Читать книгу: «Согретая турецким солнцем», страница 3

– Нет! – разрывался Кемаль. – Нехорошая!

– Хорошая, хорошая! Вот, смотри!

На сцене появился Эрай, аккуратно положил девушку на плечо и громко объявил:

– Animation! No problem! – унося её с собой.

Восторженные овации и несмолкаемый хохот лились рекой.

– Все иду на сцена! – перекрикивая музыкальную заставку, скомандовал Йозеф.

Мы вышли, взялись за руки, как артисты Большого театра, сделали несколько шагов вперёд и одновременно поклонились ликующей публике. «Звёзды, блин!» Марина в микрофон называла ребят по именам. Тот, чьё имя звучало, должен был выйти вперёд, исполнить какой-нибудь финт и вернуться на место. Мне было не до финтов, так что я просто сделала реверанс. После персональных поклонов мы ещё немного постояли на сцене и удалились за кулисы. В бэкстейдже снова воцарились шум и хаос…

– С дебютом, Сашка! Молодец! – прокричала Марина с противоположного конца гримёрки.

– Да, да! С дебютом! – подхватили девочки.

– Спасибо! – во весь рот заулыбалась я. «Мелочь, а приятно!»

Все переоделись в свою одежду и двинулись в бар у бассейна. Ребята сразу растворились среди столиков, раздавая гостям ручки и какие-то маленькие бумажки. Обо мне все дружно забыли, оставив стоять в свете разноцветных прожекторов возле диджей-кабины.

– Ты сегодня просто посмотришь, – вдруг пролепетал Маринин голосок.

– Хорошо.

– Можешь взять что-нибудь в баре и присесть вот тут, за столик.

На улице было уже совсем холодно, поэтому я попросила горячий шоколад и уселась на плетёный стул. Отдыхающие спокойно попивали свои коктейли, аниматоры бегали между столиками, раздавая материалы для предстоящей игры, а из колонок доносилась завывающая турецкая песня. Я сделала пару глотков и продолжила наблюдение. Барная стойка красиво подсвечивалась, а столики оставались в лёгкой полутьме. Справа сияла голубая вода большого бассейна. Синеватый свет попадал и на пальмы, высаженные вокруг, отчего они тоже казались голубыми. Сад сделался мрачным и устрашающим, от дневного очарования не осталось и следа. Над моей головой мерцали сотни, нет тысячи звёзд… И месяц. Он не был похож на привычную букву «С», а развалился на чёрном небе, напоминая улыбку. Всё в тот вечер располагало к наслаждению, что даже месяц прилёг отдохнуть.

Марина снова взяла микрофон. Она одинаково быстро болтала на русском, английском, немецком и турецком языках. «Удивительная женщина!» Из её слов я поняла, что у всех на столах лежали листочки с названиями песен. Гостям предстояло угадать, под какие из них на танцпол выйдет большее количество людей, и расставить места: «1», «2» и «3». После того как все композиции прозвучат, а танцующие украсят их своими движениями, ведущая озвучит результаты, и угадавший получит заслуженный приз.

Заиграла первая песня, и мои коллеги стали приглашать сидящих за столиками людей на танцпол. Ретро-репертуар и гости соответствующего возраста прекрасно гармонировали друг с другом. Площадка медленно, но верно, заполнялась, и моё настроение улучшалось с каждой новой парой танцующих ног. Я абсолютно не чувствовала себя работником. Я была гостем! Единственное, что меня отличало – это содержимое чашки.

– Хорошо тебе! Танцевать не заставляют, – проскулила Ксюша, вырвав меня из приятных раздумий.

– Не заставляют. Но я сама пойду!

Я поднялась, поправила одежду и двинулась в эпицентр веселья. Удивлению маленькой киргизки не было предела: её маленькие глаза недоумённо моргали, но губы не выпустили ни единого звука. А меня переполняло счастье, и громкая музыка, подобно кислороду, подпитывала разгоревшееся пламя. Ноги то кружили меня, то шагали из стороны в сторону. Я танцевала в окружении голубых пальм под светом тысяч звёзд и упавшего месяца. Казалось, это был не танец тела… В пляс пустилась душа. «Ещё бы бокал искристого в руку для завершения образа».

