© Эдуард Казаков (Элисбарыч), 2022
ISBN 978-5-0056-8387-8 (т. 4)
ISBN 978-5-0056-0130-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«– А только одно трудно понять: зачем вы это пишете?
– Печатать буду.
– Очень нужно…
– Вам это не нравится?
– Не не нравится, а зачем всякую юрунду. (Он именно говорил – «юрунду». )
– Добрые люди купят, прочтут, посмеются и бросят…»
Н. С. Лесков. Шерамур
И автору нечего к этому добавить…
Впрочем, есть что. У этой книги нет оглавления, его присутствие не имеет смысла. Книгу можно и нужно читать хаотически, как Бог на душу положит, открыв на любой странице.
Не понравится, тогда воспользуйтесь советом, который приведен выше, просто выбросьте, и точка…
Автор не обидится, он писал для себя, и свою порцию удовольствия от процесса он уже получил.
Вчера был поглощен я увлекательным чтеньем,
Я автора малоизвестного читал.
Он как-то сразу в душу мне запал,
Я испытал к нему душевное влеченье.
Как он умен, как мысль его парит!
Как чужд ему мир чистогана и обмана
И как взмывает высоко пиит
Над головами убогих графоманов!
Неудержим его фантазии поток,
Лавина образов все на своем пути сметает.
И искренность его, как тот цветок,
Из сердца доброго его произрастает.
О, как полифоничен его стих,
В нем бури, стоны и листочков колыханье,
Как глубоко он сущность мира этого постиг
И как к поэту благосклонно Мирозданье!
Едва ли я смогу сравнить его с другими,
Он мир поэзии высокой мне открыл.
И явно Бог его своим дыханьем осенил.
Но – Элисбарыч?! Странное у дядьки имя…
Как жаль, что мир с его стихами незнаком.
И я, сочувствуя его судьбе трагичной
И состраданием к гению влеком,
Пошел и хлобыстнул стакан «Столичной»…
У нас нормальная вполне себе семья.
Все есть, чтоб в счастье проводить года:
Надежный, верный муж (как вы, наверно, догадались) – это я,
И добрая жена (как вы, наверно, догадались) – иногда…
Сидишь, бывало, в электричке и скучаешь…
Вдруг за окном задвигались вагоны.
Ты вздрагиваешь и не понимаешь:
Твой поезд тронулся или заоконный.
Бывает, скажет что-нибудь моя «старушка»,
И тоже непонятно, чья поехала кукушка.
Я плачу. Как посмел ты дверку запереть?!
Ну сколько мне тут ламинат царапать?!
Мне очень-очень надо посмотреть,
Что ты там делаешь… и как ты будешь какать!
Он был техничен, дерзок, смел, и все ж я за него боялся,
И подсознательно мое переживало естество.
С вершины самомненья в пропасть разочарованья он сорвался.
Самоиронии страховка слабой оказалась у него.…
В Израиль че-то все поперли, в иммиграцию.
Я тоже думал, но гневно отогнал мыслишку ту.
Чтоб стать евреем правильным, придется обрезаться.
Легко сказать… когда тут каждый миллиметрик на счету…
Я много видел их изображений
Вдали от дерева познания и подле
Как до грехопаденья, так и после.
Не видел лишь во время… к сожалению…
«…Поэзии персидской мы аромат вдыхаем!..»
Какая в голову нам вбита ерунда.
Я думаю, что звали его дядя Хаим,
Он просто иммигрировал туда…
– А перед тем как фотку мне прислать,
Ты не могла б про рост свой рассказать?
– 145
– Какая маленькая, ну прямо фей царица!
А вес какой?
– Вес чуть поменьше, всего 130…
«Я путешествовал довольно много,
Весь мир облазил, побывал почти везде.
Но мне поверь: ничто не манит нас в дорогу
Сильнее, чем подписка о невыезде».
Жена моя довольна и смеется,
Мне в эсэмэсках свой демонстрируя IQ:
«Вот милый мой уехал, не вернется,
Оставил только карточку1 свою».
