Читать книгу: «Берегиня Чёрной Поляны», страница 29
Изнанка
Хранитель сидел в срубе. Они с Матвеем тщетно осматривали яму и пол вокруг люка. Нигде не обнаружилось ни одного волоска, ни одного клочка ткани. Все вещдоки бесследно исчезли, пропали. Остались только фотографии, сделанные на телефон. Кот пробовал позвать неведомую Шушу, как делал это в школе с ребятами, но она не появлялась. Что ещё можно сделать он не знал.
– Ну и что я Бабушке Аксинье скажу? Я же обещал ей Майю найти. А пока ни Майи, ни Шуши, которая возможно знает, где Майя… Хоть бы ещё какая зацепка была.
Матвей ещё два часа назад ушёл в гостевой дом. Там каждая пара рук была на счету. Число артельщиков заметно сократилось. Многие опасались выходить на работу из-за быстро распространяющейся болезни. Василина Егоровна сегодня велела привести всё в порядок на стройплощадке и подготовить её к консервации, вот Матвей и решил, что там он полезней будет, чем здесь в срубе. Прав, конечно, но без его поддержки я совсем сник. Плохо, когда не с кем посоветоваться.
Базиль вышел из дома. Природе было наплевать на его плохое настроение, на ссоры между людьми и духами и на ужасные болезни ей было тоже плевать. Солнышко жарило во всю, птицы пели песни и вили гнёзда. Рядом со срубом поставили десяток новеньких ульев. Матвей, кстати, и делал. Красиво получилось, стильно. Пчёл ещё не завезли, но крылатые труженицы кружили вокруг, словно присматривались к новому жилью. Кот подошёл к будущей пасеке поближе. Отсюда хорошо просматривался зеленеющий луг. И Анчуткин камень был тоже виден. Вернее, не сам камень, а островок высокой травы вокруг него.
«Вон как вымахала от его тепла», – подумал Хранитель и вдруг понял, что ему тоже жутко не хватает тепла друга, насмешливой улыбки, вечных проказ, и ноги сами понесли Базиля к камню.
Анчутка был не один. У камня, прямо на земле сидела, сгорбившись Баба-Яга.
– День добрый, Агриппина Макаровна, – приветствовал её парень.
Старуха сучила пряжу. В землю рядом с ней была воткнута рогулька. Яга нацепила на неё кудель и ловко скручивала нить одной рукой. Второй она сматывала ниточку на длинное веретено.
– И тебе день добрый, Василий. Садись рядом, чего стоять зря.
Кот опустился на землю. От камня, как всегда, шло тепло. Ласковое, мягкое. Хранитель прислонился к нему и вроде как поздоровался с другом.
– Спрашивай, чего хотел, – проскрипела Яга.
– Да я вроде ничего не хотел. Проведать пришёл.
Она кивнула одобрительно.
– Ты знаешь, Майя пропала, – через некоторое время нарушил молчание он. – Четвёртый день ищем, найти не можем.
– Не так ищете. Бегаете, суетитесь. Весь лес распугали.
– А как надо? Научи.
– Сердцем надо. Любишь её? – Яга строго глянула ему прямо в глаза. Не в глаза – в душу.
Базиль почувствовал, что она что-то там внутри него перебирает, перетряхивает, словно взвешивает, может ли он своим сердцем найти Майю. Результат ревизии не особо устроил болотную ведьму, и она с сомнением покачала головой.
– Ой и глупое же у тебя сердце, Базиль. Да и сам ты такой дурак! Одна надежда на то, что дуракам у нас всегда везёт. Может ещё и сладится всё, – Яга встала, и явно собралась уходить.
– Агриппина Макаровна! Куда же вы? Вы же не сказали мне, что надо делать.
– Разберись со своим сердцем, Хранитель, оно подскажет, что делать надо, – Старуха подобрала кудель, прялку и ковыляя направилась к лесу, а Базиль уронил голову на руки и застыл.
«Ну и как с ним, глупым разбираться, когда оно сжалось в тугой комок и даже бьётся через раз? Может оно и вовсе скоро биться перестанет, если он Майю не найдёт. Потому что без неё ему свет не мил и жизнь не нужна».