Спустя пару песен, меня почему-то окружили дети. Наверное, малышей привлекли яркие цветы на моём пиджаке. Две хорошенькие девочки лет пяти и их ровесник-кавалер повторяли мои движения, а родители умилялись и снимали всё это на видео. Не растерявшись, я стала показывать им то, что они без труда могли исполнить, и у нас получился настоящий концертный номер-экспромт. В это время я поймала на себе довольный взгляд Марины и приметила завистливые искорки в глазах Виолетты. «Видимо, всё правильно делаю».

Когда тебе хорошо, время летит незаметно. Я протанцевала эти чудесные полчаса, согрелась и зарядилась позитивом. Марина попросила гостей пройти на места и объявила песни, которые произвели фурор на танцполе. Сначала я думала, что угадать нереально, но позже своими глазами увидела, что победитель, вернее, победители, нашлись. Пожилые муж и жена правильно расставили свои «айнс», «цвай», «драй» и получили в подарок бутылку шампанского. Мы дружно похлопали, Марина попрощалась до завтра, и над диджей-кабиной погасли разноцветные огни.

– Теперь мы идём убирать бэкстейдж, – сообщила Ксюша, и всей командой мы вернулись в гримёрку.

«Такого ужаса не было даже в моей комнате, когда сестра научилась ходить и крушила всё на своём пути! Работы здесь не на один час… Благо нас много». Каждый принялся разгребать завал в районе собственного стула и вешать костюмы на длинную металлическую перекладину. Когда пол освободился от всевозможных тряпок, Виолетта унесла вешалки за белую дверь.

– Саша, пойдём суда! Я тебе покажу, что с афишами делаем! – прокричала Мари с гримёрного места Марины.

Девушка достала из нижнего ящика стола несколько папок, надписи на которых были мне вполне понятны: «Show²¹», «Aftershow», «Tournament²²».

– Смотри! Афиши мы меняем друг после друга. Каждую неделю новый человек. Вот тута лежат все листы, а там, на доске, смотришь расписание. Видишь, чего завтра будет, находишь это тут и меняешь старые афиши на новые.

Её голос был низким, бархатным. Говорила Мари с сильным акцентом и иногда путала слова. Но объяснить всё старалась доступно, без пафоса.

– Где меняю?

– Погоди! Я всё покажу. Мы сейчас вместе будем идти, потому что эта неделя моя, а потом – ты.

Когда бэкстейдж вернулся в прежний вид, мы собрали грязные чашки, Эрай взял большой мешок с мусором, и все снова направились в сторону диджей-кабины.

– Вот первое место, – Мари указала на «Animation board²³», – здесь надо вешать все три афиши. Смотри: шоу, турнир и афтер-шоу.

Потом мы дошли до лобби, где утром я разговаривала с Мариной. «Второе место» находилось там.

– Тут тоже вешаешь всё.

Мари снова вытащила устаревшие красочные объявления, а в специальные окошки вставила новые цветные листы.

– Теперь идём в ресторан, – продолжала экскурс девушка с акцентом.

– Блин! Что-то сложно это всё…

– Не-е! Втянешься! Тут только шоу. И всё! Запомнила? Возле кабины, в лобби и тут.

– Угу, – неоднозначно кивнула я.

– Всё, идём обратно! Есть хочу!

– Эм… Есть?

– Ага! Мы теперь все вместе в ресторан пойдём, – с коварной улыбкой пропела Мари, потирая ладони.

Мой живот отозвался радостным бульком, несмотря на позднее время. Мы с Мари подошли к развалившимся на стульях коллегам. Через минуту в дверях офиса показалась чёрная голова Йозефа, а ещё через пару секунд он стоял рядом.

– Все тут? Tamam o zaman, gidelim²⁴, – скомандовал начальник.

Народ повскакивал со своих мест, и мы гуськом отправились в ресторан, точно так же, как в обед.

– А что он нам сказал? – спросила я Ксюшу по дороге.

– «Тамам» – это по-турецки «ладно», а остальное я сама не знаю.

В ресторане для полуночников выставили кое-какие салаты, фрукты, сыр, спагетти, суп и тосты из разряда «сделай сам».

– Кто хочет тост? – громко спросил Йозеф.

Все подняли руки. Кроме меня. Я постеснялась, хотя есть хотелось дико. Пропущенный ужин напомнил о себе!

– А ты не хочешь, что ли? – уставилась на меня Виолетта.

– Не знаю, – я неуверенно пожала плечами.

