Читать книгу: «Священник из Ада», страница 10

«Они ехали по дну канавы, чтобы их нельзя было засечь радарами. Но откуда они знали, что эта река идет к форту и что мы вообще будем здесь?» – подумал священник, глядя на машину. Лицо его стало мрачнее, чем небо над головой. На ум приходило только одно объяснение – телепатия ведьмы.

Каин поморщился, ощущая, как холодок пробежал по ушибленной спине.

«Если ее способности настолько велики, то не исключено, что она может читать наши мысли. И не только наши. Всего города. Получается, что бы мы не запланировали, она всегда знает, как мы поступим. А следовательно, мы заведомо проиграли».

Ему не хотелось верить в такую дикую теорию, однако ужас ее существования все же засел в его взбудораженном рассудке.

– Заведомо проиграли…

Они перетащили все оружие, которое было в повозке в грузовик, прихватив с собой и то, что принесли мутанты. Обороне Муравейника оно могло пригодиться.

Священник взглянул на Авеля, садящегося в машину, и нахмурился. Он ведь чувствовал, ощущал каждой клеточкой тела, что так и будет. Пусть юноша и не держал зла, и, как казалось, не потерял к нему доверия, однако он сильно разочаровался в церкви. А это значило…

Каин дернул головой, пытаясь отогнать эти мысли.

Из грузового отсека ему махала Аша. Из-под машины под тарахтение двигателя поднимался черный дым.

Палач подал здоровую руку девушке и вскарабкался внутрь. Грузовик, подрагивая, поехал по устью реки.

Священник сидел на полу, раскинув ноги. Рваная рубашка и пиджак валялись рядом, накрытые черным плащом. Аша сидела подле и обматывала марлей саднящие раны юноши.

Острые камни, об которые ударялся палач, покрыли его тело глубокими порезами, правда они очень быстро затягивались. Каин боялся, что девушка это заметит, но Аша не видела. Она смотрела на руку священника и аккуратно пеленала ее бинтами, словно укутывала ребенка. Младенческую руку палач прятал за спиной, иногда перемещая ее в карман.

На полу стояла небольшая электрическая лампа, в свете которой глаза девушки казались ярко желтыми, точно золото. Каин молча смотрел на нее и, когда она отрывалась от его руки и бинтов, переводил взгляд на лампу или же на дрожащие на стенах тени.

Грузовик подпрыгивал на ухабах, и девушка, чтобы не упасть, иногда хваталась за плечо священника или же прислонялась к нему. В такие моменты палач, к своему стыду, надеялся, что дальше под дороге кочек будет больше. Когда Аша вновь падала на него, он подвигался навстречу, стараясь всем телом прижаться к ней. Она хваталась тонкими руками за его грудь, касалась ссадин, но юноша не чувствовал боли. Его внимание привлекали волосы девушки, что щекотали лицо.

Когда она вновь начала падать, юноша как всегда придвинулся к ней навстречу и обхватил ее большими руками. Он почувствовал, как ее грудь коснулась его живота. Чтобы не дать ей упасть, Каин обхватил ее крепкой рукой, но тут же бросился в краску, как только ее дрожащие глаза посмотрели в его собственные. Только что живая и сильная рука, что оказалась у нее на спине, стала мягкой и задрожала. Фонарь опрокинулся и, укатившись в угол, погас, оставив в кузове полную темноту. Но даже в этой темноте палач видел, как светились ее глаза. Руки девушки на его груди обжигали кожу, заставляли юношу покрываться мурашками. Он смотрел на нее, желая отвести взгляд и тут же боясь его отвести.

Она медленно потянулась к нему, положив руки на его большие плечи. Ее теплое дыхание коснулось его губ, а запах проник в легкие и вскружил священнику голову. Она была так близко, что прилившая к голове и глазам кровь сделала все внутри кузова расплывчатым. Кончик ее носа коснулся его носа. Дыхание девушки уже казалось горячим, а тонкие руки нежно обвили его шею. Палач замер, боясь даже выдохнуть. Сердце бешено билось. Мысли кидались как и при использовании телекинеза.