«Умнеют с возрастом…» – мне эта мысль знакома.
Что говорить, она известна каждому.
А применительно ко мне вы не подскажете,
Когда конкретно, возрасту к какому?!
Мне в жизни повезло с самим собою.
Достаточно легко я смог определить,
На что придется годы положить
И что придется положить на все другое…
– Ах, посвятите мне стихи, ах, напишите!
– А на каком Вам языке стихи?
– Иврите!
– В стихах, само собой, навру. Но погодите,
Так на каком же языке, скажите?
Бросаю ЗОЖ! Немедленно! Сейчас!
Сегодня извергал я мат четырехстопный.
Я чистил апельсин, а он мне, сука, брызнул соком в глаз!
Котлеты на такую низость неспособны…
Эх, с осознаньем Истины цивилизация запаздывает,
Но к Сути Элисбарыч людей подводит постепенно:
Когда-то Зло разбило мир на мелкие кусочки (пазлы)
И хаотично разметало по Вселенной.
Не буду посвящать вас в тайны космогонии,
Чтоб пятна скуки не покрыли ваши лица,
Но в каждом этом пазле есть стремление к гармонии,
И каждый с родственным стремится вновь соединиться.
А Элисбарыч напряженно думал много долгих лет,
И мир научный неизбежно его открытие признает.
Суть в том, что музыкант, художник и поэт
Интуитивно эти элементы вновь соединяют.
Тех, Богом избранных, кто главный складывает пазл,
Зовем мы гениями и водружаем их на пьедесталы.
Теперь вы понимаете, КТО в Элисбарыче пропал?!
Точнее, не пропал, а просто его время не настало.…
Страданья я за человечество несу,
Моя борьба со злом вселенским не окончена.
Я требую, чтоб не пускали докторов на колбасу
И Марс не резали на шоколадные батончики.
Не надо мне ни званий, ни наград,
Мне б только понимания и ласки.
Молю, кончайте делать из бабаек шоколад
И отрезать охотникам колбаски!
Зачем в стране образованье, право?
Тенденцию домыслим до конца,
Оптимизируем процесс, одно оставим правило:
«Как слышица, так, мля, и пи-ши-ца!»
Проснешься утром в ожиданье чуда
И вдруг подумаешь: «А фигли его ждать?
Оно свершилось, я сегодня буду
Дышать, любить, негодовать, мечтать!»
Уж не могу переносить
Я алкоголя запах.
Но чай и сок я продолжаю пить
На выдохе и залпом…
Уселся у камина в креслице,
А ножки – на журнальный столик.
Открыл контакты… Если для кого я «нолик»,
То я на нем мгновенно ставлю «крестик».
А я не утверждал, что знаю все на свете.
Но он хотел меня поймать, чтоб дал я маху,
Спросив меня: «А что такое скорость в махах?» —
«Иди ты нах…» – подумав, я уклончиво ответил.
Зачем казахи там устроили истерику?
Совсем-совсем другой подход у нас.
И если в пару раз у нас взлетит цена на газ,
Еще сильней возненавидим мы Америку!
Когда в кошельки мы нырнули,
Как змеи шипели там дули.
Нам дули сказали: «А хули?
Совсем вы неплохо гульнули!»
Куда ты, старикашка Дед Мороз, слинять собрался?!
Ты с Санты-шманты не бери пример, урод.
У нас еше запас бухла и холодца остался.
Грядет бессмысленный и беспощадный русский старый Новый год!
Живем мы, как тупые овцы.
Нас скоро превратят в рабов носкоторговцы.
На вас последние надежды.
Вконец достали элементы те одежды.
Бабульки распоясались совсем!
Они как злые духи слева, справа.
Пора на бой со злом подняться всем!
Тут надо подниматься всей державой.
Сосед-мальчишка покупал носки дешевые,
Его прельщали легкие носочки.
Но шаг за шагом он дошел до точки
И перешел на зимние, тяжелые.
Совсем сносочился, стал вещи из квартиры продавать,
Носочные притоны посещает.
