Читать книгу: «Мусорный остров», страница 4
Собаки пробежали на четвереньках как стадо быков, поднимая пыль до второго этажа. Я увидел среди них Рекса, а он не увидел меня, я готов поклясться, но каким-то образом он почувствовал меня в темном закутке и остановил всех соратников. Принюхиваясь, он добрался до тупика, где я попытался спрятаться в мусоре. Он подходил все ближе, я уже не дышал и думал о том, как успокоить себя, чтобы он не унюхал мой страх. Но я зря надеялся – мои размышления прервал удар ногой в живот ошеломительной силы. От такого удара спокойно можно было выхаркать внутренности. На руке, которой я вытер рот, блестела кровь.
Отлично – подумал я, – мои органы превратились в кашу. Хоть я пока не чувствую боль, но я уже покойник.
– Как ты думаешь, Рики, карма существует? Пару часов назад ты забрал у меня руку, а теперь я пришел за твоей. Игра есть игра, но раз судьба свела нас снова, я считаю что это знак. Сыграем?
– В русскую рулетку? – кое как я выдавил слова.
– Засунь себе в жопу этот револьвер и поиграй с ней в русскую рулетку. Это скучная игра, положиться на которую мог только отчаянный безумец вроде тебя. В ней нет ничего, кроме слепой удачи.
– Может быть, в камень, ножницы, бумага?
– И чем это отличается от простой удачи?
– Я сыграю твоей рукой.
– То есть, хочешь сказать, ты выбросишь камень в любом случае?
– Сыграй – и увидишь.
– Что ты придумал, говнюк?
– Ну так что, будешь играть?
Рекс замешкался, он чувствовал пристальные взгляды собак на себе. Он знал – если облажается ещё раз – станет для них просто добычей.
– Ладно, сыграем. Первые ножницы?
Никто не оценил его шутки. Я видел как он нервничал, на лбу проступил пот, он был почти таким же мокрым, как мой, но мой-то от боли.
– Цу-е-фа!
Он выкинул бумагу, я, своей рукой, – камень.
– Эй, ты сказал что сыграешь моей рукой!
– Так и есть. Я победил.
Все-таки мозгов у него не было ни капли.
– Че, ты совсем охерел! Собаки, взять его!
Собаки не двинулись. Рекс обезумел, заревел, схватил мачете, и полетел на меня. Я дотянулся до револьвера и выстрелил ему в голову. Мой единственный патрон. Собаки по-прежнему не двинулись. В их крошечных мозгах что-то происходило, я почти слышал как они думают. Вряд ли они понимали ситуацию до конца, но чувствовали, что я – победитель, а их бывший глава – проигравший. И вот его бездыханное тело с отсутствующей половиной черепа лежало у наших ног. Я кое-как поднялся на ноги, а они, неподвижные, смотрели на меня со смесью недоумения и страха. Так я пережил столкновение с собаками дважды, причем за один день, что делало меня практически легендой.
А на что мы играли? Черт знает. То ли на мою руку, то ли на мою жизнь, но у меня ведь тоже должно было быть условие. Надо было попросить чтобы в случае победы они разжали руку. Собаки наверное могли бы просто обглодать с неё всё мясо и мышцы, и пальцы было бы возможно разжать. Слишком поздно об этом подумал. На секунду показалось, что я могу вернуться и попросить их, но это было бы просто безумие.
Пароход отплывает завтра с утра, а у меня нет ни малейшей догадки, как разжать руку. Я не знал никого кроме Игоря, у кого были бы необходимые инструменты. Да, есть и другие чуханы-механики, а вот среди бомжей или собак таковых точно нет. И та и другая область для меня закрыта. Выбора действительно нет, правда?
Король чуханов, должно быть, мне признателен до усера. Я собственноручно устранил его конкурентов, посеял смуту и раздор, ослабив врагов, и обеспечил ему беспрепятственный захват всего острова. Остаться здесь после того, как его поглотит эта чума, было настолько ужасающей перспективой, что я укрепился в своем решении сбежать отсюда любой ценой или погибнуть. Да, теперь я двигаюсь к Королю. Попробую умолять, воззвать к милости или надавить, любой метод сгодится. Каждый шаг давался мне с болью, я хромал и сопел. Не знаю, сколько я смогу ещё держаться на ногах без медицинской помощи, возможно мне уже не выжить, но я старался не думать об этом. К счастью, путь был чист, а единицы бомжей и собак только наблюдали за мной издалека. Прошло не меньше часа, прежде чем я доковылял до замка короля. Меня пропустили без вопросов – даже не попросили сдать оружие, как будто им известно все, даже то, что у меня больше нет пули. Меня провели в кабинет короля, чтобы могли поговорить в уединении.
– Рад тебя видеть, Рики. Присаживайся, я ждал тебя.
– Я убил Рекса и всю верхушку бомжевской мафии. Это не было частью моего плана, но я сделал тебе одолжение, поэтому я хотел попросить, чтобы твои люди достали билет из руки.
– Ты, похоже, на грани смерти. Я приготовил для тебя морфий, используй его чтобы облегчить боль. Потом мы поговорим о твоей просьбе.
