Читать книгу: «Фаворитка», страница 4

Глава 6. Падающая башня

Проливной дождь внезапно сменил собой тихую и ясную осеннюю погоду. Тропинка между деревьями была покрыта мокрой листвой и тянулась бесконечно, а шум капель усыплял Эдвина, который еле держался в седле. Голова у него после часовой скачки кружилась, перед глазами проносились тени, а в ушах стоял шум. Он глубоко вздохнул и поднял глаза – растительность становилась реже, а дорога – шире, значит, он двигался в правильном направлении. Это путешествие, на которое принц решился от отчаянья, оказалось ему непосильным – запала хватило на первые мили, потом он почувствовал подступающую дурноту и уже несколько раз отключался – это чудо, что ему удалось не сломать спину и не рассадить голову. Теперь ему чудился отдаленный лай собак, но справа или слева – понять было невозможно.

Лесное эхо играло с незадачливым путешественником. Нащупав флягу на поясе, герцог отхлебнул пару глотков живительного бренди – перед охотой он всегда им запасался, а сегодня день охоты и вся свита развлекается, загоняя дичь.  Деревья перед ним покачнулись, силы окончательно покинули принца – он зажмурился и мешком свалился на траву.

Прошло какое-то время, и вблизи поляны показался всадник, чья собака бросилась вперед, осаждая кого-то невидимого отчаянным лаем. Неизвестный спешился и подошел к брошенной лошади, нетерпеливо преступавшей с ноги на ногу. Было ясно, что животное гнали без остановки – спина его стала мокрой от пота и сильная рука в перчатке похлопала ее по крупу, словно успокаивая, после чего охотник пересек кустарник.

Фигуру, распластавшуюся без движения на траве, граф (это был никто иной как Дерик) узнал сразу и присел на рядом со своим молодым соперником. Некоторое время он смотрел в бледное смазливое лицо принца и кривил губы, размышляя о превратностях женского сердца. Судя по дыханию, Эдвин был жив, но без сознания. Дерик вытащил из-за пазухи пузырек с остро пахнущей жидкостью и поднес ее к лицу пострадавшего. Почти сразу герцог сделал судорожный вздох, широко распахнул глаза и держась за бок, болезненно закашлялся.

– Это вы?! – наконец проговорил он охрипшим голосом.

– Представьте себе! Какая ирония, не так ли? Лучше лежите, ваша светлость, чтобы мне не пришлось вас связывать.

Эдвин вытер мокрое от дождя лицо и сел, оглядывая поляну, и пытаясь восстановить в памяти события.

– Ваша лошадь на месте, оружие тоже. Жаль не скажешь того же про голову…– Дерик жевал соломинку и она подрагивала между презрительно сложенных губ.

– Хотите блеснуть остроумием? – принц потер виски, борясь с ужасной головной болью.

– Вовсе нет, констатирую факты. Но раз уж вы заговорили про юмор, давайте кое-что проясним без свидетелей. Вы уже стали ее любовником или только собираетесь распечатать закрытый колодец? Хотя, по-моему, вопрос излишен, против вас говорит вот это! – он указал пальцем в перчатке на руку герцога, где красовался пресловутый перстень с черным камнем. – Если вы не склонны еще и к воровству, ваше высочество, а я надеюсь, что это так, то Шарлотта дала вам его сама, очевидно, на долгую память перед разлукой.

– Я ни в чем не буду перед вами отчитываться! – голубые глаза поблескивали нездоровым огоньком. – И не вам указывать, с кем я могу или не могу иметь отношений, если этого захочу!

– Я мог бы много вам сказать в ответ, герцог, но буду краток: женщины непостоянны, а особенно замужние, – терпеливо разъяснил Дерик и в его спокойном голосе было больше угрозы, чем в рычании дикого животного. – То, что вы приняли за любовь всей жизни, не более, чем порыв … как бы это сказать, женской страсти! Я сам не святой и мог бы пожать вам руку за такую победу, но речь идет о моей жене и поэтому я скажу только один раз: «Или вы оставите в покое Шарлотту или я вас убью. Прямо здесь, прямо сейчас!» Не сомневайтесь, ваша светлость, сейчас вы полностью в моей власти, и я это сделаю!