Одна лишь мысль – любой ценой носок урвать,
Представить трудно, как мать его страдает.
А бабки как стояли, так стоят.
Носки любые предлагают, были б бабки.
И губит молодежь носочный яд.
Стране угрозу представляют эти бабки!
Вот так за шерсти клок теряем мы
Страны своей надежду, перспективу.
Так поднимите ж лучшие умы
И дайте тем носкам альтернативу!
Еще тенденцию отметить должен я:
Они скупают шерсть, акрил и хлопок
И сами вяжут, вяжут их друзья…
Ох, как бы нам то поколенье не прохлопать!
Похоже, нервы жгу здесь я один.
Всем остальным, похоже, наплевать.
Привык я за Отечество страдать…
Борец-подвижник Элисбарыч, гражданин.
Не смог преодолеть я силу притяженья
Кровати, где, простите, в неглиже
Во сне проделывает плавные движенья
Моя родная тепленькая же…
Возможно, комментирую я грубо,
Но не могу я слышать эту песню
Про соцзащиту и прибавки к пенсиям.
Я просто говорю: «Пошло г… но по трубам…»
Жена охотится за мной давно,
Ее злодейств составлен мною список длинный.
Она арестовала все мое вино,
И аки агнец я теперь невинный.…
Сегодня одиночество я праздную.
В миру все пошло так и одиноково.
Нет, впрочем, люди все такие разные!
Но за… долбали все вы идинахово.
Дочурка прибежала к маме Вале.
– Чего ты плачешь, крошка, не пойму?
– Ой, мама, их там всех арестовали,
Судили – и в тюрьму, в тюрьму, в тюрьму!
– Меня, малышка, эти новости достали,
Но рано их тебе еще воспринимать…
– Нет, «Чиполлино» мы с папочкой читали,
И папа плакал и говорил про чью-то мать…
Живем мы хорошо, и скоро вроде
В селе соседнем возведут «Магнит»,
Сортир построили приличный в огороде,
Печку наладили, и больше не дымит.
Пока, спасибо Боженьке, есть сила,
Дровишек можем мы в лесу себе добыть.
Жаль только, что больничка наша сгнила
И из-за ветхости пришлось ее закрыть.
Нам газ в село уже лет сорок обещают,
Но верим мы решениям вождей.
Они глобально мир обозревают,
А газ Европе, видимо, нужней.
Картошкой запаслися, врать не стану,
Грибов в лесу набрали до хера.
И если Сирии помочь или Афганистану…
Мы выделим картохи два ведра.
До урожая следующего мы дотянем,
А вы крепите родины кулак.
И мы в молитвочке вас, родненьких, помянем,
Ведь мы без вас, сердечные, никак.
Мы знаем, как вам тяжко и тревожно,
Как вы отказываете себе во всем.
Скажите, а посылочку вам передать возможно?
Мы вам солений и самогоночки пришлем.
Вы берегите там здоровьишко, пожалуйста.
О нас не думайте – у нас подножный корм.
У нас все хорошо, и грех нам жалиться…
Вам, страстотерпцам, суждено за родину печалиться…
Письмо вам это, кормильцы, не в укор…
Мне позвонил коллега среди ночи,
Спросил: «А как мы перед праздником работаем?»
Не матюкнулся я, напрягся что есть мочи,
Ответил вежливо: «Работаем, но неохотно…»
Когда в тебя летит кирпич,
Ты должен истину в один момент постичь.
Ты должен точно траекторию прикинуть,
До миллиметра все обязан рассчитать
И, увернувшись, в гада ломик кинуть…
Лишь только это интеллектом я могу назвать.
Предисловие:
Мне, пятилетнему, очень нравился этот анекдот.
Воспроизвожу его в вольном изложении.
– Ты перед тем, как лошадей пасти, учился вроде.
Не так удачно сложилась жизнь моя.
Скажи мне, что за хрень «круговорот веществ в природе»?
Недавно в баре выраженье это слышал я.