– Да брось! Это очень вкусно! – причмокнула она. – Йозеф! Ещё один!

«Видимо, этот молодой длинноногий обладатель чёрной косички не такой уж и грозный начальник, раз готовит всем тосты», – думала я, накладывая в тарелку овощной салат. На этот раз вся команда расположилась за одним большим столом. Кто-то наворачивал суп, кто-то салатик, а кто-то просто ждал, поглядывая на Йозефа возле гриля сквозь стеклянную перегородку.

– Ты из России, Саша, да? – поинтересовалась Мари.

– Да. Челябинская область.

– А у меня в Костанае бабушка живёт, – вмешалась Дарина. – Это Казахстан, но рядом с Челябинской областью.

– Я знаю. Была там. А сама ты откуда?

– Родилась в Казахстане, но сейчас живу в Москве, – пролепетала Дарина.

– Мари, а ты? – мне очень хотелось узнать, откуда родом этот смешной акцент.

– О-о-о! Я из Тбилиси, – гордо заявила Мари. – Гр-р-р-р-рузия!

– Вино и хачапури? – подмигнула я.

– Да! Лучше нас это никто не может готовить! – грузинка ещё выше задрала нос. – Вот ты поздно приехала. Я принесла суда настоящее домашнее вино, но мы его уже выпили, нахрен.

Я состроила такую жалобную мордочку, что все засмеялись.

– А мы с Тансулу из Бишкека! – радостно воскликнула Ксюша, сидевшая, конечно же, рядом со мной. – Это столица Киргизии.

– Видимо, я одна тут из провинции? Все вокруг столичные жители, – я говорила с улыбкой, ни капельки не переживая по этому поводу.

– Нет, не все! – оскорбилась Виолетта. – Я из Перми.

«Мы с этой зазнайкой ещё и землячки?» – сокрушалось моё самолюбие. «Ну, почему именно она?»

– Ну, наконец-то, Йозеф! Я тут уже шесть раз с голоду умерла! – закричала громогласная Мари.

– Вас вон сколько! И все хочу тост от шеф-повар Йозеф! – из категории «начальник» он вдруг перебрался в категорию «свой парень».

Необыкновенный аромат разнёсся от нашего стола по всему ресторану. Мы разобрали бутерброды и принялись жевать их так, будто еды отродясь не видели. «Всё гениальное просто!» Всего лишь два квадратных куска хлеба с колбасой, сыром и помидором, поджаренные в гриле, творили чудеса.

– Саша, как твой дела? – спросил Йозеф с мужской стороны стола.

– Сейчас вообще отлично! – покрутив сэндвичем, улыбнулась я.

Дарина и Тансулу доели раньше других, но со своих мест не вставали. В отеле действовало негласное правило: ждать, пока все покушают. «Это они так делали, пока я не приехала! С моей скоростью поедания пищи, вряд ли старое правило долго просуществует!»

Когда и я закончила трапезу, вся дружная команда аниматоров отправилась домой. Мальчики и девочки попрятались по комнатам и приступили к одним и тем же делам: лёгкий душ, чистка зубов, увлажняющий крем, сообщения родным и близким, постель.

Лёжа на животе, я согнула одну ногу и положила руки под голову. Сколько себя помню, засыпала только так, без подушки. Когда тело начало расслабляться, голова заработала с удвоенной силой, вспоминая, каким насыщенным оказался день. «Неужели я в самом деле здесь, и это не сон? Неужели всё, что я увидела и узнала сегодня, станет моей реальностью на долгие полгода? Да уж… Нравится ли мне здесь? Определённо. Осталось только друга завести. Ну, война план покажет! Спокойной ночи, Сашенька…»

Среда, 29 апреля 2015 года

«Не пытайтесь судить о книгах по обложке». (Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»)

После противного тиликанья Виолеттиного будильника обе обитательницы верхов спустились на землю. «Ну почему уже утро? Когда успела закончиться ночь?» – досадная истина никак не укладывалась в голове. Проснуться оказалось во сто раз труднее, чем двадцать четыре часа назад, но неимоверным усилием воли я всё-таки подняла себя с кровати.

– Доброе утро! – бодро произнесла блондинка.

– Угу… – зевая, пробубнила я.

«Нет, ну она точно ведьма! Как можно быть такой позитивной и жизнерадостной с утра?» – думала я, пытаясь до конца открыть левый глаз, который ещё досматривал сон.