– Агриппина Макаровна! – Базиль догнал ведьму у самого леса. – Я понял. Я люблю её. Я с ней рядом хочу быть всегда. Защищать её и беречь. Это ж она из-за меня пропала, да? Из-за меня, потому что всегда защищать меня лезла, на помощь спешила. Вот её и украли. Но не убили же? Я ведь чувствую, что она жива. И мыши чувствуют…
– Дурак ты, Базиль. Ты опять всё не так понял. Но так и быть, я помогу твоему глупому сердцу, – старуха сунула ему в руки остатки кудели и веретено. – Берегиня вернётся к тебе, если твоё сердце отыщет ту, которая из этой пряжи за одну ночь себе новый наряд свяжет.
Сказала так и ушла.
– Вот и всё. Опять я с моим глупым сердцем один на один остался. До ещё и прялка эта теперь. Как я её с собой носить буду? Мне ж её и спрятать негде. Разве только деду отдать.
Хранитель бегом бросился на стройку. Отыскал Егора Гавриловича в гостевом доме.
– Возьми это, пожалуйста домой, – взмолился он. – Пусть у тебя полежит, пока я из тюрьмы не выйду.
Дедушка скептически поднял бровь, но не отказал. Сложил женское рукоделие к себе в мешок и за другие дела принялся. Стройку необходимо было законсервировать, всех сотрудников отправить в отпуск в соответствии с требованиями самоизоляции, введённой в стране. В ближайшее время на территории будущего историко-этнографического центра «Русское Подворье» находится будут только дежурные сторожа Матвей и дед Артемий. Количество духов приказом не оговаривалось, и Егор Гаврилович видел в этом своего рода лазейку, для продолжения строительных и отделочных работ. Проблемы Базиля в этот момент его почти не волновали. Да и что может с котом случится пока он сидит в клетке в полицейском участке?
Глава 12
Изнанка
Днём она спала или пыталась спать. Сначала в гнезде под полом, а потом, в огромном почти пустом сарае. Всю зиму здесь сушился строительный лес, а сейчас пустовал. Только выбракованные доски и брёвна были свалены по углам. Среди них было трудно спрятаться от чужих глаз, но она боялась уходить далеко. Ей казалось, что неподалёку от того места, где она впервые осознала себя будет легче вспомнить кто она и как здесь оказалась. По ночам она выползала из своего убежища и шла в один из соседних домов, в которых никто не жил. Люди и духи появлялись на мельнице только днём. Она подглядывала за ними издалека, не решаясь подойти или хотя бы показаться на глаза.
Сильнее других её притягивал дом у воды. Она спускалась в полуподвал, садилась на скамью у окна, смотрела на воду и горько плакала. Полукруглая рама окошка состояла из множества сложных по форме сегментов, заполненных цветными стёклами. Если внимательно присмотреться, то можно было увидеть в этом переплетении линий и пятен корни большого дерева и невероятных существ, обитающих в них. Она чувствовала свою связь с ними, но знала как её объяснить.
Пару раз ей казалось, что кто-то зовёт её, но откликнуться она не решалась. А сегодня её рванули из сна. Она даже понять не успела, как там оказалась. На поляне, залитой солнцем, стояли трое, и они глазели на неё. Кажется, они что-то спрашивали, но единственное, что она смогла сделать – это спрятаться в привычной норе среди сучковатых дубовых досок.
«Шу-ша. Шу-ша. Шу-ша», – неслось за ней вслед то ли прозвище, то ли имя. И теперь она знала как её зовут. Ощущение было новым и очень волнительным. Шуша пыталась и не могла снова уснуть, ей мерещилось, что незнакомцы повторяют и повторяют её имя, и вдруг она услышала новый зов так явно, что ошибки быть не могло.
– Добрый дух земли явись, Шуша, Шуша, появись! Добрый дух воды явись, Шуша, Шуша, появись! В дом войди ты через дверь, Шуша, ждём тебя теперь. Наш дом у реки, своим тоже нареки. В нём печь тепла изба бела, во дворе трава, на траве дрова, в поленнице ясень, дуб, ждём тебя немедля тут!