– Все очень просто, ты представь: засада,
Индейцы, выстрелы, твоя пробита голова.
Мне удалось спастись, удрать из ада,
А ты истлел, и выросла трава.
Траву сожрал бизон и сделал кучу,
Приличную, ну фунтов около шести.
Я мимо проезжал, случайность, случай…
А я тебя уж позабыл почти..
Я спешился. Ничуть не удивился.
Поближе подошел и нос зажал.
И, наклонившись, куче я сказал:
А ты, дружище Билл, совсем не изменился…
Качаюсь я, мой план на год размечен.
К античным формам уже заметны сдвиги!
Пока нас, правда, объединяет лишь размерчик
Того, что прикрывает листик фиги…
Любовь, забота, нежность нас спасают.
(Только не надо здесь о фармацевтике талдычить.)
А если и они уже не помогают,
То надо просто дозировку увеличить.
Жена с утра хандрит, ей для леченья нужен котик.
И я встаю, преодолев зевоту,
Иду туда, где греет он животик,
Бужу его: «Прости… тебе, дружище, на работу…»
Избавимся же, братья, от надуманных помех,
Что не дают нам суть поступков видеть.
Все просто: счастливый хочет осчастливить всех,
Обиженный (как жаль его!) – обидеть…
Когда в сердцах вы раздраженно говорите,
Что в вашем сердце «не хватает зла»
На эту дуру или на этого козла…
Тогда меня, не думая, зовите,
Ведь на козлов и дур во мне кипят антитела!
Они точны и взвешены, ну прямо как в аптеке.
Не говорите мне при этом, что я очень злой.
«Когда в ведро вы капнете слезой, —
Так выглядит очередной платеж по ипотеке…»
«Два через два», – работодателям я заявлял нахально.
И делал это я с завидным постоянством.
– Работу и учебу совмещаете. Похвально!
– Нет! Я работу совмещаю с пьянством!
Под старость он завел и кошек, и собак,
Вдруг помогать он нищим стал и безработным…
Я убежден: его общение с животными
В нем пробудило то, ну без чего ТУДА – никак.
Как часто, победивши в нас душевную увечность,
Животные в нас пробуждают человечность…
Когда мириться этот гад пришел,
Я в замке из слоновой кости был и до него не снизошел.
Когда же он сказал: «А я принес вискарик!»,
Ему ответил я: «Что ж, заходи, бухарик…»
Простой эксперимент прошу вас провести:
Попробуйте из дома на пару дней уйти.
Не скоро сей кунштюк, уверен, позабудут.
Кота же встретят, целовать и плакать2 будут.
Задал вопрос я не конкретно – как пример.
Кому – я не скажу, чтобы не стать мишенью:
«А если б поманил тебя миллиардер,
То ты какое б приняла решенье?»
Ответ меня не очень вдохновил,
И другу я поплакался в жилетку.
«Да ты бы тоже сбег, коли тебя б он поманил», —
Сказал мне друг. Подонок он и циник редкий…
Я очень медленно в делах беру разбег,
Я трогаюсь, когда уже погас зеленый.
«Ты тормоз, – скажете, – и нецелеустремленный человек».
Я возражу: «Я очень ЕЛЕустремленный».
Я деградирую, и сей процесс во мне
Замечен мной, и начал я тревожиться.
Но с большей скоростью процесс идет вовне —
Придурки множатся, и множатся, и множатся…
Один монах прожил 120 лет
И в интервью сказал себе на горе,
Что долголетия его секрет
В том состоит, что он ни с кем и никогда не спорил.
Интервьюер сказал: «Вам просто повезло,
Уверен, что Вы спорили не раз…» —
«Что гонишь ты?! Что я, по-твоему, трепло?!» —
Предсмертный выкрик был… Печален мой рассказ.
Я раньше деньги за билеты в цирк платил,
Чтоб на клоунов и обезьян поржать, друзья.
Теперь бесплатно эту радость получил.
А где, я не скажу (в законе есть статья).