«Нет», – вдруг прозвучал голос в голове и привел Каина в чувства.

Грузовик снова подскочил на кочке. Лежавший в углу фонарь откатился назад и снова вспыхнул, вырвав из темноты священника и сидящую на нем девушку.

Аша смотрела Каину в глаза, не выпуская его из объятий, но рука юноши уже сползла с ее спины на пол. Девушка снова села рядом и, подобрав край распустившегося бинта, начала сматывать его обратно в рулон. Палач отвел взгляд в сторону. На распаленном лице застыл стыд и смущение. Ему казалось, что сказать что-то необходимо.

– Я надеюсь, что ошибаюсь, и на тюрьму никто не нападет.

– Надеюсь, вы правы, – ответила Аша, глядя на бинты.

Юноша только сейчас заметил, что ее тонкое лицо покрылось румянцем как и его, а, может быть, и больше. Несколько распустившихся локонов свисали прямо на лоб между двух блестящих глаз.

Священник взглянул на её руки. Пальцы девушки дрожали и теребили растрепавшийся бинт.

– Ну ничего, – нарочито весело сказал он. – У нас вон сколько оружия.

В дальнем углу кузова поверх черных сумок лежала целая куча пистолетов-пулеметов, дребезжащих сталью на каждой кочке.

– Да, – Аша улыбнулась, но сдавленно, точно ей было вовсе не смешно, и поднесла бинт к плечу палача.

Юношу пробрала дрожь, как только пальцы девушки коснулись его кожи. Палач заметил, что ее глаза больше не горели. Она без смущения смотрела на то, как его тело реагирует на ее прикосновения. От этого Каину стало стыдно, и он отвел взгляд. Лицо еще сильнее залилось краской.

Девушка наконец-то приложила бинт к ране и начала обматывать руку. Машина вновь подскочила на кочке, но Аша, впервые за столько времени, чудом смогла удержаться и не упасть на священника.

«Идиот, – разозлился сам на себя палач. Вторая ладонь сжалась в кулак, – Ну и зачем я вообще это сделал?»

4-й круг

– Отец Рине! Сюда! Сюда!

Священник брел сквозь ветер и дождь на голос и прятал голову в воротник. Подол плаща хлопал за спиной. Капли так сильно били по лицу, что мужчина шел почти с закрытыми глазами, отчего свет прожекторов, бороздящих небо над тюрьмой, перед взором превращался в мутные белые пятна.

Мужчина наугад пожал незнакомцу руку, и тот, не отпуская ладони священника, потянул его за дверь. Свет тут же ударил в глаза. Священник поморщился и сквозь полусомкнутые веки постарался разглядеть звавшего его человека. Перед взором расплывался силуэт низкого мужчины в желтом дождевике: его широкий капюшон накрывал стриженную под горшок голову, а блеклые глаза таращились в разные стороны, как у рыбы. Через губы к кончику носа тянулся уродливый розовый шрам. Из-за сильной сутулости мужчина был похож на карлика, у которого только-только начинал расти горб. Возле бедра висел тяжелый пистолет, который, казалось, и клонил несчастного к земле.

Мужчина скинул капюшон с головы и провел ладонью по желтушному лицу, убирая воду.

– Добро пожаловать в Муравейник! – он раскинул руки, и в этот момент мир перед глазами отца Рине обрел очертания.

Перед священником раскинулась настоящая пропасть. Колоссальный туннель уходил глубоко вниз, точно жерло вулкана. Сквозь пустоту к стенам, обшитым огромными листами из оранжевого металла, тянулись многочисленные мостики. Всюду чернели камеры, за решетками которых мелькали силуэты крошечных мутантов. Вдоль всего туннеля, словно резьба, проходили дорожки, по которым стройными рядами бежали облаченные в композитную броню стражники. Толстые кабели электропередач, точно сотканные громадным пауком, сплетались над пропастью тюрьмы.

Отец Рине подошел к краю и взглянул вниз. Поднимающийся с глубины поток воздуха тут же донес до носа священника сухой запах металла и масла. Мужчина постарался разглядеть дно, но оно было так далеко внизу, что скрывалось за непроглядной тьмой. Внизу скрежетала сталь, и гулкое эхо неслось по всему туннелю, отражаясь от металлических стен.