И неведомая сила опять рванула её и перебросила куда-то. Шуша зажмурила крепко глаза и даже ладонями прикрыла. Сердечко её бешено стучало и заглушало все звуки вокруг. Но запахи… От них выло не спрятаться, не скрыться, и они накинулись на неё, вынуждая выглянуть из-за свой защитной стены.
Она была снова с сарае. Но это был совсем другой сарай. Маленький, тёмный. С кучей расколотых на небольшие плашки поленьев. Шуша прижалась к ним и посмотрела вокруг вторым глазом. Между поленницей и дверью на земле был нарисован ромб с точкой внутри – начало новой жизни. Вокруг него располагались знаки воды, земли, земного и небесного огня. Рядом с каждым лежало подношение. Ещё ближе к двери стояли двое людей и два духа. Духи были старые, люди – молодые, совсем дети. Этих детей она уже видела сегодня. Старший из них что-то говорил и манил её рукой.
Шуша прислушалась. Словно издалека до неё донеслись его слова.
– Иди к Шуша, в дом к нам, пирогов и каши дам. Будешь дом хранить, дружно будем жить.
Она сделала маленький шажочек вперёд и остановилась. К уговорам старшего присоединился младший ребёнок. Голос его звучал очень ласково, и Шуша поддалась, сделала ещё пару шагов. Теперь она стояла прямо перед рисунком.
– Выбери, что тебе любо, другое не трожь, – это сказал один из духов и она поняла, что он тут главный.
Шуша затрепетала. Ну как тут выберешь. Потянулась к воде и отдёрнула лапку, ни к чему ей одни хляби небесные. В небеса глянула – перуницей обожглась, не воительница она – обережница. Не смогла она и к другим знакам дотронуться. Не родить земле без воды и солнышка, не
– Возьми всё, что нравится, – вдруг сказал младший мальчик и улыбнулся лукаво. – Ни в чём себе не отказывай.
Духи зафыркали. У старшего мальчишки отразилось в глазах смятение. А маленький обошёл рисунок на полу и сел на корточки рядом с Шушей.
– Мама говорит, что редко бывает так, чтобы у человека один талант был. Может у тебя тоже так? Возьми всё что хочется.
Шуша подняла на него прозрачные глаза. И нерешительно взяла с блюдца пирожок с яблоком.
– Я так возьму. Только он тут неправильно лежит, – сказала она. – Прежде чем земным огнём, запечь хлеб, его из земли вырастили, водой поливали, солнцем согревали.
Голос у неё был тихий и очень мягкий, шепчущий. Кит улыбнулся ей.
– Значит ты все четыре стихии взяла? Ты теперь дух четырёх стихий?
– Так не бывает, – проворчал Кормилец, собирая вместе с Овинником оставшиеся блюдца. – Земной огонь выбрала, значит Домовушкой будет. Ну здравствуй родственница, с днём рождения тебя.
– И с новосельем, – добавил Лёшка. – Она же теперь у нас будет жить, да?
– Да, – Кормилец оправил рубаху под поясом и выпятил грудь колесом. – Разрешите представиться – старший дух усадьбы семейства Ижевских, Домовой Дядюшка. Братец мой, Овинник – главный на хозяйском дворе. А эти отроки – внуки хозяйские Алексей и Никита Ижевские. Прошу любить и жаловать.
Шуша как-то неловко присела, приподняв длинными пальцами ободранный подол платья. Второй рукой она прижимала к груди пирожок.
– А ты ешь его, он вкусный. Наша бабушка пекла, – Лёшка заметал веником рисунок на полу. – Мы тебе потом ещё молока нальём.
– Сначала надо место найти, – проворчал Кормилец. – У каждого духа в усадьбе своё место должно быть.
– Если хочешь, здесь оставайся. Двор большой и дел всегда много, – подал голос Овинник.
– Так нельзя, – топнул ногой Домовой. – Надо сначала по всей усадьбе пройти и только потом место выбрать.