– Ты помнишь, раньше злым я был… Но вот… Но вот
Сейчас я даже мухи не обижу…
– Да ты и щас…
– Заткнись! Заткнись, урод!
Тебя давно я, гада, ненавижу!
Мой кот увидел в телике пустыню
И мне сказал: «Какой прекрасный туалет!
Ты мой лоток не выносил уже сто лет.
Уйду в Сахару, мур-мур-мля! Пусть будет тебе стыдно»
Всегда когда куда-нибудь иду,
С собой прихватываю я закуску.
– К чему тебе?
– Жена, ты мыслишь узко!
Я обязательно, уж мне поверь, найду!
Предисловие:
Скучно без экспериментов, господа.…
Я шепчу: «О девы… девы!
Как бы я хотел разде…
Вы
Напрасно похуде…
Вы
Там что, все охуе…
Вы
Скелеты… а не Евы.
Да, не те вы…
Да, не те вы…
Где вы, попки?! Сиси, где вы?!
Не спал до трех часов… А толку хули?
Нет ни одной порядочной строки.
Нормальные давно уже уснули,
Какие ж все писаки mudaki.
Налил рюмашку – вроде просветление,
Налил другую, чтоб эффект сей закрепить…
Так вот оно, в чем тайна вдохновения!
А то там лох один гундел: «Мне пить или не пить?..»
Мне было не до сна. Ее тепла я ждал с утра.
Она пришла и тут же возопила:
«Да что ж ты не пропылесосил ни хера?»
И взглядом гневным она меня испепелила…
Мои друговраги – самообман и лень,
Внутри меня жестокий бой ведут.
Лень говорит: «Забрось всю эту хрень!»
Самообман: «Пиши, ведь люди сильно плакают и ждут!»
Мир полон зла и лжи, но мы не будем все драматизировать,
И каждый Божий день, когда от сна я воскресаю,
Шепчу: «Я буду ложь в себе минимизировать
И в меру сил то зло, что на пути сегодня повстречаю».
Бывает, ссору с ней прокрутишь мысленно назад
И ей докажешь, что во всем ее вина,
Но максимум, что произнесет жена:
«Ну извини…
Ты сам, мой милый, виноват…»
Живем с женой мы вопреки пословице:
Мы с ней «товарищи на вкус и, блин, на цвет».
Но чтобы в этот рай семейный встроиться,
Потратил я уж не один десяток лет…
Она мне предложила чай с мелиссой,
Чтоб успокоить нервы, что взвинтила же она.
Я гневно возмутился: «Что я, лысый?!
Пощады хочешь?!
Так давай вина».
А я совсем (почти) не пью… Я заказал сто грамм текилы
И собирался уж под крылышко к жене.
Но эта хрень из кактусов рассудок мой смутила,
Вдруг заказав пол-литра «Каберне».
Тут сообщаю всем своим врагам на радость,
Что виноград и кактус быстро спелись.
Все знают: плохо, когда снижен градус,
А эти двое уже к пиву пригляделись.
Когда же хмель и солод к ним примкнули,
Они потребовали (о, безумство – грог!),
Я еще крепенько сидел на стуле,
Но контролировать процесс уже не мог.
И, доказав мне, что сознание вторично,
Компашка попросилась в туалет.
Не сомневайтесь, я вел себя прилично!
Не дам я повода своим врагам, о нет!
Я шел уверенно (немножечко шатался),
Величественно, как ледокол по льдам.
Припоминаю: сильно возмущался
И выгонял оттуда разных дам.
Избавившись от дам, я приступил к изгнанью
Так донимавших меня внутренних врагов.
Вернувшись к стойке, я контролировал сознанье
И был свободен от диктата и оков.
И, отмечая победившей воли триумф,
Я водки взял (чтоб не попасть текиле в плен).
Сейчас кредит выплачиваю за витрину.
Что водка, что текила – один хрен!
Я в детстве водку заливал в фломастер,
Когда свою утрачивал он суть.
Вы знаете, что я в своих сравненьях – мастер.
