка отрицательно помотала головой, не разлепляя век. Она так и сидела, вжавшись в мужчину и уткнувшись носом ему в ложбинку между шей и ключицей. Вальян кинул окурок между прутьев балкона, наблюдая, как тот оседает вниз.

– Ты несчастлива? – спросил он, обнимая холодные плечи девушки.

– Я недовольна многими вещами в своей жизни. Нет, даже не так. Я недовольна почти всем в своей судьбе, – девушка выругалась, открывая глаза и смотря в горизонт на полосатую трубу вдалеке, из которой шёл дым, как из их сигареты пару мгновений назад. – Но я счастлива, потому что в ней есть ты, – девушка нежно начала перебирать пальцами спутанные пряди чёрных волос мужчины.

Тот невесомо поцеловал её в губы, и девушка продолжила: – я так устала, что мне постоянно нужно прилагать усилия, решать проблемы. Биться, биться, биться. А хочется просто всё бросить к чертям, и чтобы оно решилось само. А знаешь почему? – девушка отстранилась, села по-турецки, заправляя прядь за ухо. – Потому что у других это решается всё само по себе, – девушка вскинула руки к небу, – без их вмешательств!

– Люди познают себя в борьбе с трудностями, Софи, – мужчина склонил голову на бок, слегка улыбаясь, глядя на девушку. – Человек всегда должен бороться, идти дальше, становиться сильнее. Такова наша жизнь: нужно преодолеть трудности на своём пути. Никому ничего не даётся просто так, – мужчина пожал плечами.

– Даже тому самому человеку, который родился в богатой семье в Лос-Анджелес? – спросила девушка с сарказмом, поднимая брови.

– Софи, послушай, – Вальян отстранился от холодных прутьев балкона, что неприятно упирались ему в спину. Он сел рядом с девушкой, повторив её позу. – Так или иначе, вся наша жизнь – это несколько маленьких последствий, от сделанных когда-то нами выборов. Наш выбор проявляется постоянно – он вокруг нас. То, что мы когда-то выбрали, решили, сделали – теперь является главным составляющим звеном нашей жизни. Ты же могла уехать в другой город и стать богатой, – на немой вопрос девушки, мужчина сказал: – ну, например, переспать с богатым бизнесменом.

– Мне не подворачивалась такая возможность… – с ноткой смеха ответила Софи.

– А если подвернулась – переспала бы? Ради жизни с богатым стариком без любви? – девушка задумалась, прежде чем дать ответ. Ей стало самой интересно, как бы она поступила. Через какое-то время она начала нерешительно качать головой из стороны в сторону, но через ещё пару минут уже активнее стала отрицать.