– Хорошо. Но имейте в виду, что сарайчик этот свободен.
– Спасибо, прошелестела Шуша.
– Сейчас на огород пойдём, потом в баню. Там ещё один наш братец живёт. Познакомитесь, а уж потом дом смотреть будем. Вам с нами таскаться не обязательно. – он посмотрел строго на мальчишек. – Я потом сам скажу куда блюдце с молоком ставить. А вы пока можете придумывать, как матери с дедом объяснять станете откуда новый дух в доме взялся, и какого рожна вы в Изнанку шастаете без их ведома.
Реальность
Якуб подъехал к полицейскому участку в Ольховке в сумерках. Больше он не собирался рассчитывать на подручных. Ни одно его поручение никто из них не выполнил так, чтобы осечки не было. Придётся самому опять вступить в игру. Если удастся убрать Хранителя, то шансы на успех операции по разорению ООО «Старая мельница» заметно возрастут. Гер Келли причесался. Надел резиновые перчатки и одноразовую медицинскую маску. Все эти карантинные меры очень даже кстати ему пришлись. Ещё дома Якуб вставил в глаза цветные линзы и подкрасил волосы оттеночным шампунем в рыжий цвет. Халат с эмблемой ветслужбы и такая же наклейка на машине запомнятся тем, кто случайно заметит его. Он проверил в кармане шприц со снотворным, взял пластиковую переноску и вышел на крошечную деревенскую площадь. В окне управления сельским поселением ещё горел свет. Секретарша Ирочка перебирала бумажки на столе. Возле магазина в проулке кучковались запоздалые покупатели, которым отказались отпускать товар без средств индивидуальной защиты.
Решительным шагом он пересёк площадь и открыл дверь полицейского участка. В задних комнатах уже горел свет. Прихожую перегораживал турникет, над которым на стене висела табличка «Предъявите документы в развёрнутом виде».
Якуб нажал на кнопку звонка на столе дежурного.
– Одну минутку, – донёсся откуда-то голос Андрея Потапкина. – Я сейчас подойду.
Он и правда не замедлил появиться. В руках участковый держал пакетик с кошачьим кормом.
– Что Вы хотите?
– Меня направили к вам из клиники, ещё раз осмотреть больное животное, – он распахнул куртку, одетую поверх халата так, чтобы стал виден логотип. – в условиях пандемии нужно сделать дополнительные тесты.
– О! Вы как раз кстати. Хозяева привезли ему кучу разной еды и магазинной, и домашней, а он нос воротит. Его надо уговорить как-то поесть.
– На вашем месте я бы держался от него подальше. Для бешенства в третьей стадии вполне характерен отказ от еды и питья. Животное апатичное, практически не встаёт. Может вы меня всё-таки впустите? – нетерпеливо переступил «ветеринар» с ноги на ногу, стоя перед закрытым турникетом.
– Конечно. – полицейский щёлкнул выключателем и прихожую тоже залил яркий свет. – Предъявите Ваши документы, пожалуйста. Я запишу Вас в журнал.
Молодой блюститель порядка сел за стол и раскрыл толстый журнал. Герр Келли поморщился и полез в карман. Он не ожидал, что столкнётся здесь с такой бдительностью.
– Я кажется забыл бумаги в машине. Может быть вы пропустите меня так, а я принесу их Вам после осмотра?
– Хорошо, – после некоторого раздумья ответил участковый и нажал кнопку турникета. – Прямо по коридору, пожалуйста.
Электронный замок щёлкнул, и Якуб вошёл вовнутрь. Коридор был крошечный, всего пять шагов и вот они в изоляторе. В дальнем углу ещё одна открытая дверь. За ней прямо на полу стоит огромная проволочная клетка, и в ней носом к стене лежит Хранитель. Герр Келли плотоядно улыбнулся.
– Вы не могли бы открыть клетку? Мне надо достать животное для осмотра.