Теперь вам ясно, почему я вдруг сейчас решил бухнуть.
Я, детство вспоминая, улыбаюсь,
И в этот миг от счастья я лучусь!
Я это людям передать стараюсь,
Пусть они тоже радуются, пусть!
Но вас прошу, меня не надо укорять
За повторенья. Промолчите благородно.
Воспоминаний детства у меня лишь пять,
Они записаны на «жесткий диск» поочередно.
Пословица: «Виновника своих всех бед
Ты в зеркале найдешь…»
Пойду-ка посмотрю.
Но то созданье, излучающее свет,
Не может так калечить жизнь мою!
Всем злобным критикам отвечу наперед:
«Подколки ваши все не от великого ума.
Пчеле не должно мухам объяснять, что мед
Получше их любимого дерьма».
Жене сказал, что в лыжный я поход пошел
И буду я совсем-совсем как Амундсен.
В ответ услышал: «То, что муд… я знаю очень хорошо.
Уверена, что это знают почти все…»
Как тараканы расплодились эти сволочи!
Разнообразные, блин, отовсюду лезут коучи,
Но не дождешься от подонков этих помощи…
А если хочешь наслажденья для души,
Мои стишки всегда в сети ищи.
Излишне говорить, сколь эти перлы хороши!
Ухабы, лужи, рытвины и ямы
Лед и мороз заделают не хуже, чем таджики.
Ответим мы уверенно и прямо
На критиканствующих отщепенцев крики:
Вы к качеству дорог не будьте строги,
Всего полгода бездорожья хрень у нас.
Слегка расчищенные зимние дороги
Не хуже, право, европейских автотрасс!
Тут дедушка один в сердцах ругался,
Не смог сдержать он напряжения душевного:
«Стаж – сорок лет, я ж с пенсией пятнадцать тыщ остался,
Сравнимой с содержаньем пса служебного!»
Собачку ты не сра-а-авнивай с собой,
Сравненья глупые пускай тебя не возмущают.
Собачку после службы усыпляют.
А ты, как пел поэт, скажи «спасибо, что живой».
Я шел всегда в своих проделках до конца,
И часто с ремешком мой зад общался.
Но непроницаемости моего лица
В миг экзекуции мой предок втайне восхищался.
Наверно, думал он: «Вот какова порода наша!
Как много в отпрыске моем душевных сил!»
Все проще: страдал радикулитом мой папаша,
А болеутоляющее я у него же и стащил…
Магические сии читая строки,
Ты продлеваешь своей жизни сроки.
Здоровьем наполняешь организм,
Подпитывая хилый оптимизм.
Пройдет немного, и все читатели почуют,
Как эти строки души их врачуют,
Любовь им дарят, радость и тепло.
Тебе, читатель, очень сильно повезло!
Я свет тебе несу их горних солнечных аллей!
Даю я установку: «Не болей!»
(И это всех моих касается друзей.)
Короче, с вас по тысяче рублей…
Предисловие:
Это, скорее, попытка рифмованного фельетона и ничего более…
Начнем с простого: хлеб в «одиннадцатом» стоил 22 рубля,
Для простоты возьмем мы среднюю зарплату.
А сколько зарабатывал в те годы я,
Не буду вас расстраивать, ребята.
Итак, зарплата – тысяч тридцать пять,
Ну где-то тыща долларов примерно.
На эти деньги большинство могло существовать,
А единицы были счастливы безмерно.
Сегодня же буханка – в районе сорока,
Зарплата тридцать пять – о ней еще вы помечтайте.
И к калькулятору потянется рука…
А сколько в баксах это, – сами подсчитайте.
Резюме:
Хлеб – базовый продукт, он был всегда основой выживания
Для большинства простых и неворующих людей.
Так наше выросло, блин, благосостояние?!
Или народ в два раза стал бедней?!
P. S.
Я точно знаю, как вам приходится страдать,
Когда заслышите вы матерную речь.
Поэтому ваш слух решил я поберечь.
Вот, собственно, и все, что я хотел сказать.