Взглянув на графа, Эдвин вспомнил предупреждение Шарлотты и понял, что Дерик не будет шутить. В руке графа блеснул кинжал, который он всегда носил при себе – фамильная ценность, единственное, что осталось ему от отца-испанца, не считая бешеного нрава.

– Вы собираетесь бросить мне вызов, граф? – в позе поверженного Эдвина и в его голосе проявилась надменность, так характерная для королевской семьи. Свое поражение признавать он не собирался и невольно прислушивался, не приближаются ли другие охотники.

– Дуэль не потребуется. Это правда, что я ниже вас по положению, но обладаю таким же правом, как любой дворянин, и не позволю даже вам наносить мне личные оскорбления. Что вы мне ответите, герцог?

– Я не стану вам отвечать!

Лезвие мгновенно оказалось возле шеи принца, а глухой голос отчеканил каждое слово:

– Я не хочу марать о вас руки, герцог, дайте мне слово, что прекратите домогаться и преследовать мою жену, не будете ей писать и отвечать на письма! Вы никогда к ней больше не приблизитесь и не станете распространять о ней сплетни, иначе я перережу вам горло. И да, верните кольцо, это памятная вещь!

– Вы сумасшедший! Подумайте, что с вами будет? – принц отклонил голову назад, не сводя бегающих глаз с соперника.

– Слово, герцог! – острие сильнее врезалось в кожу и по шее заструилась тоненькая полоска крови.

– Ладно! – принц тяжело дышал и был близок к обмороку – Будь по-вашему!

Стычка закончилась. Дерик сорвал перстень с пальца принца и спрятал за пазуху, после чего с абсолютно спокойным видом продолжил жевать травинку. Он чувствовал удовлетворение, поставив на место зарвавшегося мальчишку. Удовлетворение, но не удовольствие, потому что защищал честь женщины, которая предпочла его другому и, наверное, любила его. Граф свистнул, подзывая лошадь, поднялся на ноги и подхватил Эдвина, чтобы усадить в седло, в котором тот едва держался. Медленно, под нарастающим дождем они двинулись дальше, пока не настигли слуг, занятых загоном дичи. Все были в растерянности, но быстро соорудили самодельные носилки, осторожно уложили на них принца и отправили одного из людей предупредить о несчастье.

Происшествие скоро дошло до ведома его высочества и Ричард в глубоком негодовании вынужден был прервать любимое занятие. Он ворвался в комнату брата в охотничьем домике и застал его, окруженного нежной заботой Жослины с холодным компрессом на лбу, телом, покрытым ссадинами и разбитым сердцем. В качестве утешения принц получил прозвище «безмозглого осла» и «беспутного идиота». Перед тем, как хлопнуть дверью и залить гнев вином, Ричард выразил единственное желание – отправить герцога обратно в Долиш – к матери.

Он не раз и не два возвращался к этому во время застолья, пока сестра, соблюдавшая до поры до времени благоразумное молчание, не напомнила ему о некоторых важных вещах.

– Ричард, вы должно быть забыли о приезде Катрины или наши намерения породниться с Оссэрвами изменилось?

– Дьявол и преисподняя! На еще когда назначен это чертов визит?

– Через месяц, сударь, но нам еще предстоит написать герцогине и подготовить для нее достойный прием!

– Хорошо, – к радости притихшей Жослины и жестокому недовольству Дерика его высочество сменил гнев на милость. – В таком случае ему придется остаться, но видеть лицо это шалопая я не в силах. Пусть пока поживет в военном лагере, может это остудит его голову!

Дальнейшие рассуждения утонули в восклицаниях фрейлин, готовых заступить за «бедняжку герцога» и последовавших за этим пьяных излияниях. Незаметно покинув общество, белокурая сиделка принца потихоньку вернулась к нему, как только буря утихла в надежде принести добрые вести и немного развлечь Эдвина. Он выглядел неважно и был совсем хмурым, хотя кто обвинил бы его в этом, учитывая перспективу перебраться в такое захолустье, как Долиш. Королева, которая давно опостылела мужу, проводила там большую часть года, но для молодого герцога такое наказание было чрезмерно жестоким!