– Доброе утро! – улыбнулась Ксюша, выходя из туалета.

«Ещё одна!»

– Совсем не доброе… Глаза не открываются!

– А-а-а! Ну, это нормально. Привыкнешь!

По знакомой брусчатке мы прошагали мимо клумбы, вошли в отель и в один миг оказались в ресторане. Немного освоившись, я прошла полный круг по ресторану, бегло изучив утреннее меню: яйца во всех мыслимых и немыслимых проявлениях, каши, хлопья с молоком, тосты, выпечка, сыры, фрукты и овощи… Моё нежное девичье сердце с первого взгляда, точнее, с первого вдоха, покорил волшебный аромат американских блинчиков. Повар в фирменной футболке с логотипом «Meryan» делал их на глазах у полусонных зевак, и свежайшие кружочки в секунды разлетались по тарелкам. Обнаружив рядом с ними шоколадную пасту и кокосовую стружку, я уже не сомневалась в своём выборе. Прихватив ещё пару ломтиков грейпфрута, мы с завтраком богов отправились за стол.

– А-а-а! Ты тоже блинчики любишь? – усмехнулась пионерка. На её тарелке красовались те же маленькие солнышки, с той же шоколадной пастой. – А зачем кокос?

– Люблю кокос.

– Приятного аппетита, девочки! – доброжелательно проговорила Ксюша.

– Приятного! – в один голос ответили мы с Виолеттой.

– А почему мы снова завтракаем одни? – спросила я без уточнения адресата.

– Они спят, – невозмутимо выдала блондинка «номер два».

– В смысле?

– Ну, не ходят они на завтрак. Спят чуть дольше, а потом сразу в офис.

– Обед-то только после двенадцати… Так с голоду умереть можно!

– Кому как, – выдохнула пионерка.

После завтрака мы снова попали в царство Морфея, где обладатели бело-голубых футболок досыпали, прислонившись к стенам офиса. Все заняли прежние места, и я снова села между Дариной и Тансулу.

«Если они не ходят ни на завтрак, ни на ужин, то едят, получается, только в обед и ночной дожёр? А это, на минуточку в двенадцать дня и в двенадцать ночи! То есть, кушать раз в двенадцать часов? Кошмар. А-а-а! Ну, ещё же есть пятичасовые сэндвичи! Так лучше, но всё равно плохо…»

– Саша! – вдруг крикнул Йозеф.

Все пялились, будто меня звали уже в десятый раз. И босс почему-то не выглядел так же дружелюбно, как вчера ночью в ресторане.

– Sorry²⁵.

Начальник скривил лицо, но ругаться не стал.

– Мне нужна твоя фотография для бейджика. Хорошего качества. По пояс.

– Хорошо. Куда скинуть?

– У тебя почта есть?

Я кивнула, а он посмотрел на выключенную плазму, почесал подбородок и сказал:

– Ладно, спросишь Марину, что делать.

Я снова кивнула, еле сдерживая смех. «Ох, уж эти мужчины!» Потом Йозеф спросил, есть ли у нас вопросы и после молчаливой паузы скомандовал:

– Tamam o zaman. Hadi²⁶!

Три ничего не значащих для меня слова дали всем сигнал к пробуждению и отрыванию своих пятых точек от чёрных лавок. Я просто двигалась в толпе, не особо понимая, куда мы идём.

– А что такое «тамамозаман» и «хайди»? – спросила я местную всезнайку.

– Не «хайди», а «хади»! Это значит: «Ладно, тогда давайте!» Ну, в смысле, если у нас нет вопросов, то идём работать.

Из офиса мы поднялись обратно к бару у бассейна, откуда двинулись к морю по той самой дорожке под пальмовой аркой. Все мои коллеги громко и не очень желали доброго утра гостям на всех употребляемых в отеле языках. Я тоже пару раз себе под нос пробубнила что-то невнятное и моментально отвлеклась.