В обычной ситуации вкалывать себе что-то, что предложил король, было бы не лучшей идеей, но сейчас у меня не было выбора. Я быстро наложил жгут и сделал инъекцию. Боль исчезла почти сразу, а ум прояснился, хотя я и знал что это иллюзия и я по-прежнему умираю.
– Ты никогда не задумывался над тем, зачем авторитеты скупают все билеты? Ведь они не собираются сбегать, они устроились здесь. Пароходы приходят, в них заходит несколько человек, и никто никогда о них больше не слышит. Думаешь, они счастливчики?
– Что бы их там не ждало, они выбрались из худшего места на земле. Я не исключаю что их по прибытию могут сразу конвоировать в тюрьму, но даже там есть надежда. На освобождение, реабилитацию. На ещё один побег, в конце концов. Там другая реальность, и возможности в ней безграничны. Здесь же твои возможности сводятся к тому, чтобы напиться до потери сознания, хоть ненадолго, но перестать видеть окружающее бедствие.
– Там, где ты видишь только бедствие, на самом деле продолжается жизнь. Это место когда-то было великим, ты ведь знаешь об этом? Я видел все это своими глазами. И оно снова будет великим, только уже по-другому.
– И как именно оно должно стать великим? Вы искорените всю нечисть, посжигаете всех ведьм? Все начнут молиться, и их язвы магическим образом исчезнут? Хотя бы помылись для начала.
– О, ты намекаешь на прозвище, которое нам дали дикари? Будь осторожнее со словами; многие из тел, лежащих снаружи, встретили ужасную участь из-за него.
– Я об этом и говорю. Весь остров кишит насилием и болью, но вы возвели её в культ.
– Ты видел много людей, живущих здесь. Скажи мне, много ли ты встречал таких, кто не был бы насквозь пропитан жестокостью, злобой и ненавистью, чей разум не был бы сломлен? Я надеюсь подтолкнуть их, надавить ещё чуть сильнее, чтобы они преодолели барьер своей человечности. Болезнь души, которая поразила всех здесь, настолько тяжела, что её уже не исцелить. Они должны умереть – и переродиться, как лазарь.
– Но они не переродятся. Вы только калечите и калечите людей, следуя своим безумным догмам. Одни сломаются и умрут, им на смену придут другие, молодые, которые будут ломаться, сходить с ума, впадать в отчаяние и распространять зло. И так будет всегда.
– Интересно, и что ты хочешь предложить?
– Потопить остров, это проклятая земля, здесь никогда не будет ничего хорошего. Или распылить какой-нибудь яд, или сжечь все.
– Здесь уже был один человек, который думал как ты. После того, как старый остров пал, я служил в церкви. Область, в которой мы сейчас находимся, была наименее затронута бомбардировками, и сюда сбежали лучшие из уцелевших умов. Я наблюдал, как после падения и уничтожения, из ничего зарождалась новая жизнь, новая цивилизация. Утром я молился с прихожанами, а днем мы вместе отстраивали город по подобию учебников христианской эпохи. Мы назвали этот город Возрождение. Мы верили, что это было возрождение. Но этот человек был другого мнения. Там, где мы видели новую жизнь, он видел только угасание старой. Он не мог смириться с тем, что потерял все после того, как мир был у его ног. У острова есть два основных источника пресной воды – речной бассейн на востоке, и озеро на севере, вокруг которого построено Возрождение. Он отравил это озеро токсичными отходами. Я был одним из тех, кто первыми ощутили на себе их воздействие. Кожа сползала с людей после того, как они провели в воде несколько минут. Вся моя паства кричала от боли, теряла силы и уходила в пучины озера. Я был единственным, кто выжил в тот день. Сотни людей умерли от отравления этой водой, а посевы погибли. Нас снова захлестнуло отчаяние, а я стал символом надежды, как столкнувшийся с испытанием и переживший его.
– Человеком, отравившим озеро, был Генри?
– Да, это был он. И я так и не смог простить его. Причина, по которой я встал у тебя на пути, в том, что я зол на тебя. Я зол на тебя за то, что ты не предал его. Ты позволил ему умереть со спокойной душой. Ему, единственному, не узнавшему ни истинного отчаяния, ни раскаяния.
Мы оба не знали что сказать. На остров уже опускалась ночь, а снаружи происходила бойня – чуханы отбивались от группы собак, которых возглавили остатки бомжей.
– Ты поможешь мне спасти это место?
– Нет.
Мы снова замолчали.
– Все твои помыслы, все желания и действия внушены тебе твоим учителем. Он годами воспитывал в тебе ненависть к острову, учил тебя подлости и жестокости, чтобы однажды ты пронес его волю, и вновь поверг это место в хаос.
– Желание выбраться отсюда принадлежит только мне.
– Оставь руку здесь, я отдам тебе билет, но взамен хочу, чтобы ты исправил то, что натворил. Бомжи объединились с собаками, и стали сильнее, чем были раньше, из-за Гектора, который имеет влияние на тех и других. Ты его отлично знаешь, и он один из тех, кто придал собакам их нынешний вид. Тебе нужно всего лишь сделать то, в чем ты и так смыслишь лучше всего – убить его. А когда ты вернешься, я скажу одну важную вещь.