Эдвин повернул голову и взглянул на Жослину, которая присела возле кровати, готовая ворковать и нежничать. От своей соперницы она благополучно избавилась и хотела занять ее место, а заодно отомстить Дерику!

– Как вы себя чувствуете? Головная боль не стихла, жара нет? – маленькая ладошка легко дотронулась до высокого лба, на который падали непослушные кудри и погладила принца по щеке.

– Чувствую? – переспросил Эдвин бесцветным голосом. – Просто великолепно! Хотелось бы знать, завтра будет так же или еще лучше?

– Ну, для начала, вам больше не грозит ссылка, – нежно улыбаясь сообщила фрейлина, – кроме того, вы идете на поправку, так прогноз не такой уж мрачный!  Я могу сделать для вас карточный расклад, и вы сами в этом убедитесь. Хотите?

– И какой вопрос я могу задать? – он приподнялся на подушке.

– Любой. Обещаю сказать вам правду!

Эдвин кивнул, хотя не испытывал особого интереса к гаданию – ему просто хотелось забыть собственное унижение. Жослина быстро вернулась с бисерной сумочкой, откуда извлекла потертую колоду, несколько раз перетасовала ее и положила перед собой, игриво поглядывая на герцога:

– Вопрос будет о любви?

– Неужели это так заметно? – упоминание о Шарлотте, хотя ее имя не было названо, отозвалось в груди острой болью. – Да, вопрос о любви! Скажите, что меня ждет, Жослина!

Больше всего ей хотелось ответить, что таких красивых голубых глаз она не встречала больше ни у кого при дворе и вообще ни у кого из мужчин, что касается других слов, они могли бы куда более красноречиво объяснить ее восторги и мечты. Тем не менее, будучи достаточно умной и хитрой, Жослина оставила свои желания на потом и полностью сосредоточилась на картах.

– Сдвиньте колоду, ваша светлость, а теперь – задумайте вопрос или загадайте желание и потяните одну карту!

Герцог, особенно не церемонясь, выполнил ее совет и перед ним на столик легла карта с нарисованной на ней крепостью и человеком, летящим вниз головой с ее верхушки. В груди неприятно похолодело и он перевел глаза на фрейлину.

– Даже не знаю, как вам это сказать, – она понизила голос, – эта карта называется «Падающая башня». Она предвещает крах всех намерений, но может быть это вовсе не ваше поражение?

– Что ты имеешь ввиду? – теперь Эдвин действительно заинтересовался прогнозом.

– Если в башне заточили вашу прекрасную даму, то может этот человек, – она указала пальчиком на летящую фигуру, – тот, кого стоит сбросить вниз?

Слушая ее, Эдвин испытал двоякое чувство. Жослина, несомненно, о многом догадывалась, но по понятным причинам не могла назвать имя его соперника. Загадкой было другое – как и почему она желала расправиться со своим любовником? «Женщины непостоянны» – он внезапно вспомнил слова Дерика, но сразу отогнал от себя эту мысль. Нет, не может быть, Шарлотта не играла с ним! Желание обнять ее, прижать у груди оказалось таким мучительным и сильным, что он на время прикрыл глаза. Похоже, фрейлина указала ему правильную дорогу: там, где нельзя действовать напрямую можно найти окольный путь, главное – освободить свою «заточенную в башне королеву»!

Он не переставал думать о Шарлотте, и близко не представляя выпавший на ее долю жребий. После возвращения домой потянулись унылые, однообразные дни, которые нечем было заполнить. Она хранила упорное молчание, но была столь мало похожа на прежнюю Шарлотту, что всерьез встревожила свою старую няньку и горничную.

– Сударыня, милочка, что же вы опять ничего не ели? – Марта убрала со стола тарелку. – Не рвите мне сердце. Поделитесь со мной, помните, как бывало раньше, а я уж найду способ, как вас утешить!