– Ключ на стенке на гвоздике
Якуб поставил на пол переноску и принялся возиться с замком. Кот скосил на него глаза и зашипел. Как только крышка была поднята, мнимый ветеринар сунул руку чтоб ухватить кота за загривок. Васька издал протестующий вопль, извернулся и бросился в дальний угол. Якуб бормоча проклятия обежал клетку и предпринял ещё одну попытку схватить кота. Животное снова оказалось проворнее. Тогда колдун сменил тактику. Он подхватил с пола клетки одеяло и попробовал накинуть его на Хранителя. Базиль не остался в долгу и полоснул его по руке. Резиновая перчатка превратилась в лохмотья на пол клетки брызнула кровь.
– Вы что делаете? Вы напугали его! – возмутился Андрей Сергеевич. – С ним надо ласково.
Полицейский попытался остановить окровавленного ветеринара, который попытался пролезть в клетку через откинутый наверху люк. Якуб оттолкнул Потапкина и грязно выругался.
– Немедленно прекратите, или я арестую за хулиганство и нападение на сотрудника полиции и подследственного!
Келли повернулся к нему и неуловимым движением руки отправил в нокдаун. Пакетик с кормом полетел на пол. Потапкин грохнулся рядом. В дверях появился молодой мужчина с камерой и защёлкал затвором старомодного фотоаппарата. Вспышка ослепила и кота, и человека, одной ногой стоящего в клетке.
– Герр Якуб Келли, Вы окружены! Прекратите сопротивление, – раздался громкий голос из-за окна подсобки. Директриса местной школы светила в окно фонарём. Васька воспользовался моментом и, раздирая штаны и ногу датчанина когтями, вскарабкался на крышку клетки. Тут удача изменила ему. Келли прижал кота к решётке, а другой вытащил из кармана шприц. Камера щёлкала, фиксируя каждый миг этой битвы. Внезапно объектив перекрыла спина Потапкина. Участковый пришёл в себя. Щёлкнули браслеты и вскоре в присутствии двух свидетелей. Герр Келли водворён в изолятор по соседству с клеткой Базиля. Хранителю тоже пришлось вернуться за решётку.
– Посиди ещё чуток Вася, пусть тебя освободят законным путём, – сказала Елена Николаевна.
В участок были вызваны скорая и опергруппа из области. Почти всю ночь проводились следственные мероприятия и в конечном итоге гражданину Дании были предъявлены довольно серьёзные обвинения. Бдительным гражданам объявлена благодарность и всем оказана медицинская помощь.
Базиль, сидя в своей клетке, довольно щурился, слушая врача скорой. Дама на полном серьёзе заявила, что господина Келли ждёт серия весьма болезненных уколов от бешенства, раз уж животное под наблюдением. Это конечно ерунда, но было очень приятно слышать, как он кричал и бранился.
– Оказывается у нас есть что-то общее, – промурлыкал он, вслед удаляющемуся под конвоем волшебнику. – Мы оба не любим уколы.
Глава 13
Изнанка
Базиль был наконец-то дома. Его освободили досрочно.
Следствием был выявлен преступный сговор между предпринимателем В.Я. Симбирским и гражданином Дании Якубом Келли. Цель сговора была какой-то странной и весьма расплывчатой. В показаниях господина Симбирского фигурировали какие-то камни силы, колдуны и обряды. Келли отказался сотрудничать со следствием, упорно молчал, требовал свидания с консулом и адвокатом. Тем не менее в его номере в гостинице были изъяты подозрительные книги и артефакты. Всё говорило о том, что он занимается оккультизмом или состоит в секте. Среди прочего была найдена старая переписка с некой Ариной Оскаровной Стрижевской, которая год назад планировала взять в аренду тот самый лужок, на котором ООО «Старая мельница» строило теперь свой музей под открытым небом. В своих письмах Стрижевская довольно прозрачно намекала на то, что семью Ижевских «необходимо выжить» из Чёрной Поляны. И, по-видимому, Герр Келли решил-таки это сделать.
Что касается истории с котом, то тут вопросов не возникало. Симбирский признался, что напал на него сам, и в том, что толкнул Никиту тоже признался. Предлагал оплатить лечение мальчика и моральный ущерб. Ижевские на мировую не пошли. Так что господину Симбирскому грозит вполне реальный срок.