Море было поразительно красивым! Оно походило на девушку в бирюзовом вечернем платье, со струящимися белокурыми локонами до середины спины и лёгким голубоватым макияжем глаз. Солнце отражалось в воде тысячей маленьких огоньков, словно блёстки сияли на ресницах очаровательной принцессы. Где-то далеко-далеко подол её платья менял оттенок и переливался в безоблачное голубое небо. Просто море. Непросто пейзаж…

Пройдя вдоль пляжа, мы миновали небольшой бар и оказались в амфитеатре. Марина уже привезла коляску со спящим Асланчиком Йозефу и, видимо, ждала меня. Миниклубщицы и мальчики направились прямиком в пул-бар, а Виолетта с Ксюшей – в бэкстейдж. Я подошла к Марине и Йозефу.

– Доброе утро!

– Привет! Как дела? – отозвалась длинноволосая блондинка.

– Нормально. Только спать хочу!

– Ну, это наша общая проблема! – засмеялась Марина. – Виолетта сейчас утреннюю гимнастику проводить будет, ты посмотри. Я хочу, чтобы завтра ты провела, а то она, бедненькая, устала уже! С марта здесь.

– Хорошо. А потом мне что делать?

– Потом ко мне придёшь.

– Туда, в лобби?

– Ага! Я там всегда до обеда сижу.

Марина завела разговор с мужем, а я присела к Тансулу и Дарине.

– Хочешь печенюшку? – предложила Тансулу.

– Хочу, – я изобразила детский голосок. – Спасибо! Это и есть ваш завтрак?

– Угу, – кивнула жующая Дарина.

После нашего утреннего променада все сони взяли в баре чай или кофе и спокойненько его попивали в тени арок амфитеатра. У нас как раз оставалось десять-пятнадцать минут до начала работы, которые вполне подходили для завтрака на свежем воздухе. «Нет, божественные блинчики с шоколадом и кокосом стоят того, чтобы ходить на нормальный завтрак!» – подумала я и перестала завидовать их чуть более продолжительному сну.

На сцене уже собралось общество любителей физкультуры. Ксюша вытащила ящик с ковриками для йоги, а Виолетта выкатила большую чёрную колонку на деревянной подставке с колёсиками. Я тоже взяла коврик и кое-как расположилась на солнечной стороне, втиснувшись между пожилым мужчиной и относительно молодой женщиной. «Утренняя гимнастика явно пользуется большей популярностью, чем остальные активити!» Под музыку для медитации пионерка начала разминку, и я словно перенеслась в прошлое.

В двенадцать лет я искусно сломала правую ногу аж в нескольких местах. Последующие два с половиной месяца здоровенный гипсовый сапог стягивал её от кончиков пальцев до самой ягодицы, лишая всякой возможности шевелиться. Когда оковы сняли, нога быть моей не очень-то хотела, поэтому врачи назначили месяц прогревания и лечебной физкультуры. Так, первым испытанием стала дорога от дома до поликлиники, вторым – небольшой больничный спортзал. Ничего сложного для меня, спортсменки, там не было. Ничего, кроме того, что заставляли через дикую боль сгибать и разгибать онемевшую конечность. Воспоминания отвратительные, и именно они так некстати освежились в памяти. Те же медленные приседания, тот же «велосипед», лёжа на спине…

Спустя тридцать минут, мы похлопали в ладоши и засобирались по своим делам. Гости небрежно покидали гимнастические коврики в ящик, после чего лицо Виолетты сделалось помидорно-красным. Ругаясь себе под нос, она вывалила всё на пол и начала аккуратно сматывать каждый коврик в рулон. Мы с Ксюшей поспешили на помощь.

– Они всегда так делают! Сложно им смотать, что ли? Сложно положить обратно так же, как взяли? – цедила пионерка сквозь зубы.

– Да, ладно тебе! – улыбнулась я.

– Ага! Посмотрю я на тебя через недельку!

Я задумалась. «Может, так же злиться буду? А, может, и нет».

– Ты что сейчас делать будешь? – спросила блондинка «номер два».

– К Марине пойду. Она меня ждёт.

– Зачем? – вклинилась Ксюша.

– Откуда я знаю? Она передо мной не отчитывается, – я резко повысила тон. «Ненавижу глупые вопросы!»

Виолетта почему-то заулыбалась. Она, видимо, к маленькой киргизке тёплых чувств не питала. И, вообще, ни к кому она их не питала… Когда я вышла из прохладной гримёрки, на улице снова обосновалась жара. Люди лениво растекались по шезлонгам, подставляя солнышку филейные части. «Хорошо им!»

– Merhaba, Саша! – раздалось из бара.

– Привет! – по-русски ответила я, узнав вчерашнего знакомого.