– Нет, Марта, – в отчаянье прошептала графиня, – ни ты, никто другой не может мне помочь! Боже, что я натворила!

– Господи помилуй! Когда же вернется господин граф, ему-то это будет по плечу, он не даст вам себя загубить!

– Марта, прошу тебя! – неожиданно лицо Шарлотты вспыхнуло. – Ничего ему не говори, если не хочешь, чтобы я страдала еще больше!

Напуганная служанка поклялась молчать, лишь бы утешить свою любимицу. «Что за черная кошка пробежала между ними? Не иначе, граф вильнул на сторону, удержи-ка такого, как он!» – думала она, поглаживая волосы бедной своей госпожи. «Ну, да ничего, двое бранятся, да под одну шубу ложатся!»

В отличие от Шарлотты нянька втайне ждала Дерика и наедалась, что после разлуки они быстрее помирятся. Наконец, хозяин вернулся – черный как ночь и молчаливый, как камень.

Он сразу ушел в свою комнату и не показывался до ужина. Первое слово, обращенное к жене, граф обронил уже после того, как убрали со стола.

– Я ожидал увидеть что-то подобное, – буркнул он, усаживаясь возле камина. – Вы превратились в стену плача, настоящая кающаяся Магдалена. Если это попытка разжалобить меня, то напрасная, хотя нет, я могу вас немного утешить. Подойдите сюда, Шарлотта!

Она нехотя поднялась и молча остановилась возле мужа, который схватил ее за руку, как фокусник вытащил из кармана перстень, подаренный Эдвину, и надел его на палец.

– Вы обронили это, но, к счастью, такие вещи не теряются, а у Ричарда честные слуги. Что такое, вы не рады?

– Где вы нашли кольцо? – с трудом выговорила она, побледнев как полотно.

– Лично я сам – нигде. Мне его вернули, это вас устраивает? Идите спать, Шарлотта, вы плохо выглядите. – Дерик отпустил ее безжизненную руку и отвернулся к огню. Этой ночью он не мог уснуть и лежал в темноте, слыша приглушенные рыдания своей жены до тех пор, пока чаша терпения не переполнилась. Сверкая глазами, граф распахнул двери ее спальни, сорвал с постели одеяло и схватил Шарлотту за плечи.

– Сию минуту прекратите, если не хотите, чтоб я вас задушил! Я мог отправить к праотцам  вашего любовника и жалею, что не сделал этого! Радуйтесь, что он жив и лелейте ваши воспоминания молча, больше вам увидеться не удастся, а если мое общество так вам неприятно, я тоже к вам больше не прикоснусь! И вот еще что, будет лучше всего, если вы пока посидите в этой комнате, чтобы вам не взбрело голову опять сбежать! Он выскочил вон и так громыхнул дверьми, что вздрогнул потолок в спальне, а кое-кто из слуг решил, что началась осенняя гроза. Нехороший признак – гром на голые деревья!

 Глава 7. Две дамы и семена розы

Эдвин с ног валился после военного смотра. Он вторую неделю жил в лагере и постепенно успокоился, принужденный быть постоянно на виду и окруженный деятельными людьми. После болезни принца прошел уже почти месяц и скоро пора была возвращаться для осуществления своих матримониальных планов. Мысли про приезд невесты из Мидленда нисколько его не радовали, но протестовать принц не стал. Это была заранее запланированная, ни к чему не обязывающая встреча с целью подтвердить прежние намерения. Саму Катрину Оссэрвам он видел всего один раз – в возрасте двенадцати лет. Она была темноволосой, смуглой, с ярко-красными, как вишни губами и совсем ему не понравилась. Позднее ему присылали ее миниатюры – баронесса повзрослела и стала весьма привлекательной, но все же не в его вкусе.

Проглотив скудный ужин, состоящий из сыра и ломтя солонины, герцог зевнул, растянулся на свой походной кровати и уже смежил веки, когда его потревожил нежданный визитер.