– Осторожно! – мужчина потянул отца Рине назад. – Если вы упадете туда, боюсь, мы так и не найдем ваше тело.

– И вправду, – священник отодвинулся от перил, но продолжал смотреть вниз, не в силах оторваться от дурманящей голову высоты. – Какая тут высота?

Мужчина приложил руку к подбородку.

– Ну, метров пятьсот до самого нижнего уровня и метров шестьсот до самого дна.

Отец Рине повернулся к начальнику тюрьмы и заметил на его лице довольную улыбку.

«Должно быть, он очень гордится своим владением».

– А сколько всего уровней? – спросил священник, вновь посмотрев вниз. Пропасть так и тянула взгляд.

– Всего четыре: A, B, C и X, – мужчина издал писклявый смешок, и глаза, смотревшие в разные стороны, дернулись. – Как-то неправильно, да? Должно быть D, а он X.

– Да, странно, – улыбнулся в ответ Рине.

– Вы, наверное, хотите осмотреть тюрьму? Пройдемся по всем уровням и прибудем к тому, на который вас поместила Дева. Кстати, можно ваше направление?

Отец Рине засунул руку под плащ и вытащил слегка мятую бумагу. Несмотря на то, что плащ был достаточно плотным, такой сильный дождь все равно смог промочить его насквозь, поэтому священник даже не удивился тому, что документ был влажным.

Начальник надел маленькие очки, висевшие у него на шее на цепочке и, развернув бумагу, начал читать. Пару раз он украдкой взглянул на мужчину, при этом беззвучно двигая губами, и к концу письма широко улыбнулся.

– Уровень X, – он с ехидной улыбкой протянул бумагу Рине. – Ну что же, пойдемте?

Начальник положил руку на плечо священника, что при его малом росте напоминало попытку ребенка схватить отца за плечо, и повел его по дорожке.

Всюду скрежетали лифтовые площадки: стражники в броне целыми отрядами спускались на нижние уровни, а наверх приезжали ящики с патронами для зениток. Отец Рине насчитал двадцать орудий на уровне A. Они стояли в местах, где пересекались металлические мостики, а иногда крепились отдельными гнездами прямо на стенах. Мимо некоторых из них они проходили.

– Мы сейчас во всю готовимся к обороне, – объяснил начальник, заметив блуждающий взгляд священника. – Тюрьма с глубиной сужается, и уровень A самый широкий. Для его обороны нам нужно много орудий и человеческих ресурсов.

– А для чего нужны зенитки? – спросил священник, наблюдая как два стражника заряжают широкую ленту с патронами в коробку орудия. – Они не могут стрелять вниз, а при ведении огня по горизонту, они просто расстреляют друг друга.

Начальник улыбнулся и потер руки.

– Им незачем стрелять вниз. Атаковать Муравейник можно только оттуда, – мужчина указал пальцем вверх.

Священник поднял голову и увидел, что вместо потолка над ними точно тучи нависали громадные титановые ворота. Колоссальное количество металла впечатляло не только своими размерами, но и тем, насколько абсурдной тратой ресурсов оно являлось.

– Необычное решение. Тут же тысячи тонн весу.

– Именно, – улыбнулся начальник. – Все уровни разделяются воротами, вы увидите их работу, когда все распределят по местам. Муравейник – одна большая яма. Враг может придти только сверху, через эти ворота. Если конечно, сумеет их открыть.

Священник все еще смотрел наверх.

«Или через ту маленькую дверь, через которую мы вошли минуту назад».

– Но зачем нужны такие огромные ворота? То есть, какая от них практическая польза?

– Ну, – начал мужчина, – скажем, если начнется бунт или попытка освободить мутантов, ворота над тюрьмой открываются, и ее Святейшество сбрасывает сюда бомбу, чтобы убить и нас, и мутантов.

Отец Рине сразу же опустил взгляд на мужчину. Начальник совершенно счастливо смотрел на священника и будто бы ждал точно такой же реакции.

