В легкие хлынул влажный свежий воздух. С неба капал дейтерий, оставляя в лужах концентрические круги. Мэд закурил и почувствовал себя хорошо. Ветер, однако, нарастал, и Мэд поспешил в укрытие.
Неподалеку стоял полурасплавленный скелет автомобиля Cadillac-Limousin. Это было любимое место Мэда. Он, весело шагая по лужам, направился туда. И, уже открывая дверь, Мэд заметил, как что-то пошевелилось внутри. Движение отработанное до автоматизма: правая рука в карман, в руке суперган с лазерным прицелом.
– Кто здесь?– спросил Мэд.
Молчание, только чье-то прерывистое дыхание. Лазерный прицел оружия высветил глаз, второй, третий…
Мэд вспомнил фразу из какого-то фантастического романа и сказал: "Я не сделаю тебе ничего плохого, выходи". В ответ молчание. Мэд повторил. Опять молчание. И когда он уже собрался было нажать на курок, в ответ послышалось: "Не стреляй, я – друг".
У Мэда перехватило в горле. Он первый раз за всю свою жизнь слышал живую человеческую речь. Не чувствуя ног, он вышел из машины и спрятал оружие в карман. Незнакомец вышел следом…
Они стояли и смотрели друг на друга, испытывая странные необъяснимые чувства. Три глаза незнакомца светились удивлением и в то же время страхом. Оправившись, он протянул Мэду клешню:
– Джеймс Агли.
– Мэд. Прошу ко мне!
И они пошли, поливаемые дейтерием, удивленные и счастливые.
Через час они сидели на складе перед уже пустой пятилитровой бутылкой "Смирновки", а Мэд, держа хоботом стопку, провозглашал очередной тост: “За мир и счастье на планете, за радость всех детей на свете".
А на верху шел дождь…