– Войдите! – Эдвин сбросил с матраса длинные ноги, потирая красные от усталости глаза, и дожидаясь, пока распрямится фигура мужчины, явившегося к нему на ночь глядя. Чтобы оказать на него влияние, к молодому герцогу приставили одного из тех, кто имел безупречную репутацию и хорошо знал Эдвина с детства. Джон Безилл Блор уже успел отметиться в последней войне, и имея титул виконта, находился в лагере среди офицеров. Невысокий и плотно сложенный, он отличался спокойным добродушным лицом и таким же ровным характером. Его встревоженное лицо, спешка и сам ночной визит были из ряда вон выходящими.

– Что такое, Блор? Война началась?

– Нет, я мог бы подождать до утра, но это доставили только что, я подумал вы захотите прочесть, – он достал из-под плаща смятый конверт и протянул его принцу.

Тот, недоумевая, соврал сургуч и пробежал глазами короткое послание:

«Ваше высочество, милый мой Эдвин! Я не осмелилась бы писать, но мне необходимо сообщить новость.» – он узнал почерк и на минуту отвел глаза от обрывка бумаги, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле, не давая дышать. – «Случилось нечто чудесное, я жду ребенка и это ВАШЕ дитя. Доверяю письмо последнему из моих верных людей. Молю, позаботьтесь о сыне, если со мной что-то случится, он родится к Петрову дню. Остаюсь ваша. Любящая Ш. Р-Д.»

Эдвин ошалело смотрел на листок, перечитал его снова и в смятении прижал к губам. Его охватила настоящая буря чувств – ликование, удивление, гнев, все смешалось и отразилось на красивом лице.

– Черт возьми, Блор! – сказал он, проглотив стакан холодной воды и выплеснул остальное на разгоряченное лицо. – Ты оказал мне такую услугу! – он в задумчивости растрепал волосы, и не находя себе места стал расхаживать туда и обратно по палатке, а потом схватил старого друга за плечи и так крепко обнял, что у того захрустели ребра!

Растерянный виконт развел руками и выжидательно посмотрел на принца:

– Значит, новость можно назвать радостной?

– Радостной?! Я скоро стану отцом, Блор, у меня родится первенец! Ты понимаешь, сын, герцог Ламарский младший!

– Я потрясен, – честно признался ошарашенный виконт, не зная, что добавить к поздравлениям.

– Где посыльный? Я хочу все знать…

– Скрылся. Ему заплатили только за то, чтобы доставить пакет!

– Проклятье! – принц смял письмо в руках – С каким удовольствием я засадил бы ему нож под сердце!

– О ком вы сейчас говорите?

– О ее муже, Блор! Об этом мерзавце Дерике, который держит Шарлотту в тюрьме, о том, кто грозился прикончить меня, когда я валялся бессильный в лесу! На этот раз нам придется поговорить по-другому!

– Так она замужем?!

Виконт тут же припомнил доходившие до него разговоры и прозрачные намеки Ричарда. Кто-то рассказывал, что на охоте принц повздорил с одним из придворных из-за его жены, но прошло уже столько времени. Новость обсудили и благополучно забыли, но как оказалось слишком поспешно, потому что теперь все сильно осложнялось! Это письмо могло привести к последствиям, которых нужно было любой ценой избежать, Блор обязан был вмешаться, что он и сделал с величайшей осторожностью.

– Куда вы собираетесь? Нельзя покидать лагерь, это может быть опасно.

– Разве ты не понял? – герцог натянул сапоги и наспех складывал дорожную сумку. – Я поеду к ней!

– Но это безумие, нужно все обдумать прежде, чем действовать! – Блор взял принца за плечо, спокойно, но с достаточной твердостью прерывая этот порыв – Давайте поговорим!

– О чем говорить? Я хочу увидеть мать своего наследника, сейчас! Хочу освободить ее из рук этого тирана, ее мужа!

– И как вы намерены это осуществить? Если вам хватит смелости явится в дом вашего… придворного (на его языке крутились другие слова, но упоминать «соперника» точно не стоило), вы верите, что он покорно выполнит любое требование? Разведется? Подумайте еще раз, только спокойно. Ваш предмет любви находится в безопасности, хотя не спорю, в тягостном положении. Но просто увезти ее не получится, а если бы даже это и удалось, что вы будете делать потом?