– Практично, – с натянутой улыбкой ответил Рине.

– Я также считаю, – мужчина засветился от счастья.

Все пользовались лифтами, но начальник вел священника пешком, чтобы показать тому все особенности тюрьмы. Они остановились у одной из решеток, прутья которой переливались радужными бликами, что говорило о необычном сплаве металла. Внутри камеры с железными стенами сидел человек в серой тонкой рубахе до колен. Ступня его была пробита толстым кольцом, на котором висела бирка с порядковым номером. Так делали, чтобы мутанту было неудобно передвигаться в случае побега. Прямо перед камерой стояла небольшая турель с четырьмя стволами, направленными внутрь за решетку.

Как только мужчины подошли, заключенный медленно отполз в угол и сел в тени, пристально наблюдая за пришедшими.

– Композит? – спросил священник, берясь за радужные прутья.

– Очень прочный материал, – ответил начальник. – Прочнее стали и титана в несколько раз. Кстати, хорошо, что вы в перчатках, иначе вас уже убило бы током.

Рине тут же отпустил решетку. Его взгляд упал на турель перед камерой.

– А это наши охранники, – начальник положил руку на орудие и пальцем показал на красный окуляр между четырьмя пушками. – Он следит за заключенным и, если тот начнет делать что-то подозрительное, – он взмахнул рукой, показывая взрыв. – Бум! Пятидесятый калибр из четырех стволов превратит его в фарш! Потом запускается струя огня и сжигает тело.

Священник посмотрел на заключенного, жмущегося в угол камеры. Тот молча смотрел на мужчин красными глазами, периодически поглядывая в сторону турели.

– Мы решили, что отмывать камеры от крови тяжело, но если это все сжечь, то дезинфекции особой и не надо, – он покрутил пальцем перед окуляром и четыре ствола турели задвигались в такт. Заключенный вздрогнул, еще сильнее прижавшись к стене.

– Все камеры оснащены точно также? – спросил Рине, стараясь отвлечь начальника.

– О да, – улыбнулся мужчина, наблюдая как дрожит в тени мутант. – Перед каждой камерой. Такие аппараты есть на каждом уровне.

– А чем тогда отличаются уровни?

– Ну, – начальник приложил пальцы к морщинистому лбу, словно собираясь с мыслями. – Уровень A для еретиков, сатанистов, террористов людей, националистов и слабых упырей. Уровень B уже для мутантов. Там находятся мутанты – террористы, да и просто те, кого удалось поймать в подземельях. Уровень C для главарей банд мутантов и для Т-людей, – на этих словах мужчина смолк, наблюдая за заключенным.

– А уровень X, как я понимаю… – сказал отец Рине, но вдруг остановился, глядя на начальника.

– Да, – тихо процедил тот и слегка улыбнулся. – Для сына Джаггернаута.

– Как я понимаю, на разных уровнях и степень защиты должна быть разной? Не ограничивается же охрана заключенных этими решетками и турелями? Что мешает мутанту проломить стены и копать наружу?

Начальник тюрьмы рассмеялся, плюясь на заискрившуюся от слюны решетку. Косые глаза от смеха разошлись еще сильнее. Мужчина наклонился, придерживая себя за живот.

Отец Рине дал ему отсмеяться, с натянутой улыбкой изображая, что не замечает, что он сам и является причиной смеха. Все лучше, чем пугать заключенного.

– Вы меня, конечно, насмешили, – сказал начальник, утирая глаза от слез. – Боюсь, если заключенный пробьет стену и начнет копать наружу, то столкнется с тоннами радиоактивной породы и умрет в считанные минуты.

– Радиоактивной породы? – на этот раз священник все же удивился.

– О да, – начальник оглядел весь уровень и взмахнул руками. – Вся тюрьма окружена ураном, слоями в десятки метров толщиной. Все это чудо осталось еще со времен Старого Мира. Отходы закапывались вокруг города, но церковь нашла им более правильное применение – окружила ими Муравейник. Благодаря этому никто не додумается приходить сюда под землей, если конечно, не хочет умереть выплевывая свои кишки, – он вдруг затих и надменно посмотрел на отца Рине. – Забавно, что человек вашего звания так невежественен.