– Nasılsın²⁷? – дружелюбно проговорил парень.

Сначала я посмотрела на его бейдж, напомнив себе имя. «Ага, Селим!» А потом состроила непонимающее лицо.

– «Насылсын» – это по-турецки «как дела», – пояснил Селим уже на английском.

– Хорошо. А у тебя?

Улыбка моего собеседника стала ещё шире, и я на секунду в ней растворилась. Это была невероятно добрая и немножко детская улыбка, которой невозможно было не заразиться. Селим не входил в число тех парней, которых называли симпатичными. Среднего роста и средней упитанности, с восточными чёрными волосами, карими глазами и смуглой кожей. Но кое-что притягательное в нём всё-таки проглядывалось… Его тепло и искренность проникали в глубину души, отчего внутри становилось по-домашнему уютно. Не знаю, сколько мы так простояли, улыбаясь друг другу через барную стойку, но вдруг он отвлёкся на гостей, желающих выпить, и попросил меня подождать. «Ладно, мне спешить некуда!»

– Хочешь чего-нибудь? – поинтересовался вернувшийся собеседник.

– А что тут есть?

– «Кола», «фанта», «спрайт». Соки, «айс ти», айран…

– Айран? – повторила я, удивлённо выпучив глаза.

– Ты не знаешь? Это вкусно!

Когда-то я пробовала айран дома, и особого впечатления на меня он не произвёл. «Ну, может, тут по-другому будет», – раздалось в голове.

– Давай айран!

Селим достал из холодильника упаковку, похожую на йогурт. Встряхнув заморский напиток, он продырявил тонкую металлическую крышку длинной трубочкой прямо по центру и протянул мне. Я сделала пару глотков. «Холодное, солёное, приятное…»

– Вкусно!

– Я же говорил! – торжествовал мой первый турецкий друг.

– Спасибо! – кивнула я и пошла к Марине.

– Приходи ещё! – послышалось сзади.

Войдя в отель, я шла по знакомым ориентирам. Оказалось, путь к Марине окружали бутики, которых раньше я не замечала. Одежда, обувь и всевозможные пляжные принадлежности красовались на витринах по обе стороны коридора. «Ух ты! Вот эта тёмно-салатовая сумка с ремешком через плечо мне очень нравится! Может, куплю потом, если не сильно дорогая».

– Ну, наконец-то! Садись, – обрадовалась Марина. – Так. Сначала мне нужна твоя фотография для бейджика. В контакте есть?

– Да. Там много!

– Выбери сама, какая нравится. Только лицо покрупнее, – начальница протянула мне телефон.

– У меня есть классный портрет с фотосессии, но там цвет волос другой. Не страшно? – я вернула Марине гаджет с нужной фотографией на экране.

– Это ты? Это твои настоящие волосы?

С экрана на блондинку смотрела привлекательная девушка с профессиональным макияжем и длинными тёмно-русыми локонами, а со стула напротив – обычная девочка с крашенными огненно-рыжими волосами, остриженными чуть ниже плеч и собранными в хвост. Марина ещё раз посмотрела на меня, потом на фото и, обнаружив некоторые сходства, убрала телефон в выдвижной ящик стола.

– Хорошо. Теперь скажи мне, какие активити ты можешь вести?

– А какие надо?

– Надо все. Но я ещё хочу добавить что-нибудь! Ты «зумбу» знаешь?

– Раньше не приходилось, но, думаю, смогу. Тут же всего на полчаса?

– Да, да! А «латину»?

– Не люблю её, вообще-то… – сморщившись, процедила я. – Но если надо, то могу.

– Класс! А ещё что можешь?

– Я в танцевальной школе вела «go-go²⁸» и аэробику. Потом в фитнес-клубе ещё работала. Там вела силовую, растяжку и «lady’s style²⁹».

– Супер! Тогда ещё и танцы после обеда воткнём, и силовую! Я расписание подправлю и вам покажу.

– Хорошо. А ты, Марин, тоже танцевала?

– Нет, – хихикнула блондинка. – Я синхронистка.

Девушки, танцующие в воде, представлялись мне сказочными персонажами, и Марина быстро это поняла.

– В своё время за юниорскую сборную России выступала. Всё детство в бассейне прошло, – продолжала начальница.

Вспоминать счастливые моменты жизни всегда приятно, и Марина засветилась лучами прошлых побед.