– Спрячу ее где-нибудь…

– Например? Привезти ее в Долиш к матери вы не сможете, также как и к брату. Вам придется довериться кому-то еще, а это значит, тайна быстро перестанет быть тайной. И потом, вы смените одну тюрьму ваше возлюбленной на другую!

Блор намеренно обошел самые острые углы, и не сказал о том, что принц, скорей всего будет убит еще на пороге дома Дерика, и вместо этого попытался воззвать к более благородным чувствам. Эдвин остановился в задумчивости покусывая губу, но лихорадочный блеск глаз выдавал его нетерпение.

– Что ты предлагаешь? – принц сел, бросив вещи под ноги.

– Подождать до завтра. Я постараюсь узнать все, что можно и обдумаю, как вам помочь.

– Ты не понимаешь! – воскликнул Эдвин – Если я не уеду сейчас, позже это будет сделать еще сложнее! За меня сватают Катрину Оссэрвам, она приедет с визитом через три дня и неизвестно сколько здесь пробудет!

– Тем более, – Блор покачал головой. – Вы же не хотите разорвать помолвку из-за фаворитки и вызвать скандал?

– Она не моя фаворитка, я люблю Шарлотту и не хочу, чтоб мой сын рос в доме этого ублюдка, ее мужа! – Эдвин в отчаянье схватил виконта за ворот, но тут же разжал пальцы. – Прости! Ты действительно готов мне помочь?

– Можете не сомневаться, кто как не я знает, что такое любовь и как она сносит голову!

– Ах да, – улыбнулся Эдвин, – прости, что не приехал на твою свадьбу, как она, хороша? Я имею ввиду твою жену? Ты счастлив?

– Мне очень повезло.

– Тогда ты, наверное, скучаешь так же, как и я! Хотя нет, вряд ли кто-то испытывал подобные муки!

Принц в красках вспомнил кинжал у своего горла и разъяренное лицо Дерика. Такое унижение он не мог ни забыть, ни простить, и оно только усиливало желание увезти Шарлотту любой ценой…..

Честолюбие и стремление получить свое было свойственно и еще одной благородной особе, так или иначе замешанной в этой любовной истории. Поздняя осень вступала в свои права и землю припорошило первым снегом, когда карета баронессы Оссэрвам добралась до места назначения. Катрина куталась в плащ, потирая замерзшие даже в перчатках руки, но любопытство заставляло ее то и дело выглядывать в окошко, откуда тянуло морозным ветром. С момента последней встречи прошло шесть лет, за это время многое здесь изменилось, но больше всего ее интересовало, каким стал Эдвин.  Пока официально не объявили о помолвке, Катрина не могла переписываться с принцем и лично узнать о его предпочтениях и интересах, чтобы при встрече поддержать приятную беседу. Оставалось только надеяться, что ее красота пленит его настолько, что дальнейшие разговоры будут вестись уже в совсем другой плоскости. Будущая невеста распрямила спину – о принце говорят, что он ловелас, значит, завоевать его будет намного проще!

Эти мысли придали уверенности: когда ее нога ступила на землю короля, баронесса вошла во владения его величества с достоинством, гордо держа высоко поднятую голову. Она действительно была хороша собой. Черные густые волосы, уложенные в модную прическу, нежная кожа, пышные формы, которые не скроешь даже под корсетом. Под строгим вниманием матери Катрина сохраняла невинность и всячески это подчеркивала, умело опуская глаза и изображая скромность. Очень яркая, богатая и наделенная большими землями, она должна была стать еще одной жемчужиной в королевской казне, а что до чувств Эдвина, не он первый заключал брак по расчету.

Почетную гостью проводили в зал, где ее ожидали сам король, Ричард с супругой и явно скучающий жених. Катрина сделала реверанс и как положено ответила на приветствия, подтвердив, что она благополучно доехала и здорова.