Священник приложил руку к подбородку, изображая, что он задумался над устройством тюрьмы и не слышал слов мужчины. Не то чтобы Рине был терпеливым человеком, он никогда не лез за словом в карман и мог ответить этому горбуну крепкой фразой, но наживать врага, а тем более в предстоящих испытаниях, ему не хотелось.

– Получается, стальная обшивка стен камеры здесь совсем не для того, чтобы помешать заключенному сбежать? Она для того, чтобы защитить его от радиации?

– Верно мыслите, – улыбнулся мужчина. – Видимо, не все так уж и плохо у вас с соображалкой. Если бы здесь не было столько стали и бетона, все заключенные давно бы передохли от радиации. Церкви просто не было бы кого допрашивать.

– Тонны радиоактивных пород вокруг тюрьмы… – задумчиво произнес священник и зашагал прочь, заставляя мужчину идти следом.

Начальник медленно пошел за отцом Рине, на прощание кинув холодный взгляд на заключенного. Тот прикрыл лицо руками и опустил голову меж худых колен.

На уровень B они спускались на лифте. Туннель опоясывало огромное титановое кольцо, из которого наполовину выходили исполинские ворота. Бригадиры подготавливали огромные гидравлические замки к закрытию. Толстые шланги заливали внутрь прессов масло, в то время как стражники у лифтов проверяли у каждого входившего документы. Начальника тюрьмы и священника они пропустили сразу. Задребезжали рулетки, и площадка медленно, шаркая по шахте лифта, стала опускаться на уровень B.

– Здесь все тоже самое, только меньше места, – начальник махал руками из стороны в сторону, показывая то на гнезда с зенитками, то на турели и пулеметные башни из бетона, из которых торчало по пять-шесть стволов пулеметов. Как объяснил мужчина, они были необходимы на случай побега мутантов. Башни перекрывали места, в которых сходились стальные мостики, и могли вести обстрел по узким дорожкам, откуда мутантам просто некуда деться. Либо падать вниз, либо погибать под пулями.

– А это что? – спросил священник, показывая на слишком странные для вентиляции отверстия в стенах.

Начальник тюрьмы посмотрел на одно из них.

– Через них подается ядовитый газ.

– А почему их не было на уровне A? – спросил Рине, когда они вышли из лифта.

– Уровень A слишком огромен, – ответил начальник, угрюмо продолжая смотреть на отверстие. – Потребовалось бы колоссальное количество яда, чтобы перетравить всех заключенных. К сожалению, собор не готов выделять мне столько денег, чтобы оснастить все уровни такой защитой.

Священник промолчал, вновь почувствовав укор в свою сторону.

Краем глаза он заметил пробежавшего возле них стражника. Серая матовая броня делала его больше похожим на робота, чем на человека. Сплошной шлем с многочисленными, как у паука, окулярами плотно прижимался к выпирающему вороту. Нагрудник шел клином и переходил к животу, на котором броня складывалась из четырех пластин наподобие мышц живота. В руках стражник держал большой матовый щит с четырьмя небольшими фонарями на краях.

– Как я понимаю, утраченные технологии получили здесь большое распространение, – священник проводил взглядом убегающего стражника.

Начальник обернулся через плечо. Губы как всегда расплывались в улыбке.

– Конечно. Муравейник – самое передовое сооружение человечества, если, конечно, не считать собора апостола Петра.

– И собора девы Марии, – подметил Рине.

– Да, и его тоже.

– Было бы здорово, если бы и у солдат церкви была такая броня.

Начальник перестал улыбаться и отвернулся, заломив руки за спиной.

– Не думаю. Композитная броня очень дорогая и расходная, каждого ей не обеспечишь. Ваши солдаты постоянно гибнут, и риск повреждения брони слишком велик. Простите, но у вашей церкви не осталось бы попросту денег, после того, как вся броня бы вышла из строя. Я слышал, вас и из гранатомета стреляют? – он покосился на священника с ядовитой ухмылкой.