– Столько всего там было… А потом тренер предложила сюда поехать на лето.

– В анимацию?

– Не-е! Ты в отеле синхронное плавание не видела?

Я покачала головой. «Вообще, никогда живых синхронисток не видела».

– Ну, они вместо шоу выступают. К нам тоже приедут, посмотришь.

– И ты с тех пор тут?

– Мне шестнадцать было, когда мы в первый раз приехали работать. Позже я в анимацию попала и жить осталась. Уже пятнадцать лет в Турции.

– По дому не скучаешь?

– Нет! – отрезала Марина и резко погрустнела. – Да и нет у меня там дома.

Разговор пришлось повернуть на сто восемьдесят градусов. Начав расспрашивать про шоу, я тонко намекнула Марине, что привезла с собой кое-какие костюмы. Новость её очень обрадовала, и мы приступили к обсуждению возможных постановок. Со стороны мы походили на старых знакомых, вспоминающих спортивную молодость, интересные танцевальные идеи и костюмы. Тогда я поняла, что с Мариной скучать мне точно не придётся.

– А ты в Екате где жила? – вдруг спросила она.

– На ЖБИ. Но не так уж долго я там жила…

– А я на Химмаше. Знаешь такое?

– Знаю.

На самом деле мои познания о районе Химмаш сводились к тому, что это самая небезопасная и криминальная часть Екатеринбурга. Местность, где жилые массивы разбросаны по производственной зоне, как небольшие островки жизни в мёртвой пустыне. Находиться там неприятно. Я знала, но виду не подала.

У Марины в столе запел телефон.

– Ой! Йозеф звонит! – испугалась блондинка. – Алё! Да? Ладно, иду!

Посмотрев на часы, я всё поняла: начинался пул-гейм. Мы молча шли к диджей-кабине, погруженные в собственные мысли. О чём думала красивая блондинка на высоких каблуках, я не знала, но я думала о ней. Из нашего долгого разговора я уяснила, что Марина была несчастной женщиной, прикрывающейся невозмутимо прекрасной маской. Скрывалось в её судьбе что-то, о чём не хотелось вспоминать, думать, говорить. «Есть, да не про нашу честь!» – сказала бы моя бабушка.

Весь бело-голубой народ уже приготовился к последнему рывку перед обеденной паузой. Мы надели дурацкие жёлтые шляпы и ждали на низком старте.

– А что за игра? – я обратилась к Виолетте.

– Баскетбол. Надо вон оттуда бросить мяч и попасть в проём между стульев. Чем дальше, тем лучше! – проконсультировала всезнайка.

Стулья стояли друг за другом так, что сиденье одного плотно прижималось к спинке другого. Спинка и подлокотники первого соединялись со спинкой второго, образуя полости, в которые и должен был залететь мяч. Услышав музыку, люди сами повалили к нам попробовать себя в прицельном бросании. «Фуф! Слава Богу, не надо никого никуда тащить», – тихонько радовалась я.

Кемаль разместился «на старте», обозначив огневой рубеж, а Эрай встал в конце цепочки из стульев, чтобы ловить мяч и возвращать его к началу. Мы с девочками рассредоточились по краям, готовые помочь. Ритмичные песни, наши крики, аплодисменты и улыбки заинтересованных гостей создавали весёлую атмосферу отдыха и непринуждённости. Кое-кто попадал и производил фурор, чей-то мяч отскакивал от цели и улетал, чей-то – просто улетал. Пул-гейм очень затянулся, и часы показывали половину первого, когда мы только начинали клубный танец.

«Сегодня я умная и не нахапаю столько всего!» – убеждала себя в ресторане. Шла с тарелкой вдоль прелестей, так предательски пахнувших, и не могла решить, чего хотела больше. «Раз салатик, два салатик, мяско, гарнирчики… Снова с горкой! Блин! Но я же всего буквально по ложечке положила!» – оправдывалась перед негодующим подсознанием. «Ну, теперь ешь, раз взяла!» – шипело оно в ответ.

– Народ! Сегодня репетиции нет. Отдыхайте! – объявила Марина.

– Ура! – обрадовались мы хором.

– В полшестого «Пиратов» пару раз пройдём и «Матрицу» выучим. Всё, приятного аппетита! Я пошла.

– Марин, а на пляж можно? – поинтересовалась я.