– Баронесса, – Эдвин поднес к губам кончики ее пальцев, но даже не прикоснулся к ним. – Мы рады вас видеть!  Дорога была долгой, не хотите переодеться и отдохнуть?

Он сразу же постарался избавиться от ее общества. И малейшего расположения Картина у принца не вызвала, ей это было так же ясно, как то, что Ричард плотоядно смотрит на будущую невестку. Пришлось приложить усилие, чтобы сохранить лицо! Умная от природы и воспитанная среди придворных интриг, она хорошо знала, как себя преподнести. Казалось, Эдвин угадал ее заветное желание – погреться у камина, пусть так и думает, а она пока успеет осмотреться и найти к нему ключик.

Возможность для этого представилась на следующее утро. Закончив туалет, Катрина вместе с двумя фрейлинами отправилась прогуляться, благо вчерашний снег закончился и дорожки успели почистить. Она заметила Эдвина, который только что вернулся после прогулки верхом и быстрым шагом шел вместе с одним из придворных. От холодного ветра на его щеках разгорелся румянец, который придал бледному, равнодушному лицу особое очарование. Принц оживленно что-то говорил своему спутнику и заметил гостью только когда она оказалась в десяти шагах от него.

– Ваше высочество, – Катрина сделал реверанс и подняла на него темные, как сливы глаза, прикрытые длинными, густыми ресницами. – доброе утро, я очень рада вас видеть!

– Доброе утро, Катрина! – он кивнул, приблизился и коснулся ее руки, – Хотите немного прогуляться по парку?

– Но я думала вы желаете переодеться! – с некоторым удивлением ответила она, не встретив поддержки своему предположению.

– Ничего! Это подождет! – он подставил ей локоть, и они пошли по дорожке так быстро, что фрейлины еле поспевали следом. Прогулка была, мягко говоря, странной, как перепады настроения молодого герцога. – Как вам понравился дворец? Общество?

– Я очарована…

– Неужели? А я ненавижу это место. Знаете ли, я вырос в Долише, где большую часть времени был предоставлен сам себе. У меня были собственные «крепости» и «дворцы» в заброшенной хижине мельника, и там я чувствовал себя куда более счастливым! И вообще, мне не по душе выполнение светского долга, жизнь по расписанию, все эти лица! А вас не смущает необходимость притворяться и соблюдать этикет? – Эдвин остановился и вызывающе посмотрел на невесту.

– А вы все так же любите его нарушать? Я помню, как шесть лет назад меня заманили на озеро, чтобы на спор покидать в воду камушки. Тогда вам удалось выиграть, ваш камешек подпрыгнул пять раз. Но я открою один маленький секрет, – она поманила его пальчиком и прошептала на ухо, – я поддавалась!

Щека Катрины коснулась его лица, это было волнующим и приятным, а неожиданное признание заставило герцога рассмеяться.

– К сожалению, сейчас отыграться не получится. Пруд замерз! – он развел руками.

– Как и вы, ваше высочество. Будет очень обидно, если вы простудитесь и пропустите бал!

– Ну хорошо, я поддамся на ваши уговоры, – он накинул капюшон и откланялся, – желаю приятной прогулки, увидимся за обедом!

Катрина долго провожала его взглядом и на вопрос фрейлин ответила: «Я беру свои слова обратно! Принц нравится мне, и я хочу стать его женой!» Она знала, что у нее есть козыри: невинность, красота и титул, не учла только одного – мысли Эдвина были заняты совсем другим и он с нетерпением ждал известий от Блора. Из лагеря виконт отправился домой – он изнемогал от тоски по молодой жене и заслужил хотя бы несколько дней уединения. Малышка Лаура, которая сразу заметила тревогу мужа, вскоре оказала им неоценимую услугу. Она приходилась троюродной сестрой Шарлотты и могла без подозрений написать ей, чтобы узнать, как обстоят дела.