– Да, бывали случаи, – спокойно ответил Рине.

– Какой ужас, – голос начальника звучал безразлично. Мужчина отвернулся и зашагал дальше. – Единственные, кто должны получать броню в соборе, так это такие же как и вы священники. Это было бы эффективно.

– Вот тут я не согласен. Броня для нас лишняя нагрузка.

– Да неужели? – начальник вновь обернулся, и Рине увидел его широко открытые раскосые глаза. Мужчина выглядел так, точно ему только что дали пощечину. – Это еще почему?

– Нас с детства обучают работать только со своим телом. Броня только ограничивает подвижность, – Рине отвечать как можно вежливее. – Священники способны использовать человеческие возможности на пределе сил, поэтому нам не нужна силовая броня.

– И вы можете победить стражника? – в голосе мужчины звучал вызов.

– Четырех, как минимум.

«Нарываешься, Рине».

Начальник остановился. Взгляд косых глаз прошелся по всему телу священника и на несколько секунд задержался на лице. Мужчина дернул носом и сплюнул в туннель.

– Идемте, – тихо сказал он, отворачиваясь. – Хвастать вы горазды.

– Я ни в коем случае не хотел принизить достоинства брони ваших стражников, – с виноватой улыбкой ответил священник, – Я самый настоящий фанат брони.

– Серьезно? – начальник бросил на него недоверчивый взгляд через плечо.

– Конечно. Я лично настраивал броню Железной Девы.

– Правда? Один из двух дедботов, утраченных еще до Судного Дня?

– Именно, – улыбнулся Рине, заметив, что ему удалось расположить к себе начальника.

Они зашли на следующую лифтовую площадку, и бригадир, получив сигнал, повернул ручник. Кабина медленно покатилась вниз через ворота.

– И какая она? – тихо спросил начальник.

– Кто? Железная Дева?

– Да какая Железная Дева! – мужчина вплотную подошел к священнику и взглянул на него снизу вверх. Косые глаза блестели как при лихорадке, – Я о доспехе!

– А-а, – Рине отодвинулся к решетке лифта, и вся кабина слегка качнулась. Заскрежетали стальные тросы, – Я не могу рассказать, это церковная тайна.

– Как? Прям ничего?

– Ничего.

– Да как же… – начальник отошел в сторону, схватившись от досады за затылок.

Отец Рине, видя как расстроился мужчина, почувствовал себя неловко.

– Я могу сказать вам только для каких целей служит ее дедбот. Но не более.

Начальник обернулся, и в раскосых глазах мелькнуло что-то вроде детской радости.

– Если можно.

«Разглашение церковной тайны карается смертью», – невесело вспомнил священник, но было поздно.

– Ее доспех способен вести огонь по пехоте и легкой технике на расстоянии в пятьсот метров, – сказал он, но увидев разочарование во взгляде мужчины, тут же добавил: – Но это только один вид орудий! Есть и второй тип, который необходимо устанавливать. Вы не поверите для чего предназначается он.

– Для чего? – тихо спросил начальник, точно мальчик, которому доверяют взрослый и важный секрет.

– Для стрельбы по демонам.

Мужчина тут же просиял. Глаза широко открылись, как и рот, изуродованный шрамом.

– Это просто чудо…

На уровне C лифт не останавливался. Начальник тюрьмы украдкой упомянул, что здесь содержались мутанты-главари банд и Т-люди. Священник видел сквозь решетку кабинки множество стражников, разбегающихся по мостикам и залезающих в пулеметные башни. В некоторых камерах он замечал силуэты людей, однако точно утверждать, что это были именно люди, он не мог.

Лифт проскочил сквозь последние ворота и спустился на конечной.

Уровень X представлял собой пропасть, которую опоясывала небольшая трибуна. Восемь зениток, которые стояли по ее периметру, целились длинными дулами в бетонную платформу, которая висела на толстых цепях над пустотой. В ее центре священник разглядел что-то круглое, накрытое серым брезентом, из-под которого в разные стороны к краям платформы тянулись цепи и уходили куда-то бесконечно вниз.