В этот момент все почему-то уставились на меня, будто я сморозила непристойность.

– Можно. Но там же холодно? Бр-р-р!

– Мне не холодно.

– Иди. Но ложись с краю, а то будут потом говорить, что анимация тут только загорает.

Начальница покатила коляску со спящим сыном домой, и все вернулись к тарелкам.

– Ты реально на пляж пойдёшь? – удивилась Виолетта.

– Угу! – быстро жуя салат из морковки по-корейски с чем-то ещё, ответила я.

– С ума сошла? Вода ж ледяная!

– Ты трогала?

– Нет.

– Ты сама сейчас ответила на свой вопрос. Я, в отличие от некоторых, сюда отдыхать приехала!

Выражение лица по уши правильной пионерки в тот момент просто не поддавалось описанию. Это была жгучая смесь из ярости, негодования и злобы, приправленная ненавистью и завистью. «Один ноль в мою пользу!»

– Как это отдыхать? – выдавила блондинка.

– Очень просто, – невозмутимо продолжала я. – Я приехала на море, а работа – так… Побочный эффект.

Две маленькие киргизки внимательно наблюдали за нашей перепалкой. Не произнося ни слова, Ксюша и Тансулу тщательно записывали всё на подкорку, отмечая каждую деталь. Четыре удивлённых глаза перемещались с меня на Виолетту, с Виолетты на меня.

– Посмотрю я, как ты здесь отдыхать будешь!

– Посмотри.

Пляж меня ждал и дождался! Забежав домой, я переоделась, взяла полотенце, кепку и книжку. Минут через десять солнце уже ласкало моё бледное тело, уютно расположившееся на крайнем лежаке. Голубое небо, приятное шелестение волн о каменистый берег, по-летнему жаркие лучики и интересная книга… И всё это после вкусного обеда. «Ммм… Мечта!»

«Холодно там! Вода ледяная, видите ли. Да что вы, глупые, знаете о ледяной воде?» – злилась я. «Вот в крещенской проруби вода ледяная, да. Когда на улице минус двадцать с лишним, а папа заботливо приглашает тебя окунуться – вот это холодно! Когда люди вокруг в огромных куртках стоят, шарфами перемотанные, а ты в купальнике лезешь под лёд – вот где „бр-р-р!“. А тут рай! Здесь солнце и море, которое отродясь льда не видело. Раскудахтались клуши!» Решив не думать о неприятном, я натянула кепку на лицо, чтобы не щуриться, и открыла книжку там, куда бережно вложила именную закладку, сплетённую сестрёнкой. На коралловом фоне красовалась жёлтая надпись «САША», обрамлённая небольшими кисточками по краям, тоже жёлтыми. «Ничто так не греет душу в отъезде, как милые вещицы, сделанные специально для тебя любимыми людьми!» Ещё немного покрутив в руке подарок, я отложила его в сторону и переключилась на книгу.

Проглотив ещё пару страниц, я поняла, что пора двигаться к морю. Начали подгорать не только коленки, но и мозг. Прохладная небесно-голубая вода нежно дотронулась сначала до моих ног, затем до живота и плеч. Волны то резко поднимали меня вверх, то бережно опускали… А я плыла всё дальше, периодически выплёвывая солёную жидкость, попадавшую в рот. «Вот бы мы все тут сейчас были! Я, мама, папа и сестра. Мы с папой обязательно устроили бы соревнования „кто вперёд до буйка“, а мама с Лизой болтались бы на волнах в больших надувных кругах. Только из маминого круга над водой возвышалась бы голова, а из Лизиного – ноги. Маленькая головка в маске пугала бы рыб внизу. Эх… А папа ведь Средиземного моря и не видел никогда. Мы-то, девочками, в прошлом году здесь отдыхали, а он работать оставался. Ну, ничего. Вот заработаю свой миллион, и поедем вместе!»

Когда я вернулась на пригретое место, глаза сами закрылись, и мир начал медленно растворяться в шелесте волн… «Не-е-е-ет! Уже идти пора. Миллион зарабатывать надо!» – скандировало подсознание. Перебарывая сон, я села и ещё раз взглянула на море, уходившее в горизонт…

– Ну и как? – сходу набросилась Виолетта, как только я вошла в бэкстейдж.

– Прекрасно! – неторопливо вытираясь, ответила я.