«Милая Шарлотта! Приближаются рождественские праздники, и хочу поздравить тебя с ними заранее. Не смейся, мой дорогой супруг только что вернулся после долгого отсутствия и боюсь, не даст мне времени на письма. Надеюсь, ты здорова? Наш дядюшка Эдвин волнуется и просил меня получить от тебя ответ. До него дошли слухи о твоей болезни и это очень его тревожит, ты же знаешь, что всегда была у него любимицей! Обнимаю тебя и надеюсь увидеться, как только бог осчастливит нас долгожданным наследником! Твоя и т. д. Лаура де Блор».

Письмо было простым, но двусмысленным. Влиятельный «дядюшка Эдвин» был никто иной как опекун графини, который принимал в ее жизни особое участие, а то, что он носил одно имя с принцем – так на то промысел божий! Любое подозрение Дерика осталось бы пустым еще и потому, что записка казалась очень легкомысленной, словно ее писала глупенькая молодая женщина. Ждать интриг от такой стоило меньше всего! В тот же день послание улетело по назначению, и виконт сообщил об этом принцу, уже истомившемуся ожиданием.

Это обнадежило Эдвина, и на балу, назначенному в честь баронессы, он появился в приподнятом настроении. Придворные обсуждали новоиспеченную пару в глаза и за глаза, его высочеству делали комплименты, Катрину превозносили за отличный вкус и красоту. Ей выпала редкая честь – открывать бал со своим будущим женихом в зале, где яблоку негде было упасть и он, склонившись к ее уху прошептал:

– Приготовьтесь, Катрина, здесь действует негласное правило: чем больше давка, тем больше удовольствия для гостей! Вы просто обязаны будете рассказать: «Я был на балу у короля и там меня чуть не задушили!» Лучшего средства вызвать зависть у вас нет!

– Не может быть! – она опустила лицо, чтобы скрыть приступ смеха.

– И это еще не все! Для наших дам бал – единственный способ от души повеселиться. Смело отдавайтесь затаенным порывам. Может быть, вам повезет даже сорвать случайный поцелуй!

Катрина не могла понять, шутит Эдвин или нет, но разбираться было некогда – вскоре все присутствующие выстроились в два ряда для первого танца, который больше напоминал скучное торжественное шествие. Ступая под музыку, они обошли весь зал, обменявшись исключительно реверансами, не сказав друг другу ни слова. Стояла ужасная духота, хорошо еще, что платье было с открытым лифом, а на ногах легкие туфельки на маленьком каблучке.

Почетная гостья то дело поглядывала на приглашенных, где было много молоденьких женщин и среди них одна, не сводившая глаз с Эдвина. Миловидная блондинка с ямочками на щеках несколько раз перехватывала его взгляд и одаривала улыбкой. Катрине стало неприятно, но то, что случилось в дальнейшем, окончательно разбило все ее мечты. На второй танец герцог пригласил сестру, а после третьего куда-то исчез, ни разу больше не взглянув в ее сторону. Ричард застал ее в одиночестве и выразил желание составит для нее пару.

– Моя дорогая невестка, простите, если немного тороплю события, но мне будет приятно вас так называть, – он подал ей руку во время очередного па. – Я вижу вы в растерянности из-за его светлости герцога? Хочу вас предупредить, единственный способ быть с ним счастливой – принять его таким как есть. У него есть один маленький недостаток – непостоянство! Он как солнце осенью – то пригреет, то скроется за тучами! Ему нужна не просто красивая супруга, а женщина с характером! Приходите ко мне, я научу вас многим тонкостям игры, чтобы вас никогда не переиграла ни одна блондинка!

Может Катрине это показалось, но наследник намекал на нечто большее, чем разговоры! Так вот – они шалости бала! Вскоре она стала свидетельницей полюбившейся здесь игры: принесли ленточки с колокольчиками, которые один из гостей держал на шпаге, дамы стали расхватывать их и повязывать своим избранникам. Действо сопровождалось смехом, и Эдвин также принимал в нем участие, получив подарок от той самой сексапильной фрейлины, и при этом светился откровенной радостью. Он подошел к почетной гостье только полчаса спустя и застал холодное, надменное лицо, в котором читалась обида.

– Что такое, Катрина? Разве вам не весело? – удивленно спросил он, поднимая брови и глядя на нее невинными голубыми глазами.