Начальник подошел к одному из стражников, что сидел за пультом зенитки, и облокотился на ствол орудия.

– Ну как? Тихо?

Шлем стражника склонился в кивке.

Отец Рине свесился через перила, стараясь разглядеть предмет под брезентом, но рука начальника снова постаралась оттащить его от края.

– Упадете.

– А где сын Джаггернаута? – спросил священник, указывая на центр платформы.

Мужчина широко улыбнулся и потер руки.

– Вы на него показываете.

Рине, точно не веря словам начальника, вновь посмотрел на накрытый плотной материей шар.

– Я хочу его увидеть поближе.

– Конечно, – ответил мужчина, но без его обычной надменной улыбки. – Вам же здесь работать.

Вниз они спускались на специальном кране. Его длинная стрела протянулась над пропастью, и лебедка, медленно раскручиваясь, опустила площадку со священником и начальником вниз. Сильный ветер, поднимавшийся откуда-то из-под земли, вздувал мокрый плащ отца Рине, и мужчина стучал зубами, надеясь, что не успеет простыть.

Как только они сошли на платформу, площадка поднялась обратно и вместе со стрелой крана скрылась за трибуной. До ушей священника донесся звук заряжающейся зенитки. Он обернулся и увидел метящие ему в спину стволы орудий. Стражники смотрели прямо на него и тихо переговаривались.

– Если он двинется, нас расстреляют вместе с ним?

Начальник тюрьмы был уже у самого брезента и пинал толстые цепи, уходящие за края платформы.

– Мера безопасности, – ответил он и помахал рукой, подзывая священника.

Подойдя поближе, Рине увидел множество мелких дырок на брезенте, за которыми виднелись очертания каких-то штырей. Священник посмотрел на толстые цепи, что расходились в разные стороны от спрятанного за тканью сына Джаггернаута, и ему захотелось уже сорвать эту тряпку и увидеть, что же внутри.

– Всему свое время, – сказал начальник, глядя на нетерпеливый взгляд гостя. – Пушки заряжены? – крикнул он на трибуну.

– Первая готова! – отозвались сверху.

– Вторая!

– Третья!

…

– Восьмая!

Мужчина схватился за края брезента и слабо потянул его на себя. Толстая материя, слегка цепляясь за штыри, поползла вниз. Тонкие руки рывком сдернули покров, и брезент упал на бетон.

Перед ними оказался стоявший на коленях юноша, чье туловище скрывалось под толстым титановым панцирем на спине. Штырями, проступавшими под тканью, оказались шприцы с непонятной желтой жидкостью. Болтающуюся у груди голову опоясывал широкий ремень очков с круглыми черными стеклами. Обе руки, худые со свисающей вниз кожей, были разведены в стороны корабельными цепями.

– Знакомьтесь, сын Джаггернаута! – начальник схватил юношу за русые волосы и поднял его голову.

Вытянутое лицо парня было худым и болезненно желтым. Щеки глубоко впали, тонкие потрескавшиеся губы казались почти белыми, а костлявый подбородок выпирал вниз, словно конец мотыги.

Священник нахмурился, глядя на изможденное лицо юноши. Когда парня потянули за волосы, ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Он спит?

Начальник отпустил голову и развел руками. Лицо сына Джаггернаута безжизненно опустилось вниз.

– Не знаю, может, и спит. Что ему еще делать?

– Что это за шприцы? – священник указал на титановый панцирь.

Мужчина спешно обошел юношу и встал у него за спиной.

– Это наша новая разработка! – он схватил один из шприцов и потянул его на себя. Полуметровая толстая игла вылезла из отверстия в панцире, и с ее острия сорвалось несколько капель крови. Начальник вложил шприц в руку священника и загнул его пальцы.

– Вы ведь знаете, чем отличаются Т-люди от мутантов? – спросил он, все еще не отпуская руку Рине.

– Поверхностно. Т-люди не едят других людей.