Базиль потянулся. Он спал на своей любимой кушетке. По-настоящему спал. Вчера заласканный и обкормленный вкусняшками он уснул прямо на кухне. Баба Маня выгнала всех и велела не мешать спать ребёнку. А потому «ребёнок», решил, что надо воспользоваться моментом. Забрался на чердак, скинул сапоги и уснул.
Разбудила его луна. Она кокетливо заглядывала в дверь сквозь ветки яблони. Базиль прищурился и попытался представить как они зацветут. Получалось красиво. Жаль только вся красота ему одному. Ребята, наверное, к тому времени в город вернутся, а больше и показать некому. С Майей водяные простились. После Водопола Дедушка велел провести тризну. Сказал, что нет больше его внучки. Не чувствует он её. Ушла берегиня, растаяла. Остался только пенный след на воде у берега. Водяные как у них принято добром Майю помянули. Одна Бабушка Аксинья упрямилась. Не хотела признавать, что нет больше Майи.
– Ты бы поговорил с ней Базиль. Совсем старая извелась. Скажи ей уже, что напрасно всё было. Не сыскал ты пропажу нашу, – попросил его Овинник, когда они встретились.
Кот поднялся. Сапоги начищенные стояли рядышком с кроватью. Должно быть дядюшка расстарался, с теплотой подумал Хранитель и открыл сундук, чтобы достать свежую рубашку. Поверх стопки белья лежало веретено с недопряденной куделью.
– Ну и где же та, которая из этой пряжи за одну ночь себе новый наряд свяжет?
В углу раздался шорох. Базиль быстро обернулся. Господин Шиш стоял, склонившись в поклоне и держал в лапках свою островерхую шапочку.
– Вечер добрый, господин Хранитель. Рады видеть Вас в добром здравии.
– А вот я совсем не рад Вас видеть. Что Вы забыли на моём чердаке? Насколько я помню, дядюшка приютил Вас у себя в повети.
– Мне кажется, я могу быть Вам полезен, вот я и рискнул побеспокоить Вас.
Базиль молчал и шишок приблизился.
– Я тут не один, а с госпожой Ничевушкой.
– Кто бы сомневался! Скоро вы всем семейством переселитесь в дом, и шагу будет нельзя ступить, не споткнувшись о мышь!
– Нет, нет, господин Хранитель, мы только хотели Вам кое-что сказать. Моя жёнушка очень робкая особа, а я не смогу объяснить всё правильно, потому мы и пришли вместе.
Из темноты узла показалась вторая мышь. Ничевушка присела в книксене и склонив голову на бок сообщила, что тоже рада видеть Хранителя в добром здравии. Так же она сообщила, что им, шишкам, стало известно, о передаче Хранителю Бабой-Ягой некой волшебной кудели. И что им, шишкам, известна особа, способная выполнить задание Яги в одну ночь. Базиль опешил от такой наглости. Эти проныры и сюда свой нос сунули.
– Не спешите отвечать. Совсем не обязательно отдавать ей веретено прямо сейчас. Просто присмотритесь внимательнее к Шуше. Прислушайтесь к своему сердцу, – Ничевушка прижала картинно лапки к груди, и Базиль фыркнул.
– Если у вас всё, покиньте моё личное пространство. Я вас выслушал, остальное не ваше дело.
Мыши, кланяясь исчезли, а он погладил кудель. Очень мягкая и светлая, под луной она отливала серебром. Про Шушу Кот был уже наслышан. По уверениям Кормильца, эта новенькая Домовушка обосновалась в подполе и теперь шуршит там по хозяйству: обтирает пыль с банок с вареньем и соленьем, собирает паутину и метёт пол. Кормилец был доволен помощницей. В восторге от Шуши были и мальчики. Он ещё в тюрьме получил их рисунок и догадался, что им удалось спасти плаксу. Понятное дело, что ребята привязались к шишиморе. Но как она могла помочь ему вернуть берегиню, совершенно не ясно. В любом случае он должен был познакомиться с ней.
