Читать книгу: «Франциск Ассизский. Его жизнь и общественная деятельность», страница 14

Шрифт:

Франциск действительно еще при жизни сделался чем-то вроде реликвии. Вокруг него развилась настоящая мания амулетов, и куски его одежды, его волосы и даже обрезки ногтей считались святыней, которую верующие оспаривали друг у друга. Но это не могло радовать его и было только ему в тягость, тем более, что его тревожили и мучили перемены, совершившиеся в ордене. Высокий францисканский идеал бледнел и исчезал в туманной дали, и на первый план выступали особенно несимпатичные Франциску стороны монашества. Недовольные этими переменами братья часто жаловались Франциску, усиливая его душевные страдания. Он сознавал свое бессилие и невозможность изменить ход вещей и часто упрекал себя за малодушие, за то, что передал управление орденом в другие руки и не стал бороться с нахлынувшим потоком новых стремлений. Душевные страдания Франциска в значительной степени усиливались еще и его физическими страданиями. Силы его падали, появились приступы кровавой рвоты, и болезнь глаз, давно уже терзавшая его, приняла очень серьезные размеры. Но все это Франциск переносил с необыкновенной кротостью и терпением, сохранив до самого конца ясность духа. Только однажды он сказал посетившему его монаху, что даже пытку, пожалуй, легче перенести, чем приступы его болезни. “Но я всегда принимаю с покорностью те испытания, которые Господу Богу угодно было ниспослать мне”, – прибавил он тотчас же. Своим врачам Франциск сказал, что ему все равно, жить или умереть.

Предчувствуя близость кончины, Франциск страстно желал умереть на родине, и весной с большим трудом и беспрестанными остановками был перенесен в Ассизи. Там ему был оказан самый восторженный прием – все население высыпало к нему навстречу. Целое лето и часть осени Франциск, больной и страдающий, пролежал в доме епископа, но физические муки не помешали ему, однако, сочинить гимн “сестре нашей, телесной смерти”.

Лечивший Франциска врач предупредил его о приближении конца. Тогда Франциск попросил братьев перенести его в такое место, откуда бы он мог видеть часовню св. Дамиана и Порциункулы. Когда его принесли к этой последней часовне, он сказал, обращаясь к братии: “Никогда не покидайте этого места: оно священно”.

Франциск почти не мог двигаться, но несмотря на это, находясь еще в доме епископа, он постоянно просил, чтобы возле него пели сочиненный им гимн солнцу, и сам подтягивал, когда только мог. Таким образом во дворце епископа и днем, и ночью раздавалось пение, что вероятно немало его скандализировало, так как он находил подобную веселость перед лицом смерти крайне неуместной, особенно для духовного лица, но Франциск находил, что ему нечего печалиться, покидая этот мир, так как твердо верил, что идет к Тому, которому служил всю жизнь.

Умирающего Франциска ученики его принесли на руках и опустили на землю в оливковой роще, окружающей часовню Порциункулы. Он уже почти не различал предметов, но просил, чтобы его приподняли и повернули лицом к родному городу. Когда это сделали, он с усилием поднял руку и, прощаясь с родной землей, благословил ее.

Франциск умер в тихий, ясный осенний вечер, освещенный лучами заходящего солнца. Это было в октябре 1226 года. Тело Франциска на другой же день было перенесено в соборную церковь Ассизи и положено в подземную часовню, вход в которую был найден лишь в нынешнем столетии. Но не успела закрыться могила Франциска, как уже над нею разыгрались людские страсти. Принципы властолюбия и заботы о мирских интересах столкнулись с идеализмом, заложенным в основу ордена. Прежде всего было отвергнуто завещание Франциска, как несогласное с уставом, утвержденным церковью; первоначальный же устав ордена, как слишком суровый и несогласный с требованиями жизни, был изменен папой Григорием IX (бывший кардинал Уголино), который при этом выдвинул на сцену свои тесные отношения с Франциском. Все это вызвало раскол; орден распался на две ветви: конвентуалов и обсервантов, за и против смягчения устава и монастырской собственности. Распря над могилой миротворца приняла ожесточенный характер. Обсерванты, восставая против материализации ордена, сделались, в конце концов, ярыми противниками папской теократии и зачастую подвергались преследованию, и даже погибали на костре. Завещание Франциска было конфисковано и уничтожено; в своем ослеплении представители противоположных воззрений дошли даже до того, что сожгли его на голове одного из тех, кто требовал строгого соблюдения устава учредителя ордена.

Спустя два года после своей смерти смиренный последователь Христа был торжественно признан святым. Папа Григорий IX сам прибыл в Ассизи, чтобы канонизировать его, и при этом Франциску было присвоено знаменательное название “Pater Seraphicus”. Преемник Франциска, Илья, пригласил знаменитого архитектора из Германии для постройки храма близ Ассизи, на холме, на котором, по преданию, совершалась прежде казнь преступников. Холм этот был назван “Холмом рая”. На нем возвысился первый готический храм в Италии, и, как только он был готов, тело Франциска перенесли туда. Это перенесение тела кроткого миротворца послужило поводом к весьма бурному столкновению между гражданами города и монахами. Очень возможно, что ссора произошла из-за того, что граждане требовали раскрытия гроба, так как хотели видеть легендарные язвы на теле святого.

Итак, над телом смиренного Франциска, врага всякой пышности и обрядов, не желавшего при жизни иметь иного крова, кроме древесных ветвей, возвысился вскоре новый великолепный храм. Он лучше всего свидетельствует о той эволюции, которую совершила францисканская идея. Посмотрите на эту чудесную, гордо возвышающуюся базилику и затем обратите взоры на маленькую часовню св. Дамиана и гроты, служившие убежищем первым францисканцам, – и вы явственно увидите ту пропасть, которая разделяет идеал Франциска от идеала папы, причислившего его к лику святых.