– Для священника у вас слишком заурядные знания, – начальник улыбнулся своей обычной надменной улыбкой. – Это довольно поверхностное отличие, а ведь у Т-людей еще и более неконтролируемые способности, которые не передаются как вирус у мутантов, а являются врожденными. И они, обычно, более ярко выражены. Джаггернаут – лучший пример Т-человека, – он показал рукой на юношу. – Когда мы изучали его, то обнаружили этот самый поврежденный ген, который отвечает за его способности. Исходя из этого, мы создали вещество, которое подавляет этот ген и, следовательно, силу Джаггернаута.

Священник посмотрел на шприц в своей руке. Светящаяся жидкость переливалась в цилиндре и напоминала отцу Рине жидкий свет.

– Она токсична?

– Очень! Может, это и есть причина почему он спит? – мужчина расхохотался, и его косые глаза разошлись в стороны еще сильнее.

Священник впервые с неприкрытым омерзением посмотрел на смеющегося начальника тюрьмы, но тот, к счастью, не заметил этого взгляда.

Мужчина отсмеялся, но приступ кашля заставил его согнуться и схватиться за живот.

– Верните на место, – сказал Рине, протягивая зажатый меж двух пальцев шприц.

Начальник взял шприц и, все еще содрогаясь от кашля, просунул его в отверстие в панцире.

– Я хочу остаться с ним один на один, – сказал священник.

Мужчина с недоумением посмотрел на него, точно оскорбленный сказанным. Он молча взглянул на юношу и вновь повернулся к отцу Рине.

– Это обязательно?

– Я хотел бы уже приступить к своей работе, – ответил священник. – У вас наверняка предостаточно дел наверху.

Рине был уверен, что увидел, как несколько толстых вен вздулись на шее начальника тюрьмы.

Мужчина прищурил глаза и втянул круглую голову в ворот дождевика. Резким движением он развернулся спиной к священнику и зашагал прочь к краю платформы.

– Если вам что-то будет нужно, у стражников есть рация. Позовете меня, – кинул он на прощание.

Священник смотрел ему вслед, пока кабинка лифта не подняла начальника на уровень C, и он не скрылся за воротами.

Отец Рине обошел юношу, рассматривая его атрофированные мышцы и красные растяжки от цепей на руках. Он остановился напротив парня и присел.

– Как я понимаю, ты не спишь?

– Нет, – хрипло ответил парень. Русая голова слегка качнулась, словно отгоняя воображаемых мух. – Он ушел?

– Да, он наверху, – мужчина еще раз посмотрел на трибуну, дабы убедиться, что косые глаза начальника сейчас не наблюдали за ним.

Юноша аккуратно поднял голову, но из-за темных очков, не видя, где сидит священник, смотрел чуть в сторону, через левое плечо мужчины. Ворот панциря упирался в шею, отчего на коже образовалась розовая вмятина, возле которой выпирали тонкие мускулы, подрагивающие от непривычной нагрузки.

– Ты притворяешься спящим, чтобы он тебя не доставал?

– Кто вы? – юноша повернул голову, наконец определив, где сидит священник.

– Я отец Рине из собора апостола Петра, – лицо мужчины расплылось в черных стеклах очков. – Я здесь, чтобы допросить тебя.

– Прошу вас, скажите, – юноша вновь тряхнул головой, – это ведь уже началось?

– Что началось?

– Не врите, что не знаете. Если вы тут, значит, они уже приступили к своему плану.

«Ты прав, парень. И у нас большие проблемы».

– Я не имею никакого понятия, о чем ты говоришь. Что должно произойти?

Юноша, не в силах больше держать голову поднятой, опустил лицо.

– Вы врете.

Отец Рине наклонился поближе.

– Почему это я вру? Что-то и правда началось, но откуда я знаю, что ты говоришь об этом? Может, началось что-то другое?

– Хватит меня обманывать, – голос юноши внезапно задрожал.

«Какой упрямый», – подумал Рине, но в тоже время отметил, что сын Джаггернаута совсем не глуп. За пустой болтовней, за которой даже палач не мог распознать врет Рине или нет, парень сразу различил ложь.

– Ладно, – прошептал священник и наклонился еще ближе, – но если ты кому-то проболтаешься, я пришлю за тобой палача, и тебе больше никогда не придется поднимать голову.