Быстро переодевшись и причесавшись, Кот натянул сапоги и позвал Шушу. В глубине души он сомневался, что она придёт. До сих пор ведь она не откликалась. То ли робкая была очень, то ли слабая. Но она пришла. Появилась, как и шишки из тёмного угла. Базиль даже решил проверить потом нет ли там двери какой. Тихим голосом приветствовала, господина Хранителя и замерла.
В её внешности произошли перемены. Платье больше не топорщилось горбами на спине и груди, подол был аккуратно подрублен, и из-под него выглядывали босые стопы с непомерно длинными пальцами. Лохматые волосы Шуша собрала под платок, только густая чёлка прикрывала лоб да две завлекушки опускались вдоль щёк перед ушами.
– Доброй ночи. Не разбудил?
Она покачала головой, не поднимая на него глаз.
– Я просто хотел познакомиться поближе. Мы же теперь соседи. Почти родственники.
Шуша опять молча кивнула, соглашаясь с его словами.
– Может ты хочешь мне что-о рассказать о себе? – предпринял он ещё одну попытку завести диалог.
Шишимора наконец открыла рот, но так и не произнеся ни звука покачала отрицательно головой и пожала плечами. Базиль начал злиться.
«Дурочка какая-то», – подумал он. – «Двух слов связать не может».
Словно в ответ на его мысли она тихо проговорила:
– Я очень благодарна Вам за моё спасение, и я надеюсь в будущем мне предоставится случай доказать это делом, а не словами. Рассказать мне нечего, так как я не помню ничего о себе до того, как появилась в яме того дома. Там мне было очень плохо, а здесь хорошо. Все очень добрые и внимательные. С дядюшками очень интересно беседовать. Они очень много знают.
– Дядюшками? Ах да, вы же одного рода-племени. Я тоже их условно называю дядюшками, так что выходит ты мне сестрица, Шуша. Не против, если я буду тебя так называть?
– Нет, конечно.
– Ну вот и хорошо. Считай мы с тобой познакомились, официально. Можем к неофициальной части перейти. Ты на улицу выходишь?
– Иногда. Когда Овинник зовёт.
– Тогда пойдем погуляем?
Она испуганно затрясла головой.
– Не хочешь? Ну тогда здесь посидим. Я тебе про дом наш расскажу, про жильцов и про округу.
Хранитель положил возле открытой двери пару подушек. На одну сам сел, другую для Шуши оставил. Домовушка робко уселась рядом с ним и накрыла свои «куриные» лапы подолом.
– Я живу здесь всего два года, – начал свой рассказ Кот. – А дядюшки наши семье Ижевских больше двухсот лет прислуживают. Знают они, конечно, побольше меня, но рассказывают о людях очень редко и только тогда, когда их спросишь.
Домовушка была хорошей слушательницей: она внимательно и увлечённо впитывала каждое его слово. Тихонько смеялась там, где было смешно и сжималась в комочек, если было страшно. Базиль и не заметил, как луна ушла и к дому подкрался рассвет.
– Вот так оно всё и было. Не веришь, Никиту с Лёшкой спроси. Мы вместе ту карту рисовали.
– Я верю, – прошелестела Шуша. – А где сейчас эта карта?
– В шкафу лежит. Её в электронный вариант преобразовали. А тот, ручной экземпляр на память сохранили. Это теперь семейная реликвия.
– Здорово, когда есть семейные реликвии. Мне кажется, у меня раньше тоже была семья, в которой хранились семейные реликвии, – шишимора задумчиво посмотрела на чуть заметную ленту реки. – Только я совсем не помню ничего.
– Может ещё вспомнишь.
– Дядюшка Овинник считает, что не вспомню. Говорит, что я заново жить начала как дух другой стихии и потому память генетическую потеряла.
– А каким духом ты раньше была?
Шуша пожала плечами и засобиралась.
– Поздно уже, скоро хозяева встанут. Надо будет за дела браться.
– А ты завтра опять приходи, – вдруг сказал Базиль. – Я тебе спою что-нибудь или сыграю. Придёшь?
– Приду, – прошелестело из дальнего угла.
